Cura te ipsum

Пять лет назад.

      Такао зашел в забитый людьми ночной клуб, пропахший алкоголем и табаком. С трудом он проталкивался через толпу, отбиваясь от навязчивых девушек и молодых людей. Каждое прикосновение вызывало табун мурашек отвращения и желание вырваться наружу. Ханамия стоял, оперевшись на барную стойку, мило беседуя с очередной девушкой, готовой хоть сейчас ехать в отель. Брюнет подошел ближе, встретившись взглядом с Макото. Не говоря ни слова, он заказал виски, пока его одногруппник записывал номер этой девушки. — Как прошло? — ухмыльнулся Ханамия, пододвигаясь так близко, что ощущалось его дыхание. — Хорошо, — Такао залпом осушил стакан и заказал второй следом. — Вижу, — Макото тоже выпил коктейль и заказал виски. — Шин-чан был рад лицезреть тебя на таком торжестве? Казунари посмотрел на него с угрозой, но взгляд тут же смягчился до полного безразличия: — Да, а я рад за него. Его избранница очень красивая, — улыбнулся парень одними губами, снимая с себя пиджак. Бутоньерка с белой розой упала на пол. Ханамия поднял ее, вдохнул запах и протянул ему. Такао взял и покрутил в руках, а потом небрежно бросил ее на барную стойку. — Сегодня мы гуляем по полной? — оскалился Макото. — Разумеется, — Такао спародировал Мидориму, поправляя «очки» на переносице. — Тогда пошли, — потянул его Макото в самую гущу толпы. Казунари сначала дернулся от неожиданности, но потом сжал его пальцы и просто пошел за следом.       Макото переплел свои пальцы с его, притягивая ближе и завлекая в танец. Такао слабо улыбнулся и начал покачивать бедрами в такт. Вокруг была куча людей то и дело касающаяся их плечами. Все беззаботно веселились и отдавались эйфории. Казунари прикрыл глаза, поднял руки вверх и просто двигался, сливаясь с музыкой, но Ханамия заметил как его скулы дрогнули и резко притянул к себе. Парень вцепился в его футболку и, не переставая покачиваться, сжал челюсть, чувствуя как по его щекам текут предательские слезы. Макото провел ладонью по его голове и запустил пальцы в черный шелк волос, чувствуя горячие капли на своей груди. Он резко вздернул его голову, чтобы увидеть лицо, полное боли и отчаяния и тут же притянуть обратно. Хотя музыка и была ни капли не успокаивающей, теплые руки на спине и объятия сделали свое дело — Такао постепенно успокаивался, хватая ртом воздух, пропитанный никотином. — Как же все тупо, — прошептал парень, выдыхая в грудь того, кого он раньше и представить-то не мог в качестве друга. — Жизнь вообще глупая штука, — сказал Ханамия, улыбнувшись. — Ничего себе, ты умеешь и так улыбаться, — посмотрел на него Такао, вытирая остатки собственного бессилия с щек. — Заткнись, — снова затянул его в танец высокий брюнет, откидывая мешающие пряди со своего лица.       В полнейшей тишине, они шли по ночным улицам в общую квартиру. Такао поглядывал по сторонам и лениво плелся за Ханамией, в руках которого был его изрядно помявшийся пиджак. Он споткнулся и врезался в спину парня, идущего перед ним. — Прости, я немного… — Да ты не немного, — раздраженно рыкнул Макото, но сразу же успокоился, помогая нормально стоять. — Может перекур? — с надеждой спросил Такао, чувствуя как его собственные ноги не слушаются. — Давай, — Ханамия потянул его к какой-то старой скамейке, недалеко от детской площадки. — Спасибо, — почти нечленораздельно сказал Казунари. — Эм, да не за что… — парень не понял о чем речь. — Нет. Макото, спасибо, — Такао поднял свой взгляд на него. — Не за что… — удивленно прошептал Ханамия, тут же возвращаясь к своему обычному поведению, — О, да ты ко мне по имени? — Заткнись и дай сигарету. Они закурили и стали пускать едкий дым, вглядываясь в ночную синеву неба. Такао почувствовал странное умиротворение и безразличие. Он просто вдыхал прохладный воздух и дым, вытягивая ноги и улыбаясь. — Чего ты лыбишься? — Макото посмотрел на его лицо и дернулся, изображая гримасу отвращения. — Да так… — Мда, — парень затушил окурок и поднялся со скамьи. — Пойдем. — Я не могу, понеси меня на ручках, — начал ныть Такао, словно капризная барышня. Ханамия вздернул бровь, забрал из его рук сигарету и подхватил его на руки. Казунари заверещал от неожиданности и начал брыкаться. — Ты же сам просил. — Эй, я не думал, что ты правда это сделаешь! Поставь меня! — Не-а, — он шагнул, а Такао прижался к нему, боясь упасть. — Ты меня уронишь! — парень уже четко выговаривал слова, от нахлынувшего адреналина. — Если будешь дергаться, может и уроню, — ухмыльнулся Макото, отпуская руки и снова подхватывая его. — Ладно-ладно, — Казунари замер и сильнее уцепился. — Эй, не спи! — он встряхнул парня, уютно устроившегося на его плече. — Я не сплю! — вздрогнул Такао. — Расскажи как прошла церемония, пока мы идем. — Ну, было много людей, зал был украшен очень круто… Ты бы видел лицо Шин-чана, когда я пришел, — засмеялся парень, перескакивая с одной мысли на другую. — Его невеста такая красивая! А когда была церемония и они произносили клятвы, — он вновь захохотал, — Шин-чан с таким спокойным лицом говорил, будто читал доклад! Ханамия поймал его взгляд и с каким-то сожалением ухмыльнулся. — Ты чего? — Да так, просто подумал что ты придурок. — Эй! — Такао ущипнул его за мочку уха. — Он не знает, где ты учишься? — Нет, да и зачем. — Значит и обо мне не знает, — оскалился Макото. — Конечно нет, хотя было бы интересно взглянуть на его лицо, — снова усмехнулся Казунари. — Не думаю, что ему интересно чем я занимаюсь или где я, так что… — Решил сбежать? — Ханамия остановился и взял его удобнее. — Может на спину? — Что такое, устал? — захохотал брюнет, спрыгивая с рук и забираясь на спину. — Разве это можно считать побегом? — Да, выглядит так. Не дыши на меня перегаром! — Ну и пусть, — Такао положил голову ему на плечо и резко дернулся. — Эй, ты опять брал мой шампунь?! — он укусил парня и начал тыкать в ребра. — Я купил еще один! Хватит уже! Я тебя на куски порву, Такао! — рыкнул Макото. — Ой, как страшно! Не убивай меня, господин капитан! — Казунари щелкнул пальцами около его уха. Ханамия замер на пару мгновений и аура потяжелела, но тут же засмеялся. Любому бы этот смех показался безумным, но не Такао, привыкшему к нему. Макото импонировало бесстрашие и острый ум парня, поэтому он спускал ему с рук глупые шутки и постоянный громкий смех.       За это время Казунари более-менее пришел в себя, поэтому его заставили готовить ужин, угрожая выпить все пиво в доме. Парень фыркнул и начал тушить мясо, включив музыку, а Ханамия разлегся на диване в небольшой гостиной и лениво переключал каналы. — Ты подготовил речь к конференции? — выкрикнул Такао, убавляя громкость. — Нет. — И как ты будешь выступать? — Как обычно, — Макото встал и вытянулся, хрустнув шеей. — Не понимаю, как боги подарили такой интеллект такому придурку как ты, — вздохнул парень, бросая на стул фартук. — Приму это за комплимент, — оскалился Ханамия. Казунари сорвался с места и с разбега прыгнул на освободившийся диван, вытягиваясь и довольно улыбаясь. — Кстати, если я узнаю, что ты водишь сюда своих пассий, тебе не поздоровится! — Не беспокойся, не узнаешь, — оскалился парень. — Вот же ублюдок… Ты в душ? Принеси пива, пожалуйста. — А ты не много ли о себе возомнил? — прошипел Макото. — По-жа-луй-ста, — Такао состроил молящее лицо. — Нет, проси лучше, — на лице нарисовалась ухмылка. — Ну Макото… — Нет. — Мако-чан? На лице Ханамии появилась гримаса отвращения, и Такао звонко рассмеялся. — Прости, — сказал парень, потирая глаза и все еще смеясь. — Тебе же все равно по пути. Ну что мне еще сделать? Макото наклонился и еще больше оскалился, приближаясь почти вплотную. Такао вздрогнул и дернулся, ощутив его губы на своих. Он попытался отстраниться, но его грубо притянули обратно и углубили поцелуй. Казунари бил кулаками по чужой груди, постепенно сдаваясь. Ханамия отстранился и посмотрел на его влажные губы и слегка розовые щеки, довольно ухмыльнувшись. — Это подойдет.