Вколи мне поглубже

— Чонгук, я не смогу. На Техёна большой город действовал отнюдь не умиротворяюще. Если Чонгук чувствовал себя полностью в своей тарелке, в памяти всплывали обрывки далеких путешествий с родителями в Сеул, благодаря которым он хоть немного, но всё же знал город. Техён же был просто в ужасе от огромного потока людей, каждое невинное прикосновение незнакомцев к нему вызывало дрожь по телу, стойкий запах начавших расцветать деревьев делал только хуже. — Эй, успокойся, — всю дорогу до университета, которую они могли бы пройти за двадцать минут, Техён растягивал на несколько часов. Им приходилось останавливаться после каждого пройденного светофора, чтобы Техён смог побороть неожиданно возникшие панические атаки, а Чонгуку убедить парня в том, что они не вернутся. — Я обещаю тебе, всё будет в порядке. Ты так долго шёл к этому, не позволь ничему встать у тебя на пути. После того, как Техён восстанавливал нормальное дыхание и выглядел вполне спокойно, Чонгук обязательно, даже на пару секунд, брал его за руку, крепко прижимая к себе. Они не могли позволить себе большего в бурном потоке людей, которым приходилось огибать мешающих парней, кроя их ругательствами. Они оставляли всю нежность и заботу для своей крохотной квартирки, в которой от прежней была лишь пара столовых приборов и полюбившееся Техёном покрывало, которое зачастую валялось на кухне старой квартиры и использовалось не по назначению. Они оба боялись, что всё в один момент пойдет не так. Со страхом поднимали трубки телефонов, ожидая услышать что-нибудь плохое, засыпали, боясь, что по пробуждению окажутся порознь. Но каждый раз, открывая глаза, чувствуя мягкие касания, они улыбались, благодаря судьбу или же друг друга за то, что им удалось выиграть ещё один счастливый день. Было трудно лишь в такие моменты, когда Техёна, по сути бывшего закостенелым социофобом, приходилось вытаскивать из собственной зоны комфорта. — Мне кажется, я разревусь, как только войду туда, — его руки дрожали, хотя ноги продолжали вести к зданию, виднеющемуся за нарастающей листвой деревьев. Главное здание, увитое плющом, выглядело, будто картинка из сказки о волшебниках: Техён до последнего не верил, что его, неудачника по жизни, покалеченного этой же самой жизнью, уже в девятнадцать лет занесёт сюда. Чонгук остановил его, пропуская поток спешащих на учебу студентов, разглядывающих их с интересом: броская внешность Чонгука привлекала внимание, из-за взглядов студенток на него, Техёну пришлось прижаться ближе, чтобы негласно заявить: человек рядом принадлежит ему. Подождав, пока небольшая площадь около корпуса опустеет, Чонгук приблизился к губам Техёна, оставляя лёгкий поцелуй. — У тебя не может не получиться, — он держал его руки в своих еще пару минут, молча рассматривая своего парня и не веря, как много тому пришлось пережить за это время. Шрам на шее был спрятан он посторонних глаз за высоким воротником водолазки. Чонгуку, когда он всякий раз водил по нему пальцами, казалось, что на их кончиках остаются кровавые разводы. Опасения Техёна были напрасны. Он нашёл общий язык со студентами, несмотря на то, что всё ещё боялся посторонних прикосновений, даже самых случайных. Постепенно они оба привыкали к новой жизни, к новому месту, лишь усмехаясь со слов Соны, которая со временем опять приобрела привычку болтать без умолку, часами могла висеть на телефоне, жалуясь на то, что безумно по ним скучает, насколько трудно ей даётся работа, и что она безумно соскучилась по их общим вечерам. Ещё через месяц в их маленькой, но уже полюбившейся квартирке раздался звонок. — Намджун? — сонный Техён придерживал входную дверь, впуская парня в непривычно лёгкой одежде, с небольшим чемоданом и портфелем на плече. — Решил, что не хочу им мешать, — он отхлебывал приготовленный Чонгуком кофе, рассматривая обстановку квартиры. — Неплохая обитель. — Скоро съедем, — расстроено произнёс Чонгук, постукивая по деревянной поверхности стола. — Нам не по карману. — Это не проблема, — Намджун спешил успокоить парней, которые действительно не желали покидать нагретое место. — Я как раз и приехал, чтобы просить у вас разрешения перекантоваться какое-то время. Часть растрат могу взять на себя. Через некоторое время безрезультатных поисков работы, которые Чонгук чередовал с психами и криками, абсолютно недоумевая насчёт того, как в таком огромном городе не могло найтись чего-то подходящего, для Техёна стало открытием то, что у его парня есть профессия. — Закончил колледж от скуки, — показывая на ноутбуке свои проекты, он саркастично фыркал, стоило Техёну похвалить ту или иную его работу. — Тогда ещё родители нас поддерживали, я мог себе позволить что-то от безделья. — Почему ты никогда не рассказывал? — Техён отобрал ноутбук, пересаживаясь на колени к Чонгуку, и детально рассматривал эскизы, нарисованные им. — Чонгук, у тебя ведь талант. — Это и вправду очень достойно, — Намджун, незаметно появившийся, рассматривал чертежи и зарисовки на экране. — Я мог бы помочь, если ты захочешь. Чонгук перешагнул тот период жизни, когда из-за собственной гордости он отказывался от предлагаемой помощи. И уже очень скоро ему удалось найти работу, которая ему нравилась. Но от своих привычек он не отказался. Стоило ему вновь обрести хоть какие-то деньги, то в их квартире, которая вряд ли смогла бы вместить и половину того количества людей, которое вмешала их квартира в родном городе, как тут же Техён вновь стал натыкаться на посторонних людей в их жилище. О судьбе их, потерянных, бледных, еле передвигающих ноги, Техён мог даже не спрашивать. — Наша квартира превращается в притон, — это была их первая серьёзная ссора после приезда в новый город. Техён нашёл своего парня в компании подвыпивших парней бандитской внешности, и это было ещё одной, до ужаса странной привычкой Чонгука: он чувствовал себя максимально комфортно в компании таких людей. — Детка, я ведь стараюсь помочь им, — Чонгук обдал его сильным перегаром, ластясь к нему. — Я бы ни слова не сказал, будь мы дома, — Техён, несмотря на то, что улицы, круглые сутки заполненные людьми больше не пугали его, все равно не мог назвать это место домом. — Но это наша квартира, Чонгук. Не только твоя. Они не разговаривали из-за этого какое-то время, пока сами не заметили, как быстро весна сменилась летом. Техён, несмотря на то, что запах цветущих деревьев и атмосфера этого сезона больше не давила на него, всё равно расслаблено вздыхал, когда эта пора подходила к концу. — Мы теперь никогда не будем разговаривать? — первым на примирения пошёл Чонгук, наступая на горло собственной гордости. Под смешки Намджуна, который предусмотрительно не стал влезать в их ссору, а лишь наблюдал со стороны, Чонгук решил покончить с этим. — До сих пор психуешь? — Я не психую Чонгук, просто… — Техён, не договорив, прицельно разглядывал парня, бегая глазами по его лицу, после, переводя взгляд на помятую одежду. Он рассматривал его так, будто видел впервые. — Ты не психуешь, но? — Я вижу тебя, Чонгук, — Техён медленно подходил к парню, Чонгук не понимал, почему в его глазах застыли слезы. — Чонгук, боже, я могу тебя видеть. Он не понимал, что это значит ровно до того момента, пока тонкие пальцы Техёна не начали водить по его рукам, покрытым татуировками. — Боже, малыш, серьёзно? — Чонгук вытирал слёзы с лица парня, радуясь тому, что они льются не из-за печали. Постепенно, шаг за шагом, к Техёну начинали возвращаться цвета. И они — это именно то, из-за чего он начал любить этот город. Он теперь не казался бесформенно серым, с кучей однотипных построек и серых лиц. Он видел цветущие сады, высокое ясное небо, ночами рассматривал огни города. Звонки домой становились редкими, они вместе учились привыкать к новому месту, новой жизни. Сона на другом конце провода всё реже произносила слова «я скучаю», полностью поглощенная работой и скорым отъездом парней. Ощущение того, что скоро всё это закончится, практически исчезло, но вечерами, сидя в одиночестве или тишине, каждому из них приходили в голову мысли о том, что все-то плохое, что они пережили, может повториться. Уходя, Намджун никогда не предупреждал о том, когда вернётся. Он тихо закрывал входную дверь, гуляя по-вечернему городу, лишь потому, что чувствовал себя лишним. Он приехал с целью, но сейчас понимал, что она бессмысленна. Находясь в свободном полёте, он никак не мог преткнуться к чему-то определённому, найти точку, которая стала бы для него опорной. — Возвращайся, если думаешь, что мешаешь им, — в такие вечера он часто бездумно набирал один единственный номер, звонки на который были на первых местах в его вызовах. Реже он звонил отцу, слушая его постоянные жалобы о трудностях на работе, и сам же становился после этих разговоров таким же хмурым и задумчивым, как и мужчина на проводе. — Мне есть, ради кого возвращаться? — Намджун испытывал парня с другой стороны трубки, вытягивая его на откровения. Сокджин каждый раз тихо смеялся после этих слов, сохраняя минутное молчание. — Если тебе будет так легче, то ты можешь вернуться ко мне, — Намджун расплывался в улыбке, слыша мягкий голос парня. Останавливался, желая просто слышать дыхание с той стороны, часами после звонка размышляя о том, чем занят парень, видит ли он закат, который сегодня особенно красив. — Можешь выйти на балкон? — лицо Намджуна освещало закатное солнце, и больше всего хотелось поделиться с кем-то своими чувствами. — Сделал? — Да. — Красиво, правда? — Очень красиво. Они проделывали это много раз. И каждый раз Сокджин врал лишь для того, чтобы парень мог спать спокойно. Он не видел солнце, многоэтажные дома, стоявшие рядами, заслоняли любой обзор. Но стекла, отражающие вечерние лучи, ярко переливались, и когда от солнца оставалась лишь тоненькая полоска, отражение которой не слепило глаза до слёз, он открывал их, произнося эти слова. Сокджин не видел солнца, но он чувствовал, какое тепло ощущает парень, когда он говорит с ним о нём. Поэтому, эта маленькая ложь стоила того. — Я забыл, каким красивым может быть всё вокруг, — Техён пропускал солнечные лучи между пальцев, закрывая глаза Чонгука от него. Они стояли на балконе их квартиры, в которой вновь воцарилась тишина. После ссоры Чонгук перестал водить людей к ним домой, но Техён знал, что парень по-прежнему видится с ними, помогает. — Может, будешь, как отец Намджуна? — припоминая давний разговор в больнице, Техёну казалось, что такое занятие может подойти Чонгуку. — Поработаешь волонтером в свободное время. — Не говори глупостей, малыш, — Чонгук наблюдал за игрой парня, периодически пряча лицо в его шею. — Я помогаю тем, у кого даже крыши над головой нет. И только тем, кому хочу помочь. Всё остальное не для меня. Проводя вечера, они день за днём двигались к времени, когда обещали вернуться. Желая застать Юнги и Хосока, они торопились на свой рейс, на который решительно могли не успеть. Впервые за несколько дней лил дождь, и Техён в шутку говорил о том, что небо плачет, потому что они улетают. Девушка обнимала их крепко, не беспокоясь о напрочь промокшей одежде. Последним желанием Хосока перед вылетом было отправиться к морю, прогуляться по песчаному пляжу, который он так любил в детстве. — Не был там больше десяти лет, — воодушевлённо говорил Хосок, пристёгивая ремень безопасности. — Запомни этот день, парень, — Намджун нажимал на педаль газа, выезжая на трассу. — Возможно, ты увидишь его в последний раз. Хосок одновременно и боялся, и был воодушевлён этим. То, что он может больше никогда не вернуться в родной город, казалось для него испытанием, но он был уверен, что вместе с человеком, которого он любил, он должен справиться.