Часть четвертая
"Счастье - это выбор!" (С) Билл К. 26 апреля 2017 года. Москва. - Думаете, это круто - быть ангелом? Знать, видеть, слышать и ощущать немного больше, чем обычный человек? Неееет. Это совсем не весело. Весь этот мир создан из добра и зла, это такие нити, и они переплетаются, путаются, рвутся. А еще они режут пальцы. Как лист бумаги - тонко, но глубоко. И, несмотря на положенное равновесие, - Том саркастически выделил последнее слово, - темных нитей почему-то больше. - Он горько усмехнулся, глядя в глаза ведущему шоу, стоявшему сейчас напротив Тома, расположившегося на диване для приглашенных на программу гостей. Зрительный зал замер: казалось, люди вовсе перестали дышать, слушая молодого человека, выплевывающего накопившиеся горькие слова. Даже операторы, уткнувшиеся в экраны своих камер, старались не шевелиться. - Думаете, легко год за годом хранить этот секрет? От друзей, от матери. Делить его только с одним человеком - с тем, кого любишь больше жизни, за кого отдашь свою, но с которым оказался по разные стороны этого гребанного мироздания? Больно. - Том замолчал, не спеша переводя взгляд от одного зрителя к другому. - А знаете, каково это - целовать этого самого человека? Его мягкие губы... Прикасаться своим языком к его, ощущать прохладу пирса. Пальцами ласкать его тонкую кожу, гладкую... - Томас прикрыл глаза и свел брови, проваливаясь в воспоминания. - Пальцами, а потом губами. Миллиметр за миллиметром. Вырывать из него стон, самому сходить с ума от одного только запаха его тела. Знаете, как это, захлебываться в собственных чувствах, ибо их так много, что тебя разрывает изнутри? Все: от нежности до злости. Они как часовая бомба в желудке. А ты замираешь, такой же мокрый, горячий, возбужденный, как и человек в твоих руках, и понимаешь, что точно такая же бомба сейчас и в нем. И знаете... Хочется, чтобы они взорвались. Одновременно, разнеся нас обоих на мелкие частицы. Уничтожили, стерли. Чтобы больше не подыхать от страха и боли за него. Раз, и все. Нет ничего, нет нас. Потому что невыносимо видеть страх в его глазах, неизбежно возвращающийся. Невыносимо молча глотать слезы, когда пытаешься согреть его, зная, что замерз он не от температуры воздуха. - Он снова замолчал, закусив нижнюю губу. Ему становилось легче от того, что он раскрывается перед всеми этими людьми, перед всем миром. Секреты переставали существовать. - Иногда при простом прикосновении, рук или губ, нас обоих бьет разряд, как от тока. Думаете, от того, что мы влюблены дохрена и все такое, и эта, типа, химия? Нееет, - снова горько усмехнулся, качая головой. - Это от того, что мы две сущности, оказавшиеся на несовместимой территории. И это убивает, так же, как и осознание того, что ОН... МОЙ... РОДНОЙ... БРАТ! - Том сжал зубы на мгновение, но, сделав глубокий вдох, расслабился и продолжил: - Мы одни из самых публичных людей. Нас обсуждают, фотографируют исподтишка, о нас пишут, про нас лгут. Но вам даже в голову не могло прийти, что кроется в нас, какие тайны. Да такие, от которых кровь стынет в жилах! И я устал от этих тайн! Мне хочется кричать о них, выблевывать из себя, пусть с кровью, пусть! Только бы раз и навсегда. Я не знаю, кем бы мы были, если бы не та сделка, - Том замер, внезапно встретившись взглядом с братом, сидящим в зрительном зале. Сердце пропустило удар. Том все рассказал: он хотел этого и сделал, не подумав о брате. Глаза Билла были сухие, но в них застыл крик, мольба остановиться. Странно, почему Том увидел брата только сейчас, незаметным его не назовешь. Яркий макияж, длинные черные волосы, уложенные в высокую эксцентричную прическу, кожаные штаны и куртка. Его самый популярный образ. Для многих - самый любимый. Том сглотнул, не сводя с него глаз, и продолжил, теперь уже шепотом, обращаясь к одному единственному человеку. - Но я готов пережить все это снова, только бы быть с ним рядом, только бы знать, что так будет всегда... Прости... - Том, - прошептали губы. Чьи-то сильные руки сдавили плечи. - Томас! – это был уже крик. Старший открыл глаза и уставился на испуганного Билла, держащего его за плечи. Тело било мелкой дрожью, было невыносимо жарко, во рту пересохло. Том почувствовал, как от виска потекла капелька пота. - Тебе кошмар приснился? – Билл притянул брата к себе, обеспокоенно разглядывая его лицо и гладя пальчиками по горячей щеке. - Всего лишь сон, - Том на пару секунд прикрыл глаза, млея от ласки. - Расскажешь? - Может потом… Не сейчас, - Том поймал дрожащей рукой ладошку брата. – Не переживай, всего лишь сон. Не такой уж и страшный. – Он поцеловал его в раскрытую ладонь. – Наверное, просто устал. Билли коротко кивнул. Сердце его трепетало от переживания и близости близнеца. Он положил голову на плечо Тому, зная, что тот чувствует его учащенное сердцебиение. - Мы все устали, но осталось немного. Три города, три концерта. И, Томми… - Билли поднес их сплетенные руки к губам, чтобы поцеловать пальцы. – Нам уже пора собираться. - Уже? Сколько же я спал? - Долго, но мне не хотелось тебя будить. Ты был таким расслабленным и нежным, вот-вот и слюнку бы пустил,- Билл хохотнул. – Пока не стал мое имя шептать. - …? - Да, и очень отчаянно. Ты напугал меня. - Прости… - Том опустил взгляд на его губы, сведя брови, так и моля о прощении. Билл тут же прикусил нижнюю губу, оставив на ней влагу. - Прощу… - он хитро заулыбался. - Если поцелуешь. Томас осторожно перевернул младшего, подмяв его под себя - медленно, растягивая удовольствие. По их телам прошлась теплая волна предвкушения. Том еще раз посмотрел на такие соблазнительные полные губы брата, подул на них, заставляя улыбнуться, и, наконец, прижался жарким поцелуем. - Ммм… - застонал Билл. Желание сорвать одежду с себя и брата, чтобы ощущать его губы на своей коже, чтобы прикоснуться животом к его прессу, захлестнуло с головой, но времени сейчас на это не было. – Спасибо. Пришлось собрать все жалкие остатки воли и разума, чтобы мягко отстранить Тома от себя, блаженно прикрыв глаза. - За что, малыш? – Томас скользнул взглядом по лицу близнеца и заставил себя приподняться, чтобы угомонить разбушевавшуюся в венах кровь. Ему хватало одного только запаха Билла, чтобы потерять контроль над собой. А сейчас брат был взволнован и возбужден, и это не могло не проникнуть ему под кожу, даря необыкновенное чувство наслаждения. Билл пожал плечами и вздохнул. - Нам правда уже пора, - он погладил бровь Тома большим пальцем. – Это будет тяжелая ночь. Том удивленно глянул на брата. - Я все время буду хотеть тебя, - Билл засмеялся, и Том, заскулив, уткнулся ему в шею. – Надеюсь, Москва этого не заметит. - Да хрен с ней, с Москвой. – Томас лизнул его шею, вызывая приятный спазм в теле брата. Билл запустил руку в волосы Тома, стянув с них резинку, и начал массировать ему затылок. Старший благодарно замурлыкал - ему казалось, что он снова погружается в сон. Так хорошо и так тепло было рядом с братом. В его руках. - Пойдем со мной в душ. - Я уже был там, - младший заулыбался, игриво закусив пирсинг на губе. - Я знаю, - Том втянул в себя его запах, смешанный с запахом геля и шампуня. - Пойдем…***
- Все готовы? – Натали - координатор, сопровождающий ребят всю европейскую часть тура - поочередно оглядела всех ребят. - Да, вполне. Быстрее начнем, быстрее закончим, - Билл поправил на себе цепочки с медальоном и крестом. Томас показал пальцами знак «ок», когда их взгляды встретились, и Билл не смог сдержать ухмылку, отметив присутствие подаренного им браслета и скользнув по брату дальше таким же оценивающим взглядом. Белый мягкий свитер освежал Тома и беспощадно манил прикоснуться, провести рукой, прочувствовать мягкость нитей, а еще лучше запустить руку под эту вещь и гладить кожу, случайно задеть сосок… Младший вздрогнул от щелчка пальцев перед своим носом. - Очнись, звезда моя! – засмеялся Георг, хлопнув любимого фронтмена по плечу. И добавил уже ему на ухо: – Брат от тебя никуда не денется, потерпи до гостиницы… - Еще один хлопок по спине и глаза в глаза. – Что? – вздернутые брови и ухмылка басиста. – Думаешь, мы ничего не замечаем? Билли в растерянности перевел взгляд с Георга на такого же ухмыляющегося Густава. Барабанщик засвистел какую-то мелодию, устремив нарочито безразличный взгляд «я не при делах, мне все равно» в потолок. Спалились. Впрочем, конспирация была так себе, от друзей ее не было вовсе, они просто старались не прикасаться друг к другу лишний раз, старались не задерживать друг на друге взгляд. Но, видимо, чувства действительно не скроешь. Забылись. Не вспомнили, что шутки шутками, но если уже не шутки, то… Как посметь снова поднять глаза на друга, увидеть брезгливость и презрение, четкое «только два концерта», черным по белому?... Секундное замешательство прервало давление на плечо. Билл заторможено повернул голову направо, где его предплечье сжимала рука Георга. Рука друга. - Ну, ты чего? – прошептал он, нарочно шифруясь от находящихся в гримерке Натальи и телохранителей. – Побледнел так, будто я тебе в любви признался. В смысле, я тебя люблю, конечно… - Георг тихо засмеялся и придвинулся еще ближе к замершему Каулитцу. Мельком глянул на Тома, который о чем-то болтал с Натали, но которого выдавали напряженные мышцы. Том то и дело поглядывал в их сторону. – Неужели думаешь, что мы настолько слепые, ничего не замечаем? Не знаем, что любите, что хотите друг друга, как ненормальные? Мы семнадцать лет дружим. Бииилл… Мы ведь всегда знали друг о друге все. Научились за столько лет понимать и чувствовать друг друга. И более тонкие моменты просекали, а вы ведь разве что еще на лбу не написали о своих отношениях. Глаза свои видели? Бииил? Ты сейчас так выглядишь…. Ты решил, что мы не простим, что ли? - Я… - услышал фронтмен свой хриплый голос. И выдохнул, понимая, что все время жаркого спича друга не дышал. - Успокойся. Если вам это надо и если вам от этого хорошо - а судя по блеску в глазах и вечно припухшим губам… - басист театрально кашлянул. – Так вот, судя по всему вам хорошо, и мы как-то готовы с этим смириться, любим вас балбесов штампованных. Только не забывай, Билл, мы семья, но все, кто нас окружает – посторонние, и им не нужно знать о том, что их вымыслы на самом деле не так уж фантастичны. Поэтому я еще раз напоминаю, что брат никуда не денется. Потерпи. – Георг серьезно посмотрел в глаза Билла, уже ровно дышащего и, кажется, не такого бледного, скосил взгляд на губу и заулыбался. Каулитц ткнул его локтем в бок. Листинг пихнул того в плечо в отместку, завязывая шутливую драку. Скорее, чтобы просто скрыть за ней вдруг возникшее смущение и неловкость. - Слушайте, а может мы уже пойдем? Жрать хочется, пить хочется, спать хочется, - Густав, прищурив один глаз, заглянул в пустую пивную бутылку. - Правда, ребята, время идет, - Наталья первая вышла из гримерки, кивнув артистам «следуй за мной». В обычном порядке: Густав, Билл, Томас, Георг. И лишь один короткий разговор глазами: «Все хорошо?» - «Да, теперь да» - «Они о нас знают?» - «Да, но так даже лучше. Я люблю тебя» - «Хочу тебя». Года бегут куда-то, не успеваешь их толком разглядеть. Внешность меняется, пристрастия изменяют, а наблюдать за людьми по-прежнему любопытно. Снова серая, скучная, и, на первый взгляд, безликая толпа, но если начать вдруг рассматривать не целое, а частное, то становится интересно. В основном девушки, всего пара-тройка парней. Еще насчет одного стоит поспорить - он или она. Много черного, футболки, джинсы, толстовки с логотипами группы. Но есть и яркие пятна. Да, как блеск молнии среди серого неба. Красное платьице с очень-сильно-мини юбкой, брючки в коричнево-оранжевую клетку, нежно-розовая пачка-юбочка, а к ней ботинки на высокой платформе. Билли улыбнулся про себя, оценивая разноцветные пятнышки, наблюдая за реакцией молодых людей, когда взгляд фронтмена легонько скользил по ним. В совокупности – неплохо. Их хочется разглядывать, угадывая возраст, ориентацию, стиль жизни, степень фанатизма. В этом городе обошлись без пошлых вопросов, но, увы, не обошлись без надоевших. Впрочем, фотографироваться уже веселее. Ох уж эта щенячья преданность в глазах и цепкие пальчики, пытающиеся ухватить посильнее да побольше. А еще почему-то холод от каждого. Одна, вторая, третья… Холодно. Как будто и не человека вовсе обнимаешь, а манекен. Билл судорожно вздохнул и как будто невзначай положил руку на плечо брата. Тепло… Жарко… И в кончиках пальцев покалывает. Дальше по плану: автобус, клуб, афтепати. Клубы всегда нравились близнецам. Выпивка, оглушительная музыка и, хоть и призрачное, но чувство свободы, когда танцуешь. Обычно хотелось остановить время, наслаждаясь ритмом и алкогольным туманом в голове. Обычно, но не сегодня. В этом огромном русском городе, в довольно уютном заведении с цветной иллюминацией, хотелось, чтобы время управлялось щелчком пальцев. Томас вздохнул, вспоминая, как лихо Андрэс останавливает это непостижимое для человеческого ума явление. На губах заиграла легкая улыбка. Интересно, а ускорять его он может? Надо как-нибудь поинтересоваться. - Надеюсь, ты сейчас нас представляешь? – Билли плюхнулся рядом с братом на кожаный диванчик, приникая губами к самому уху. Есть в клубах свои плюсы. Например, можно шептать все, что вздумается, прямо под надзором сотен пар глаз, а вспыхнувший румянец на щеках собеседника запросто скроет приглушенный и мерцающий свет. - Хм? – задумался Том. - Если я сейчас начну представлять нас с тобой, произойдет непоправимое, - он положил руку выше своего колена, намекая, что именно может произойти. Билл захохотал. Тут же засверкали вспышки фотокамер. Да уж, фанаты и журналисты своего не упустят.***
Мягкой поступью он, словно кот, прошел по деревянному полу. Одна из балок скрипнула, нарушив тишину, но человек как будто не заметил стон мертвого дерева. Длинным изящным пальцем он провел по декоративным перилам, совсем не вписывающимся в общий интерьер помещения. Дыхание его было ровным, глаза спокойными, но сердце заходилось в предвкушении. Кончики пальцев покалывало от жажды сдавить горло. Он достаточно долго ждал. Изматываясь ревностью и ненавистью, пытаясь даже забыть. Хотя последнее было скорее мимолетной мыслью, которая никак не смогла бы укорениться в его голове. Он так любил этого мальчишку. Его белую, почти прозрачную, и такую бархатную кожу, сводящий с ума запах, его губы. Он готов был стать для него не только любовником, но и защитником. Он хотел бы стать для этого глупого ребенка единственным важным и желанным. Но тот предпочел другого. Глупый мальчик решил поиграть, а, когда игрушка надоела, выкинул ее и глазом не моргнул. Надо было еще тогда покончить с ним. Он меня унизил, а разве я прощал когда-нибудь унижение? Надо было вырвать у него сердце. Или нет… Вырвать сердце его брату. Да! И смотреть, смотреть в его глаза, и слушать, как скулит, как уходит жизнь из его тела. Он решил, что может что-то решать. Самостоятельно. Он решил, что может безнаказанно сказать мне «нет». Что ж! Иди ко мне, мой мальчик. Сегодня я покажу, кто здесь главный. Сегодня ты станешь моим навсегда или сдохнешь!***
- Ты чего взмок так? Вроде не танцевали еще, - Том провел рукой по лбу близнеца, стирая прохладную влагу. Он с беспокойством заглянул в лихорадочно заблестевшие глаза. - Не знаю, мне нехорошо, - а точнее хочется залезть под стол, зажмуриться и закрыть уши ладонями. Снова этот холод от окружающих, но теперь он проникает под кожу без малейшего прикосновения. Предчувствие? Чего-то плохого? Или просто алкоголь ни к черту? Ох, последних лучше не упоминать. Взгляд остановился на хорошо знакомой фигуре. Никто из окружающих в своей эйфории его не заметил. Стефан. Перед которым стоял совсем юный парнишка, лет четырнадцати, не больше. Обе руки демон положил на плечи ребенку, глаза которого не выражали ни единой эмоции, они вовсе казались стеклянными. - Том, - шепотом позвал младший. Брат вскинул голову, удивившись, как остро и отчетливо прозвучал голос Билла сквозь оглушительный электронный трек. Томас тоже увидел пару, стоящую неподалеку. Губы в мгновение пересохли. Ни уничтожающий взгляд мужчины, ни пустой взгляд мальчика не предвещали ничего хорошего. - Зачем он здесь? – Том приобнял брата, сжал его плечо, заглушая нервную дрожь. – Ты же сказал, что порвал с ним. - Я да, а вот он, кажется, с моим решением не согласен, - «Он ведь пообещал мне неприятности тогда. Что он сделает? Не посмеет. Слишком много людей. Слишком не простой я человек, чтобы просто так исчезнуть». – Томми, я пойду. – Билл вернул взгляд брату. Тот как-то странно и нервно улыбнулся. - Мы пойдем вместе. Или Я пойду один, - глоток крепкого алкоголя, вкус которого совсем не почувствовал. – Идем, - Том подал руку брату, рывком поднимая его с диванчика. - Нат, мы перекурить. Может, немного задержимся, Биллу нехорошо, - Том негромко объяснился перед женщиной, уже с беспокойством осматривающей младшего. – Пусть эти двое поотдуваются немного, - он кивнул в сторону друзей, воркующих с двумя блондиночками с одинаково вытянутыми по-утиному губками. Близнецы последовали за Стефаном, уводящим мальчика прочь. Они прошли коридор с уборными, курилку и, молча, миновали пролетов двадцать, а может и больше, счет был потерян еще где-то посередине. Площадка высотки, на которую они вышли, была тускло освещена, по деревянному полу гулял ветер. Осмотревшись стало понятно, что сквозняк тянулся из приоткрытой двери на веранду. Отсюда открывался потрясающий вид на центральную часть Москвы. После дождя она казалось особенно прекрасной, на мокром асфальте далеко внизу отражались огни ночного города. Все это должно было завораживать, но Том никак не мог отвести взгляд от побелевших и сжатых губ близнеца. Предчувствие зарождалось теперь и в его внутренностях. Все четверо уставились друг на друга, ожидая, кто нарушит тишину первым. Мужчина уже оскалился, готовый выплюнуть ядовитую фразу, как за его спиной раздался женский голос. - Прежде, чем ты что-либо сделаешь, верни мне моего цыпленка. Это мой новый проект, а ты без спроса угнал его, - женщина обижено надула губки. Цокая каблуками она, не торопясь, прошла в импровизированный треугольник из присутствующих здесь мужчин. – Не обижайся, милый, ты навсегда останешься моим любимчиком, - она сладко улыбнулась еще больше побледневшему Биллу, а потом игриво подмигнула Тому. Старший заиграл желваками, еле сдерживая себя, чтобы не вцепиться этой ведьме в патлы прямо здесь и сейчас. - Сгинь, Хлоя, - зло прошипел на женщину Стефан. Радужка его глаз почернела, а оскал стал напоминать звериный. – Это мое дело! - Ой-ли! – весело хлопнула в ладоши Хлоя. – Спешу напомнить тебе, что это мои мальчики, - она нежно погладила ребенка по щеке. Тот никак не отреагировал, продолжая стоять в объятиях Стефана, как неживой. – Я как раз собиралась подарить этому цыпленку крылья. - Отличная идея! – мужчина запустил руку в светлые волосы мальчика. – А знаешь,что? – он сменил тон на заговорщический. -Билли тоже любит хорошеньких мальчиков. Дадим ему возможность побаловаться? Только давай быстрее, я уже чую святошу на облачке. Ну, что притихли? - Стефан презрительно окинул взглядом близнецов. Как же хочется проснуться. Открыть глаза, умыться холодной водой, прогоняя ночной кошмар. Как же хочется избавиться от кома в горле, от тошноты, от липкого страха. Они стоят и ухмыляются, а у меня нет ни сил, ни желания произносить хоть слово. Но это так нужно. Ему нужно. Нужна моя рука, моя защита. Злости давно нет. Ненависть к этим вот тварям - да, а к нему - нет. Только страх. Отвратительное чувство. Страх, что ему будет больно? Да. Что исчезнет? Да. Что я останусь один? Да. Да. Да. Томас снова оглядел брата. Билли смотрел на ребенка, и глаза его приобретали такой же стеклянный вид. В нем угасали последние эмоции, он становился пустым, как будто уже знал, что это конец, и вот так решил с этим смириться. Как он смеет сдаваться? А как же я? Внутри разгорался огонь. Том выдохнул. Сжав кулаки, перевел взгляд на двух представителей потустороннего мира, грязного и изматывающего. Мира, в который он так боялся отпустить брата, отчаянно держа его за руку. Брата ли? Любовника? Любимого? Какая разница! Его! Не отдам! - Чего вы хотите? - Ой, смотрите, кто заговорил! – Хлоя игриво высунула язычок, лизнув им свою верхнюю губку, от чего Тома передернуло. Стефан с силой сжал плечи мальчика, и у того в уголках глаз зародилась влага. Ага, значит малыш чувствует, он еще жив. - Не строй из себя дурачка, - теперь ее голос зазвучал угрожающе. – Ты прекрасно все знаешь. Он, - палец в сторону Билла, - задолжал уже много жизней. И он вернет долг. Или я разорву сделку, - женщина нежно улыбнулась и поцеловала воздух, в упор разглядывая своего любимого подопечного. - Оставь их мне, это мое дело. Я первый пришел. Мне он должен намного больше. Если хочешь, я выкуплю твой долг, - Стефан зашипел на Хлою. Вся его гибкость и неспешность разом улетучились. Взгляд горел жаждой. То ли мести, то ли близости. – Я сам! - «Я сам!», «я первый пришел!». Так мальчики в три года говорят, Стефи, – она ходила вокруг присутствующих, но взгляд ее был прикован к младшему Каулитцу. – Он мой, и только я имею право играть с ним. Но мне нравится твоя идея. Пусть он подарит цыпленку крылья. И я даже не наругаю тебя за то, что ты взял у меня птенчика без спроса, - последнее Хлоя театрально прошептала в ухо демону. - Что будет, если ты разорвешь сделку? – Томас перестал дышать, ожидая ответа. Краем глаза он наблюдал, как Стефан повел мальчика к перилам веранды, как куколку перекинул его через кованые прутья. Мальчишка не шевелился, лишь крепко схватился за холодный металл, теснее прижимаясь к нему спиной. Стефан отошел назад, цинично огладывая ребенка. Картина, от которой замирало сердце. Правда, лишь у двоих из присутствующих. - Что будет? Ты умр… - Хлоя, нет! – Крик Билла словно ножом полоснул грудь старшего. Он с ужасом смотрел, как теперь беззвучно шевелились губы брата, на лбу блестели капельки холодного пота. Впрочем, удивление он произвел и на демонов. Билл сделал неуверенный шаг. Колени дрожали, он не моргал, а только лишь беззвучно что-то шептал. Еще один шаг к обрыву. - Что? – хрипло спросил Том, ошарашено следя за братом. – Я? - Ты что, так ничего и не понял? – засмеялась Хлоя. – Ты – всему причина. Это тебя твой братик спа… - Нет! – Билл рванулся к ребенку, но вместо толчка в спину впился в перила и закричал. Его крик пронзил ночную сырость, разряженный воздух тут же сотрясло громом. Сейчас ливанет. А по щекам Каулитца младшего, продавшего в двенадцать лет душу, катились слезы, рот искривился от крика и судорог. Он уткнулся носом в затылок мальчика. Больше сделать он ничего не мог. Не мог толкнуть его. Не мог дать ему «крылья». И спасти тоже не мог. За спиной заливалась хохотом Хлоя. Сквозь смех она пыталась говорить. - Ты сдох…сдохнешь! А его…моего Билли…моего мальчика…я заберу! Ахаха! Да. Его душа все равно будет моей. В любом случае. Больше Томас ничего не слышал. Уши заложило от оглушительного биения пульса, а на месте сердца зияла дыра. Все исчезло. Пустота. Осознание выжгло все эмоции. Единственное, что еще жило в нем – желание спасти брата. Взять на себя его грех - может, именно ради этого он и жил? Он как будто видел себя со стороны. Видел, как со звериным рыком бежал к Биллу и до смерти напуганному ребенку с побелевшими от напряжения костяшками на пальцах. Он рванул мальчишку за плечи, выталкивая прочь, в воздух. Вот так: один удар сердца, и он сделает то, что не смог бы его брат. Он убьет мальчика, но спасет Билла. Он не даст этой ведьме окончательно погубить его душу. Если чьей-то душе суждено сегодня отправиться в ад, то пусть это будет его душа, душа Тома – того, с кого на самом деле начался этот кошмар. Он не позволит Биллу расплачиваться за все одному. Руки мимолетно прошлись по теплой спине. Теплый, живой… Всего лишь ребенок, ни в чем неповинный. Сколько ему? Двенадцать, меньше? Как было Биллу тогда… Его маленькому младшему брату. - Том! Худые пальчики уже соскользнули с перил, ноги от сильного удара потеряли опору. «Том!». Это его имя кричали. И он не мог не узнать голос, вернувший все чувства разом. Мальчишка, в ужасе задержавший дыхание и зажмурившийся, повис в воздухе. Рука Тома крепко держала его за хрупкое запястье. Рука человека, который мгновение назад готов был его убить. Том рванул ребенка назад, вместе с ним заваливаясь на пол. Рядом на колени опустился Билл, тихо воя и закрывая мокрое лицо руками. - Сука! – Стефан скривился, а потом стремительно направился к Биллу, готовый вцепиться тому в глотку. Хохот, все еще отражающийся от стен, резко прекратился. - Не смей! – Стефана невидимой силой отбросило к стене. – Только я имею право, - глаза ее запылали. Хлоя облизала губы и приподняла подбородок, пристально глядя на Билла. Младший вздрогнул, как от удара статического электричества, тяжело задышал, хватая ртом воздух. Глаза расширились в немом крике, а зрачок заполнил собой всю радужку, чтобы сделать карие глаза угольно черными. Билл схватился за свитер в попытке разорвать его на груди, но ткань не поддалась, а по телу волнами прокатилась судорога. - Билли… - Том положил на пол мальчика, которого до этого прижимал к себе, пополз к брату, где-то на краю сознания догадываясь, что с ним происходит. В памяти всплыли недавние слова «А его. Моего мальчика я заберу. Его душа все равно будет моей. В любом случае». Из последних сил вскакивая на ноги Томас бросился на демонов. Как когда-то в драке с одноклассниками, дразнившими младшего, кинулся на защиту. Прямо в толпу, не думая о себе… Подставился под нож сумасшедшего, чтобы защитить. Из последних сил. В руке Стефана блеснуло лезвие материализовавшегося клинка. Демон с рыком замахнулся на парня. - Стефан! – Хлоя. Страха не было, когда оружие, рассекая воздух, обрушилось на Тома точно в сердце. Орган, перегоняющий литры крови, сжимающийся от боли, трепещущий от волнения и ожидания, вздрагивающий от мурашек и пронзительно любящий. Отданный другому человеку, так похожему на самого Тома. Удара Томас не почувствовал. Его, как и Стефана, отбросило друг от друга мощной волной, словно от взрыва. А вокруг посыпались осколки то ли стекла, то ли льда. Левую руку резануло, и Том сжал запястье, в следующую секунду удивленно смотря на пепел, оставшийся на его ладони от деревянного браслета и обгоревший кожаный шнурок. - Что ты наделал! Стефан! Что ты наделал? – визг Хлои привел в себя, Том обернулся в поисках брата. Билл уже не задыхался, он широко раскрытыми глазами смотрел куда-то сквозь женщину и тоже держался за запястье. Из носа тонкой струйкой лилась темная густая субстанция. Слишком темная для крови. Билли глубоко вдохнул воздух и закашлялся, приобретая, наконец, осмысленный взгляд и еще совсем не смелый цвет на губах. - Ааааа! Что ты наделал, ублюдок! – Хлоя метнула рукой в сторону Стефана. Его крик на мгновение оглушил присутствующих, и тот исчез, окутанный яркими языками пламени, оставив в воздухе лишь едва уловимый запах гари. Сама Хлоя тут же резко обернулась, в панике делая шаг назад. Ей в глаза смотрел сероглазый мужчина, спокойный и светлый, с лучиками морщинок от уголков глаз. Она исчезла, и Тому подумалось, что больше никогда в жизни он ее не увидит, ни во сне, ни наяву.***
Тишина стала спокойной. По лицу скользил ветерок, приятно пахло дождем. Он был теплым, сильным, с грозой и редкой молнией, но теплым. У мальчика, лежавшего на полу, были зеленные с крапинками глаза. Он смотрел в ночное небо, вздрагивая ресницами, когда тяжелые капли, разбиваясь о перила, попадали ему в лицо. Он приоткрыл губы и слизнул влагу, чтобы ощутить, каким на вкус может быть дождь. - Ты в порядке? – Том бережно приподнял мальчика, наблюдая при этом, как Андрэс, улыбнувшись, присел рядом с Биллом. – Как тебя зовут? - Слава. Вячеслав, - голос был тихим, но спокойным. - Ты русский? - Да, но я немного говорю на английском. Я учусь, - Слава открыто посмотрел в глаза Тома. Каулитц сглотнул. Он чуть было не убил этого птенца, а тот смотрит на него с благодарностью. – Я домой хочу. - Я отведу тебя. Разберусь с этими вот двумя и отведу. И знаешь, Слава-Вячеслав, у меня к тебе есть предложение, и думаю, оно тебе понравится, - Андрэс переглянулся с Томом, и тот усмехнулся. – Веришь мне? Слава кивнул, обозначив улыбку уголком губ. Андрэс вернулся к Биллу, рукавом стирающему темную жидкость от носа до самого подбородка. Мужчина перехватил его руку и, неуловимо появившейся салфеткой, стер оставшуюся мерзость. - Голова не кружится? – ласково спросил он. - Нет, не кружится. И не болит. Вообще ничего не болит, - Билл рассматривал лицо мужчины. Он видел однажды Андрэса издалека. Они с Томом смеялись, но Билл так и не решился подойти. Сейчас он жалел о том, что не познакомился с ним раньше. – Что это было? Все это?... - Ну… - начал Андрэс, проведя пальцами по вискам Билла, заставляя того прикрыть от ласки глаза, - начнем с того, что ты больше не во власти тех тварей, - Билл резко распахнул глаза, а Томас издал стон, полный облегчения. – Да, мой хороший. Билл посмотрел на брата. Том едва дышал, закусив губу и сдерживая слезы. - Том, ты был непосредственным объектом сделки. Извини, но я не мог рассказать тебе, не имел права. Если бы ты умер или погиб, когда и как суждено, сделка считалась бы просто завершенной. И Биллу оставалось бы расплатиться за все, что он успел сделать. Но если объект сделки уничтожает демон, неважно высший или помладше, она считается разорванной. Нарушенной. И, надо полагать, отнюдь не в пользу нечисти. Стефан, или как его там, попытался это сделать - убить тебя - но защита Билла сработала. Оба близнеца удивленно уставились на мужчину. Защита? - Браслет? – Том инстинктивно обхватил свое запястье. – Твой подарок был защищен? - Я не понимаю, - младший виновато посмотрел на брата. - Я попробую объяснить это так, как понимаю я, - Андрэс поудобнее устроился на деревянном полу, все еще аккуратно придерживая Билла. – Но сначала расскажи, что ты чувствовал и о чем думал, когда делал браслет? Младший Каулитц на минуту задумался. Он посмотрел в глаза ангела, но взгляд его был абсолютно отсутствующий, как будто мыслями парень был далеко за пределами этого здания и этого города. - Мне было плохо… Мне казалось, что тьма поглощает меня полностью, что ничего от меня самого не остается, - Билл на мгновение зажмурился. – Но я все время думал о брате, о том, как сильно хочу уберечь его. Как виноват перед Томом. Как безумно люблю его. Он самое светлое, что есть в моей жизни, самое дорогое. И мне хотелось оставить с ним хотя бы маленькую частичку себя прежнего, не изуродованного. Андрэс утвердительно кивнул, словно отвечая на свой же вопрос: - Я так и думал. Видишь ли, человек, попадая под влияние демонов, перестает чувствовать добро. Как ты сказал, «тьма поглощает полностью»? Так и есть. Но ты, - он сильнее сжал руку на предплечье Билла, - ты, даже находясь под властью бесов, смог сохранить свою искреннюю любовь, которая и руководила тобой. Любовь и отчаянный страх потерять брата. Мне с пафосом хочется заявить, что это чудо, друг мой. Ты сделал браслет вопреки темным силам, потому он и сработал против них. Мужчина помолчал, давая возможность близнецам осознать произошедшее. - Удар был такой силы, что щит, выдержав атаку, сам при этом рассыпался. Но это не отменяет факта нападения на тебя, Том. С одной единственной целью – убить. Этот черт, сам того не осознавая, разорвал сделку Хлои и Билла, - Андрэс наблюдал, как в глазах младшего сменяются эмоции, а в уголках глаз зарождается соленая влага. Пожалуй, впервые за последние года не от страха и боли. – Ты свободен, но и я кое-что заберу. Андрэс еще раз провел теплыми пальцами по вискам младшего, тронул за плечи, и, слегка облокотившись на Билла, поднялся на ноги. - Слава, - позвал он мальчика, пригревшегося в объятиях Тома. Подал руку, чтобы помочь встать. – Присмотри-ка за Биллом, дружок. С этими словами он подтолкнул ребенка к насторожившемуся фронтмену. А сам резко присел перед Томом. - Я тоже кое-что заберу, - начал он. – Правда, боюсь, это тебя не особо огорчит, - пробубнил Андрэс и грустно улыбнулся. – Видишь ли, ангел с крыльями, или же только идущий к этому – это существо самоотверженное. Этого тебе не занимать. Но, Том… Ты был готов убить, - Том вздрогнул как от пощечины, и на лице друга отразилась такая же гримаса боли. – Да, я знаю, что ты… Ты бы этого не сделал. Не смог бы, но был готов пойти против себя. Прости, но я должен забрать у тебя благодать, которую однажды подарил в надежде обрести преемника и искреннего друга. И, чего греха таить, я обрел, - мужчина улыбнулся, и Том с удивлением увидел, как по его щеке катится слеза. Кажется, даже она искрилась чистотой. Или это был просто отблеск ночных огней? – Но я должен. Том кивнул и отчаянно попытался вспомнить, тяготился ли когда-нибудь возложенными на него обязанностями и ответственностью, или находил в этом спасительный оплот, в котором мог перевести дух и поднабраться сил, чтобы продолжать идти рядом с братом, крепко держа его. Сейчас все казалось неважным - отберите или оставьте. Главное, Билл свободен. И все же легкое чувство потери неприятными холодными мурашками прошлось по ребрам. Андрэс накрыл своей ладонью глаза Тома, вторую положил на его затылок. - Больно не будет. Вспышка белого света и холодное чувство опустошения. Вот и все. Сожалеть - все же он будет об этом сожалеть. Может быть, когда будет оставаться один на один со своими мыслями. Но теперь это будет редко, ведь Билл свободен. В грудь как будто ударили, и Томас лопатками приложился к стене, на мгновение задохнувшись. В глазах все еще вспыхивал белый свет, ослепляя и унося в какие-то давние воспоминания. Лето. Озеро. Мокрый тетрадный лист. Билли. И внезапно появившийся Андрэс, державший за руку зеленоглазого мальчишку. - Я всегда буду рядом, Том. Если понадоблюсь… Или ты просто захочешь… Не знаю, - он пожал плечами. – Просто позови. Они исчезли, оставляя Тома в том дне, который перевернул две маленькие жизни. 13 июля 2001 года. Гамбург. Билли жмурился, расслабленно покачиваясь на поверхности, невесомо, как будто на облаке. Он нежился в прохладной озерной воде под жарким летним солнцем. Где-то неподалеку точно так же лежал Томас. Билли чувствовал брата, как рябь на воде, тянувшуюся от одного к другому. Он перевернулся, набрав в легкие побольше воздуха и нырнул. Близнец протягивал ему руку, и улыбка расползалась на губах сама собой. Том был красив. Такой же худой, но чудь более спортивный, что априори делало его сильнее. И старше, пусть на десять минут, но старше. Том был частью его самого, кажется, отними – и он не сможет дышать. Рука была теплая, несмотря на продолжительное купание. Они вынырнули вместе, смеясь и соприкасаясь телами. А потом безмятежность и счастье разом ухнули вниз, навсегда запечатлев в памяти испуганные глаза Тома и раздирающую боль в горле от выкрика его имени. Ужас происходящего за мгновение охватил мальчика: он кричал, раздирал кожу об острые камни, но не оставлял попыток вытянуть брата из воды. Казалось, неведомые силы удерживают того на дне, не дают вздернуть голову чуть выше, чтобы сделать глоток воздуха. Сколько прошло времени, Билл не знал. Вода под ногами приобрела розоватый оттенок, смешиваясь с его и Тома кровью из расцарапанных рук и спины. Он уже не кричал, а только хрипел и сипел, из последних сил цеплялся за Тома, тянул его вверх. Отчаянный крик беспомощности должно быть эхом окутал все пространство. Пот, вода и слезы застилали глаза, но даже через такую пелену Билл увидел женщину. Идеальное лицо не выражало никаких эмоций. Она просто стояла и смотрела. На секунду мальчик застыл, силясь понять, видение это или живой человек. - По… - сорванное горло выдавало лишь сиплое подобие слов. – Помогите! Прошу вас! Помогите! Мой брат… - Билл хрипел, все еще не отпуская руку Тома, поскальзываясь и то и дело оборачиваясь на странную женщину. - Тише. Я помогу, - Билл вздрогнул от неожиданности - голос прозвучал над самым ухом. – Что мне сделать, Билли? – женщина сжала плечо мальчика. Они встретились глазами. Карий испуганный взгляд утонул в топленном меду. Счет времени был потерян, словно его кто-то притормозил. В уши как будто напихали ваты, потому как все звуки вдруг стали глухими, и лишь учащенный пульс набатом бил по перепонкам. - Спасите Тома! Спасите моего брата! – мальчик обессилено рухнул на колени, слезы градом хлынули из глаз. – Спасите его, умоляю! – это был уже крик. - О, мой малыш, - женщина улыбнулась, нисколечко не торопясь с помощью. – Я помогу, я спасу твоего брата. Только… - она елейно улыбнулась и подалась ближе к Биллу. – Только я попрошу кое-что взамен, согласен? - Пожалуйста. Все, что угодно. Только вытащите его. Сквозь вату в ушах Билл услышал звонкий женский смех, а в следующую секунду незнакомка опустилась по колено в воду и без особых усилий подняла на руки обмякшее тело Тома. Его кожа приобрела серый оттенок, он был холодный и не дышал. Секунда, другая… - Я вернусь очень скоро, чтобы получить обещанное. Билли не слышал, он склонился над братом и умолял его очнуться. Он тряс Тома за плечи и зацеловывал холодные щеки. Страх парализовал, и лишь слабый, едва слышимый стон разогнал застывшую кровь в теле Билла. Томас закашлялся, изо рта полилась вода. Младший перевернул его на бок. - Слава богу, Томи, слава богу… - Билл шептал, размазывая слезы по щекам, второй рукой намертво вцепившись в ожившего брата. - Спаси… - Билл обернулся, чтобы запоздало поблагодарить, но там уже никого не было. Никого, кроме отчима, торопливо работающего веслами по направлению к сыновьям. Томас все еще откашливался. Сколько же он наглотался воды? Билл приподнял его, прижал к себе, покачиваясь, словно убаюкивая. Гордон начал кричать еще издалека, но отвечать не было сил. Хотелось свернуться в клубочек, подмять под бок Тома, уткнуться ему в шею и уснуть. Смотреть один сон на двоих и слушать его дыхание, пусть вот такое хриплое и болезненное, но живое дыхание, слушать его сердце, бегущее сейчас быстрее обычного, спотыкающееся, но бьющееся. Примчавшийся Гордон подхватил Тома на руки и быстро перенес в лодку. Он работал веслами за пятерых, губы его побелели и что-то шептали. Где-то глубоко кольнуло осознание, что не только он, Билл, мог остаться без своего брата, но еще и родители остались бы без старшего сына. И сейчас эта бледность на лице отчима теплом разлилась в сердце. Потому что любит, потому что всерьез испугался за сына. Достигнув берега разреветься захотелось снова, потому что там были крик мамы и ее закушенная в страхе ладонь. Все происходящее дальше понеслось калейдоскопом: скорая, больница, палата, укол, уговоры пустить к Тому, капельница, укол, неглубокая дрема и мысли. Теперь, в тишине и полумраке больничной палаты, можно было прокрутить в голове все случившееся. Потерзать себя страшной мыслью «а что, если бы…». Если бы не та женщина, такая странная, ниоткуда появившаяся и в никуда исчезнувшая. И что она там говорила? Что-то просила взамен. Скорее всего, просто привиделась, но как тогда Том? Что же все-таки произошло? И как она смогла… Поток вопросов прервал стук в дверь. - Не спишь? – улыбнулся доктор Миллер. - И не усну, пока меня к Тому не пустят. И вообще я… Доктор засмеялся, поднял руки вверх, обозначая жестом «сдаюсь». - Хорошо, хорошо. Ваша мама передала мне все ваши ультиматумы, Гер Каулитц. Я, собственно, за тобой, - снова обезоруживающая улыбка. – К сожалению, я не могу предоставить дополнительное спальное место, поэтому, если не смущает узкая кровать, то я помогу тебе перебраться к Тому. - Не смущает, - Билл босыми ногами вскочил на пол, ураганом сгребая со стула одежду. Доктор на это лишь покачал головой, собирая с тумбочки оставленные для мальчика лекарства.***
Томас спал беспокойно, дыхание так и отзывалось хрипом. Билл тихонько обнимал его со спины, стараясь не разбудить. Тем более, что старший уже просыпался с час назад. - Билл? – шепот вывел младшего из дремоты. Та самая женщина, что спасла Билла, стояла на середине палаты. Значит, все-таки не привиделась. Но как она оказалась здесь? Дверь совершенно точно не открывалась. Или он все-таки уснул? Билл слегка ущипнул себя. Нехорошее предчувствие закрадывалось в душу, подобно тому, когда смотришь ужастик и знаешь, что сейчас появится злодей, а главный герой об этом не подозревает. И предупредить об опасности нет возможности. - Я обещала, что приду. Подойди ко мне, малыш. Вылезать из кровати, пускай и больничной, совсем не хотелось, но чувство обязанности, а также абсурдности ситуации магнитом потянуло к женщине. - Что вам нужно от меня? – волнение пробивалось в высоких нотах мальчишеского шепота. Гостья ласково улыбнулась. - Мне нужны, как бы это сказать? Ммм. Твои услуги, - женщина прищурилась, заглядывая в глаза Билла. – Как бы это объяснить. Я буду иногда просить тебя о маленьких услугах. Поговорить с кем-то, например. С разными людьми. Понимаешь? Билл отрицательно покачал головой, а неприятное чувство продолжало разливаться по телу. - Кто вы такая? - Я демон, - без колебаний ответила женщина, и в глазах ее на мгновение блеснула чернота. Сердце пропустило удар, но ни один мускул не дрогнул на лице, как будто мальчик знал ответ еще до того, как слово был произнесено вслух. - Вы заберете мою душу? – голос не дрожал, задрожали поджилки. - Нет, мой птенчик. По крайней мере, не сейчас. Потом, когда-нибудь, когда придет твое время. Но обо всем по порядку. Сейчас же мы должны завершить сделку. Хотя, если ты передумал, я могу вернуть все как… - Нет! – Билл сделал шаг в сторону, закрывая собой спящего брата, на которого перевела взгляд женщина. – Я согласен. - Протяни руку, Билли. Больно не будет. Билл, поколебавшись, протянул ей руку. Она обвила пальцами его тонкое запястье и резко перевернула сцепленные руки. Билли ойкнул и выдернул худенькую ручку, вцепившись в свое запястье. - Вот и все, малыш, - медовым голосом произнесла женщина и провела пальцами по щеке мальчика. - Отныне и навсегда.***
Дома Томас, утомленный переездом и лекарствами, снова спал. Билли рассматривал его лицо, приоткрытые губы и подрагивающие реснички. А внутри формировался нарост, источающий ядовитую жидкость. Ее сдерживала отчаянная надежда, что все не взаправду, а если и так, то он будет не один. Рядом его старший брат. И любовь к нему гораздо сильнее. В голове сами собой выстраивались строчки. Борьба противоречивых чувств выливалась в стихи. Билл потянулся за блокнотом и ручкой. Эту бурю, сквозь которую он прорывался, смотря на Тома, нужно было немедленно выплеснуть на бумагу. 26 апреля 2017 года. Москва. - Это я виноват. Столько лет, Билл, почему ты не рассказал мне все с самого начала? – Томас стал задыхаться, голос срывался, но остановиться он уже не мог. – Билл? Почему? Все это время, я винил тебя, а это Я! Я виноват. Почему ты не рассказал мне? - Именно поэтому, - Билл подполз к брату, попытался его обнять, но тот лишь отшатнулся, больно ударившись лопатками, обхватил себя руками, словно резануло в животе. – Я знал, что ты станешь винить себя. А меньше всего мне хотелось бы этого, потому что ЭТО БЫЛ МОЙ ВЫБОР. Пусть тогда не до конца осознанный, но мой. И, повторись все снова, я поступил бы так же. Я не стал бы жить без тебя. Потому что ты моя жизнь, и я просто не сумел бы. Сдох бы в ту же секунду, - он протянул руку, чтобы дотронуться до щеки Тома, но тот лишь закрыл ладонями лицо. - Столько лет… Я мучил себя, тебя. И представить не мог, что всему виной сам. Томас зарычал, вцепившись в собственные волосы. - Я думал, что все из-за твоего проклятого желания петь и быть знаменитым. Что все это – за твой талант, - Том зажмурился, сгорбился. Из груди вырывались звериные рыки и скулеж. - Ты – мой талант, Том. Все, что я когда-либо писал, все благодаря тебе. Ты мое вдохновение, моя любовь, и боль, и страх, - Билл приблизился вплотную и запустил руку в растрепанные волосы брата. – Пожалуйста, успокойся. Все уже позади, - прикоснулся к руке, легонько провел по плечу. – Уже все хорошо, мой милый. Нет ни ангелов, ни демонов. Только ты и я. И если мы уйдем в ночь, то только вместе, помнишь? - Прости меня, - Том словно не слышал слов, продолжая рвать на себе волосы, испепелять себя чувством вины. - Прекращай это, Томас, - повысил голос Билл, начиная сердиться. – За что мне тебя прощать? За то, что чуть не умер? Или нет, подожди, за то, что тебя чуть не убили? Том резко вскинул голову, впиваясь взглядом в лицо младшего. - Я миллион раз прокручивал ту ситуацию, особенно тогда, когда уже знал Хлою и других от и до. Знал, на что они способны и как любят ловушки. Все было подстроено, просто я приглянулся Хлое. Этакий милый мальчик, невинный птенчик. Вряд ли бы она убила тебя, и, откажись я от помощи, ничего бы не было. Но как я мог, Том? – он снова коснулся щеки брата. – Я думал, что вот-вот потеряю тебя. Я не мог знать, что это лишь злая шутка. Билл выдохнул, прикрывая глаза, и тут же оказался в крепких объятиях. - Ты ведь и сам стал что-то подозревать? - Да, - Томас уткнулся ему в висок. – Только я и подумать не мог, что связывать нужно другие факты. Я был слеп, - Том облизал пересохшие губы, и прикоснулся ими ко лбу брата. Билл снова выдохнул, выпуская прочь остатки потусторонней жизни и все сопутствующее. Они помолчали какое-то время, каждый думая о своем, а может быть оба об одном и том же. На душе становилось спокойнее, и, казалось, сам воздух стал легче. - Осталось два концерта, и мы вернемся домой. Клянусь, я не вылезу из постели по меньшей мере неделю. Том засмеялся. - Я готов разделить с тобой это нелегкое занятие. - Ну… У тебя все равно нет выбора. Желание фронтмена – закон! – Билли поднял вверх указательный палец, олицетворяя этим жестом всю серьезность высказывания. - Закон, говоришь? – Том немного отстранился, но лишь для того, чтобы заглянуть в смеющиеся глаза, а затем запечатлеть на пухлых губах горячий поцелуй.Эпилог
Комната была залита янтарным светом от лучей восходящего солнца, пробивающихся сквозь плотные шторы. В воздухе медленно плыли пылинки, и терпко и сладко пахло разгоряченными телами. Время замедлилось. Ничего не существовало за пределами этой комнаты, и вся вселенная была в ее пределах. На кровати, среди смятых простыней, лежал Том. На животе, умиротворенно закрыв глаза. Сверху, прижимаясь всем телом к нему, животом и грудью к спине, руками к рукам, переплетая пальцы, лежал его брат. Он так же размерено дышал, повторяя каждый вдох за Томом. Не шевелился, не думал ни о чем. Только впитывал в себя его запах и тепло. Тела обоих поблескивали от пота. Им было хорошо в этой тягучей неге. И никто и ничто не могло этого нарушить. - Спой мне… Для меня… Только для меня. Билл медленно провел носом по его волосам, влажным и ароматным. - Я всегда пою только для тебя, Том. Его голос звучал тихо, награни шепота. Знакомые слова снова рождали целый мир внутри. Один на двоих мир, где они - такие одинаковые и такие разные - были только вдвоем.