Выстрел в голову

День за днем ему становилось все тяжелее. Мысли роились в голове, словно табуны титанид, и трудно было не то что думать — существовать. Доселе громовержец не знал такой беды. У него было множество путей разрешения, однако один за другим они терпели крах. — Сын мой! — вскричал наконец бог, — Избавь меня от мук ударом топора! Невмоготу мне такие страдания! — Отец… — стушевался покровитель ручного труда, — ты просишь меня убить тебя? Одумайся! Бог взвыл еще громче; казалось, от этого ужасающего рева падали с высоких дерев Олимпа сладкие плоды. Весь зал сотрясся, внемля крику своего повелителя. — Делай то, что я говорю! — едва смог выговорить громовержец. Его сын послушно взял орудие в руки, выверил удар и со всей силы размахнулся, целясь отцу прямо посередь головы. Вдруг все пространство заполонил ярчайший свет. Кузнец выронил свое оружие, и оба бога невольно прикрыли глаза ладонями, лишь бы не ослепнуть. Когда они смогли-таки взглянуть на источник свечения, то были ошеломлены. Пред ними стояла девушка. В длинных одеяниях, с высокой шляпой на голове и с дивным оружием на плече, она излучала уже не видимое, а некое подсознательное сияние. Темные волосы ее покоились на спине, а на одном плече сидела белоснежная сова, впиваясь своими вострыми глазами в двух пораженных богов. — Я — Афина, богиня мудрости. Здравствуй, отец, — произнесло создание строгим и холодным голосом. Ее глаза, казалось, отражали всю суть мироздания, поскольку даже не смотрели в сторону партнера по разговору. Вместо этого ледяно-голубые очи бегло изучали обстановку, словно составляя оценку. — Это и есть то место, где ты правишь? — резко переводя взгляд на Зевса, спросила дочь. — Мне всегда казалось, что ты предпочитаешь что-то более помпезное. — Ты только что появилась на свет. Как же ты можешь рассуждать и высказывать мнение? — пораженно спросил громовержец. — Моя мать — богиня разума, если ты еще не позабыл. Конечно же, Метис даровала мне некие познания. Да и, к тому же, все то время, что ты пытался освободить меня, я слышала и чувствовала все, что происходило снаружи. Афина посмотрела на Гефеста, который молча и угрюмо стоял у трона. Было очевидно, что он жаждет вернуться к своей работе, в кузницу. — А теперь мне пришло время отправляться вниз, отец. Пора изучать свои владения, — отчеканила богиня и, не дожидаясь ответа, покинула зал.