***
Макс дурачился и не хотел ложиться спать. Изабель пыталась отбить у Рафаэля Саймона, Джейс всё еще танцевал с леди Клариссой, мама ушла на очередные переговоры, так что Алек опять остался один с младшим братом. Он искренне любил Макса, но тот действительно был слишком шаловливым и во всём пытался походить на Джейса, поэтому носился по замку с деревянным мечом в руках. Алек вздохнул и понесся за ним, ловя его за плечи и поднимая над землей. — Попался, — наигранно строго сказал Александр, прижимая к себе вырывающегося ребенка. Макс неосторожно ударил его клинком по голове, и Алек вырвал из его рук оружие. Опять Джейс со своими дурацкими подарками? Макс вновь задергался и схватился руками за его шею. Алек всё же улыбнулся и понес ребенка обратно в кровать. За окном уже было темно, а завтра Александр собирался вставать очень рано, чтобы вместе с Магнусом отправиться куда-то за пределы этого шумного города. Он до сих пор помнил синий венок в своих волосах — им пришлось оправдываться, что всё это нелепая шутка, и лишь одни они знали правду. Общественность еще нескоро успокоится и перестанет обсуждать очередную выходку Бейна, но большинство считали это лишь искрометной шуткой и обидой на супругу. — Макс, давай мы сейчас ляжем спать, а завтра я привезу тебе что-нибудь интересное? — начал наглый шантаж Александр, понимая, что он стоит в коридоре в самом непотребном виде. Мимо прошел патруль с Его Высочеством Себастьяном, и Алек едва не споткнулся на ровном месте. Он поспешно поклонился, и Макс резво дернулся, пытаясь вырваться, и Александр едва не рухнул перед ним на колени. Хотя, едва ли бы он был против. Себастьян сделал короткий жест сопровождающим его солдатам и подошел к Александру. Он нервно сглотнул и поспешил в комнату к Максу, Его Высочество прошел вслед за ними и захлопнул тяжелую деревянную дверь. Алек чуть сдержал дрожь. Он был наслышан о жестокости Себастьяна, и ему не верилось, что это был просто визит доброй воли. Макс все же улегся в постель, Александр накрыл его одеялом, поцеловал в лоб и хотел уже было увести Себастьяна подальше от маленького брата, как тот спросил тихим тонким, умоляющим голосом. — Алек, а ты не споешь мне? — он жалостливо надул губки, и у Александра дрогнуло сердце. — Его Высочество наверняка не хочет меня слушать, — Алек постарался скрыть дрожь в голосе. — С чего ты взял, пташка? — любимое прозвище Магнуса, произнесенное им, ударило по Алеку словно пощечина. Себастьян вплел пальцы в его волосы и сыто улыбнулся. Но эта улыбка не обманула Алека — в глазах у него плясали черти. Он же не убьет его на глазах у брата, правда? Или же… нет-нет, о таком даже думать страшно. Зря, зря он позволил Магнусу те цветы. Теперь их жизни были под угрозой. Алек почти не боялся за себя, душа кричала от одной только мысли, что маленькому Максу причинят боль из-за него. Или его сестренке. Или Магнусу, самому лучшему, заслуживавшему намного больше, чем Алек. За Джейса Александр мог не волноваться — Кларисса бы не оставила его. За мать тоже, но Макс и Иззи были беззащитны… — Отчего ты не поешь, маленькая птичка? — с насмешкой спрашивал Себастьян, мягко перебирая его волосы. Хватка усилилась, и он болезненно потянул за волосы, Алек запрокинул голову. Что-то блестящее мелькнуло в руке Себастьяна, и холодное острие ножа прижалось к его беззащитной шее. Алек боялся дышать, опасаясь любым неосторожным движением спровоцировать его. — Пой, маленькая птичка. Пой. Слова знакомой старой колыбельной были выучены наизусть и отточены до совершенства. Дрожа от ужаса, Алек вспоминал старые уроки и то, как напевал ее Иззи и Джейсу перед сном. Затем Максу, бедному маленькому Максу, который останется совсем один с этим убийцей, если Себастьяну захочется убить Алека. А если он решит убить ребенка? Страх за свою жизнь, за Макса, за оставшуюся семью, за Магнуса наполнил его до краев, и две одинокие слезинки покатились по бледным щекам. Но он продолжал петь. — Вот так хорошо, — неожиданно нежно прозвучал голос Себастьяна. — Очень красиво. Если будешь во всем повиноваться мне и слушаться, то твой маленький брат останется жив. — Спасибо, Ваша Милость, Вы так добры, — всхлипнул Алек, не позволяя себе сдаваться. От него зависит жизнь младшего братца, он не имел права подвести его. — И правда, — рассмеялся тот, проводя острием ножа от шее до ключиц и ведя дальше по телу, не прилагая усилий, и позволил тонким алым царапинам расцвести на его груди. Алек крепко сжал зубы и молчал, позволяя ему делать что угодно со своим телом. Иной надежды у него все равно не было. — Ты сам во всем виноват, пташка. Ты ведь признаешь это? — Конечно, милорд, — кивнул Алек, не желая спорить с ним. Он явно был безумен. Если Алек сейчас резко развернется и нанесет удар по его лицу, вырвет у дезориентированного Себастьяна нож и сам убьет его, то… их казнят как предателей Родины. Вот черт. — Спокойной ночи, маленькая птичка, — улыбнулся ему Себастьян, оставляя короткий ласковый поцелуй на его щеке, а потом — хлесткий удар кулаком по ней же. Алек стерпел. На охоте ему порой было куда больнее. Он захлопнул дверь, оставляя Александра одного со своим братом. Алек уже даже не дрожал, страх больше не сковывал его тело. Он вытер ладонью слезы, чувствуя себя жалким, и поднялся, целуя Макса в лоб. Все тело саднило, на щеке явно разольется синевой гематома, но он быстро соображал, понимая, как может обезопасить свою семью. Макс с ужасом и растерянностью смотрел на старшего брата. — Тебе очень больно? — испуганно спросил он, глядя, как на белой рубашке расплываются красные полосы. — Совсем нет, кроха, — через силу улыбнулся Алек. — Это просто игра такая, не обращай внимания. Просто… будь осторожен, хорошо? Не гуляй один. Скоро мы вернемся домой, и всё будет хорошо. — Я не глупый, — раздраженно вспыхнул Макс. — Это не игры, ты сам говорил, что нельзя играть с ножом. И уж точно не резать лезвием другого человека! Тебе больно! Почему Его Высочество так делает? — Просто есть на свете нехорошие люди, — тихо пробормотал Алек. — Иногда я забываю, какой ты у нас большой, Макс. Он просидел у кровати брата еще час, боясь оставить его одного. Магнус, наверное, не мог его найти и волновался, но Алек не находил в себе сил уйти. Ему вечно казалось, что как только он уйдет, Макса тут же убьют. Он казался ему таким маленьким и беззащитным. У Алека не было сил остановить кровь — все равно от этого он не умрет, зачем? Макс давно уже спал, а Алек всё сидел. Наконец, дверь распахнулась, и в комнату зашла Мариза. Заметив сына, она нахмурилась, а потом разглядела окровавленную рубашку и покрасневшую щеку и безо всяких вопросов двинулась к нему. Она умела читать его по глазам, и Александр впервые радовался этой материнской способности. — Мама, — прошептал он. — Иззи и Макс должны покинуть Королевскую Гавань. И ты тоже. — Моргенштерн? — спросила она. Алек кивнул, и мама всё поняла, тяжело вздыхая и осторожно прикасаясь к его лицу. — Бейн сведет тебя в могилу. — Мама… — Прости, — она нахмурилась. — Я ускорю переговоры как смогу, но как переправить Иззи и Макса… Дверь вновь распахнулась, и на пороге оказался разъяренный и испуганный одновременно Магнус. Заметив Александра, он тут же подбежал к нему, опускаясь на колени рядом с кроватью. Мариза поджала губы, когда он взял ее сына за руки. — Я с трудом отыскал тебя, солнце, — задыхаясь, прошептал Магнус. — Что произошло? — Ты сможешь переправить моих брата и сестру завтра утром или этой ночью? — быстро спросил Алек. Магнус недоуменно нахмурился, но кивнул. — Пожалуйста, не задавай лишних вопросов, нам нужно срочно перевезти их обратно на Север, где они будут в безопасности, — взмолился Алек. — Рафаэль — бывший контрабандист, он сможет переправить их к какому-нибудь торговому городу, а из него — на корабль к Северу, — задумчиво произнес Магнус. — Джейс останется с Клэри? — У них свадьба через неделю, — заметила Мариза. — Он не пойдет, да и здесь ему ничего не угрожает. Но Себастьян… Если он станет королем, то он снова начнет войну. Он безумен. И нельзя оставлять здесь Александра. Что он сказал тебе? — Что мне нужно остаться здесь, иначе всё будет очень плохо, — мягко пересказал Алек, чувствуя, как Магнус сильно сжал его ладони. — Я не хочу знать, что он собирается делать, но Себастьян может убить тебя, и я… я не знаю. Просто пообещайте мне, что Иззи и Макс окажутся в безопасности. Магнус задумался, и Алеку совсем не понравилось выражение его лица. Ситуация казалась ему безысходной — он прогневал наследника их государства, от него невозможно спрятаться, он повсюду будет под ударом, да еще и будет виновен в смерти своих близких. Нет. Если надо пожертвовать собой, даже если придется стать игрушкой Моргенштерна… А что ему еще остается делать. Мать порывисто обняла его. — Это всё из-за тебя, — с ненавистью прошептала она Бейну. — Я знаю, — отчетливо проговорил он. — И я всё исправлю. — Я тебе не верю. — Хватит, — приказал им Алек. — Если это последний день, проведенный нами вместе, я хочу, чтобы он запомнился мне без ссор и ненависти. Мы все на одной стороне. Он обнял мать и Магнуса и обреченно вздохнул. У него не было будущего. Впрочем, его и так не было — он был без титула, без земли и без жены. Просто был. А сейчас и его пытались уничтожить. Пусть.***
Изабель и Макс уже были в безопасности. Алек не успел с ними попрощаться, но их жизни были важнее, чем его. Поэтому он просто сидел рядом с матерью за круглым столом и выслушивал требования Валентина. Рядом с ним сидели дочь и сын. Себастьян не сводил хищного взгляда с Алека, и тот невольно ежился, что не укрывалось от взгляда Клариссы и Джейса, как и огромный синяк, наливающийся на его лице. Они обеспокоенно перешептывались. Джонатану мама уже рассказала всё, и у него явно был на уме нелепый план. Алек покачал головой. — И этого, я думаю, будет достаточно, — прочел до конца Люциан. — Мне кажется, не стоит слишком жестоко обходиться с ними… — Это мы сами решим, — грубо прервал его Себастьян. — Я считаю, нужно в наказание отобрать у Маризы одного из ее сыновей. — Кларисса уже отобрала мое сердце, — перебил его Джейс. — Я женюсь на ней и останусь здесь навсегда. — А можно ли считать тебя сыном Маризы? — с сомнением хмыкнул Себастьян. Алек опустил взгляд. — Вы сомневаетесь в этом, Ваше Высочество? — холодно спросила Мариза. — Джейс — мой сын. — Это, конечно, всё чертовски интересно, но пора уже произнести требования Востока, — небрежно перебил их Магнус. — Я и так у вас здесь задержался. — Да-да, Ваше Высочество, разумеется, — поклонился Люциан. — Предоставляю Вам слово. — Итак, поскольку Север не обладает потенциалом для торговли, то мы не интересуемся ни связями с Севером, ни ресурсами, — чинно проговорил Магнус, Мариза и Себастьян не сводили с него испытующего взгляда. Алек старался не смотреть на него. — Да и вообще, у Вас нет ничего хорошего, кроме Ваших детей. Так что мой приказ вторит приказу Себастьяна — я хочу Александра Лайтвуда. Алек поднял шокированный взгляд на Магнуса. Тот широко улыбнулся. Мариза закашлялась, Себастьян скрипнул зубами. Он хотел уже было открыть рот и возмутиться, но Лайтвуд немедленно заговорила, поняв план Магнуса. Конечно, отдавать сына Бейну было не легче, чем Моргенштерну, но первый хотя бы любит его… — Я согласна, — тут же сказала она. — С вами приятно иметь дело! Александр, пройдемте со мной. Прощайте — больше мне ничего не интересно. Александр вскочил с места, не веря своему счастью. Джейс и Кларисса проводили их растерянными взглядами. Валентин безо всякого интереса перевернул очередную страницу договора. Себастьян поднялся, но Люциан тут же положил тяжелую руку ему на плечо и усадил на место. — Собрание еще не закончено, — менторским голосом сказал он. — Теперь у тебя есть соперник. Если ты, Себастьян, не изучишь азы политики, то Джонатану придется править вместо тебя! Александр позволил себе улыбнуться впервые за этот день.***
— Почему я должна сидеть в отдельной каюте?! — возмущалась Камилла, сверкая глазами. — Я твоя жена! Мы должны плыть вместе, а не порознь! Почему ты с этим… — она скривилась. — Политическим заключенным! Он лишь залог, чтобы война вновь не началась, зачем ты носишься с ним как с писаной торбой?! — Камилла, мы плыли сюда в разных каютах, — хмыкнул Магнус, никак не реагируя на ее крики. — Уймись. Иначе наш брак окажется под большой угрозой, учитывая, что ты так и не родила мне наследника. — Я никогда не понесу от тебя, — прошипела она, а потом смерила презрительным взглядом Алека. — Развлекайся со своим мальчишкой, сколько хочешь, но твоя жена — я. — Только пока, — фыркнул Магнус. — Пока, Ками. Здесь крайне соблазнительные матросы, можешь развлечься с ними. И он захлопнул дверь у нее перед носом. Камилла задохнулась от возмущения и ушла в каюту к матросам, стуча каблуками. Магнус вернулся к себе, устало садясь на кровать. Алек сидел рядом с ним, не поднимая глаз и о чем-то раздумывая. Корабль увозил его в чужую страну, где он не знал никого, кроме Магнуса и, пожалуй, Рагнора, уезжал из родимого дома и навсегда прощался с семьей. Кем он был там? Никем. В лучшем случае — любовником Его Высочества. — Камилла права, — прошептал он. — Она твоя жена и должна быть с тобой, а я никто. — Александр, ты же знаешь, что я не люблю ее, — мягко проговорил Магнус. — Я люблю тебя, и я забрал тебя навсегда с собой. Чего тебе не хватает? — Может, того, что Камилла все-таки твоя законная жена, а я — политический заключенный? Того, что у нее на руках твое кольцо, а у меня — метафорические наручники договора?! — тоскливо спросил Алек слишком резко и громко. — Не бери в голову, просто мои причуды… — Твои причуды касаются меня, — твердо сказал Магнус, срывая со своего пальца кольцо и надевая его на безымянный палец Александра. Тот изумленно приоткрыл рот. Кольцо было не в пору, но оно сияло на его руке — родовое кольцо Бейнов. Алек судорожно прижал ладонь к своей груди и неверяще взглянул на Магнуса. Тот перехватил его руку и оставил нежный поцелуй на его ладони. Его ладони двинулись к застежке у него на горле — плащ с гербом Лайтвудов, и он рухнул на кровать. Магнус снял свою накидку с гербом Бейнов и накинул его на голые плечи Александра. Древняя свадебная традиция, когда невеста покидает свой родной дом и становится частью чужого. Алек сжал в руках фиолетовый плащ. — Перед Старыми Богами Севера я клянусь тебе, Магнус Бейн, в верности и вечной любви, — решительно произнес он, вставая с кровати. — Перед Семерыми Богами я клянусь тебе, Александр Лайтвуд, в верности и вечной любви. Он подошел вплотную к нему, переплетая пальцы рук, и они обменялись немного смущенными, мечтательными и, кажется, безумными взглядами несчастных влюбленных, которые должны были стать врагами, но обрели половину своей души. И обвенчались. В каюте, пропахшей рыбой. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый. Я его, а он мой, с этого дня и до конца моих дней, — в один голос прошептали они.