Синие розы в твоих глазах

Себастьян слышал, что некоторые просто рождаются насквозь гнилыми, без единой надежды на светлое счастливое будущее. Порой ему кажется, что он именно из таких. С самого детства, когда его мать с ненавистью кричала на отца из-за его диких планов и стратегий войны, жестокости и холодности, а потом внезапно заявила, что никогда не желала быть его женой и матерью для этого «выродка», и уплыла навсегда на каком-то случайном корабле. Себастьян не знал, почему Джослин так говорила, но с того дня в его жизни никогда не было места материнской любви, заботе и объятиям. Целью его жизни было военное дело и желание вернуть трон Моргенштернам. Кто-то поговаривал, что он — первый дракон среди них за последний век, что грядет ветер перемен, и над их головами вновь воссияет утренняя звезда. Себастьяну было шестнадцать, когда отец повелел ему вести за собой флот. И он не подвел его, разрушив корабли Вестероса — особенно красиво горели в адском огне корабли Лайтвудов, с пламенными знаменами на парусах. Война, наконец, была закончена. Вот только не в душе Себастьяне. Не умеет жить в мире тот, кто привык к войне. Спустя год он встретил свою сестру Клариссу, прибывшую из вольных городов с яйцом дракона, слугой Саймоном и полнейшим недоумением. Страсть, которую Себастьян испытал к ней, напугала его самого. Ему хотелось, чтобы она была рядом с ним всегда, чтобы он смог защитить ее и никогда не расставался с этой зеленоглазой незнакомкой. К сожалению, она закономерно не испытывала к брату никаких теплых чувств. Отец тоже скептически отнесся к мыслям Себастьяна и решил искать ей жениха. Его чувства постепенно угасали. Клэри была не его идеалом и легко бросилась в объятия какого-то недалекого Эрондейла, пусть и обворожительного, смелого и умного… Себастьян же был лучше! Этот Эрондейл и минуты бы не простоял против него в бою! К огромному несчастью Себастьяна, времена, когда женщины ценили в мужчинах способность убить и притащить ей мамонта, разбить голову сопернику и наплодить много детей, прошли. — Ты просто не умеешь разговаривать с девушками, — снисходительно объяснил ему Джейс. — Да и с мужчинами тоже, если честно. Спустя пару минут уже тянет напиться и забыться. Хотя, собеседником он был интересным, ведь образование у него было великолепное. Себастьян разбирался в истории, в политике, в религии и искусстве и мог поддержать диалог практически на любую тему. Однако, почему-то люди после нескольких минут разговора порывались пригласить его в церковь, почитать пару молитв Семерым и облить святой водой для профилактики. Себастьян мог быть обходительным, вежливым и даже милым, если постарается, но смысл? Теперь титул и земли в его руках, зачем же прятать истинное лицо? Кого он пытается обмануть? Просто Себастьян никогда не знал меры. Собственно, именно поэтому они решили захватить сразу весь Вестерос, он бы еще и Восток забрал, пока они им доверяли, и перешел бы на другие континенты, но Валентин остановился здесь и приказал никогда не нападать на того, кто может купить тебя, твою армию, а на сдачу еще и всю Землю, с тремя китами, черепахой и слонами. Деньги решали всё — войны, любовь и титулы. Себастьян ненавидел Восток всем своим сердцем. Проклятые гедонисты, насмешливо и снисходительно глядящие на него и не желающие вступать в войну — они решали любые свои прихоти горсткой золота. Трусы. — Какой непослушный щенок, — свысока заметил император Асмодей, смотря на него с ухмылкой. Его золотые перстни и роскошная корона бросались в глаза — он ни секунды не мог прожить без показа своего богатства. Себастьян скривился. — Валентин, друг мой, ты уверен, что он станет тебе достойным наследником? — Он хороший воин, — вступился за него отец, впрочем, не звуча слишком уверенно в своих словах. — Конечно, прекрасное качество для будущего короля, но это далеко не всё, — в бархатистом голосе Асмодея Себастьяну слышался только звон монет. Расчетливый старый хитрец, желающий запустить свои жадные руки в каждый уголок земли! — Знаешь, Валентин, ты не обязан отдавать трон своему старшему сыну. У тебя есть дочь, да и пара-тройка бастардов всегда найдется… — Может быть, у вас на Востоке это позволено, но я придерживаюсь иных правил, — сухо ответил ему Валентин. И тут же оправдался. — Но я ни в коем случае не осуждаю ваш выбор, Асмодей, уверен, что вы приняли его мудро. — Ах, ты про то, что я признал законными сыновьями своих бастардов? — полюбопытствовал Асмодей. — У нас с драгоценной Лилит нет своих детей, она, увы, бесплодна. Но от этого лишь сильнее любит детей, — он улыбнулся почти хищно. — Кстати, очень желала встретиться с твоим сыном, Валентин. — Мы с удовольствием бы, но совсем скоро будет бал в честь окончания войны, нам нужно срочно заняться подготовкой, — чуть виновато отозвался Валентин. — Мы были бы счастливы, увидеть там кого-то из вашей семьи. Приедут Лайтвуды с Севера, леди Пенхоллоу из Долины, последний из ныне живущих Эрондейлов, Блэкторны из Речных земель, лорд Мелиорн из Просторов, леди и лорд Дорна… — В общем, достаточно, чтобы отыскать твоему сыну жену, — хмыкнул Асмодей. Себастьяна передернуло от отвращения. Он не желал вступать в брак ни с одной из этих женщин, они все были недостойны его. — Блэкторны теперь заведуют Речными землями? Мне казалось, это Обитель твоей супруги, Фейрчайлдов. — Больше нет, — прозвучало холодно и твердо. Валентин не любил говорить о жене, Себастьян считал, что он всё-таки любил ее. Отвратительно. — Ее нет в Вольных городах, откуда явилась Кларисса? — Дорогой друг, если бы она оказалась в наших владениях, я бы несомненно рассказал тебе об этом! — Себастьяну отчего-то не верилось. — Ну, а теперь не смею вас больше задерживать. Лилит и ее стража отведут вас на корабль — сейчас неспокойно. Валентин благодарно улыбнулся — не совсем искренне, но о таком слове не слышали на землях Востока — и поклонился ему с почтением. Себастьяну пришлось повторить его жест, хоть и с большой неохотой. Жаль, нельзя выразить свое неуважение и отвращение через поклон. Когда он поднялся, на него смотрела красивая статная женщина — немолодая, но от этого более величественная. Ее определенно можно было назвать элегантной, царственной и, если честно, немного жуткой. Пусть ее волосы глянцево блестели, на тонкой фигуре идеально сидело роскошное платье, расшитое серебром, лебединую шею украшало тяжелое золотое колье, но глаза — ледяные, практически мертвые — перекрывали все ее достоинства. — Рада наконец встретить вас, Ваше Величество, — потусторонним голосом сказала она, а затем повернулась к Себастьяну, и в ее глазах вспыхнул голодный огонек. Моргенштерн собрал всю свою волю в кулак, чтобы не отшатнуться от нее. — И вас, Ваше Высочество.

***

Бал был ожидаемо отвратительным. Несмотря на огромное количество заморских аппетитных яств и разнообразие вин, на которое тут же набросился Бейн. Ни одна из прибывших женщин не заинтересовала его. Леди Майя из Дорна была чересчур резкой, грубой и порывистой — ну и определенно, намного воинственней и крепче по комплекции, чем он желал видеть свою будущую супругу. Хрупкая как цветок леди Хелен также не задела его сердца, уж слишком она была мягкой и беззащитной — зато она явно понравилась леди Алине Пенхоллоу. Себастьян поистине мог оценить северную красоту Изабель Лайтвуд, но она была такая громкая, яркая и говорливая… Он мог бы с ней переспать, но строить с ней династический брак… И не он один ее заметил — Мелиорн из Простора не сводил с нее взгляда. Ее мать определенно нравилась советнику Люциану — и Себастьян решил запомнить это до более важных времен, если ему когда-то понадобилось бы сражаться с ним или использовать в своих целях. Ее старший сын, Александр, тоже был по-северному прекрасен, но в отличие от наглой сестрицы, не проронил ни слова больше, чем ему позволял этикет. Он был мрачен, молчалив и больше напоминал скорбящего на похоронах, чем гостя на балу у короля. Себастьян пытался поймать его взгляд, но он ни разу не поднял его, смотря исключительно в пол и иногда на свои руки в шрамах от тетивы. Себастьян не знал, почему его взор постоянно падал на Лайтвуда. Было в нем что-то… необычное? Смертельная северная сила, их холодная красота и кротость несчастной вдовы — потому что вдовцы обычно пьянствовали. Когда Бейн подошел к нему с бокалом вина, Себастьян почему-то ощутил глухое раздражение. Он не знал, почему, но ему было мерзко и как-то брезгливо подходить к ним. Итак, к данному моменту Себастьяна раздражали: Джейс Эрондейл, с непомерно острым языком, самодовольной усмешкой и привычкой целовать его сестру на глазах у всех. Хотя, он был обаятельным и забавным, Себастьян не мог этого не признавать. Он бы взял его в свою команду по захвату мира. Кхм, опустим подробности. Себастьян еще планировал отыграться на нем и заставить пожалеть обо всем. Хотя, наверняка и делать ничего не придется, Клэри сама все покажет. Изабель Лайтвуд, которая не давала ему заниматься важными делами, вроде жуткой слежки и моральных страданий в одиночестве, а еще была слишком веселой, наглой и беспринципной для девушки, да и вообще для знатной леди. Себастьян, конечно, слышал, что на Севере отношение к женщинам другое — там просто ни у кого не было прав, только снег и желание выжить — но не до такой же степени! Магнус Бейн, с наглой усмешкой разгуливающему по королевству с таким видом, будто всё вокруг принадлежит ему. По сути, всё это и было достигнуто деньгами Востока, а следовательно он имел на это полное право, но это не убавляло злости. Он был властным, разгульным, наглым, пошлым, не признающим авторитетов и делающим то, что хочет. И если ему кто-то нравился, Бейн брал и завоевывал его. Его интерес к Лайтвуду не заметил разве что слепоглухонемой умственно отсталый девяностолетний шут, да и он как-то странно ухмылялся, когда они вдвоем проходили мимо. Сначала Лайтвуд воспринимался им, как повод отомстить Маризе, слишком долго занимавшей отца, самодовольной Изабель, Магнусу и всему Северу в целом, а затем Себастьян вновь позабыл о границах и потерял контроль. Мальчишка Александр никогда не лез на рожон при нем, не пытался его вывести и вообще поговорить с ним, выше головы не прыгал и прятался по углам, будто дикая северная пташка, пойманная в золотую клетку, и Себастьяну отчаянно захотелось оставить диковинную птичку себе, стянуть маску вечного равнодушия и посмотреть, что прячется за ней. Пусть этот замок станет его золоченой клеткой. Себастьян с удовольствием послушает его надрывную песнь. А потом его птичку отняли, пересадили в клетку побольше и увезли на Восток, словно Магнус Бейн не собирался там сотворить то же самое. Совершенно нагло выкрал у него из-под носа этого мальчишку, без сомнений отобрал чужую собственность, словно в этом не было ничего противозаконного. Себастьян ненавидел, когда кто-то прикасался к его вещам. К мечу. Доспехам. Книгам. Мальчишке Лайтвуду. Он оставил на нем свой знак — этим самым ножом, и это не остановило Бейна. Если раньше он раздражал Себастьяна, то сейчас он жаждал его смерти. Проблема была в том, что просто сесть на корабль, доплыть до Восточных островов и заколоть Его Высочество Себастьян теперь не мог. — Как тебе дочь леди Маризы? — с прищуром спросил отец, остановившись рядом с ним у карты Семи Королевств. — Наглая распутница, — отрезал Себастьян. — Леди Мариза пообещала мне, что ее дочь еще чиста… — как-то задумчиво протянул Валентин. — А что насчет милейшей леди Пенхоллоу? Да, у нее довольно диковинная внешность, но ее семья владеет Долиной, нам не помешают лишние союзники… — Думаю, леди Пенхоллоу больше бы обрадовалась юбке леди Лайтвуд, чем моей персоне, — едко протянул Себастьян. — Когда ты перестанешь навязывать мне всех этих женщин? Меня это премного раздражает. — Джонатан, — Себастьян чуть вздрогнул, только отец и сестра могли звать его истинным именем. Из живых. — Королю нужна королева. Тебе нужны наследники. И тебе нужна супруга. Когда придет мое время, я отдам свой трон тому, кому смогу довериться. Будь добр и сделай так, чтобы это были не Кларисса и Джейс, — сухо отчеканил отец. — Они оба глупые дети! — всплеснул руками Себастьян, неверяще глядя на отца. — Какой из Джейса король? — У него будет достаточно советчиков, — туманно отозвался Валентин. — И достаточно ума прислушаться. Джонатан, не рискуй понапрасну. Если ты не выберешь себе супругу, если ты не найдешь в себе мудрость подчиниться и следовать советам старших, то железного трона можешь не ждать. Себастьян почувствовал, как его окатило волной холодной ярости. Он был с отцом с самого начала, он был готов умереть за него и всегда был идеальным солдатом. Но видимо, недостаточно идеальным для короля, раз уж он предпочел видеть на троне наивного преданного Джейса и глупую маленькую сестричку. Себастьян строил стратегии, погубившие флот Лайтвудов, захватившие Железные Острова и Север, давшие Валентину власть над Семью Королевствами. Себастьян скрипнул зубами и с ненавистью взглянул на всегда равнодушного отца. Отец не стал бы прислушиваться к его мелочным желаниям. Значит, Джонатан не будет прислушиваться к нему. Он коротко усмехнулся и показательно поклонился отцу, обдумывая все возможные пути. — Если я, конечно, не смогу его отобрать, — добавил он и горделиво указал на карту. — Как отобрал это всё. — Гордость и гнев тебя погубят, Джонатан, — покачал головой отец. — Это твоя слабость. Убей слабость, пока она не убила тебя следом. Себастьян отвернулся от него, рассматривая свои-не-свои владения. Всего Узкое море отделяло их до Востока и его островов. Несколько тысяч миль удерживало его от мальчишки Лайтвуда. Несколько ударов ножом — от полной власти. Пташке наверняка будет очень весело порхать у его трона. Себастьян прикрыл глаза, погружаясь в желанные грезы. Он слышал тихие шаги отца и его разочарованный вздох. Задорную болтовню фрейлин Клэри. Тихие разговоры строящих свои теории интриганов. Шумный грохот доспехов Золотых Мечей. И через весь этот гам — мягкий голос его пташки. Голос, поющий о его победе.

***

Романтики в мореплавании было мало. Пусть на корабле Бейна никто не блевал за борт, потому что Восток был окружен морями, Алеку хотелось периодически это сделать. Не то, чтобы на Севере было много моряков. Море, конечно, было, но толку от него было мало, разве что рыба да изредка помощь с Железных островов, редкость. Алек продержался первый день, на второй лежал, укутавшись в плащ Бейнов, и радовал Магнуса своим зеленым оттенком кожи. — Очень оттеняет глаза, дорогой, — весело протянул Магнус. — И подходит к знамени. — Ты издеваешься надо мной? — буркнул Алек. — Милорд. — Я не говорю, что это не соблазнительно, но совершенно необязательно звать меня в постели милорд, — усмехнулся Магнус, целуя его куда-то в висок. — Мы скоро прибудем. Не хочешь насладиться видом? — И чем же? Морем? А может, морем? Ах да, я забыл, а как же еще море, — съязвил Алек, все же садясь на кровати и сдерживая очередной рвотный позыв. — Ну или одинокая скала, точно. — Скоро ты сможешь узреть всё величие Востока, — Магнус нежно коснулся его подбородка, и Алек подался к его руке, молчаливо выпрашивая ласку. — У нас очень красиво. Не так красиво, как ты, но тоже неплохо. — Льстец, — Алек закатил глаза. — Все знают, что нет никого красивее тебя. — Александр! — Магнус прикрыл рот руками в притворном шоке, и Алек невольно рассмеялся. — Бьешь меня моим же оружием прямо в лицо! Это государственная измена, дорогой. — Мм, и каков же приговор, милорд? — приподнял брови Алек. — Я приговариваю Вас, Александр, к пожизненному заключению в моей постели с правом выхода в купальни, — Магнус игриво улыбнулся и подтолкнул Алека назад, и он послушно развалился на кровати. Магнус забрался на его постель, нависая над своим пленником всем телом. — А тот, кто выносит приговор, сам обязан его исполнить. Алек тихо рассмеялся, обнимая Магнуса за спину и задумчиво смотря на него из-под ресниц. На его обнаженном горле всё еще был виден след от лезвия клинка Себастьяна, ссадина на лице расцветала уже болезненно-желтым. Мысль о том, что тот посмел прикоснуться к его Александру… вызывала желание разорвать всякие договоры с Королевской Гаванью и Моргенштернами и убить их к чертям. Впрочем, это было невыгодно, неуместно и меньше всего Магнус желал очередной войны и бессмысленного кровопролития. Все равно Алек сейчас вместе с ним. Живой. — Я люблю тебя, — тепло произнес Магнус. На зеленоватом лице Алека вспыхнули неровные красные пятна, и тот поспешил спрятать голову в его груди. — Я тоже тебя люблю, но если ты не хочешь, чтобы меня вытошнило на твой прекрасный наряд, то советую слезть с меня, — пробормотал ему в нагрудник Алек. Магнус рассмеялся, но с постели все-таки слез. Он остановился у валяющегося на кровати Александра и нежно улыбнулся ему. — Я принесу тебе ужин, — пообещал он, выходя из каюты и с удовольствием вдыхая соленый морской воздух свободы. Краем глаза он заметил Камиллу, чинно сидящую на палубе, пока несколько мужчин носились вокруг нее с лакомствами, напитками и шляпками. На груди у Камиллы, неприлично открытой для королевской особы, расцветал засос, но впервые за долгие годы Магнус не почувствовал ничего. Он лишь миролюбиво улыбнулся ей, зная, что отсутствие реакции разозлит ее пуще всяких эмоций. Ему хотелось улыбаться все больше — за горизонтом горел золотисто-алый закат, пронзенный пиками далеких башен, предвещая скорое прибытие домой.