Вколи мне поглубже

      Звуки, пришедшие из неоткуда, нарушают его покой и разрушают тишину, выбивают из атмосферы внутреннего спокойствия и расслабленности. Солнечные лучи, попадающие на него, окончательно лишают сна, заставляя глаза открыться. Он с минуту смотрит на окно, на котором мороз нарисовал узоры, даже не припоминая, когда последний раз холод был таким сильным. Но он рад ему, не смотря на то, что она улице больше часа находиться невозможно. Он бы всеми силами заставлял зиму задержаться, до последнего тянул бы её, вдыхая морозный воздух и отмораживая руки. Потому что следом весна, которая навевает столько плохих воспоминаний. Весну он ненавидит, не смотря на солнце теплое и природу оживающую. Весной его жизнь на части разрушилась, разделилась на до, и после, глубокую рану на нем оставила, от которой он оправиться до сих пор не мог. Но это первый раз, когда он будет не один, когда рядом с ним люди, которые смотрят небезразлично и готовы поддерживать. Но он всё равно всеми силами хочет оттянуть момент её наступления. Тело, полностью одеялом не укрытое, покрывается мурашками, он на спину переворачивается, боль в пояснице ощущает, в груди резко колет и живот скручивает от ночных воспоминаний. Он проводит рукой по второй половине кровати, ощущая холод, подвигается, вдыхая запах подушки, но он почти исчез. За дверью шум, на кухне люди собрались, разговаривая громко, слышно, что говорит кто-то, бурно обсуждая новости. А выходить, попросту, страшно. Страшно с глазами черными столкнуться, бесов в них вновь увидеть, на улыбку лукавую напороться. Он берёт телефон, сообщения читая - от матери, отца, старосты, забыв уже, что школу прогуливает, после инцидента с учителем так туда и не вернувшись. Неделя уже прошла, но, сколько всего поменяться успело. Он встаёт, за спину ноющую хватаясь, к зеркалу подходит, стыдливо себя осматривая - губы покрасневшие, опухшие, запястья в красных пятнах от сильных рук, ночью его держащих, шея в засосах, болью при прикосновении отдающихся. Техён глаза жмурит, надеясь, что пройдёт все, что сон это и ничего не было, ему всё причудилось, приснилось, но метки с тела не сходят, только ещё сильнее в глаза бросаются, как напоминание молчаливое. Парень почему то грязным себя ощущает, словно сделал что-то плохое, порочное, с грехом граничащее. Но понимает вдруг, что не кажется ему. Всё так и есть. На задворках создания кто-то голосом противным повторяет - Шлюха. Но Техен даже не старается его заткнуть, под душем горячим стоя, запахи с себя смывая. — Понравилось ноги раздвигать? — спрашивают у него стены, холодом мерзким кожу его обжигая. — Наш Техёни стонал, как настоящая шлюха , — ему больно от слов этих, хотя сам понимает, что плохого они не сделали ничего, велению чувств лишь отдавшись, утонув в них. Он выходит, по телу мокрому полотенцем проводя, намеренно места болезненные задевает, словно наказывая себя за что-то. Шкаф Чонгука перерывает, пытается найти что-то, чтобы следы свои на теле закрыть. Водолазку черную надевает, неприятное горло сдавливающую, но так тела его израненного не видно. Волосы расчесывает, ком в горле сдерживая, не понимая, что с ним творится - он словно опять в тот день весенний вернулся, запах гнили чувствуя. Только воняет он сам, кожа его, опороченная, душком мерзким отдаёт. Пугается телефона звонящего, роняя расчёску с громким стуком. На дисплее «мама» и он понимает, что игнорировать нет больше смысла. Он и сам отсюда уйти желает, не понимая причины. — Мне звонили со школы ещё неделю назад, сказали, что у тебя проблемы с посещением и поведением, — без приветствия, ласковых слов или элементарного беспокойства о том, где её сын и чем он занимается. — Техён, почему ты ведешь себя так? А ему расплакаться хочется от одного её голоса, несмотря на то, что любви в нем ни грамма. — Техён, я плачу за твоё обучение, покупаю учебники и школьную форму не для того, чтобы ты прогуливал и огрызался с учителями, — голос не становится выше, оставаясь все таким же ровным, словно женщина на автомате слова проговаривает. — Я понимаю, мам. — Ты на грани отчисления, Техён, — произносит она, не давая сыну сказать, словно и не желая слушать его. — Вернись домой и возьмись за ум, мы дали тебе свободу, надеясь на твое благоразумие, но раз ты решил пустить всё на самотёк, то отныне под контролем. — Тебе и отцу было плевать на меня столько лет, что изменилось сейчас? — спрашивает он, глаза закрывая, не желая видеть вокруг себя ничего, кроме темноты блаженной. — Я не оправдал ваших ожиданий, трачу ваши деньги, я недостойный сын? — Техён... — Что, мама? - он повышает голос, с места не двигаясь, стараясь слёзы сдержать. — Какая тебе разница, где я, что со мной, я ведь делаю вам подарок, с глаз ваших скрываясь.. Она молчит, истерику сына слушая, не перебивая. И, может быть, она первый раз в жизни не просто слушает, но и слышит. — Мы за тебя отвечаем, Техён. И пока ты несовершеннолетний, не все решения ты можешь принимать самостоятельно, - она останавливается, словно последующие слова обдумывая. — Мы ждём тебя сегодня дома, одного или с тем, — на этом она упор сильный делает, слово выделяя. — С тем человеком, у которого ты пропадаешь уже столько времени. Если он докажет нам, что может нести за тебя ответственность, тогда будешь жить, где угодно, но пока, Техён, пока ты нас разочаровываешь.. — Я понял, мама, - он отвечает женщине, за ручку двери берясь, с мыслями собираясь. — Другого я от вас и не ожидал. Она говорит ещё что-то, но ему плевать, он звонок сбрасывает, двери открывая, к людям выходит. На кухне посторонних много, это пугает его, заставляя испуганным взглядом квартиру осматривать, ища лица знакомые. Он слышит сверху голос Соны, смотрит на людей, полутрупов, видом своим отпугивающих. Ему в голову лезут ассоциации, это на день похоже, когда он впервые порог квартиры этой переступил. Он с взглядами сталкивается, холодными, пустыми, озноб по телу вызывающими, и уйти от сюда ещё больше хочется, сбежать позорно, в комнате своей закрываясь, стены серые слушая, со словами их соглашаясь. Он проходит на кухню, в горле у него сохнет, руками дрожащими воду набирает, ко рту поднося. Пьёт жадно, истерику подступающую унять пытается, не понимая, откуда взялась та, Техёна вновь поглощая, на год назад перебрасывает, когда он только таблетками питался, не в состоянии шага без них ступить. Чувствует руки, талию его обвивающие, губы холодные, которые до открытого участка кожи добраться пытаются, поцеловать, или укусить его, да побольнее. Руки, талию сжимающие, ниже опускаются, по паху его проходятся, и он от неожиданности чашку роняет, она с громким звуком на стол падает, воду разбрызгивая. Голос сзади смеющийся, лукавый, и Техён понимает, что не приснилось, что не прошло ничего, демоны ночные не ушли, в душе засев, тело забирая. — Ты такой пугливый, малыш, расслабься, — он выдыхает ему в шею, руки свои горячие убирая, а Техён даже поворачиваться боится, страшно вновь с глазами темными, пугающими столкнуться, тьму в них снова увидеть. — Почему здесь эти люди? — он воду начинает вытирать, говоря тихо, руки трясущиеся пытается успокоить. - Ты ведь говорил, что у тебя нет денег. Ему, на самом деле, не важно, почему они здесь. Он просто время тянет, оттягивает неизбежное, стараясь успокоить голос и мысли прояснить. — Не повернёшься? — Чонгук говорит серьёзно, в голосе стальные нотки чувствуются, Техен ощущает, что парень на расстояние безопасное отошёл, ему свободу давая. — Так и будешь со мной разговаривать, даже в глаза не посмотришь. Техён оборачивается, на парня смотрит, внутри дрожь чувствуя. Тело того расслабленно, он на него задумчиво смотрит, состояние его оценивая, не понимая, почему парень его такой испуганный, с глазами бегающими и руками трясущимися. Чонгук в майке без рукавов, руки его в татуировках открытые, губы припухшие, красные, с мелкими ранками, а у Техёна в горле вновь пересыхает, он вспоминает прошлую ночь, стоны свои, жар тела - свой и его, и вновь желание просыпается уйти от сюда, побыстрее от глаз этих избавиться, тело его пробивающее. — Мне нужно домой, Чонгук, — он глаз не поднимает, боясь почему-то злость в парне вызвать, хотя никогда раньше не было её. Но этот Чонгук другой, он его не знает, он, кажется, даже дышит по-другому, странным спокойствием своим пугая. — Ну, какое домой, малыш, — он улыбается ему, так знакомо и приятно, ближе подходит, руками своими лица его касается, и ему кажется, что почудилось всё до этого, просто обман зрения, чувств, слуха. — Я тебя больше никуда не отпущу, только со мной будешь всегда. Он его обнимает крепко, расслабленным при этом, становясь, а Техён и был бы рад слова подобные услышать. Но не сейчас. — Я тебя спасу от всего, слышишь? — он произносит это тихо, на ушко ему слова говоря, мочку при этом аккуратно прикусывает. А Техёну страшно, он не понимает, почему парень слова такие говорит, и отчего спасти его хочет. Ведь спасать нужно не ему, а от него. — Чонгук, мне мама позвонила, я в школе уже неделю не появляюсь, мне и вправду домой нужно. — Техёна не волновали его прогулы, он бы и дальше на школу забивал, бездельничая, дни и ночи здесь проводя, но сейчас уйти хотелось безумно, взять перерыв, в былую атмосферу погрузиться. — Мне нужно. — Нет, не нужно, — Чонгук грозно смотрит на него, приказным тоном к нему обращаясь, глазами прожигая чуть ли не гневными. — Детка, тебе не нужно больше никуда ходить, я обо всём позабочусь. Он целует парня, не обращая внимания на людей, рядом находящихся, ощутимо болезненно губу прикусывая, от чего те ещё больше распухнуть должны. Обнимает крепко настолько, что Техён понимает, что даже если бы хотел вырваться не смог бы. — Чонгук, пожалуйста, пусти, — он пытается вырваться, руки парня убрать от себя, но тот сжимает крепче, боль причиняя. — Чонгук, мне больно. — Всё, Техён, я тебе больше не нужен? — он смотрит чуть ли не обиженно, парня по-прежнему в объятьях своих сжимая. — Я дал тебе то, что было нужно, и теперь ты решил свалить, бросить меня? У Чонгука мысли странные, даже близко с реальностью не граничащие. Техён не понимает, откуда они взялись, но припоминает ночной разговор, и всё на места свои начинает становиться. Он болен. И если раньше всё нормально было, он специально, или же нет, состояние свое скрывал, слова ему не говоря, то сейчас... В нём проснулось что-то, название чему Техён дать не мог. — Ох, соня уже встал, — Сона спускается к парню, радостно подбегая, обнимает его мягко, не так, как брат. — Какие планы на день? — Он сваливает, — Чонгук отворачивается, сигарету прикуривая, хотя обещал бросить, на парня смотрит с усмешкой, но во взгляде вновь нотки безразличия проскальзывают, как было в первые разы. — Всё, мальчик наигрался, ему пора уходить. Техён порывается сказать что-то, переубедить его, но девушка руку его крепко сжимает, тихо, себе под нос проговаривает: «вот же блядь» и на брата серьёзно смотрит. — Чонгук, я вернусь.. — Делай, что хочешь, — он отвечает безразлично, сигарету около лица держа, и дым вверх выдыхая, следя за тем, как он струйками тонкими к потолку поднимается, растворяясь. После, отходит от них, приветствуя парня, начиная с ним о чём-то беседовать весело, словно забывая уже о том, что минуту назад обиженным был. — Сона, что с ним.. — Так, Техён, слушай меня внимательно, — девушка его за руку по-прежнему держит, в глаза заглядывает, ожидая понимания с его стороны. — Тебе лучше пару дней здесь не появляться, посиди дома, я постараюсь разобраться с этим. — Разобраться с чем? — Ох, милый, — выдыхает она, словно боясь вслух произносить то, что на языке вертится, жалеет его, правду утаивая. — Тебя провести? Он напоследок с взглядом чонгуковым сталкивается, безразличным, тот провожает его глазами до двери, сигарету одну за одной сменяя. И от этого так щемит. Сердце в груди разрывается, хочется к теплому телу прижаться, вновь глаза радостные увидеть, голос мягкий, не пугающий, смех задорный. — Не смотри на него такого, Техён, — девушка обувь натягивает, на парня с долей сожаления глядит, закрывая на брата обзор. — Прошу, пошли. Они уходят, а парень в квартире от злости сигарету ломает, новую, уже, кажется, десятую за утро. Ему крушить все хочется, у него энергия прёт, её полно, неизрасходованной, копящейся столько времени. Ему бы мальчика своего на кровать завалить и истязать его, чтобы тот встать не мог. В квартире людей полно, но нет ни единого, способного ему помочь. Он злиться начинает, на людей псом голодным смотря, крови желая, а вместе с тем ластиться хочет, руки мягкие на плечах ощущая, вдыхая запах волос светлых, губами пальцы тонкие ловить. В комнату свою заходит, на кровать падая, пытается запах Техёна уловить, хоть что-нибудь, о парне напоминающее. Находит майку его смятую, которая в порыве снята с него была, она запах мальчика хранит, такой приятный. Он вдыхает, зверем себя ощущая, словно добычу упустил, желанную, которую выслеживал долго, по темным углам таился, лишь бы ухватить. Внизу ноет, и он одной рукой ремень расстёгивает, грубо его из шлевок вырывая. В трусы руку запускает, он парня вспоминает и голос его приятный, тепло его тела, мягкость губ. На кровать ложиться, стон в одежде пряча, он, не сдерживая себя, грубо по члену водит, чуть ли ткань мягкую не сжирая, пытаясь запах этот в себя впитать. Быстро рукой водит, ощущая скорую развязку, слыша телефон звонящий, но, звонок в ушах заглушается от оргазма сильного, тело прошибающего. Встаёт, помятую тряпку от себя отбрасывая. Его мальчиком она больше не пахнет. Подходит к полке, на которой телефон звенит, и понимает, что не его он. Техён забыл вещь свою, вряд ли специально, видимо, спешил сильно. Смотрит на кучу пропущенных от матери, отца, ещё людей каких-то, и вновь злость в себе ощущает - Техён должен только ему принадлежать, никто на него больше права не имеет. Злосчастная вещь в стену летит, а он же вдоль неё оседает, головой несколько раз об бетон ударяясь. Когда он вернётся, они обо всем поговорят, и всё вновь хорошо будет. Чонгук намеренно состояние своё отрицает, ключ от полки с таблетками выбрасывая. Ему будет хорошо, когда он вернётся. А пока можно сойти с ума.

***

Они идут в тишине, запах морозного дня вдыхая. Техёну невдомёк, почему такой день прекрасный, но так паршиво на душе от всего. Он парня обидел, сначала ночь с ним проведя, а после уйти решил, толком не объяснившись. Но он не хотел его бросать, Чонгук неправильно понял всё это, не дал Техёну даже высказаться, взгляд яростный на него кидая, не позволявший даже рта раскрыть. Он не понимал, что с ним происходит, а Сона, как на зло, молчала. Он парня своего не узнавал, он за ночь переменился, человеком другим стал, мысли бредовые озвучивая, а он даже не знал, какое название дать всему этому. — У него с самого детства это, — они остановились на светофоре, в ожидании зелёного. Когда девушка заговорила, Техён весь в слух превратился, боясь одновременно и желая, чтобы она ему правду открыла. — Ну, типа, мы все, когда маленькие, воображаем себе всякое, представляем, что мы супергерои, или же принцы, но у Чонгука, - свет загорелся, она молчала, переходя по дороге, после, остановившись, долго смотрела на вывески магазинов, словно вспоминая, проживая вновь те моменты. Щеку прикусила, болезненно сморщившись, после, продолжила: - У Чонгука это все было слишком, он в школе с мальчиками дрался, с теми, кто его величия признавать отказывался... — Что с ним, Сона, — он девушку останавливает, смотрит в лицо её, видно, что та смерилась давно, признала его и научилась справляться с этим. Но вот только Техёна не предупреждал никто. Его не готовили к этому, слова даже не сказали, он думал, что болен здесь он, а оказалось... — Самое удивительное, что когда ты появился, ему ведь и вправду легче стало, — девушка шла, даже не смотря на Техёна, прохожих огибая, руки плотно в карманы засунув, стараясь от мороза их уберечь. — Я даже не сразу заметила, думала, что он просто прикидывается, а потом, по взгляду поняла, что и вправду легче. — Cона, ты мне ответишь? — он останавливает её, беря девушку под руку, взгляд вопросительный на неё кидая. — Что с Чонгуком? — Пустишь погреться? — он даже не заметил того, как они к дому его подошли. Он переводит взгляд на аккуратные фасады, осматриваясь по сторонам - машины нет, значит, дом пуст. — Только если ты расскажешь мне всё, — он говорит предупреждающе, поворачивая ключ в замке, проходя в темное помещение, в котором не был, кажется, целую вечность. Его малышка Мади радостно выбегает, встречая пропавшего хозяина, ластится, не даёт пройти, громко мурлыча. — Ох, моя маленькая, — он подминает кошечку на руки, удивляясь тому, насколько она выросла. - Я скучал. Девушка проходит, оглядываясь по сторонам, смотря на многочисленные картины на стенах. Дом внутри намного больше, чем кажется снаружи, в европейском стиле, темных тонах, и она, наверное, понимает, почему Техён сбежал от сюда - слишком мрачно здесь. Если внутри у тебя хаос, и вокруг что-то подобное - недолго и с ума сойти. — Я слушаю тебя, — он ставит чайник на кухне, попутно в холодильник заглядывает, завтракать собирается. — Как ты рос здесь, тут так мрачно. С громким стуком на стол чашки ставит, он смотрит на неё рассержено, сам удивляясь злости внутренней. Видимо, Чонгук его заразил. — Не увиливай, — он смотрит на девушку, от звука громкого дернувшуюся, но терпеть больше не может - ему знать нужно, понимать, что с парнем твориться и может ли он помочь. — Я, наверное, должна извиниться, — она насыпает сахар в кофе, ложкой громко по стенкам стукает, всё ещё в глаза не смотрит, время оттягивая. — Он настрого запретил говорить кому-нибудь о его состоянии, знаешь, даже Чимин не знал, а ведь они близки очень были. Я просто не понимаю... с ним всё хорошо было, но он буквально за ночь переменился, у вас ведь что-то случилось так? — она смотрит на него выжидающе, и Техён понимает, что и ему сегодня придётся правду раскрывать. Ведь это он виноват... Он от девушки отворачивается, шею свою израненную пальцами гладит, вспоминая. — Техён? — Мы... — он набирается смелости, чтобы вслух это сказать, но вместе с тем боится, что девушка его осуждать начнёт, виноватым его считать будет. — Я-я сказал, что люблю его, а после разговор про Чимина зашёл, всё стало очень странно, и в общем, мы... — Вот чёрт, - она начинает понимать, по взгляду техёновому догадывается о том, что произошло. — Вы переспали? — Это ведь я виноват, да? — он на стул опускается, вину ещё больше свою, ощущая, ругая себя за это. — Эй, — девушка поднимается, к парню подходит, ладошки свои на его плечи опуская. — Поверь, это бы случилось рано или поздно, уже пройденный этап, он попьёт таблетки, успокоится, и всё вновь будет в порядке. Она старается звучать убедительно, парня успокаивая, и Техён верит, просто потому, что ему нужна надежда, он просто боится вновь один остаться, в стенах четырех запертый. — Ты уверена, Сона? — Я очень надеюсь на это, милый.. Они сидят в тишине пару минут, лишь мурлыканье редкое недалеко раздаётся, и Техён очень боится, что всё просрал. — Если тебе нужно медицинское название, то у Чонгука маниакальный синдром, — она вновь начинает говорить, на этот раз по факту, не оставляя недосказанности. - Я была слишком маленькой, когда это началось, но клянусь, я думала, у него шизофрения. — В чём это выражается? — Перепады настроения, но чаще всего тебе очень весело, куча энергии, которую некуда деть, бред, идеи и мысли, которые он не может контролировать. — Это лечится? — Это контролируется, Техён, — она поглаживает кошечку, которая к девушке ластится, тепло человеческое чувствуя. — Постоянный приём таблеток, отсутствие стресса и эмоциональных потрясений, и он будет в порядке. — Как ты справлялась? — В детстве было нормально.. но, после Чимина, — она замолкает, словно задумывается. — Тогда ведь ещё родители были, но ему диагноз поставили только через месяц после его смерти, до этого - куча врачей, таблеток, терапии, но, ни одного нормального заключения. Мы думали, что родители, поэтому ушли... Дверь резко открывается, впуская людей в мрачный дом. На пороге мама, её пальто черное снегом осыпано, румянец легкий на щеках, и Техён уже и забыл, какая она красивая. — Добрый день, — она здоровается, прежде всего, с девушкой, оценивающим взглядом её окидывая. — Я рада, что вы пришли. Техён тихо фыркает, не веря ни единому слову. Складывалась бы ситуация иначе, он бы и шага в сторону дома не сделал. — Вы девушка Техёна? — она обращается к ней, делая вид, что сына в упор не видит. Сона порывается ответить что-то, вежливо голову склоняя, но Техён её останавливает, под локоть берёт. — Нет, она не моя девушка, — он собирается наверх подняться, чтобы разговор продолжить, но Сона вырывается неожиданно, не давая по ступеням себя повести. — Тэ, мне, на самом деле, пора, — она ещё раз женщине кланяется, к выходу подходя. — Не хочу его надолго одного оставлять. — Пожалуйста, звони мне, — он помогает ей куртку надеть, на девушку умоляющим взглядом смотрит. — Я должен знать, что с ним. — Хорошо, - она обнимает его мягко, за порог выходя, уже собираясь спускаться, но останавливается, на парня смотрит. — Это не твоя вина, Техён. В том, что вы влюбились, никто не виноват. Он дверь за ней закрывает, вниз оседая, на пол холодный, стараясь на женщину не смотреть, но та выжидает, давая сыну время. — Ну и где же ты был? — бросает она, чай из кружки оставленной попивая. — Я тебе столько раз звонила. — С каких пор тебя волнует это, мама? — он на полу по-прежнему сидит, отвечая абсолютно равнодушно, ему плевать, если она отчитывать его начнёт, ругать. Он так уйти из квартиры той хотел, но когда покинул её, в стенах непривычных оказавшись, его опять обратно тянет - не к квартире, к людям, одному конкретному человеку. — Что с тобой происходит, Техён? — она спрашивает, и словно нотки беспокойство в её голосе пробивается, но он не верит. Никогда не поверит.. — Я влюбился, мама, — он подползает к ней ближе, даже не вставая, за стеной прячется, как ребенок маленький, реакцию её оценивая. — Тебе знакомо такое чувство, как любовь? — Иди в комнату Техён, а завтра с утра ты пойдёшь в школу, извинишься перед учителем, и будешь вести себя, как обычный подросток... — Я не обычный подросток, мам.. — Ох, я в этом не сомневаюсь... Он не отвечает ей, в комнату, как она велела, поднимается. Уже подойдя к двери, он слышит её, говорит ли она ему, или с собой разговаривает, непонятно. Техён возвращается, с взглядом её сталкивается. — Когда ты начнёшь нормальное посещение и вновь станешь прилежным, я жду встречи с ним.. — С кем, мама? — С тем, Техён, в кого, как тебе кажется, ты влюблен, — она выдаёт это в долей пренебрежения, словно не веря в то, что любовь вообще существует. — Хочу посмотреть на него. Он дверь закрывает, на пол опускаясь. Ощупывает карманы, понимая, что телефон свой в той квартире забыл. Повод вернуться, и он бы сорвался прямо сейчас, наплевав на всё, лишь бы его увидеть, словом хоть одним обмолвиться. Но ему страшно. Он глаз его боится, рук, голоса. Страшно, но вместе с тем тянет, по-прежнему, безумно. Он молится на то, чтобы Сона его убедила таблетки вновь принимать, чтобы он в состояние нормальное вернулся. А потом он понимает то, от чего в груди щемить начинает, ком противный поперёк горла становится. Он его бросил. Оставил одного, бороться с ужасным внутренним состоянием, в то время, когда Чонгук был первым, кто выслушал его, помог, на ноги его поставил, краски в его жизнь возвращая. А он его оставил. И прощения ему нет.