***
Она, похоже, сошла с ума. Хотя, я знаю, что она чувствовала. Я испытывал то же самое когда увидел его. Можно ли осуждать верного друга, за счастливый возглас твоего имени после долгой разлуки. Мы все знали, что Тодд уже давно не тот самый рыжий мальчишка, но видеть его прямо перед собой, живого и целого, было потрясающе. Ее восклицание стало отправной точкой. Прозвучал выстрел и марафон начал движение. Я отлетел от нее в угол к Джи и Салли, а дальше Тодд просто, схватив за шею, отшвырнул ее. Она пролетела пару метров, а потом спиной врезалась в стену. — Салли, — я услышал тихий шепот Джи, — прости, но кажется сейчас самое время твоей супер паранормальщины, или что ты там умеешь. — Думаешь, сейчас у меня нет таких мыслей о тебе? — спросил он. — Знаете, — не поворачиваясь к нам Тодд, (я буду называть его именно так, пускай даже он больше не мой друг), начал прогуливаться по залу, — признаюсь, смерть это парнишки дала мне неимоверное преимущество. Являясь неким жертвоприношением, она дала мне толчок, новые силы. Вы и не догадываетесь, что чувствуешь, когда чья-либо жизнь присоединяется к твоей сущности, давая новые возможности. Я так же пострадал, когда ее у меня столь наглым образом отняли. Но врачи любезно помогали и лечили меня, поэтому я не чувствую себя плохо. На самом деле я ведь и не думал, что у вас хватит мозгов опуститься до осквернения могил. Хотя, мне стоило ожидать подобного от тебя, Лилит, — он резко повернулся и смотрел прямо на нас, и только потом я понял, что смотрел он только на Джи. — Любимая дочка все-таки не разочарует своего папочку.***
Он смотрел на Джи, и я не понимал, что происходит, и по ее лицу было понятно, что она тоже не понимала. Я был к ней близко и взял ее руку. Я не знал, что будет дальше, но очень хотел поддержать ее. — Милый мальчик, — обратился он ко мне, — помнишь те самые 5 дверей, которые Вельзевул показал тебе? В 5-ую ты ведь не смог зайти, верно? И никто не говорил тебе, что случилось с 5-м этажом этих апартаментов. А теперь, спроси ее: где находилось ее сознание, пока тело пребывало в коме? Не один из вас ведь не знает, откуда взялась эта милое создание. — Заткнись! — поднялся Ларри. — Ты лжешь, и мы знаем это, а теперь, тебе пора отправляться туда, откуда ты выплыл! Он бросился на него, глупый мальчишка, хотя, ему все равно уже точно нечего терять. Я не мог сидеть в стороне. Я встал с места, но она придержала меня за руку: — У нас нет другого выбора, — она протянула мне кинжал. — Пока сосуд жив, он не покинет его, а значит, останется под броней, давя на твою жалость к Тодду. У нас не может быть другого выбора. Это было не единственное мое убийство. В ту ночь, в апартаментах, я умирал вместе с ними, вместе с каждым из них, но я не мог иначе. Единственным утешением для меня была мысль о том, что я помогаю им спастись. Ведь я знал, что впоследствии они уже не вернуться к тому, какими были раньше. Тодд был моим другом, я любил его, но сейчас рядом со мной были другие мои друзья, которые могли не пережить эту ночь из-за него, поэтому я не мог поступить иначе. — Что ты делаешь?! — я слышал позади себя крик Ларри. Я подошел сзади и просто всадил кинжал. Мои руки снова были в крови. Передо мной снова лежал труп близкого мне человека. Но теперь я не мог спрятать слезы под протезом, и спрятать себя я тоже больше не мог.***
События были столь скоропостижны, что описывать их сложно. Все спутанно. Бездыханное тело Тодда лежало на полу, Салли стоял над ним, Джи молилась в углу. — Это все? — не мог поверить я. — Это все, что было нужно? — Нет, — голос Джи дрожал. — Ларри, у меня есть связь с Розой, но… у тебя она особая, мне она не ответит, и на мою просьбу не откликнется, — она подняла на меня глаза, страх и отвергнутость из которых выливалась через край, и я почувствовал, как ухожу в забытье.***
— Очень некрасиво, с вашей стороны, молодой человек! — я услышал этот недовольный голос, смешанный с шумами. — Пока я не явил свой чудесный лик вашему взору, ты ведь хочешь узнать, почему апартаменты были так отравлены? — Ты тянешь время! — крикнул я. — Зачем ты просто тянешь время?! — Мне нужно немного привыкнуть к своему новому обличаю, поэтому, я любезно предлагаю рассказать тебе маленькую историю. Не пугайся, моя милая Лилит, Ларри тоже сможет услышать ее, оттуда, куда ты закинула его сейчас. Все началось, когда моя маленькая дочурка, пошла путем своего любимого папули. Я не буду рассказывать, сколько грехов она совершила да апартаментов. Скажу лишь, ее потенциал был неизмерим. Хитрость, ловкость, как же удивительно умело она могла пробуждать в людях их потаенные страхи и воплощать их в действия. Я создал для нее апартаменты, чтобы научить ее выполнять работу филигранно, со вкусом, изяществом. Но она превзошла меня, отказавшись просто мучить их население, а создав настоящий культ, прославляющий своего родителя. Не скажу, что был близок со своим прародителем, но уж точно не подлизывался к нему столь изящным способом. Создав культ, она узнала о прекрасных человеческих грехах, то, чего не знала раньше, например: они могут доставлять людям страшное удовольствие, пробуждая страсть. Эх, как сегодня помню ту похоть, которую ты вдохнула в жалкого Грегори, и таинство встреч для, столь правильной Стейси. Ты правильно поступила, наказывая неверных. О, а как ты избавилась от Джима… — Папа… — Ларри появился из ниоткуда и сбивчивое дыхание заставляло его глаза бегать из стороны в сторону. С ним оказался призрак Розенберг. — Роза! — воскликнул голос. — Ты позвала ее помочь этому парнишке? Вернуть его к жизни, потому что он дорог тебе? Видимо, после взлета ты немного ударилась головой! Старые друзья не созданы для помощи в добрых делах! Может еще позовешь Пакертон, которая станцует нам блюз? Хотя это забавно, они ведь не знают, что две маленькие девочки дергали третью за косички, а потом одна из них, любившая ненавидеть, показала другой, способной и амбициозной, путь в культ по способу убийства любимого братика. Жаль, что Пакертон не заслужила быть ярой культисткой. Но для нее ты, конечно, тоже нашла работу. Что ты чувствовала, любимая, когда смотрела на то, как эта милая девочка поедала ту сочную нежную плоть? — Замолчи! — выкрикнула Джи в истерике, прикусив руку, — Замолчи! Та не знаешь! Ты не знаешь, какого это! какого это, быть человеком… Я… я не такая! Призрак, или сущность, Розенберг незаметно бросился к Тодду. — Ошибаешься, — твердо произнес голос. И внезапно рядом с ней появилась темная стройная фигура человека. Он схватил ее за руку и подтащил к зеркалу с краю от пьедестала. — Смотри! Смотри кто ты на самом деле!