Вколи мне поглубже

Сона говорила, что любит своего брата, а Чонгук говорил, что любит Сону. Техён ничего не понимал в любви, но это было явно что-то не очень на неё похожее. Они каждый день обзывали друг друга последними словами. Им категорически нельзя было находиться в одном помещении, потому что оба были как две атомные бомбы, тронь одну – вторая взорвется вместе с ней. Вот они и трогали друг друга. Даже родители Техёна, которые, он был уверен, плевать друг на друга хотели, не ругались так часто. — Понимаешь, Техен, в этом ведь и заключается любовь, — говорила она, стоя на балконе их квартиры, с чашкой кофе в руке и сигаретой за ухом. — Вы ссоритесь, проклинаете друг друга, материте, но всё равно любите, всё равно прибежите на другой конец города в три часа ночи, потому что закончились деньги на такси. — Ты сейчас про какой-то конкретный случай рассказываешь, или так, в общем? — уточнил у неё Техён, жмуря глаза от ярко светившего солнца. Должно быть, небо сейчас очень красивое. Как жаль, что он не может этого понять. Она рассмеялась. — Да, было дело, — доставая сигарету и прикуривая, ответила она. — Где-то месяцев семь назад, я ещё тогда училась в старой школе, оказалась на другом конце города, посреди ночи, вытаскивая какого-то наркошу по поручению Чонгука. А тот, мало того, что отказался идти со мной, так ещё и обокрал, придурок. И Чонгук приехал, забил на всё и примчался как верный пёс. Она удовлетворенно выдохнула сигаретный дым, посмотрев на солнце, видимо довольная рассказанной историей. — А тебе не кажется, что он сделал это только потому, что чувствовал вину за то, что отправил тебя туда? — Вот можешь же ты попортить всю малину, Техён, — разочарованно цыкнула она. — Я не задумывалась об этом, мне просто было важно, что он не бросил меня. Его подмывало спросить об их родителях, ведь живут они одни и он ни разу не видел и не слышал, чтобы Сона либо Чонгук упоминали их. Но он вовремя прикусил язык, может, это для них больная тема, а Техён старался быть воспитанным мальчиком и не задавать лишних вопросов. Вместо этого он решил спросить: — Почему Чонгук делает это? — А? — Сона явно была вырвана из задумчивого положения вопросом Техёна. — Зачем он пускает всех этих людей, даёт им еду, деньги? — А, ты об этом, — Сона грустно улыбнулась, стряхивая пепел с сигареты. — Это из-за Чимина. Она на минуту задумалась, словно что-то вспоминая. Техён решил не торопить её. Это было то, что его действительно интересовало, поэтому, он дал ей время. — Когда Чонгуку было 19, он познакомился с парнем, — начала она, — таким миленьким парнем, с крохотными пальчиками и грустным взглядом, но его улыбка... Ох, самое прекрасное, что я видела, — она смахнула со щеки несуществующую слезу и Техён усмехнулся, мысленно обозвав её позёркой, но прерывать не стал. — У Чонгука всегда было мало друзей, а тут этот Чимин, я даже начала ревновать, ну, до того момента, пока сама с ним не познакомилась. Он был просто прелестным, улыбался всегда слишком широко, из-за чего его глазки превращались в маленькие щелочки, приходил к нам часто, ночевал, мы тогда ещё жили с родителями. Техён даже не думал, что одна тема, его интересующая, плавно перейдёт в другую. На словах о родителях Сона усмехнулась, и лицо её было в этот момент такое, словно она съела что-то очень горькое. — Они его просто обожали, особенно отец, называл его так ласково, Чимин-и. А потом что-то произошло, и он стал приходить реже, постоянно пропадал, шатался где-то, это конечно было не удивительно при том, какой образ жизни он вёл. — О чём ты? — перебил её Техён. — Чимин вырос в детдоме, но часто сбегал оттуда, мог бомжевать по паре месяцев пока его не находили и опять не возвращали. Он всегда говорил, что детдом – это клетка, а он – птица, которая отчаянно пытается выбраться оттуда. Техён наверное понимал этого Чимина. Только если для того приют был клеткой, то для него – это вся его жизнь. — В общем, он стал очень замкнутым, мало разговаривал, прямо как ты и просто тух на глазах, а потом, в какой-то день, кажется, — на этих словах она призадумалась, — это был четверг, я пришла со школы раньше и увидела, как наш отец насилует Чимина. На этих словах Техёна передернуло. В животе опять это неприятное чувство, которое, казалось, уже никогда его не покинет. Да что уж говорить, он даже стал привыкать к нему. — Чонгук пришёл на пару минут позже и о боги, я думала, он убьёт нашего отца, честно, он так сильно бил его. До сих пор, наверное, шрамы остались, поделом ему, старому ублюдку, — она со злостью потушила сигарету, вдавливая её в пепельницу, словно пытаясь выместить всю боль на ней. Техён поднял взгляд на её лицо, по которому мелко скатывались слёзы. Настоящие слёзы. — Мы сразу же вызвали полицию, ну конечно после того, как оттащили Чонгука от отца. Этот ублюдок отделался тремя месяцами исправительных работ и небольшой компенсацией за «причиненный ущерб», — на этих словах она сделала кавычки пальцами. — Понимаешь? Деньги против поломанной жизни, как это справедливо, чёрт возьми. Родители развелись через два месяца после этого, ублюдок уехал в Америку, а мать со своего барского плеча купила нам квартиру и убрала нас со своих глаз подальше. Ты представляешь, она обвинила нас с Чонгуком, считала, что это мы виноваты, ведь если бы мы не привели Чимина ничего бы этого не было.. — А что случилось с Чимином? — это было единственное, что волновало Техёна. Не разрушенная семья, не ссора с родителями, ведь он как никто знал, что без их опеки можно обойтись. — О, Чимин, — сказала она, подпаливая новую сигарету. — Он покончил с собой через две недели после случившегося. Удар, ещё удар, сердце скачет, как бешеное и Техёну всё тяжелее сдерживать слёзы. — В полицейском участке он рассказал, что это не первый раз. Это началось тогда, когда он стал другим. Просто представь себе, мы жили с человеком, который на протяжении месяца насиловал нашего друга. Чонгук, наверное, поэтому такой, таскает сюда этих людей, вылавливает под мостами, помогает слезть с иглы, находит детдомовцев, приводя их и откармливая, давая хоть какое-то чувство безопасности. Он чувствует вину из-за Чимина, из-за того, что не понял, не смог помочь, а когда все узнали правду, было слишком поздно. Он даже записку оставил, написал, чтобы мы не винили себя, что мы лучшее, что было у него в жизни. Чонгук тогда впервые так плакал, никогда не видела, чтобы человек мог реветь, как раненый зверь. Она торопливо утёрла слезы со своего лица, размазывая тушь под глазами и улыбаясь ему, говоря взглядом: «все в порядке, мы пережили это». Но он знал, что нихрена не в порядке. — Я хотела поговорить с тобой о кроликах на луне, а ты вынудил меня вспоминать это, — обиженно произнесла она, подкуривая уже третью по счёту сигарету. — Каких ещё кроликах? — Ну, которые живут на луне, — сказала она так, словно это было что-то естественное и само собой разумеющееся. — Ты странная, Сона, ты знаешь об этом? — Ну, теперь ты хотя бы знаешь, почему, — вдыхая полной грудью, ответила она. Техён знал намного больше, чем она думала. Например, он знал, что никаких кроликов на луне в помине нет, ещё он знал, что стены умеют разговаривать. А ещё то, как чувствовал себя этот Чимин, с которым он никогда не познакомится, хотя, ему казалось, что он бы ему понравился. — Вы что там делаете, совсем больные на таком холоде стоять, — открывая дверь на балкон и моментально ёжась от холода, спросил у них Чонгук. — О, милый братик, ты такой заботливый. Техён зашёл следом за ней в теплую комнату и то ли от перепада температуры, то ли от эмоций, его голова резко закружилась. Он уставился на ничего не понимающих Чонгука и Сону, которые смотрели на него в ответ и понял, что всё вокруг начало вертеться и в глазах темнело. Падая, он понимал, что это чувство очень похоже на тот день и что сегодня, кажется, тоже четверг. Когда изнасиловали Чимина был четверг, когда какой-то мужик втрахивал его в вонючий матрас тоже был четверг и когда Лиён не пришла в школу четверг был тоже. Техён ненавидит четверг.

***

— Ты что, совсем с ума сошла? — первое, что услышал Техён, когда очнулся, были именно эти слова. Он что, отключился? Вот же чертов слабак, Чонгук теперь подумает, что маленький мальчик Техен так растрогался, что не смог остаться в сознании. И он вообще не понимал, почему для него важно мнение этого парня. Но сейчас, после рассказа Соны он, кажется, начал уважать его? Да, наверное, это было уважение, несмотря на то, что он не смог спасти друга. Но ведь это не его вина, так ведь? — А что такого, он спросил, я ответила, не понимаю, почему ты так бесишься. — Да потому что это не его гребаное дело, потому что не нужно было выливать кучу этого дерьма на этого пацана, который всё равно скоро сбежит от тебя. — Не делай вид, что не знаешь, как его зовут, — встав рядом с Чонгуком, сказала Сона. — И не нужно думать, что он слабый, я хорошо его знаю. — Да что ты, — усмехнулся Чонгук. — Он с тобой вообще разговаривает, или только ты принимаешь участие в вашем «диалоге»? — Какая же ты всё-таки скотина, Чонгук, — ударив того кулачком в грудь, обиженно произнесла Сона. — Можно, пожалуйста, воды, — Техён решил прекратить драму и отвлечь внимание на себя. Ещё одной ссоры, которым он систематически становился свидетелем, он просто не выдержит. — О, очнулся, — сказал Чонгук, при этом набирая воду в стакан и ставя рядом с ним на столик. — Ну, ты чего, Техен, — Сона присела рядом с ним, заботливо трогая лобик, пыталась поцеловать того. — Может, температура поднялась? — Со мной всё в порядке, — ответил Техён, убирая руку Соны от своего лба. — Я, пожалуй, пойду. — Ну уж нет, сладенький, — схватила она его за руку в попытке остановить. — В таком состоянии я тебя никуда не пущу, можешь даже не думать о том, чтобы куда-то уйти. Что за обращение такое, сладенький? Он ей что, ребёнок, пускающий слюни на слюнявчик и кушающий с ложечки? Он жалобно посмотрел на Чонгука в надежде на то, что он успокоит свою сестру и заступится за него, но наткнулся на пустой, скучающий взгляд. Опять. — Можешь оставаться, я всё равно ухожу, — ответил он. — Поспишь у меня в комнате. — Неа, Техён будет спать у меня, — радостно пропела Сона, все ещё держа его за руку. — Ага, только слишком громко не трахайтесь, а то у соседей будут к тебе вопросы, милашка, — подмигнул он ей и вмиг скрылся за входной дверью, даже не бросив взгляда на него. — Вот же придурок, не обращай внимания на него, лучше пошли, посмотрим фильм какой-нибудь. Вот только этого ему не хватало. На самом деле, ему было безумно жаль Сону. Он понял только через пару месяцев, на что она рассчитывала, а еще через пару, что она, кажется, влюблена в него. Милая глупенькая Сона, если бы ты знала, что у твоего объекта воздыхания просто не стоит, ты бы не улыбалась сейчас так радостно и не строила глазки. — Мне что-то не хорошо, я, наверное, пойду спать. — Ох, ну ладно, тогда я постелю тебе у себя на полу, чтобы ты.. — В комнате Чонгука, Сона, постели мне там. Совсем не хотелось обижать девушку, ведь она была его единственным и кажется первым настоящим другом. Она вообще во многом у Техёна была первой, – первая бутылка алкоголя, первая бессонная ночь, даже первый побег из школы – всё это произошло с ней, и он был очень благодарен ей за это. — Ладно, тогда спокойной ночи? — сказала она уже у порога комнаты брата, собираясь уходить. — Спокойной, Сона, — ответил Техён. Он собирался развернуться и закрыть за собой дверь, но резко остановил девушку и поцеловал ту в лобик, совсем невинно, как целуют родители детей перед сном. Техёна никогда так не целовали, но он думал, что это приятно. Она не сказала ни слова, но щечки её покрылись легким румянцем, и выглядело это крайне мило, если бы, не было так грустно. Ведь он, кажется, только что дал этой девушке надежду. Засыпая, он думал, что было бы неплохо поговорить с ней и расставить все точки над i. Драма ему не нужна, как и её разбитое сердце. А ещё, он понял тогда, когда слушал историю про Чимина то, что впервые за долгое время был готов поделиться своей болью с кем-то. Может быть, ему бы стало легче, может, он сможет опять зажить нормальной жизнью рядом с людьми, которым на него не плевать. Ему безумно нравилось, как пахла кровать Чонгука.