Мы выходим из сумрака ночи Нашей власти приближается час Наши души мертвы, Мы — порождение тьмы Станет каждый из вас Новой жертвой для нас Мы наступаем! Хоть наши души мертвы, Но мы живее живых, И наша пища — вы! Сейчас Мир нашу силу признал! Из нас Вкус крови каждый познал! И вас Вампиры приглашают на бал! Вампиры приглашают на бал! (Бал вампиров — Вампиры приглашают на бал)
— Это — несусветная глупость! — неоспоримо заключил Габриэль, стараясь игнорировать невинно распахнутые глаза жены. Ха, было бы это так просто! Анна печально вздохнула, намеренно переигрывая, и Габриэль закатил глаза: — Ну вот зачем нам это?.. Анна недовольно фыркнула и уселась-таки на край стола, взмахнула руками: — Да, это глупость, но это весёлая глупость, поэтому нет ничего плохого, что мы её устроим! — А… — Я уже спросила у них, они тоже не против, — перебила Анна, отмахнувшись. Габриэль вздохнул: «тоже не против» — это значит, что предложение было высказано таким безапелляционным тоном, что остальные только кивнули, решив не сопротивляться от греха подальше. Кажется, у него не было особого выбора.***
Анна покрутилась перед зеркалом, поправляя высокий ворот плаща: костюм ей жутко нравился. Да, Габриэль воспринял всю задумку с костюмами весьма скептически, но в итоге сшил всё на совесть — по-другому он просто не умел. Проигнорировав осуждающее покашливание собственной совести, Анна довольно усмехнулась, и, закутавшись в плащ, как и полагается коварному кровопийце, вышла из спальни, сразу направившись в сторону холла, где уже начали собираться гости. Перед тем, как начать спускаться по лестнице, Анна на секунду затормозила: практичность подсказывала ей, что полы плаща всё же стоит подобрать, чтобы не волочились, но дурацкая мечта об эффектном появлении перетягивала одеяло на себя… и победила. Анна, старательно сдерживая улыбку, медленно спустилась по лестнице, попутно разглядывая пришедших гостей: родители Маринетт тоже были в плащах с высокими воротниками — немного другими по крою, совпадавшими с фасоном плаща на самой Маринетт, которая и вызвалась шить костюмы на свою семью. Вместе с семьёй Дюпен-Чэн пришли и Нино с Альей, которых пригласили уже непосредственно Маринетт и Адриан: их хэллоуинские наряды были чуть попроще и скорее в средневековой, чем вампирской тематике. Адриан, обернувшись, иронично хмыкнул: — О, и снова час настал? Анна польщённо фыркнула: — Дайте мне наконец почувствовать себя каноничным вампиром! — А ты можешь злодейски расхохотаться? — подозрительно уточнил Адриан, скрестив руки на груди и сощурившись, и Анна настороженно притормозила в трёх ступеньках от пола. — Не знаю, не пробовала. А что? — Ну, мне кажется, что каноничный вампир в плаще должен уметь по-злодейски хохотать. Кролок вон хохотал, так что давай, пробуй, — Адриан пожал плечами, старательно натягивая на лицо серьёзное выражение лица. Не слишком успешно: уголки рта то и дело ползли вверх, а в зелёных глазах плясали смешинки. Анна тем не менее смутилась, обхватила себя руками и неопределенно отмахнулась: — Я стесняюсь при свидетелях. — Анна вздохнула и с наигранной тоской заметила: — И в кого ты такой вредный, неужели в меня?.. — Есть такая вероятность, — лучезарно улыбнулся Адриан, вызвав невольные смешки у всех гостей, и Анна усмехнулась, покачав головой. На мгновение замерла, прислушиваясь: похоже, Габриэль уже выключал компьютер под тихий аккомпанемент хихиканья Фелисити. Как раз вовремя: Анна довольно кивнула и взмахнула рукой, приглашая гостей в столовую, над украшением которой они с Адрианом корпели всю вторую половину дня. Настоящее празднование Хэллоуина у неё было где-то в далёком прошлом, когда она ещё сбегала из дома, чтобы с боязливым хихиканьем погадать с подружками; отец этого не одобрял, но смотрел сквозь пальцы, полагая, что это всего лишь девичья блажь. Время сделало из праздника большой маскарад, но Анну это не сильно печалило: так даже веселее. В детстве Адриана она пыталась устраивать хотя бы тематические ужины, но Хэллоуин на троих — такое себе развлечение, а приглашать в дом много гостей было неразумно хотя бы ради сохранения тайны. Теперь же Адриан клыкасто ухмылялся, то и дело примеряясь к шее своей девушки, пока помогал ей занять своё место за столом — под дружное подхихикивание друзей, за что и получил шутливый удар в плечо от Маринетт. Сама Анна присаживаться за стол, украшенный парочкой резных тыковок, не спешила: похоже, Габриэль и Фели вот-вот войдут в столовую, а значит, сидеть ей весь вечер с дочкой на руках. Впрочем, она не против. — А что в программе? — не удержалась от вопроса Алья, поправив сплетённые в пушистую и сложную косу рыжие волосы. — А то мы пытались расколоть Адриана, но он только коварно ухмыляется и молчит! — шутливо пожаловалась девушка, и сидящий рядом Нино с усмешкой покачал головой. Анна задумчиво приподняла бровь, бросив задумчивый взгляд на сына, но ответила: — Ужин и немного традиционных хэллоуинских конкурсов. Гадание я из программы исключила, раз уж все здесь при паре. — А то ты веришь в гадания, — хмыкнула Сабина, и Анна пожала плечами: — Нельзя сказать, что прям верю, но когда тебе шестнадцать, а Хэллоуин — это ещё не повод для вечеринки, а время разгула нечистых сил… — задумчиво замолчав на полуслове, Анна молниеносно обернулась, едва открылись двери. Кажется, кто-то из людей вздрогнул от неожиданности, но она не слишком обратила на это внимание: здесь все свои и скрывать свою сущность не имело смысла. Габриэль коротко поприветствовал гостей и поспешил отдать Фели, уже нетерпеливо захныкавшую, в руки Анны, пока детское недовольство не перешло в плач. Фелисити была очень контактным ребёнком и охотно шла на руки ко многим знакомым — пока рядом не было Анны. Это несколько осложняло совместные посиделки двух семей, но Анна в тайне была польщена такой детской любовью. Ещё детская любовь выражалась в цепко вцепившихся в одежду — и совсем немножечко — в волосы детских пальчиках. Последнее Анна перенесла стойко, с чуть нервной улыбкой уговорив Фелисити всё же выпустить пряди из мёртвой хватки. За это время все наконец устроились за столом, и Габриэль с напускным равнодушием поинтересовался: — И много ты нагадала, если не секрет? — полуулыбка выдала искреннее любопытство мужа. Да и не только мужа: Анна заметила, что все остальные с не меньшей заинтересованностью перевели на неё взгляды. Кроме Фели: та с упоением пыталась отодрать пришитую намертво окантовку плаща. Анна только многозначительно улыбнулась, скромно опустив взгляд: — Достаточно. Габриэль только заинтригованно хмыкнул, а Алья задумчиво уставилась на тарелку с фруктами. Под недоумевающие и взглядами мадемуазель Сезер протянула руку, взвесили в руках одно яблочко и уточнила: — Вроде как одной из традиций на Хэллоуин считается конкурс с вылавливанием яблок из воды? — Алья вопросительно глянула на Анну и после утвердительного кивка изрекла: — Интересно, кому их удобнее вылавливать: людям или вампирам? И не считаются ли клыки читерством? Алья с видом ученого-экспериментатора перевела полный хищного любопытства взгляд с яблока на Маринетт, и та инстинктивно отшатнулась от подруги от греха подальше — под дружный смешок всех за столом. Начало дружескому ужину было положено.***
Маринетт отложила десертную вилку и осторожно, самыми кончиками пальцев выудила из теста что-то явно несъедобное. Кольцо, как сообразила она, когда сидящая рядом мама удивлённо охнула. Приподняв левую бровь, Маринетт счистила с кольца остатки теста, но спросить ничего не успела: на другом конце стола усмехнулась Анна: — А я и не сомневалась, кому повезёт! Что, никто не слышал, в чём суть хлеба бармбрэк? — она на мгновение смутилась и пожала плечами, удерживая опасно свесившуюся с её колен Фелисити. — В хлеб кладут маленькие подарки-гадания. Горох, ткань, щепку, кольцо и монетку. Я положила только кольцо и монетки, а то всё остальное ничего хорошего не предсказывает. — И что же предсказывает кольцо? — голос Маринетт дрогнул, она осторожно, словно оно сейчас взорвётся, отложила ювелирное изделие на стол. Остальные многозначительно замолчали. Тишину прервал Нино, он невозмутимо пожал плечами и повернулся к Адриану, невинно заметив: — Не так уж и много вариантов, верно, бро? Адриан, за последние мгновения побледневший сильнее чистокровного вампира, вспыхнул румянцем. И кивнул.…У любовной истории со счастливым концом нет шансов войти в легенды… (Циничный менестрель) ... …И нас ничуть не огорчало, что наша история не войдет в легенды… (Ольга Громыко, «Ведьма-хранительница»)