Cura te ipsum

      Ханамия раздраженно пнул дверь своего кабинета и бросил кожаную куртку на диван. Голова гудела от похмелья, а предстоящий рабочий день только усиливал боль в висках. Он нащупал на стене выключатель, включил свет, но тут же выключил, взвыв от резкой боли в глазах. В полной темноте он нащупал жестяную банку растворимого кофе на столе и чашку. Брюнет сел и откинулся на мягкую спинку кресла, звук кипящей в чайнике воды немного успокаивал раздраженные нервы. Нехотя встал, открыл банку — пусто. Шипение. Банка кофе полетела в стенку, оставив на ней след, и упала в урну. Дверь с дребезжащим звуком захлопнулась, и Макото пошел по полупустым коридорам в холл приемного отделения, где стояли кофейные аппараты. По пути с ним здоровались медсестры, которых он благополучно игнорировал, бросая время от времени раздраженные взгляды. Дождавшись своей очереди у автомата, он выбрал тройной эспрессо и начал забрасывать монеты, одна из них выпала и закатилась под стенд рядом. Ханамия уже хотел врезать по железяке и послать всех находящихся рядом ко всем чертям, но стоящий сзади человек докинул недостающую монету. Брюнет вздохнул и, собравшись силами, обернулся, чтобы поблагодарить его, но так и замер. Выразительные карие глаза удивленно, не моргая, смотрели на него. — Ханамия? — почти одними губами сказал высокий шатен. Писк автомата оповестил о готовности кофе, а люди вокруг начали недовольно смотреть на двух молодых людей, задерживающих очередь. Макото забрал стакан и отошел в сторону. — Давно не виделись, господин Железное Сердце, — на лице растянулась ехидная улыбка. — Спасибо, — он поднял стакан с кофе и сделал глоток. — Что ты тут делаешь? — все еще пребывая в ступоре, выдавил из себя Киёши. — Работаю, — только сейчас Теппей обратил внимание на пропуск висящий на шее у Макото. — Ты врач? — удивление в голосе скрыть не получилось. — Да, врач, всегда буду рад тебе. Карие глаза внимательнее вчитались в надпись на пропуске «Патологоанатомическое отделение». — Как это похоже на тебя, — по-доброму улыбнулся Киёши. — Чем я прогневил богов? Сегодня самый отстойное утро в истории, — брюнет оперся на стену и закинул голову вверх. — Что ты здесь забыл? — Операция. — Как интересно, — оскалился Ханамия и посмотрел на его колено. — Нужно быть аккуратнее, Киёши. Карие глаза холодно посмотрели на брюнета, допивающего кофе. Макото, не прерывая взгляда, швырнул стакан в урну и резко развернулся, чтобы уйти. — А? Постой! — Зачем? Дай угадаю, хочешь «повеселиться»? — Ханамия выплюнул ненавистные ему слова, словно яд. Теппей молча смотрел в удаляющуюся фигуру. Улыбнувшись, он поднял руку и щелкнул пальцами, от чего Макото замер и издал смешок. — Да-да, «покойся с миром», — молодой человек кинул нарочито опасный взгляд через плечо. Шатен вздохнул и повернулся к кофейному автомату. — Какого хрена ты так долго?! — Хьюга буквально оглушил его своим возгласом. — Прости, идем, — Теппей подал ему стакан. — Что с твоим лицом? — В-всмысле? Что не так? — Сотри эту глупую улыбку, аж жутко! Киёши улыбнулся еще сильнее и пошел вперед, Хьюга краем глаза заметил знакомый силуэт и попытался присмотреться. — Там не…? — Что? — Ничего, показалось.       По длинным коридорам отделения нейрохирургии несся улыбчивый брюнет. Он пробежал мимо нужной двери, затормозил и распахнул ее одним рывком. Мидорима удивленно посмотрел на Такао и, тут же, смерил его грозным взглядом. Напротив стола сидела пациентка, которую на полуслове прервало появление Казунари. — Извините, — он поклонился и мягко улыбнулся девушке на стуле. — Н-нет, ничего страшного, — она улыбнулась, немного смутившись. — Мне подождать в коридоре, Мидорима-сэнсей? — в голосе Такао звучала легкая усмешка. — Нет, останьтесь, Такао-сэнсэй, — они оба еле подавили улыбки от такой напускной формальности. — Это наша пациентка. Операция через три дня. — Харада Мизуки, очень приятно познакомиться, — девушка привстала и поклонилась. — Такао Казунари, я тоже очень рад знакомству! Все будет хорошо, не переживайте насчет операции, я позабочусь чтобы вы спали сладким сном, а Мидорима-сэнсэй позаботится об опухоли, — улыбнулся брюнет. — Спасибо б-большое, — черные глаза девушки заблестели, а щеки налились румянцем. — Харада-сан, я к вам еще зайду позже, а пока идите в палату и отдохните. — Хорошо, до свидания, — девушка встала со стула и, украдкой посмотрев на Казунари, вышла из кабинета. — Хватит заигрывать с пациентами, Такао. — Эй, я не специально, просто она такая милая. — Ты неисправим, — Мидорима поправил очки и откинулся на спинку стула. — Ну и зачем ты так несся сюда? — А точно, — Казунари разлегся на небольшом диване около окна, — угадай кого я встретил! Шинтаро без энтузиазма посмотрел на него и не сказал ни слова. — Какой же ты скучный, Шин-чан, — вскрикнул Такао и тут же схватился за голову. — И зачем было так напиваться? — Мидорима бросил ему пачку обезболивающих таблеток. — Ой, да ладно тебе, — брюнет поймал их, дотянулся до столика, не вставая, и взял бутылку с водой. — В общем, я сейчас столкнулся с Киёши и Хьюгой из Сейрин. — Что? Зачем они здесь? — Колено, — Казунари закрыл бутылку и поставил обратно. — Лучше бы им не встречаться с Макото, хорошо что он редко когда выходит из своего отделения, — говорил он, устраиваясь поудобнее. — Да, — зеленые глаза задумчиво посмотрели в окно. — Слушай, убери свои ноги с моего дивана! — Ну Шин-чан, я хочу вытянуть ножки. — Ты их сейчас протянешь! — Сжалься надо мной, мне так плохо, — захныкал Такао. — Тебя никто не заставлял столько пить, вставай! — Мне правда плохо, Шин-чан, — надул губы брюнет. — Диван такой мягкий, хочу полежать немного, моя смена еще не началась! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Ладно, только заткнись и сними обувь! — раздраженно сказал Мидорима. — Спасибо, Шин-чан, ты лучший, — Казунари сбросил обувь и подложил руку под голову. — Заткнись. — Обожаю тебя, Шин-чан, ты настоящий друг. — Да заткнись ты уже. — Ага, только укрой меня чем-нибудь. Шинтаро закрыл глаза и не отвечал. — Шин-чан, спасибо, что вчера отвез меня домой. -… — Шин-чан, мне холодно. Зеленоглазый вздохнул и скрипнул зубами. — Я тебя когда-нибудь прибью, Такао! — он схватил плед и с силой швырнул в брюнета. — Трехочковый! — сонно усмехнулся Казунари и накинул на себя темно-зеленый плед.       На улице стало очень пасмурно, пошел дождь, постукивая по крышам и струясь по стеклам окон. Мидорима сидел за своим столом, медленно, почти бесшумно, переворачивая страницы старого издания по нейрохирургии. На другом конце кабинета, свернувшись клубочком, сопел Казунари. Его размеренное дыхание заглушалось каплями дождя. Резкий порывистый ветер подул в открытую форточку, заставив Такао поежиться. Шинтаро встал, подошел к дивану и закрыл окно, на секунду замерев над комком на диване. Лицо Казунари было таким безмятежным и спокойным, смольные пряди волос беспорядочно разметались по алебастровой коже. Молодой человек во сне накинул одеяло повыше и прижался к нему, чуть вздыхая. Мидорима одернул себя и пошел обратно к своему столу. Странно видеть, как Такао жмется к его пледу, хотя он вряд ли кому-либо еще дал его или позволил спать здесь.       Звонкий стук в дверь разрушил всю умиротворенную атмосферу. Казунари подскочил и потер глаза, Мидорима поднялся со стула и пошел к двери, пока брюнет усаживался на диване, делая вид что вовсе не спал как младенец пару секунд назад. Нейрохирург открыл дверь и ненадолго замер, удивленно смотря на незваного гостя. — Наоми-сан? — Здравствуй, Мидорима-сан, я войду? — Да, почему ты не позвонила? Что-то срочное? — Мне нужно было поговорить лично, — стройная брюнетка вошла в кабинет и удивленно посмотрела на Такао. — Здравствуйте, ээ… — Казунари перебирал в голове фамилии, вспомнить нужную. — Судзуки. Теперь я Судзуки. — Точно, Судзуки-сан. Рад вас видеть, — улыбнулся молодой человек. — А вот я сильно удивлена, Такао-сан. Не знала, что вы снова общаетесь. — А я то как удивлен, — голосом Казунари можно было резать сталь. — Наоми-сан, что ты хотела? У меня скоро обход, — скрестил руки на груди Мидорима. — Не лучше ли нам наедине поговорить? — карие глаза быстро пробежались по Такао. — Я тоже так думаю, — сказал брюнет, зашнуровывая кеды. — Нет, я хочу чтобы он остался. Молодой человек уставился на профиль Шинтаро, пытаясь переварить происходящее. — Что ж, ладно. Мидорима-сан, я хотела поговорить о разводе. Не думаешь ли ты, что это было поспешным решением? Кэзухиро нужна полноценная семья, ни один из нас не сможет дать ему это поодиночке. — Полноценная? Ты о том подобии семьи, что было раньше? И чем ему поможет такая «семья»? — Я понимаю, что у нас мало общего, но ради него не стоит ли попытаться? — Наоми-сан, все изначально было не так, единственный плюс этого брака — Кэзухиро, ты и сама это знаешь. Но как ты себе это представляешь? — Как? — женщина поправила длинные смольные волосы и вздохнула. — Разве для ребенка не лучше жить в полноценной семье? — В такой как была у нас? — раздраженно повысил голос Мидорима. — Шин-чан, я думаю вам все-таки стоит поговорить наедине, — Такао застегнул халат и подошел к двери. — До свидания, Судзуки-сан. Дверь захлопнулась. В кабинете повисла звенящая тишина. — «Шин-чан»? — тихо сказала Наоми, от чего Шинтаро передернуло. — Он до сих пор единственный кто называет тебя по имени? — В этом нет ничего такого, он со школы меня так называет. Просто привычка. — Если в этом «ничего такого», то почему ты никогда не позволял мне называть тебя по имени? Да даже члены твоей семьи редко тебя так называют! — Не важно. — Нет, важно! Вы не общались столько лет, но ничего не изменилось. Кто он? Обычно люди позволяют называть себя по имени семье, близким друзьям и любимым, но ты позволяешь только ему! — Любимым? — Шинтаро озадаченно посмотрел на нее. — Да, но откуда тебе знать… «Кто он?» — зеленоглазый подошел к креслу и упал на него, всматриваясь в капли дождя на стеклах. — Я думала вы больше не будете общаться, он же сказал… — Наоми замерла и судорожно прикусила язык. — Что он сказал? — Мидорима резко выпрямился и серьезно посмотрел на женщину. — А, я… — Говори. — Прости, — она села на стул напротив и виновато посмотрела в зеленые глаза. — Тогда перед свадьбой, я попросила его оставить тебя. — Что? — одними губами сказал Шинтаро, костяшки, сжатых в кулаки пальцев, побелели. — Тогда меня очень угнетала ваша близость, для семейного человека семья должна быть на первом месте. Несмотря на то, что мы должны были обручиться, вы были ближе, пусть и не общались практически. Я поговорила с ним об этом, что теперь у тебя будет что-то важнее, чем дружба. В общем, просто попросила не особо вмешиваться в нашу жизнь. Мидорима скрипнул зубами и резко пнул ящик стола так, что полетели щепки. — Ты серьезно? — сквозь зубы выдавил он. — Ты серьезно?! — бывшая жена не видела такой злости на его аристократичном лице. — Я столько лет думал, что сделал не так, а ты «просто попросила» убраться из моей жизни единственного друга? — Я не просила его убираться! — повысила тон Судзуки. — Сейчас я понимаю что это было глупо, ведь даже без него, я не смогла стать частью твоей жизни. Я не просила его исчезать. — Наоми-сан, — вздохнул Шинтаро, немного успокаиваясь, — я не хочу возвращаться к прошлому. Хотя Кэзухиро и решил остаться со мной, ты всегда можешь навестить его. Лучше строй и дальше отношения со своим начальником, может хоть в этот раз что-то получится. — Ладно, — брюнетка встала со стула. — На самом деле мне даже нравится Такао-сан, просто тогда я почему-то подсознательно воспринимала его как соперника, даже немного смешно. Надеюсь и ты найдешь кого-нибудь подходящего. До свидания, Мидорима-сан, — дверь тихо защелкнулась.       Шинтаро подошел к дивану и лег на него. Зеленые глаза не моргая смотрели в потолок, а в голове беспорядочно роились мысли. Все что произошло за эти годы стало казаться дурным сном. Капли дождя били в такт пульсу, а по телу разливалась свинцом усталость. Неужели Казунари просто взял и ушел потому-что его попросили? Почему от этой мысли больно почти физически? Как же глупо. Длинные пальцы нащупали скомканный плед, Мидорима подложил его под голову и повернулся на бок. «Пахнет Казунари» — подумал он и тут же резко распахнул глаза, вспоминая слова бывшей жены. — Почему я называю его по имени?