«Прости, что не предотвратил это. Обещаю, я всё исправлю. Поправляйся. Пит».
Прижала к груди, почувствовав, как строчки чернил целительным зельем просачивались внутрь, обволакивали растревоженное сердце. И в ту же секунду всё её существо пронзило неистовое желание увидеть Фрэнка, ощутить его присутствие, раствориться в пасмурных звуках хриплого голоса, вобрать мощь, которую он источал. Наваждение. Помотала головой — стряхнула невидимую сеть, опутавшую разум и чувства: она должна принадлежать лишь самой себе. Карен крепко зажмурила глаза, как перед чем-то пугающим и неизвестным, но мгновение спустя резко открыла — не лучшее время для поисков скрытых смыслов и сентиментальности. Она вспомнила просьбу Касла разузнать о главаре наркокартеля Толедо, и осознание невозможности тотчас приступить к расследованию вызывало ощущение бессилия. Бездействие равно смирению, а Карен не привыкла сдаваться без боя. Вернувшись к работе в теперь уже «Нельсон, Мёрдок и Пейдж», она не оставила журналистику: Эллисон испытывал к Карен почти отцовские чувства и не хотел терять свою лучшую сотрудницу, а потому предложил остаться в «Бюллетене» хотя бы на внештатной основе. И памятуя о том, что может в любой момент потерять ценный кадр, Эллисон всегда был наготове предоставить Карен почти любую информацию, которая могла бы помочь с очередной статьёй. Не отказал он и в этот раз. — Погоди-ка, как ты говоришь — Армандо Толедо? Что-то такое припоминаю. У Бена вроде были статьи, — голос его немного стих, когда Эллисон упомянул Уриха, — не о самом Толедо, но он был чьим-то сообщником, если мне память не изменяет. Пошарю в архиве. Как что-то найду, сразу же сообщу, договорились? — Спасибо, — Карен улыбнулась. — Я жду эксклюзив, — в его голосе послышалось предвкушение, — ты ведь напала на что-то крупное, да? От наркоза, небось, едва успела отойти, а уже информацию ей подавай. Ты наверняка работаешь над чем-то взрывным. — Пока не могу ничего точно сказать, но можешь не сомневаться, что узнаешь первым. — И это, ты прости что до сих пор не пришёл, я такой козёл! Всё этот экономический форум, наши ребята в поте лица работают, а мне… — Всё в порядке, — прервала она, — я не обижаюсь. Ты должен работать, без тебя в редакции всё развалится к чертям, — засмеялась. — И всё равно козёл, — выдохнул Эллисон. — Всегда можешь эффектно загладить свою вину бутылкой скотча, ты же знаешь! — Считай, я уже одной ногой в супермаркете! Поправляйся, Карен. Разговор с шефом успокоил её и обнадёжил, согрел душу. Если Эллисон помнит имя, значит, Толедо однозначно был связан в прошлом с громким делом или арестом. С одной стороны, это распаляло кровь внутренней журналистке Карен, но с этим и косвенно подтверждало опасения Мэтта, каждую секунду ожидавшего в Адской кухне катастрофу.***
Махони предсказуемо не раскрыл Мэтту детали расследования. Он не сдался и после заявления, что мисс Пейдж хочет подать в суд на стрелка, и так как Мэтт будто бы намерен представлять её интересы, ему нужна информация. Детектив с нескрываемым удовольствием указал «наглому адвокату» на дверь, а сам вернулся к своим делам. Прошмыгнув мимо камер, которыми участок был обвешан, словно рождественскими гирляндами, Мэтт оказался на крыше и потратил весь день на то, чтобы узнать личность стрелявшего: им оказался двадцатидвухлетний пуэрто-риканский паренёк, до этого судимый на родине за серию мелких краж и одно разбойное нападение в составе преступной группировки. Юноша сразу признал свою вину и отрицал причастность к бандам или организациям, никак не мотивируя свой поступок, утверждая, что «просто так захотел». Снова пуэрториканцы. Но почему парень был один? Почему стрельба в обычных прохожих? Мэтт никак не мог сложить пазлы в картинку: если паренёк был из наркокартеля, то к чему этот глупый перфоманс? Своих он не сдал, ни на какие сделки не пошёл. Не исключено, что у него просто снесло крышу, раз до сих пор никто не пришёл вызволять его, не желая светиться и подставляться из-за «паршивой овцы». И всё же Мэтт не мог уснуть. Факт связи стрелка с наркокартелем привёл в движение неприглядную, тёмную сторону его беспокойного сердца: «Позволь я Каслу разобраться с ними, позволь я себе — не подверг бы опасности Карен, уберёг жизни семерых человек». Распятый посреди влажных простыней, он гнал прочь леденящие душу мысли, но они уже впились в неё ядовитым жалом, отравили разум. Выдохнув в ночь обжигающее лёгкие смятение, Мэтт встал с кровати, оделся и, натянув маску, отправился на поиски успокоения — на угол западной 55-й и 12-й авеню, к зданию, принадлежавшему пуэрториканцам. Забравшись на крышу, он не сразу понял, что не один: сильный ветер и бардак в голове сделали его несколько рассеянным. Дьявол не слышал шагов, лишь приближающийся разъярённый стук сердца, за которым последовал остервенелый нарастающий рёв. Едва успел повернуться, как ощутил мощный удар головой в лоб — бам! Хруст стукнувшихся черепов и тупая боль дезориентировали Мэтта, и он рухнул. — Ты у меня дерьмо будешь жрать! — услышал он сквозь звон в ушах. Каратель. Уже через мгновение Касл склонился над ним и что было сил наносил удар за ударом. — Не по-христиански, да?! — орал он. — Да я тебя сам на кресте распну и суну этим выродкам под дверь! А потом убью их! Убью! До единой мрази! Мёрдок едва собрался с духом, чтобы блокировать очередной удар, затем нанёс ответный головой. Касл, покачнувшись, отпрянул, а Мэтт поднялся на ноги и принял боевую стойку. — Ещё хоть один волос с её головы, Красный!.. — не сдавался Фрэнк. — Её могли убить, и это твой прокол, ты не дал мне убить их! — Успокойся, Фрэнк, — понимал, что говорит в пустоту, что больше злит его. Касл поднялся и вновь кинулся на Мэтта, сцепившись с ним в неистовой схватке. — Она моя семья, придурок! Карен — моя семья! — харкая кровью, дико вопил Фрэнк. Его сердце подскакивало до самой глотки, когда он произносил «моя». — Не только твоя, — стараясь не терять самообладания, процедил Мёрдок в ответ. А в голове: «Только моя». Но в следующую секунду поправил себя: «То есть, наша с Фогги. Наша с Фогги семья». Мэтту было совсем не до разъярённого морпеха, он нуждался в информации и собирался попасть в здание, чтобы обыскать. Но пристрастность Касла и слова о Карен озадачили его, заставили изменить планы. Сказанное однако внесло некую ясность в вопрос о причине заинтересованности Карен Фрэнком. Перехватив инициативу, он ударил Касла о стену и обездвижил. — Что тебя связывает с Карен? — отчеканил Мэтт, но, как ему показалось, немного нетерпеливо. — Иди нахер, Красный, ничего я тебе не скажу, — рефлекторно облизнул верхнюю губу, залитую кровью из носа. — Ты тратишь моё время, Фрэнк, — глубоко вздохнул, усмиряя гнев, — я не собираюсь с тобой воевать. Можешь ёрничать и не верить, но я не меньше твоего хочу защитить Карен. Мышцы ослабли, сердце сбавляло ритм — Касл выпустил пар и начал успокаиваться, но в тяжёлом дыхании всё ещё слышался злобный хрип. — Знаешь, раньше я был уверен, что рядом с тобой она всегда под защитой, — искренно говорил Фрэнк, — теперь этого доверия нет. Из-за тебя она!.. — огонь с новой силой вскипал в тугих жилах, испепелял: умом Касл понимал, что Дьявол не виноват в случившемся с Карен, но страх настолько овладел им, что нужно было найти виновного для излияния переполнивших разум переживаний, физическое воплощение источника боли. Он узнал случайно, увидел в утренних новостях: огромными пикселями были замаскированы тела погибших, а на заднем плане, за репортёршей, в карету скорой помощи затаскивали носилки, на которых лежала без сознания Карен. На блузке ярким пятном горело громадное кровавое пятно, которое она прикрывала ослабевшей рукой, сжимавшей кусок плотной чёрной ткани — видимо, пыталась остановить кровотечение до приезда медиков. Её отвезли в «Metro-General Hospital», и так как персонал мог запросто опознать Касла, он решил не рисковать: накинул капюшон толстовки на кепку, купил охапку белых роз и в приёмном покое попросил первую попавшуюся медсестру передать цветы мисс Пейдж. Фрэнк надеялся, что Карен поймёт и не станет сердиться за то, что он не навестил её лично. Она жива — больше ничто не имело значения. Личность стрелка он выяснил через Мадани. Она выдумала несуществующее дело, к которому задержанный якобы мог быть причастен, и получила все детали полицейского отчёта: нынче она неплохо ладила с Махони. Фрэнк не был до конца уверен, но надеялся, что Дьявол Адской кухни тоже не станет сидеть на месте, быстро выяснит личность нападавшего и явится сюда — прямиком к нему в руки. Касл пришёл наудачу, проверить — и не ошибся. — Вот поэтому я устраняю проблему до того, как она станет проблемой, — ни один мускул не дрогнул на лице Фрэнка. — Хочешь обыскать хреново здание — валяй, недоноски, кажется, надолго свалили: уехали всем стадом на джипах, до отказа нафаршированных пушками. Мэтт с опаской и не сразу высвободил Касла и направился к пожарной лестнице. — Но не забывай в страхе оборачиваться, Красный! — с угрожающим оскалом крикнул Фрэнк ему в спину. На несколько секунд Мэтт остановился, чуть повёл головой и, убедившись, что Касл не намеревается напасть, спустился вниз. Бесшумно обезоружив троих охранников, он проник внутрь и оказался посреди широкого протяжённого коридора, оканчивавшегося железным грузовым лифтом. Поднимаясь наверх и переводя дыхание, Мэтт думал лишь об одном: как случилось, что Фрэнк и Карен стали настолько близки?