Забыть всё то, что было до утра...

Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами... - Марина Цветаева.

После последней встречи русской военнопленной разведчицы и немецкого штандартенфюрера прошло два дня. Соколовская всё также проводила учения немецких курсантов, а Ягер всё также возглавлял пост командующего Третьего Рейха, в последние дни с головой уйдя в работу так, что они с русской практически не виделись. На полигоне Катя не раз встречалась взглядом с синими омутами полковника, но фактически не говорила с ним, только обменивалась слабыми кивками. Да и сам немец не искал поводов для уединённой встречи. Свою часть договора светловолосая исполняет, значит, и дёргать её лишний раз незачем. В последнее время этой разведчицы итак стало слишком много в жизни нациста, а его главным правилом было не привязываться к людям. Ведь он военный человек на фронте. И Ягер знал, что здесь необходимо полное отключение эмоций. Полное безразличие. Вот только рядом с Соколовской он не мог оставаться холодным и неумолимым. Лёд в нём после встречи с ней треснул. Оттаявшая часть души немца трепетала в её присутствии, и Ягер толком не мог понять, к лучшему были эти перемены, или же, наоборот, сулили беду... *** Свисток. Немецкая команда. Курсанты собираются в строй и Соколовская блаженно выдыхает, понимая, что ещё один день учений закончился. Отдав винтовку какому-то офицеру, она, получив разрешение идти к себе в комнату, медленно удаляется с полигона, уже не чувствуя ног. Потирая промежуток между указательным и средним пальцем правой руки, Катя, громко выругавшись, понимает, что вновь содрала там кожу благодаря винтовке. Больно. Вдох-выдох. Останавливается, пытаясь найти взглядом какого-нибудь курящего солдата, дабы стрельнуть у того сигарету, но тут же замечает в своём поле зрения Вольфганга, с довольной ухмылкой шагающего к ней. - Прекрасно... Ещё один день плохо кончится. - шумно выдохнув, сказала Катя. Пожалуй, больше всего в этом концлагере она ненавидела именно этого немца, который всем своим видом и происхождением вносил ей презрение. К тому же, его появление на горизонте обычно сулило Кате очередной поход к Ягеру, что на данный момент вовсе не улыбалось девушке. Её целый день преследовало головокружение и лёгкая тошнота, так что Соколовская после учений хотела только принять ванну и отдохнуть. "Чёрт возьми, интересно, что нужно Клаусу на этот раз?" - подумала разведчица, после чего молча поплелась навстречу Вольфгангу, всем своим видом показывая "радость встречи" и нежелание заводить беседу. Когда Соколовскую довели до кабинета Ягера, а затем буквально втолкнули туда, светловолосая, моментально среагировав, почти тут же высыпала на Вольфганга пару проклятий, прежде чем дверь перед её носом закрылась. Чёрт возьми, да зачем же всегда так грубо? Ясно ведь, что она не собирается никуда сбегать. А её всё равно постоянно впихивают к Ягеру, как вещь! - Проклятый фриц. - по-русски сказала Катя, прежде чем за её спиной послышался слабый сдавленный смешок. Обернувшись, русская военнопленная увидела Клауса, который сидел за столом и курил трубку, попутно перебирая какие-то бумаги. Над его головой витали облака дыма, а сам кабинет уже давно пропитался запахом крепкого табака. Однако, за столь короткий срок пребывания в лагере Катя к этому запаху успела привыкнуть. - Und ich dachte wirklich, dass du mich verflucht hast. Hm, setz dich. (А я уж было думал, что ты только меня проклятьями посыпаешь. Кхм, присядь.) - даже не удостоив девушку взглядом, произнёс немец, вынимая изо рта трубку и аккуратно кладя её на стол. После этих слов Катя, для чего-то оглядев кабинет штандартенфюрера своими тёмно-зелёными омутами, сложив при этом руки на груди, прикусила нижнюю губу. В конечном итоге девушка всё же опустилась на стул, стоящий подле стола. - Ich weiß, dass Sie vorgestern einen nächtlichen Besuch in Ivushkin (Я знаю, что позавчера ты наносила ночной визит Ивушкину), - продолжая перебирать документы сказал Клаус, после чего выждал какое-то время, мельком глянув на Катю, дабы удостовериться, что та ничего в своё оправдание сказать не планирует, и добавил, -Willst du sagen warum? ( Не хочешь рассказать, зачем? ) Катя продолжала молча сидеть, то и дело скрепляя руки в замок и стараясь сохранить невозмутимый вид. Но, когда Ягер в очередной раз открыл было рот, чтобы сказать что-то, светловолосая вдруг выпалила на одном дыхании: - Ich wollte nur mit meinem Freund reden. ( Я всего лишь хотела поговорить со своим другом. ) - Und worüber bist du so geheimnisvoll? (И о чём же вы секретничали?) - усмехнувшись и отложив бумаги в сторону, немец начинал закипать, хоть и старался не показывать этого. - Über etwas besonders Wichtiges ... (Ни о чём особо существен...) - Genug, mich anzulügen! (Да хватит мне врать!) - Ягер резко встал со стула и ударил кулаком по столу, так, что многие бумаги с него улетели на пол, а в шкафу, где стояли бокалы и рюмки, прозвучала вибрация. Соколовская вздрогнула, отвернув от мужчины голову. - Worüber hast du geredet?! Und was war die Dringlichkeit, es nachts zu tun und die Soldaten zu täuschen?! (О чём вы говорили?! И что за срочность была делать это именно ночью, обманывая солдат?!) - обогнув стол и оказавшись сзади Кати, задал вопрос полковник, потеряв над собой всякий контроль и сорвавшись на крик. - Ich wollte nur Nicholas sehen, heiß ... (Я просто хотела увидеть Николая, хот... ) Договорить Катя не успела, поскольку мужчина перебил её на полуслове: - Mach mich nicht zu einem Idioten, Sokolovskaya! Ich bin kein dummer fünfzehnjähriger Junge, der dumme Fiktion anführen wird! ( Не делай из меня идиота, Соколовская! Я не глупый пятнадцатилетний мальчик, который поведётся на бестолковые выдумки!, ) - казалось, после криков немца посуда в шкафу буквально задребезжала, но он и не думал останавливаться. Приблизившись к Катиному виску сзади, Клаус продолжил говорить так же гневно, но на сей раз шёпотом, - Hier bin ich verantwortlich. Und du bist nur ein Gefangener, der kein Recht hat, Widersprüchlichkeiten zu treffen und hinter meinem Rücken Verschwörungen zu machen. ( Здесь я главный. А ты всего лишь пленная, которая не имеет права мне перечить и плести заговоры за моей спиной. ) Наконец, отдалившись от девушки, которая уже не помнила себя от страха, поскольку такого Ягера она ещё не видела, штандартенфюрер прошёл на середину комнаты, и, взяв с журнального столика бутыль дорогого коньяка, наполнил алкогольной жидкостью стоящую подле стеклянную рюмку. - Vergiss es nicht, ( Не забывай об этом, ) - залпом выпив крепкий напиток, Ягер взял со стола вторую рюмку и на этот раз наполнил обе, поставив одну на стол перед Катей. - Trink auf. (Пей.) - Ich will nicht. (Я не хочу.) - вдруг осмелев, твёрдо сказала Соколовская, покосившись на коньяк и тут же переведя свой полный ненависти взгляд на Ягера. Клаус усмехнулся, в очередной раз промочив горло, после чего снял пиджак и, расстегнув ворот рубашки, подошёл к русской. Однако, улыбка уже исчезла с его лица. - Glaubst du wirklich, dass das jetzt in deinen Prioritäten steht, um Charakter zu zeigen? Trink auf. Dies ist eine Reihenfolge. (Ты правда думаешь, что сейчас в твоих приоритетах показывать характер? Пей. Это приказ.) - сделав особый акцент на словах "показывать" и "приказ", голубоглазый немец ещё даже не успел сообразить, что происходит, как вдруг почувствовал, что по его белой рубашке растекается дорогая светло-оранжевая жидкость, заставляя ткань прилипнуть к груди... *** Катя стояла с пустой рюмкой, содержимое которой несколькими секундами ранее выплеснула на Клауса. Сейчас полковник прожигал девушку таким взглядом, под которым, казалось бы, даже Вольфганг согнулся в три четверти, но действовать штандартенфюрер не спешил. Очевидно, всё ещё не мог придти в себя, не веря в реальность происходящего. Несомненно, так полковника ещё никто никогда не унижал. Не долго думая, Соколовская, воспользовавшись моментом, поставила рюмку на стол, секунду спустя уже направляясь в сторону двери. Но, ещё не успев до неё дойти, светловолосая почувствовала на своей талии руки немца, тут же сомкнувшие её в кольцо. Ягер не мог терпеть такого обращения с собой, поэтому решил тут же поставить военнопленную на место, дабы усмирить её пылкий нрав и дерзкий характер: - Lass mich gehen, du Bastard! Fass mich nicht an! (Пусти меня, сволочь! Не прикасайся ко мне!) - всячески извиваясь и брыкаясь, девушка изо всех сил старалась лягнуть Клауса куда-нибудь, чтобы тот её отпустил, но выходило у Кати не очень, поэтому вскоре Соколовская оказалась на кровати под Ягером. Не переставая сопротивляться, но уже начиная просить Клауса не насиловать её, Соколовская делала отчаянные попытки вырваться, в глубине души проклиная себя за то, что не покончила жизнь самоубийством в первый же день пребывания в этом проклятом концлагере. Клаус тем временем и не думал останавливаться... Алкоголь, внезапно ударивший в голову мужчины, вынуждал его грубо овладеть девушкой за совершённую ею дерзость. А разве опьянённый мужчина на войне может устоять перед красивым, сопротивляющимся созданием?.. Ответ был очевиден. Поэтому Ягер, ни секунды не медля, стал правой рукой расстёгивать рубашку Соколовской, а левой держать запястья девушки над её головой, грубо затыкая той рот поцелуем. Продолжение следует...