Забыть всё то, что было до утра...

Собрание штаба закончилось, когда часовая стрелка на часах уже перевалила за полночь. Намного позже, чем ожидал Ягер. В его планах на вечер был ещё один важный, невыполненный пункт - увидеть русскую. И не просто увидеть, а поговорить с ней. Ему нравился характер этой упрямой военнопленной. Её необъяснимая стойкость и безграничная преданность Родине. То, как яро в порыве дерзости она отвечала Клаусу на вопросы. Глупая, бесстрашная девчонка... Как она выживала на фронте всё это время? На вид, она беззащитнее самой обычной кошки. Но на словах подобна львице, которая не унизится, казалось, не при каких обстоятельствах, будь то даже страх смерти. *** Идя с собрания, штандартенфюрер Третьего Рейха думал о Соколовской. Как он не старался отвлечься, все мысли всё равно возвращались к светловолосой. Проклятая русская... Что она со мной делает? И, чёрт возьми, что мешает заглянуть к ней прямо сейчас? - последняя мысль, внезапно посетившая голову Клауса, плотно засела там под влиянием выпитого им алкоголя. Поэтому не долго думая Ягер, свернув на очередном повороте влево, зашагал в комнату, где под замком сидела Катя. *** Лёжа на кровати под одеялом, Катя, подложив одну руку под голову и поджав ноги к животу, смотрела на сияющую в ночном сумраке луну за окном. Вот уже битый час Соколовская пыталась уснуть. Но неспокойные мысли, беспокоящие её с самого утра, возвращались снова и снова, не давай сомкнуть глаз. Что будет с теми танкистами, которые угодили в плен? Какие у немцев планы на Т-34? И с каким Ивушкиным собирался поговорить Ягер? Неужели, с Колей? Тогда необходимо узнать где он и поговорить с ним. Но как, если девушка всегда сидит под замком, только когда не находится с Ягером. И почему он не пустил пулю ей в лоб прямо в подвале? Зачем оставил жить и для чего устроил весь этот спектакль? Так много вопросов. И не одного точного, успокаивающего ответа. Вдруг чуткий слух Кати уловил какое-то движение в замочной скважине, а уже через секунду стало точно слышно, как кто-то открывает дверь. Натянув одеяло по грудь, пленная лихорадочно стала соображать, кто пытается открыть дверь и зачем разведчица вдруг понадобилась кому-то среди ночи? Вздохнув и закрыв глаза, Катя постаралась хоть как-то заглушить звук биения сердца, которое колотилось настолько сильно, что, казалось, от этого стучит в ушах. Ягер, тем временем зашедший в комнату, как можно тише закрыл за собой дверь и, кинув фуражку на тумбу, медленными шагами прошёл к окну. В комнате тут же стал "плавать" аромат какого-то немецкого одеколона и резкий запах алкоголя. Выждав пару секунд, полковник, усмехнувшись, заговорил: - Immer noch nicht schlafen? (Ещё не спишь?) Смирившись с тем, что немец понял глупое имитирование её сна, Соколовская, мысленно проклиная Ягера, подала голос: - Kann nicht schlafen. ( Не спится ) -, сжав зубы, светловолосая медленно легла на спину, начав прожигать взглядом потолок. - Heute ist ein schöner Vollmond, nicht wahr? (Сегодня прекрасное полнолуние, не так ли?) - Und Sie kamen ohne Zweifel hierher, um mit mir den Mondkalender zu besprechen? Ich muss Sie enttäuschen, aber in diesem Bereich bin ich nicht sehr gut informiert. (И Вы, несомненно, пришли сюда только для того, чтобы обсудить со мной лунный календарь? Вынуждена Вас огорчить, но я не сильна познаниями в этой области. ) -, скрестив руки на груди, Соколовская вновь нагло и вызывающе ответила темноволосому фрицу, стоящему у окна. Сейчас свет попадал на его шрамы правой щеки так, что они очень хорошо просматривались. Раньше Соколовская не обращала на них особого внимания, но сейчас вдруг задалась вопросом, каким образом Ягер получил их. Удивительно, но они, вопреки своей броскости в глаза, отнюдь не делали штандартенфюрера уродливым. Напротив, придавали какой-то интерес к его персоне. Впрочем, не долго Кате пришлось любоваться шрамами, поскольку Ягер развернулся и зашагал к её кровати. Присев на её край, тот, чуть сузив глаза, сказал своим привычным холодным, жёстким голосом: - Spiel nicht mit Feuer, Mädchen. Du weißt wer ich bin. Übermäßiger Mut und Unverschämtheit sind bei mir unangemessen. ( Не играй с огнём, девочка. Ты ведь знаешь, кто я. Излишнее бесстрашие и дерзость сейчас неуместны. ) -, улыбка слетела с лица немца, уступив место маске злости. И тут Катя заметила его взгляд. Она целый год провела на фронте с мужчинами, поэтому хорошо его знала. В нём ясно читался голод. Голод к женщине. Голод к молодому, цветущему телу, которое так и манило к себе. Обычно, Ягер всегда силой брал то, чего хотел. Правда, к девушкам это не относилось. Все представительницы женского пола, к которым когда-либо проявлял свою симпатию Ягер, не дожидаясь приглашения сами прыгали к нему в постель. И он привык к таким лёгким трофеям. А тут... Что-то новенькое. Неприступность всегда манит мужчин, пробуждая в них животное желание страсти. И сейчас был именно этот случай. Ягер и так давно хотел заняться любовью с какой-нибудь миловидной девушкой. Но, простушки, пойманные в плен, ему не подходили, а благородные немки, к сожалению, на фронте отсутствовали. Клауса вполне можно было понять. Как тут можно совладать с собой, когда рядом лежит такая неприступная красота? Да, она может стать его по щелчку пальца, но только силой. Этого немец, как ни странно, не хотел. Он знал, что весьма привлекательный мужчина и к тому же военный человек, человек чести. Такое, как правило, девушкам нравится. Поэтому искренне желал, чтобы в этой нахальной русской пробудилось то же желание. Пусть даже на одну ночь, это не важно. Не торопясь, немец глазами исследовал тело Кати. Её оголённые плечи, ключицы, грудь, прикрытую одеялом, но вздымающуюся вверх при каждом вздохе. И тут полковник посмотрел в глаза Кати. В них по-прежнему читалась та же самоуверенность, ненависть и вызов. Она понимала, чего от неё хочет Клаус. И тем не менее оставалась неприступной. Офицер понимал, что красивыми словами такую девушку, как Соколовская, не возьмёшь. Но и силой брать немец её не хотел. Поэтому, решив слегка надавить на девушку, а в процессе всего последующего разжечь её желание, Ягер медленно потянулся к губам разведчицы. - Du wirst ein gutes Mädchen sein und ich werde dich nicht verletzen, versprochen. ( Будешь хорошей девочкой и я не сделаю тебе больно, обещаю. ) - Gib mir wenigstens einen Grund, warum ich dein Wort dafür nehmen sollte. (Назови хоть одну причину, по которой мне стоит верить тебе на слово.) - Du hast keine Wahl, erinnerst du dich? Komm ohne Dummheit. (У тебя нет выбора, помнишь? Давай без глупостей.) Приблизившись к губам Соколовской настолько, что между их соприкосновением осталась лишь пара миллиметров, Ягер вдруг почувствовал, как к его горлу приставили остриё ножа. Несколько секунд напряжённое молчание. Немец шумно выдыхает, после чего отдаляется от Соколовской, понимая её хитрый замысел. - Fragte ich ohne Unsinn. (Я ведь просил без глупостей.) -, спокойно говорит мужчина, чувствуя, как в Кате закипает злость и вот-вот она вырвется наружу. -Du ... Du hast meine ganze Familie getötet. Brach mir und Millionen anderer Menschen das Leben. Wenn es nicht Ihren fiesen Hitler gäbe, wäre ich nicht hier. Ich würde ein normales, ruhiges Leben führen und nicht wissen, was der Verlust von Angehörigen ist. Du hast eine Person in mir zerstört. Dank dir wurde ich ein Mörder. Und du antwortest mir dafür! ( Вы... -, выдохнув, и сделав выжидающую паузу, Катя продолжила -, Вы убили всю мою семью. Сломали жизнь мне и миллионам других людей. Если бы не ваш поганый Гитлер, меня бы здесь не было. Я жила бы нормальной, спокойной жизнью, не зная, что такое потеря близких. Вы уничтожили во мне человека. Благодаря вам я стала убийцей. -, с каждой фразой всё больше и больше наращивая темп и чувствуя, как ярость в душе постепенно уступает место сладкой мести, пленная разведчица стала надавливать остриём ножа на шею Ягера -, И ты мне за это ответишь. Выдав последнюю фразу шёпотом, Соколовская заметила, как маленькая струйка крови потекла по шее немца, впоследствии марая его белоснежную рубашку. И тут Клаус заговорил. Каким-то странным, непривычным для него голосом. С лёгкой усмешкой и нотками сожаления. И впервые за все их разговоры это была не наигранная маска, а правда отражающая искренность штандартенфюрера. Это Катя поняла по его взгляду. И сердце подсказывало ей: сейчас перед ней сидит человек, которым был Ягер до войны. - Glaubst du, ich wollte Leute töten? Als ich zum Dienst ging, dachte ich, ich wäre ein gewöhnlicher Offizier, aber der Krieg veränderte alle Pläne. Und nicht in den Krieg zu ziehen bedeutet, das Land zu verraten. Ein Land zu verraten, bedeutet Ehre zu verlieren. Was für ein Offizier bin ich dann? Ich wurde als Soldat erzogen. Ich interessiere mich nicht für Gefühle. Und es macht keinen Sinn, mich für alle Sünden meines Volkes verantwortlich zu machen. Ich mache nur was ich muss. ( Ты думаешь, я хотел убивать людей? -, горько усмехнувшись, спросил мужчина -, Когда я шёл служить, я думал, что буду обычным офицером, служащим на благо Германии. Война была неожиданностью не только для вас, русских. Она также застала врасплох и многих рядовых офицеров. -, на мгновение опустив глаза и снова подняв их на девушку, всё ещё державшую нож у его горла, Ягер собирался с мыслями, - Война поменяла все мои планы. Но я должен был на неё пойти. Не отозваться на призыв к войне, значит предать страну. Предать страну, значит потерять честь. Какой я тогда был бы офицер? -, после этой фразы в комнате повисло гробовое молчание. Оно длилось около трёх минут, пока Ягер, наконец, не решился его нарушить -, Меня воспитывали как солдата. Мне не важны эмоции. И нет смысла обвинять меня во всех грехах моего народа. Я лишь делаю то, что должен. Сглотнув, Соколовская вдруг почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она ведь тоже была до войны совершенно другим человеком. Война изменила всех. Каждого. И, как оказалось, не только русских. - Warum hast du mir davon erzählt?.. (Почему ты рассказал мне об этом?..) - Ich möchte, dass du es weißt Nicht alle Deutschen sehnen sich nach Blut an ihren Händen und wollen Kraft. Manchmal ist es nur eine notwendige Maßnahme (Хочу, чтобы ты знала. Не все немцы жаждут крови на своих руках и хотят власти. Иногда это просто вынужденная мера. ) Сказав последнюю фразу, Ягер сделал очередную, но на этот раз более мягкую попытку податься на встречу Кате, буквально тут же почувствовав, как холодный металл вновь проникает под кожу. Стерпев эту боль, Клаус, поддавшись необъяснимому желанию, вновь оказался в паре миллиметров от губ русской, чувствуя остриё ножа у себя на шее. Соприкоснувшись носом с носом Соколовской, штандартенфюрер почувствовал дыхание девушки на своих губах. Напряжение в комнате нарастало с каждой секундой. И Ягер уже хотел было отдалиться от русской, поняв её бездействие как отказ, но буквально в тот же момент почувствовал, как Её тёплые губы накрыли его. Продолжение следует...