***
— Итак, как далеко вы зашли? — с готовностью набросилась на Маринетт Алья так, что потенциальной добычей почувствовала себя сама Дюпэн-Чэн. Маринетт покраснела и уставилась на шероховатую поверхность стола, старательно глуша в памяти пятничный разговор с Адрианом, точнее его окончание: эту тему сам парень тактично не затрагивал, но пару раз бросал на ЛедиБаг во время патрулей такие взгляды, что она буквально чувствовала, что этот костюм слишком обтягивающий. Нуар, впрочем, тут же делал вид, что всё это ей лишь показалось, но… Маринетт не сомневалась, что рано или поздно они столкнутся с неизбежным развитием отношений. И это пугало и привлекало одновременно. Может быть, привлекало чуть больше, но это уж точно не то, о чём стоит сообщать Алье, если сама Маринетт не хочет скоропостижно скончаться от смущения. — Никуда мы не зашли, Алья, — прижав ладони к пылающим щекам, Маринетт с тоской покосилась на часы: до звонка целых две минуты — в обществе любопытной Альи это целая бесконечная безнадёжно смущающая вечность!.. — Тогда к чему такой сексуальный аксессуар, м? Не помню за тобой такой любви к чокерам раньше! — отметила подруга, невольно заставив Маринетт досадливо прикусить губу. Опомниться-то она опомнилась, мигом спрятав клыки за губами, но чёрное дело вампирские зубки уже сделали: небольшой прокус мигом закровоточил, и Маринетт, неловко прикрывая губы ладонью, полезла за бумажными салфетками. Достать их из упаковки одной свободной рукой оказалось той ещё задачей, но тут на помощь пришла Алья. Протянув платочек, подруга покачала головой с искренней заботой заметив: — Снова беда у тебя с этими пересохшим губами… Кажется, придётся снова дарить тебе набор с помадами и бальзамами… Маринетт благодарно улыбнулась, прижимая платочек к губам и чувствуя, как медленно он намокает в её пальцах. Не успела она обрадоваться, что Алья переключилась из режима пронырливой журналистки в режим заботливой мамочки, как Сезер деловито добавила: — Надо будет у Агреста спросить, какая ему больше нравится… — поймав возмущённый взгляд Маринетт, подруга пожала плечами: — Что? Ему же тебя целовать, так что Адриан тут лицо крайне заинтересованное! От немедленной дружеской кары Алью спас только вошедший в класс преподаватель.***
Адриан задумчиво косился на свою девушку, пока шёл обеденный перерыв. Маринетт сидела непривычно тихо (нельзя сказать, что обычно она болтала с друзьями слишком громко, но такой замученный взгляд у неё встречался редко), словно старалась стать для окружающих невидимой. Увы, будь у самого Адриана какая-то другая фамилия, он бы ещё поверил в определенную вероятность успеха этой затеи, но реальность ставила свои условия. Новость об их отношениях мигом разлетелась ещё за неделю до этого, попав на стол к Габриэлю Агресту с пугающей быстротой, но, к удивлению Адриана, отец не стал особо возражать. Попросил познакомить в ближайшее время, только и всего. И если до укуса эта идея всего лишь немного пугала, но по большей части заставляла сердце радостно и предвкушающе трепетать, то теперь Адриан не на шутку беспокоился, потому что его отец дураком не был. Узнать в Маринетт вампира после того, как сам жил с вампиром достаточно продолжительное время, Габриэль Агрест точно сможет, а это потянет за собой долгие и неловкие объяснения о том, как Адриан дошёл до того, что пришлось распускать клыки. И подставит под удар тайну ЛедиБаг и Кота Нуара, что ещё хуже. Загрузившись собственными не особо радостными мыслями, Адриан и не сразу понял, почему за их столиком разлилось какое-то неловкое молчание. Нахмурившись, парень отвёл взгляд от обёрнутой лоскутом чёрной ткани шеи, на которую машинально уставился, вспомнив про укус, но, увы, Алья Сезер уже нашла более интересное, с её точки зрения, разумеется, объяснение происходящему. — Хм, — довольно заметила Алья, ухмыльнувшись, и склонилась к уху побледневшей подруги: — Адриан тебя — а точнее, твою шею! — уже минут пять глазами пожирает… А представь, что будет, если на тебе только чокер и останется!.. Маринетт мигом вспыхнула, но так и не ответила, плотно сжав губы. Адриан не был уверен, рассчитывала ли их общая неугомонная подруга на то, чтобы он услышал эту маленькую фантазию-предположение, или же виной всему был самую малость улучшенный слух, но одно он знал точно. Легко нарисованную буйным юношеским воображением Маринетт в одном чокере он вряд ли теперь сумеет забыть. Щеки парня заливал предательский румянец.