Cura te ipsum

      Такао стоял на тропинке центрального парка развлечений, пытаясь перевести дыхание. Как и договорились ранее, сегодня они должны познакомится и погулять с сыном Мидоримы. Но брюнет просто стоял и смотрел, не в силах подойти ближе. Шинтаро держал за руку мальчика и что-то ему объяснял, выискивая в толпе черную макушку Казунари. Он достал телефон и позвонил ему, Такао от неожиданности чуть не выронил телефон и, делая вид что только их заметил, ускорил шаг. — Привет! — Привет, ты потерялся что ли? — Нет, я просто… — Казунари посмотрел на ребенка, и сердце пропустило удар. Он присел на корточки, посмотрел в большие зеленые глаза и улыбнулся, протягивая руку. — Здравствуй, меня зовут Такао Казунари, я очень рад что мы наконец встретились! Мальчик изучающе посмотрел на него, переложил в другую руку какую-то странную плюшевую игрушку и осторожно протянул руку. — Здравствуйте, я Мидорима Кэзухиро, рад знакомству, — маленькая рука довольно крепко сжала его пальцы, а сам мальчик еле заметно улыбнулся. — Такао-сан, наши имена чем-то похожи. — Да, даже значение, — Казунари посмотрел снизу вверх на Мидориму, слишком уж увлеченно рассматривающего прилавок с безделушками. — Ну что, Шин-чан, Кэзу-чан, куда пойдем? — две пары зеленых глаз ошарашенно посмотрели на него. — Ой, ты против, чтобы я называл тебя Кэзу-чан? — Н-нет, просто… — ребенок посмотрел на отца, а потом на Такао. — Вы называете папу по имени? — Не обращай внимания, это просто моя привычка со школы, хотя он и против. Если тебе это не нравится, то я не буду, — Казунари наклонил голову вбок и пристально посмотрел на него. — Нет, я не против, — мальчик смущенно отвернулся. — Спасибо, какой же ты милый! — воскликнул Такао и взъерошил изумрудные волосы. — Так, все, хватит любезностей, пойдемте уже! — Мидорима скорее попытался отвлечь себя от этой странной атмосферы. — Шин-чан, ну ты и злюка! — скуксился брюнет и ткнул его в бок.       Целый день они гуляли по парку, катались на аттракционах, стреляли в тире, катались на лошадях, ели вредные сладости и фаст-фуд. Мидорима не разрешает сыну есть вредную еду, но против Казунари и Кэзухиро у него не получилось пойти. Мальчик то и дело смотрел на брюнета и своего отца, удивленно впитывая каждую эмоцию холодного Мидоримы.       Вечером, перед тем как разойтись, они пошли на колесо обозрения. Кэзухиро тайком смотрел на Такао в отражение стекла, но тот, конечно же, заметил. Молодой человек, сидевший напротив, наклонился к нему, поправил воротник его рубашки и вопросительно посмотрел. — Ты что-то хотел спросить, Кэзу-чан? — Н-нет, простите, Такао-сан. — Точно ничего не хотел? — улыбнулся Казунари. — Просто я вас видел раньше, кажется… — мальчик наклонился и нервно потеребил плюшевую игрушку, похожую на гибрид зайца и мясорубки. — Меня? — брюнет удивленно посмотрел на Мидориму, открывающего бутылку с содовой. — У папы в кабинете есть фотография с вами, — Шинтаро поперхнулся и прыснул газировкой. — Это правда, Шин-чан? — Такао был похож на довольного и ехидного чертенка. — Там фотография команды, не знаю почему он запомнил именно тебя, — Мидорима посмотрел на сына, достал платок и вытер очки. — Просто у Такао-сана красивые глаза, — если бы Шинтаро успел сделать повторный глоток, то непременно прыснул бы снова. — Кэзухиро! — строго проговорил отец, и мальчик немного съежился. — П-проситите, это грубо. — Нет, все в порядке. Я тоже думаю что у тебя красивые глаза, прямо как у твоего папы — зеленые, большие, а ресницы такие пушистые и длинные! Щеки мальчика налились румянцем, а Мидориму откровенно потряхивало. Что такое говорит этот идиот Такао? — Ахах, видел бы ты себя, Шин-чан! — Прекрати нести вздор! — Шинтаро фыркнул и поправил очки. — Я говорю только правду! Эх, тебе бы хоть каплю честности Кэзу-чана… — вздохнул брюнет. Мидорима и сам бы хотел быть более откровенным в проявлении чувств, но ему это не под силу. Бывшая жена постоянно упрекала его в незаинтересованности и бесчувственности, даже когда это было не так. Поэтому он рад, что его сын хоть немного более свободный в проявлении эмоций. Только Такао всегда читал его как открытую книгу, что не всегда хорошо, ведь характер у него тот еще. Уже в который раз, Шинтаро выдохнул, потер переносицу и коснулся горящих мочек ушей.       Вечерело. Двое молодых людей и ребенок сидели на скамейке в парке, беззаботно обсуждая аттракционы. Зеленоглазый мальчик, уже не смущаясь, наблюдал за Казунари. Мидорима увлеченно спорил с брюнетом о какой-то ерунде, а тот, в свою очередь, подливал масла в огонь и звонко смеялся. — Давно мне не было так весело, — простонал Такао, утирая слезы с уголков глаз. — Хочу мороженое! Вы будете? Мальчик вопросительно посмотрел на отца, с толикой надежды во взгляде. — Ладно, сегодня можно. — Я куплю, — брюнет вскочил со скамейки. — Тебе какое Кэзу-чан? — Ф-фисташковое. — О, отличный выбор, я тоже его люблю! — улыбнулся Такао и пошел к палатке с мороженым. Мидорима посмотрел ему вслед, поправляя волосы сына. — Ты глаз не сводишь с Такао-сана, он тебе так сильно понравился? — Да, он хороший, хоть и немного шумный. — Есть такое, — Шинтаро не сдержал улыбку, — но тебе не стоит так говорить про взрослых. Мальчик практически никогда не видел улыбку отца, но за сегодняшний день он успел насчитать двадцать три. Да, они не всегда заметны на его лице, но сын научился улавливать выражения его «безразличного» лица. Кэзухиро, будучи очень похожим на Шинтаро, тоже не особо хорош в выражении истинных эмоций и чувств, но с Такао-саном ему не пришлось притворяться. — Вы скучали? — неожиданно спросил Казунари, подкравшийся сзади. Он со спины протянул им по мороженому, около левых рук. Ребенок удивленно посмотрел на него. — Что такое, Кэзу-чан? Ты же левша, верно? — Но я… — Ох, его заставляли переучиваться, поэтому он преимущественно пользуется правой. — Да, но в глаза бросается, как он неосознанно использует левую, — Такао обошел скамью и упал на сиденье. — Никому, кроме тебя, такое в глаза не бросится. — Ахах, ну может быть. Сейчас не заставляете? — Нет, поэтому он пользуется двумя. — Как же, наверное, удобно, Кэзу-чан! — брюнет потрепал его волосы. — А! Шин-чан, я не прогадал со вкусом? — Нет, — буркнул Мидорима, откусывая персиковое мороженое. — Хочу фотку с двумя Мидоримами! — Такао достал смартфон, пододвинулся к Кэзу-чану и ткнул локтем Шинтаро, чтобы тот сел поближе. — Дай сюда, — Мидорима забрал телефон и сам сделал селфи. — Спасибо, Шин-чан! — проверещал Казунари, разглядывая фото. — Просто у тебя короткие руки. — Эээй, это у тебя они слишком длинные!

***

      Мидорима сидел на кухне, листая новостные ленты соц. сетей, в которых он зачем-то зарегистрирован. Пальцы остановились на сегодняшней фотографии, которую выложил Такао «Вы только посмотрите! Второй Шин-чан!» и куча зеленых сердечек. — Придурок, — тихо прошептал Мидорима. — Папа, что делаешь? — Кэзухиро выглянул из-за плеча. — Да, так ничего, — он нажал на блокировку и экран потух. — Хочу эту фотографию себе в комнату, — мальчик сел на стул рядом и прижал к себе игрушку, которую ему подарил Такао-сан. — И почему у тебя такой странный вкус? — Шинтаро посмотрел на мягкое нечто, похожее на выхухоль и попугая одновременно. — Не странный, она красивая. — Кэзухиро. — М? — Ты уверен, что хочешь остаться со мной, а не с мамой?