***
— Как там дочурка нашего рыжеволосого партнёра? — насмешливо поинтересовался парень, вальяжно расположившийся в дорогом кожаном кресле и закинувший ноги на массивный дубовый стол. Он глубоко затянулся тлеющей в руке сигаретой. — Про Шерил точно ничего сказать не могу, но её уже выпустили под залог. Правда её адвокатишкам пришлось нехило попыхтеть, — его собеседница, скрывшаяся в мраке слабо освещенного помещения, зло усмехнулась. — Слышала Блоссомы наняли сразу несколько адвокатов из Нью-Йорка — так боятся за своё чадо. Думаешь, Клиффорд уже догадался кто помог уличить его девчонку или же придётся ему посылать открытку с этой чудесной новостью? — Малышка, ты явно недооцениваешь этого старого пройдоху. Он хоть и поступил крайне глупо, когда начал угрожать нам, но это же не значит, что он внезапно стал последним тупицей. Уверен, он уже понял, кто сделал ему такой подарочек и почему. И сейчас он уже жалеет, что решил кинуть нас. — Надеюсь. — её заинтересованный взгляд скользит по мужской расслабленной фигуре. «Как же он всё-таки прекрасен, когда вот так просто пускает клубы табачного дыма, — мечтательно подумала она. — Хотя… Он в принципе прекрасен. В любое время, чем бы не занимался», — поняв, что мысли идут не в том направлении, она быстро отогнала их от себя, пятаясь напомнить, что вообще-то изначально хотела высказать своё возмущение поспешностью его действий. — Знаешь, я тебе, конечно же, доверяю, — мягко начала она, тщательно подбирая слова, боясь разозлить его, — но мне кажется, что ты поторопился с подставой Шерил. Ещё бы чуть-чуть и удалось бы снять её пальчики и тогда можно было бы на место преступления подбросить орудие убийства с отпечатками. В этом случае её бы уже ни один, даже самый хороший адвокат вряд ли смог бы вытащить, — девушка нервно теребила гладкую ткань плаща, со страхом ожидая, что он ей скажет. Она уже успела понять, что любое сомнение в его силе, в его действиях и решениях жестоко каралось. И даже статус пассии не спасал от наказаний. — Да, ты права, — задумчиво смотря в тёмный потолок, спокойно ответил парень, к удивление стоявшей перед ним. — Но, увы, если бы я стал ждать, пока ребята сделают всё необходимое, Клиффорд уже успел бы сдать нас властям. И к тому же… Что мешает сделать это сейчас? Ведь всё уже готово? — с лёгким прищуром спросил он. — Готово. Но копы уже три раза прошерстили весь берег Свитуотер. Следовательно, они очень удивятся если на видном месте, проверенным несколько раз до этого вдруг возникнет такая важная улика. А подкидывать надо на видное место, чтобы эти идиоты быстрее нашли её. Да и к тому же, у реки теперь постоянно ошивается патруль, который следит, кто заезжает и выезжает с зоны, где предполагаемо было совершено убийство и ещё десятки квадратных метров, прилегающих к тому месту, так что будет проблемнее попасть на нужную территорию незамеченными. — А если подкинуть пистолет самой Шерил? — Тоже вряд ли получится. Поговаривают, что Блоссомы усилили охрану своего поместья. Ну, новая сигнализация, камеры наблюдения… Плюсом ещё и несколько вышибал у входа в дом и доберманы. В общем, не по-детски проапгрейдились. Но это же их не спасёт? — хитро улыбнувшись, проговорила скорее с утвердительной интонацией, чем с вопросительной. — Конечно, нет, — фыркнул парень. — Малышка, ты же знаешь, что если я захочу, то попаду куда угодно, — потушив сигарету, он медленно встал и приблизился, хищно облизнувшись. Его руки легли на её талию притягивал к себе максимально близко. Её большие глаза горели искренней, чистой любовью и щенячьей преданностью. Жаль, только, что ни эта любовь, ни эта преданность никогда не будет по-настоящему оценена стоявшим перед ней человеком. Ему же плевать на её чувства. Ему не нужна девушка. Ему нужна марионетка, которая безвозмездно будет выполнять самые грязные поручения, которая никогда не обманет и не сделает ничего плохого. По крайней мере, именно это вдалбливал себе в голову парень на протяжении их «отношений». Парень развязно поцеловал такую чистую и невинную снаружи, но прошлую внутри девушку, нетерпеливо кусая её нижнюю губу. — Я смотрю, ты в последнее время стала активно худеть, — самодовольно заметил парень, невольно вспомнив свои же слова, брошенные в порыве гнева во время их очередной ссоры. Он тогда назвал её жирной коровой, если кратко описать тот поток нецензурной брани в адрес беззащитной девчонки. Всё-таки не ошибся он с выбором шпиона, угадав среди сотен ривердейлских девушек ту, что будет беспрекословно подчиняться его приказам и всячески угождать его прихотям. Но если честно он никогда не считал её толстой. Просто с языка сорвалось. Но знал бы он он, что те просто слова, как думал парень стоили девушке, так доверчиво к нему прижавшейся, ежедневно употребляемых «чудодейственных» таблеток, потихоньку высасывавших из неё жизнь, постоянного голода, и изнурительных тренировок, после которых та возвращалась домой совершенно обессилев и замертво падала на кровать. Облокотившись о стол и притянув к себе подругу, он жадно припал к её губам, лишь иногда прерываясь, чтобы набрать побольше кислорода и продолжить увлекательное занятие. Только когда девушка потянулась к чёрной рубашке, желая избавиться от ненужной вещи, он вдруг вспомнил, что хотел об говорить с ней ещё одну стремительно назревающую на горизонте проблему, которая может перерасти в настоящую головную боль, если во время её не решить. Нехотя оторвавшись от медовых уст, парень заговорил: — Детка, нам надо срочно кое-что обсудить. Дело касается Купер. — Бетти? — она непонимающе нахмурилась. — Нет. Её брата — Чарльза. — В смысле? Он же, вроде как, умер давно. — Боюсь, ты многого не знаешь, — кривая усмешка исказила губы. — Но обо всём по порядку. Так и не выпуская девушку из крепких объятий, он начал увлекательный рассказ, посвященный звезде вчерашнего дня, естественно, опуская некоторые подробности, не предназначенные для чересчур сердобольной слушательницы-пацифистки, которая, ломая систему, погрязла в болоте насилия по самые уши. Минимум три раза за повествование у неё упала челюсть, и где-то около сотни вопросов возникло.***
Бетти, в очередной раз придирчиво осмотрев своё отражение в заляпанном чем-то зеркале, раздражённо чертыхнулась и вновь обвела тонкие губы темно-алой помадой, тихо шипя. Она на самом деле редко пользовалась такой косметикой, обычно орудуя тональными кремами, консилерами и подобными средствами. Но разбитую вчера поздним вечером губу по-другому не замаскировать. Отец, конечно, постарался на славу. И этот гад ведь специально поджидал когда заперевшаяся в комнате дочь выйдет оттуда, чтобы хорошенько треснуть её. «Спасибо, что хотя бы без синяков, — она мысленно поблагодарила себя за свою же ловкость, проявляющуюся очень и очень не часто, и за то, что смогла увернуться от новых ударов. Пожалуй, не среагируй Купер во время то пострадавшей губой дело бы точно не кончилось. — Надо же было Джонсу вообще пасть раскрывать! Помолчал бы немного и ушёл спокойно. Тоже мне защитничек! Мало того, что не помог, так ещё и хуже сделал!» — негодованию Элизабет не было предела. Вспоминая вчервшнюю встречу Хэла и Джагхеда она отчётливо видела раздувшуюся от гнева физиономию папочки, игравшие на шее желваки и ладонь, сжимающую почти пустую бутылку джина, так что та грозила треснуть, разлететься на мелкие осколки. Бетти подхватила маленький рюкзачок, валявшийся у её ног, и, взглянув на себе через потемневшее зеркало пустого школьного туалета, поправила чёрную водолазку. Она, будучи купленной ещё в 14 лет, теперь сидела на ней в облипку так, что при желании можно разглядеть даже выпуклости многочисленных шрамов и прекрасно демонстрировала обычно упорно скрываемые формы: упругую грудь, осиную талию, острые плечи. Элизабет чувствовала себя в ней жутко не комфортно. Ей казалось, что тонкая материя ничего толком не скрывает и она будто стоит оголенная по пояс. Но выбора не было, так как гардероб девушки был неприлично мал, состоя лишь из нескольких пар джинсов, пары-тройки поношенных футболок, тренировочных штанов, фланелевых рубашек, нескольких свитеров и пяти одинаковых серых толстовок. Ну и чёрной водолазки, похожей больше на кроп-топ. Надевать одну из толстовок, оставленных братом в день пропажи в своей комнате, она не могла по вполне очевидным причинам, её просто тошнило от обычно уютных вещей. Оголить руки старыми как мир футболками тоже не решалась. Ну и клетчатые рубашки и растянутые свитеры выглядели будто их только-только стянули с бомжа, так что чувства эстетики и собственного достоинства не позволяли в школу или в другое общественное место придти в таком. Бордовые губы кровавым пятном темнели на бледном личике, опошляя его. Да уж, видимо красный цвет во всей этой гребаной школе идёт только Шерил Блоссом. Светлые пряди выбивались из слабо завязанного низкого хвоста, спадая на сонные глаза и скрывая некоторые ссадины и царапины. Прозвеневший звонок на первый урок заставил оторвать взгляд неудовлетворенной своим внешним видом девушки от своего кривого отражения и со вздохом поплестись в класс. Чёрт, она же пришла в школу полчаса назад и всё равно умудрилась опоздать! «Проклятие какое-то. Что же, не любит меня госпожа пунктуальность. Ладно раз и так опаздывают, то можно особо не торопиться», — зло усмехнулась и, покинув санузел, нарочито медленно направилась к кабинету литературы, снисходительно позволяя себя рассматривать любопытным ученикам. Естественно, вчерашняя драма, развернувшаяся на глазах половины школы не могла так быстро забыться. Ещё не опустевший коридор наполнялся возбужденным шёпотком подростков, мигом забывшим про занятия едва главное действующее лицо недавнего представления показалась в поле зрения. До слуха Бетти долетали обрывки фраз, начиная от «ты видела какой тот парень милашка?!» и заканчивая «о чём они говорили?». У каждого ученика было своё мнение о произошедшем, своя позиция, свой вариант предыстории событий и их объяснение. Всем было интересно как такая тихоня смогла ударить такого красавчика на такой машине, которая, кстати, сегодня была обнаружена особо наблюдательными девчонками на парковке возле здания Ривердэйл Хай, чем вызвала искренне их недопонимание. Только через семь минут добравшись до нужного класса, Купер напряженно замерла. Она терпеть не могла, когда к ней проявляют повышенное внимание. А оно несомненно будет, потому что как же можно проигнорировать ссору местной пай-девочки с каким-то очень горячим заезжим незнакомцем. Хотя, если подумать то не такой то он уж и незнакомец. По крайней мере для взбудораженно галдящего за светлой дверцей класса. «Вдох-выдох, вдох-выдох. Успокойся Бетти. Всё что тебе грозит из сложившейся ситуации — максимум недельное обсуждение всеми подряд, ну и может насмешки и издевки. К последнему то тебе уж точно не привыкать, так что не парься», — приказала себе девушка, пытаясь взять под контроль участившиеся сердцебиение. Встреча с одноклассниками её точно не пугала. Но ей почему-то казалось, что за этой хорошо знакомой дверцей скрывается то, что нервной в последнее время Элизабет видеть явно не стоит. Ох, каким же верным было это предчувствие, которое, однако, было загнано куда подальше. Потупив взгляд в пол, она решительно надавила на алюминиевую ручку, и, не отрываясь от своих кроссовок, выпалила: — Здравствуйте, извините за опоздание, мистер… — девушка резко прервалась. В неожиданно замолкшем помещении так и повисло «Хьюз». До этого момента она уже успела увидеть мемориал, посвящённый учителю, потерянный в недрах школьных коридоров, и какие-то плакаты с его фотографиями. Чёрт побери, да она же своими собственными глазами видела как арестовывают якобы подозреваемую в его убийстве! Но почему-то только сейчас до нее дошло осознание того, что больше добрый учитель английского и литературы не будет тихо бухтеть по поводу очередного опаздания, не будет увлечённо обсуждать со своими учениками шедевром мировой литературы или объяснять новую тему. Слегка нахмурившись, Бетти подняла глаза. И едва не упала в обморок. Рядом с учительским столом стояло двое мужчин. Мистер Уэзерби в идеально выглаженном коричневом костюме дружелюбно посмотрел на оторопевшую ученицу, прервавшую его речь. Пожалуй, в любой другой день он непременно возмутился бы столь беспардонному появлению школьницы, опоздавшей на урок, и сделал бы ей выговор. Но сегодня у него было непривычно хорошее настроение, вызванное приездом рядом стоящего с ним молодого парня, бывшего по совместительству лучшим учеником за несколько выпусков, принимавшем активное участие в школьной жизни, прославляя старшую школу Ривердэйла на весь штат, участвуя в многочисленных конкурсах и мероприятиях. Около него стоял молодой человек, облокотившийся на стол и нагло улыбнувшийся мертвенно-бледной девушке. Свободная белая рубашка сменилась на строгую светлую строчку, а джинсы на чёрные брюки. Но даже в таком виде Чарльз Купер выглядел чертовски привлекательно, чего не смогла не заметить женская часть класса, мечтательно смотревшая на него и чуть ли не пускавшая слюни. На щеках играл лёгкий румянец, кудрявые волосы были взъерошены, а грудь часто поднималась, что свидетельствовало о недавно совершенной пробежке до нового места работы, случившейся по вине не сработавшего будильника, а, если точнее, его владельца, решившего поспать ещё пять минуточек, растянувшихся на полчаса. — Видимо, склонность к опазданиям передаётся на геном уровне, — вспоминая как его один из лучших учеников частенько получал замечания от учителей не только за систематические опаздания, ставшие его «визитной карточкой», но и за хамство и многое другое, усмехнулся мистер Уэзерби себе под нос, так что никто его не услышал, даже не представляя как он мог быть отличником, которым чаще всего свойственно забитость и тихость, как, например, его родственнице в чёрной водолазке. Уж он то прекрасно знал кем приходятся эти двое друг другу, в отличии практически от всей школы. Заметив, что оторопевшая Элизабет никуда не собиралась, стоя истуканом у входа в кабинет и во все глаза смотря на брата, словно на привидение, он сказал: — Мисс Купер, сядьте, пожалуйста, Вы отнимаете время урока. Голос не сразу вывел Бетти из оцепенения. Но в итоге, она всё же двинулась в сторону своей парте, несколько раз оборачиваясь и неверяще смотря на мужчин. Когда та, наконец, заняла своё место, директор всё же продолжил: — Итак, хорошо, повторю ещё раз для всех: знакомьтесь, дети, это ваш новый учитель английского и литературы — мистер Смит. Элизабет подавилась воздухом, обращая на себя нежелательное внимание одноклассников. Некоторые девушки, услыша шум, доносящийся с задних парт, недовольно обернулись и окинули её почти ненавидящий взглядом, который словно вылитое на голову ведро ледяной воды, мгновенно отрезвили и вывели из раздумий, заставляя заглушить вырывающийся из груди истерический хохот. Больше десятка пар глаз, обращенные на странно искривившуюся в натянутой ухмылке Купер, светились завистью. Практически вся школа видела вчерашнюю ссору и уже подозревала, что причиной такого бурного выяснения отношений может быть только разногласия на личном фронте, произошедшие между этой парочкой. То есть практически вся школа считала, что тихоня и пай-девочка Бетти Купер встречается с новым, очень горячим преподавателем. Ну, или по крайней мере встречалась. И, к сожалению, малоизвестная общественности фамилия матери никак не помогала распутать этот гордиев узел. И самое странное конечно то, что ни у кого в голове не возникло даже версии, что произошедшее не было последствиями скандала между просто двумя людьми, а не обязательно парнем и девушкой. Директор Уэзерби что-то ещё радостно щебетал, как его вновь прервали. В класс бесцеремонно ввалился потрепанный Джагхед, не посчитавший нужным предварительно постучаться и извиниться за семиминутное опоздание. Хотя для него это было скорее даже не опоздание, а наоборот — слишком уж нечасто юный Змей мог порадовать учителей появлением в первой половине урока, если вообще на него приходил, не предпочтя поспать лишние полчаса-час. На его щеке красовалась свежая царапина, зелёные радужки пылали ещё не утихшей злостью, предупреждая, что сейчас лучше не беспокоить легковоспламеняющегося парня. Без малейшего интереса посмотрев на распинающихся педагогов, он безмолвно прошествовал к своему месту, на секунду отчего-то скривившись. И если мистера Смита возмутило такое поведение теперь уже его ученика, то мистер Уэзерби молча нахмурился, но ничего не сказал. Слишком уж хорошо помнил, что натворил этот угрюмый мальчишка в серой шапочке, только став Королём Змей.***
Мистер Уэзерби устало развалился в кожаном кресле. Все окна были распахнуты настежь и по кабинету гулял холодный ветер. Но ему все равно было жутко душно в своём непривычно официальном чёрном костюме, в котором он, кажется, ещё женился на своей горячо любимой супруге двадцать лет назад. Но другой подходящей одежды у него не нашлось. Темный галстук сдавливал горло мощной хваткой. Грустные карие глаза внимательно рассматривали фотографию шестнадцатилетнего парня, только в этом году перешедшего в школу, директором которой Уэзерби. Однако, мужчина уже успел познакомиться с ним, частенько видя, как мальчишка удачно исполняет обязанности квотербека и участвует во всевозможных олимпиадах по биологии. Да уж, тяга к естественным наукам у него была несомненно сильная, как говорил его учитель биологии, глубоко сожалеющий о потери подающего надежды ученика. Уэзерби отложил цветную фотокарточку и вновь взял в руки свежий выпуск «Известий Ривердэйла». На первой полосе большими, жирными буквами был напечатан громкий заголовок: «Потрошители Саутсайда: в этот раз юный школьник, а кто будет следующим?». Он пробежался глазами по тексту, уже наизусть помня, что здесь написано. Ох, убийство ученика старшей школы Ривердэйла и подозрение в совершенном Змей Саутсайда и без того разрушило шаткий мир между югом и севером, так ещё и Элис Купер, являвшаяся автором идиотской «обличающей» статьи, основанной на догадках и предположениях, почти не использующая реальные факты, как обычно подливает масла в огонь. Хотя считать Змеев совсем уж невинными было бы очень глупо и Уэзерби это понимал. В конце концов не зря же этой банды боится весь город. Столько лет торговли наркотиками, контрабандой, оружием, о которой ходили неподтверждённые слухи, да ещё и недавние убийства, повешанные опять же на байкеров, но не доказанные в суде. «Уже второй труп за месяц. Когда же это всё прекратится?» — возводя глаза к выбеленному потолку, на выдохе подумал мужчина. Для такого маленького городка как Ривердэйл две насильственные смерти за год — уже многовато, а тут… Как же всё-таки был наивен мистер Уэзерби, предполагая, что когда Джонса-старшего сменил его сынок — настоящий борец за справедливость — то Змеи выберутся из болота беззакония, откуда пошли их корни с самого начала. Но нет, гены оказались сильнее и Джагхед, став новым Королём, действовал ещё решительнее папаши, стремительнее закапывая подопечных в землю. Уэзерби было даже сложно представить насколько жестоким может быть его собственный ученик и бывший журналист школьной газеты. Вроде всегда же был спокойным мальчиком… Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Правда, здесь уже не черти, а скорее сам Сатана собственной персоной. Директор себя резко одернул, чувствуя, что мысли пошли совсем не в ту сторону. Он, как человек образованный, прекрасно помнил о презумпции невиновности. То есть пока прямая вина Змеев в смертях этих людей не доказана, обвинять их было бессмысленно и не очень-то безопасно. Единственное в чём полноправно можно корить их — несколько школьных драк с Бульдогами за две недели, далеко не ограничившиеся синяками и царапинами. У Муса Мейсона — сотрясение мозга, у Эндрюса — перелом правой руки, у Клейтона — ножевое ранение в живот и так далее. Список довольно-таки велик. Но и среди байкеров тоже были травмы. Насколько понял директор, что обе стороны пострадали одинаково сильно, но при этом все остались при своём. Только бы ещё знать, что это за «своё». Кто-то сбивчиво постучался в дверь и, не дожидаясь разрешения, влетел в кабинет. Это была взмыленная новенькая секретарша — мисс Хейзли. Юбка задралась, будто её хозяйка куда-то бежала, блуза расстегнута на несколько пуговиц, шелковый платок на шее съехал в бок. — Мистер Уэзерби… Срочно… Там родители, которые недовольны, что Змеи учатся у нас устроили митинг… Прямо у входа в школу… — прерываясь, чтобы перевести дыхание, выпалила она. Вскочив с кресла, мужчина широким шагом направился к месту родительского сборища, чертыхаясь про себя. Когда учеников из Саутсайда только перевели в его школу жители города также протестовали и пытались достучаться до мэрии, прося, чтобы южане учились где угодно, но не с их драгоценными детишками. Тогда мистеру Уэзерби кое-как удалось подавить ту волну угроз, что посылалась в его адрес и убедить обеспокоенных мам и пап, что всё будет в порядке. Теперь же успокоить родителей будет явно гораздо сложнее. И опять же, кто виноват? Конечно, Змеи! Не было бы их — не было бы и проблем. Пожалуй, весь Ривердэйл сказал бы спасибо исчезни эти наглые преступники с улиц города. Только вот на самом деле еще идеальнее в таком случае Нордсайд бы стать не смог. Наоборот, обнажились бы все его тёмные тайны, пострашнее, чем на Юге. Нём было бы больше скидывать свои оплошности и неудачи на всё терпящих бедняков с другой стороны.***
Сказав ещё что-то напоследок, мистер Уэзерби поспешил покинуть кабинет, понимая, что и так много чего наговорил, мысленно желая удачи новому учителю. Он-то за почти тридцатилетний стаж уже успел узнать насколько невыносимы порой бывают старшеклассники. А вот мистеру Смиту только придётся с этим познакомиться. Интересно, справится или же как многие молодые преподаватели сбежит к чёрту, желая сохранить расшатанные нервы, которые им знатного могли подстроить ученики за максимально короткое время, будучи в этом настоящими асами? Проведя перекличку, оторвавшись от листка с фамилиями лишь один раз, увидя знакомое имя, с удивлением отмечая, когда увидел, что на имя отозвался тот опоздавший парень с последней, что Джонс очень даже изменился за прошедшие года, мистер Смит взял книгу лежащую на столе и подошёл ближе к большому окну. — К сегодняшнему дню вы должны были ознакомиться с произведением Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», — он внимательным взглядом обвёл класс, задерживаясь на своей сестре, которая своим внешним видом определённо удивила одноклассников. Та задумчиво глядела в сторону Джагхеда. — Кто прочитал роман — поднимите руки. Только честно, — в ответ потянулись только две руки: Купер и Джонса. Бетти усмехнулась про себя, вспоминая, что бывший друг до дыр зачитал эту книгу классе ещё в шестом. — Серьёзно? — немного разочарованно протянул Смит. — Насколько я помню у вас идёт углубленный курс литературы. Даже боюсь представить, что будет в других классах. — Просто мы все думали, что уроки литературы временно отменял из-за смерти мистера Хьюза и поэтому никто ничего не читал. Почти никто, — очаровательно улыбнулась черноволосая девушка с первой парты, наматывая шёлковистую прядку на пальчик, чем вызвала ревнивый взгляд со стороны недалеко сидящего от неё рыжеволосого парня. — Мисс Лодж, если я не ошибаюсь? — не менее очаровательно спросил мужчина. — Да, — обнажились два ряда снежно-белых зубок, кофейные глаза сверкали золотистыми чертятами, свойственными только ей. А её кавалер — Арчи медленно, но верно прожигал дыру в весёлой подруге. Видимо, чувствовал, что порой легкомысленная и ветреная Вероника запросто сможет упорхнуть к другому. Уже проходили. — Так вот, мисс Лодж, это произведение было задано вам всем ещё на летние каникулы и я искренне не понимаю, какого чёрта вы не прочитали его во время. И сейчас я имею полное право поставить всему классу низшие отметки за невыполнение домашнего задания, но всё же не буду этого делать лишь потому, что сегодня мой первый рабочий день и я не хочу его портить, — с той же лёгкой ухмылкой на лице, но теперь уже совсем не дружелюбно закончил он. — Мистер Джонс, расскажите, пожалуйста, в кратце содержание книги, — Чарльз посмотрел на оживившегося Змея. — История повествует о пожарники — Гае Монтэге, который не тушит огонь, а наоборот сжигает по приказу начальства книги и дома, где они хранились. Он не задумывается правильно это или нет, просто делает свою работу. Но потом ему встречается Кларисса --- и он пересматривает свои взгляды на жизнь. Теперь Монтэг уже не так и уверен, что живёт правильно, уничтожая великие произведения. Теперь он не уверен что в принципе живёт, а не существует по инерции. В общем итоге, он осознаёт свои ошибки и переходит на другую сторону, желая всеми силами сохранять литературное наследие. Но об этом узнает брандмейстер Битти и в один прекрасный момент вся команда едет на новый вызов к дому Монтэга. Тому приходится сжечь не только свой дом, но и нескольких напарников, включая Битти. Гая нарекают преступником и ему приходится бежать из города. Покинув город в лесу он натыкается на компанию таких же обеспокоенных будущим интеллигентов. От них он узнаёт, что, оказывается, по всей Америке живут люди, хранящие в своей голове произведения или их отрывки и ждущие своего часа. Потом город, где жил Монтэг взрывают вражеские бомбардировщики. Это если в кратце. — О чём же эта книга? — Мне кажется, автор хотел показать важность книг как источника знаний и опыта и без которых общество начнёт быстро разлагаться и… — А вот у меня немного другое мнение, — перебила Купер, не обращая никакого внимания на парня, разозленного тем, что его посмели заткнуть, и смотря прямо в глаза брата, так что ему стало даже как-то неуютно. — Я думаю, Рэй Брэдбери хотел поговорить не столько о книгах, сколько о проблемах нашего общества, заключающихся в строгой цензуре и переиначивания каких-либо фактов правительством, желающих сделать население более просто управляемым механизмом, которым особо ничего и не надо и которые будут согласны на всё что угодно, лишь бы их не отвлекали от просмотра очередного сериала, как это было в романе. — В принципе, да… — согласился учитель. — Даже удивительно, как такой «великий» литератор как ты, Джонс, не понял такой простой истины, — тонкие пальцы взмыли в воздух, показывая кавычки, а в голосе слышалась явная издёвка. Словно забыв о недавнем зрительном противнике, Бетти переметнулся взгляд на замолкшего Джагхеда. Весь класс и он в том числе удивлённо посмотрел на обычно не стремящуюся влезать в перепалки тихоню, не понимая причины такого игривого настроя. — Вообще-то, Купер, ты меня пережила. Я собирался сказать примерно тоже самое, — отворачиваясь от дерзко ухмыльнувшейся девушки, парировал он. — Ага, как же. Что-то сомневаюсь, что за несколько лет пребывания среди Змей ты ещё не отбил себе все мозги, — ухмылка стала ещё шире. Бетти было жизненно необходимо выплеснуть так внезапно возникшее с началом урока напряжение хоть на кого-нибудь и желание устроить «показательный концерт» перед братом, что бы это не значило. — Боюсь в твоём умственном состоянии трудновато думать о насущных проблемах общества. Лодж недоверчиво покосилась на одноклассницу. Унижать Змеев и называть их тупоголовыми идиотами была её прерогатива. И почему гребаная Купер решила отобрать это удовольствие у Вероники и перетянуть всё внимание с королевы школы на себя — непонятно. — Заткнись! — шикнул Джаг, резко повернулся и вперился в расслабленно рассевшуюся и наполовину отвернувшуюся от учителя ученицу тяжёлым взглядом. — Не забывай, пожалуйста, с кем ты говоришь. — А то что? — сегодня эта парочка решила поменяться ролями, потому что теперь провокатором решила стать Элизабет, а вот жертвой правокаций (если, конечно, такое словосочетание можно употребить относительно несовершеннолетнего преступника) — Джаг. Пауза затянулась на несколько, мучительно долгих секунд. — Значит, я права — тебе и сказать-то нечего. Эх, Джонс, кем же надо быть, чтобы так быстро растерять свой некогда богатый словарный запас? Правильно всё-таки Вероника говорит, что среди вашей змеиной братии и говорить можно разучиться. И быть человеком тоже. Хотя, если подумать, Лодж своим примером вполне доказывает обратное: она, вон живёт не среди гадюк, а скорее среди гиен и прочих падальщиков, и ничего шерстью не обросла, — едва поднявшиеся вверх уголки вишнёвых губ капитана «Лисиц Ривера» вернулись в прежнее положение только Купер договорила. — Но, может я ошибаюсь и не всегда внутренняя звериная натура лезет наружу, — видимо, Бетти решила обзавестись максимально возможным количеством врагов. — Извини, Джонс, отвлеклась. На чём мы там остановились? Ах, да! Змееныш, ты язык проглотил или как? Раньше хоть мог запугивать словами, а сейчас что? Только грубая физическая сила? Как в далёкое средневековье? Ну хотя, да, ты же вряд ли ушёл в своём развитии дальше, чем крестьянин, живший в десятом-одиннадцатом столетии. Но! — указательный пальчик поднялся вверх. — Но насколько я помню то сейчас вся твоя вшивая банда особо не участвует в каком-либо движе. По крайней мере, в газетах ничего про вас не пишут. Так что можно смело считать, что лихие Змеи ушли на покой и от вас осталась только кучка подростков, слепо верящая какой-то белиберде. Так ведь? — она насмешливо смотрела на оппонента, ожидая ответа. Исследовала его лицо, вглядывалась в потемневшие от ярости зелёные глаза, очерчивала контуры пухлых губ, соединяла родинки в странные созвездия. И тут, совсем не вовремя, она будто вновь ощутила его шершавые, тёплые ладони у себя на талии, его язык, нагло вторгшийся в её ротик. Вчерашние воспоминания заставили её облизнуться, закусить нижнюю губу и томно посмотреть на парня из-под полуопущенных ресниц. Как ни странно только он заметил эти жесты и понял о чём она подумала. — Повезло тебе, что я девчонок не бью, — мрачно оскалился тот. Джагу уже очень даже хотелось хорошенько треснуть задравшую нос блондинку, чтобы выбить из неё всю дурь. — Боишься силенок не хватит? — та надула губки и обиженно посмотрела на него. — Блять, ты уже заебала, — выдохнул Джаг. — Так что для тебя я, пожалуй, сделаю исключение из правил, — он резко подскочил с места и приблизился к потерявшей страх девушке. Конечно, ударять её он не собирался, но хорошенько встряхнуть её точно следовало. Только вот учитель, воспринявший угрозу всерьёз, за секунду вырос между уже стоящими друг напротив друга подростками и зло прошипел: — Живо к директору! Оба! — прошипел Чарльз. Он буквально выставил из кабинета этот цирк. Едва парочка скрылась из вида учитель облегчённо выдохнул, а вот класс, молчавший до этого момента, возбуждённо загалдел. — Заткнулись все! — рявкнул Смит.***
Джаг сидел на старом диване в пустующем помещении бывшей редакции школьной газеты «Сине-золотой», держа в руках книгу. Он изредка переворачивал страницы, тщетно пытаясь вчитаться в бегущие перед глазами строки, так как мозг упорно не желал складывать буквы в слова, прокручивая раз за разом сегодняшнее утро, а точнее ссору на уроке литературы. Сейчас был уже ланч и новость о произошедшем конфликте уже разнеслась по школе, доходя даже до Змей, привязавшихся к своему лидеру в надежде узнать подробности и причину, по которой Джонс не поставил одноклассницу на место. И чтобы сбежать от бесконечных расспросов, он решил временно укрыться в обычно открытой, но при этом безлюдной комнате, читая «Возлюбленная» Тони Моррисон. В очередной раз прокручивая события, осуждающиеся всеми подряд, он вздрогнул, когда дверь резко открылась, на порог редакции упало взлохмаченное нечто и дверь также резко захлопнулась, заглушая смех Бульдогов и группы поддержки, несколько раз щелкнув замком. Не замечая, что здесь есть кто-то ещё Бетти Купер (а это была именно она) подскочила и начала громко колотить в дверь руками и ногами, безуспешно дергая железную ручку. — Твари, откройте! Немедленно! Да твою ж мать! Чёрт… — прекратив попытки достучаться до скорее всего уже скрывшихся с места «преступления» школьников, она обернулась и облокотилась затылком о дерево, только сейчас увидев ещё одного невольного пленника. Блин, конечно Купер ожидала, что Вероника не пропустит оскорбление Своего Величества мимо ушей, но запирать человека в кабинете это уж совсем тупо. Что она хотела этим показать? Допустим, если она просидит здесь насколько часов, то будто бы что-то изменится. — Что это сейчас было? — Джаг вопросительно выгнул бровь. — Эти уроды заперли нас. Сам что-ли не видишь? — буркнула девушка и, напоследок пнув дверь, уселась на широкий стол, занимавший почти половину пространства. Не самая удобная позиция, но садиться на один диван с Джонсом она точно не собиралась. Парень подошёл несколько раз дёрнул ручку, будто проверяя не ошиблась ли собеседница. — Ты идиот или как? Я же сказала — дверь закрыта. — Зашибись, — выдохнул он. Находиться с Купер после сегодняшнего разговора в одном помещении ему не особо хотелось. Хорошая девочка сегодня явно решила сменить амплуа. Об этом говорила та же кровавая помада, которая выглядела на её губах неестественно, но всё равно привлекательно. И вообще, справедливости ради, стоит отметить, что Джагхеда такая дерзкая и наглая Бетти Купер не только жутко бесит, но и… заводит? — Слушай, Джонс, мне тоже не особо приятна твоя компания, — надменно усмехнулась она, упорно разглядывая облупившийся чёрный маникюр на руках, пытаясь не смотреть в сторону парня. Почему-то от одного его вида Бетти сразу вспоминала вчерашний вечер, который определённо хотела бы повторить. За эти два года она как-то перестала интересоваться отношениями и прочей ванильной ерундой, не до того было. Но даже когда в четырнадцать лет у нее было время думать о первых поцелуях то на месте ее бойфренда представал либо Арчи, либо какой-нибудь другой более-менее нормальный парень. Кто-угодно, но не Джонс. И тут её посетила хоть и сомнительный, но всё же пока что единственный вариант того, как выбраться наружу. — А ты можешь выбить дверь, а? Просто сомневаюсь, что Бульдоги её откроют хотя бы у концу ланча, — всё же пришлось оторваться от ногтей и взглянуть на нахмурившегося парня, о чём она сразу же пожелала. Его густые брови сдвинулись к переносице, зубы впились в нижнюю губу, глаза сосредоточенно выискивали что-то в возникшем телефоне. И только этой картины вполне хватило, чтобы Купер моментально забыла про кислород, равно сглотнула и покрепче сжала сдвинутые ножки. Этого стоявший в профиль Джонс не смог не заметить и лишь пошло ухмыльнулся. — Ты же сама говорила, что у меня сил не хватит чтобы девчонку побить, какая же тут дверь-то? — насмешливо напонил Бетти её же слова, с удовольствием отмечая как разглядывавшая его девушка немного растерянно посмотрела на него, не понимая о чём идёт речь. Голова Купер явно была занята немного другим. Наконец слегка затуманенные глаза проблеснули пониманием и Бетти кивнула: — Чёрт, Джонс, а если серьёзно? Я не собираюсь сидеть здесь с тобой весь день. — Я вполне серьёзно. — Не устраивай цирка. Ты же сам хочешь уйти побыстрее. — Кто тебе это сказал? — Джаг в несколько шагов преодолел расстояние между ними, видя как девушка реагирует на него и желая немного её подразнить. — С чего ты так решила? — вновь спросил он, смотря прямо в её ледяные голубые глаза, и мягко провёл большим пальцем по подбородку. Бетти доверчиво подалась вперёд, млея от нежных прикосновений. Чертовски привлекательная ухмылка расползлась на его лице. Что и говорить настроение, Купер менялось очень быстро, будучи самыми настоящими американскими горками. Как и её маски. Вчера — молчаливая серая мышь, сегодня утром — весёлая дрянная девчонка, сейчас — влюбленная идиотка, как окрестит сама себя позже. Девушка судорожно выдохнула, лишая себя жалких остатков воздуха. Пожалуй, сейчас её самым заветным желанием остановить этот момент и вечно ощущать Джонса так близко. Хотя нет, ещё ближе. И Бетти снова совершила ужаснейшую ошибку в её жизни, за которую будет корить себя. Снова первая потянулась к манящим пухлым губам, снова вводя парня в ступор, снова целуя его неумело, но страстно. Правда теперь он не стал так сильно тупить как в прошлый раз, с наслаждением прикрывая глаза, в точности повторив её жест, и жарко отвечая ей. Он углубил поцелуй, проник в горячий ротик, исследуя десны, нёбо, проводя языком по рядам идеально-белых зубов. Кровавая помада неприятно размазалась, но сейчас на это было абсолютно плевать. Только когда они начали задыхаться, пришлось с явной неохотой отстраниться друг от друга. Купер густо покраснела. Сколько бы она не говорила себе, что всё происходящее — ошибка, но вот отрицать, что ей действительно нравилось было бы глупо. Она безнадёжно тонула в этих изумрудно-зеленых гротах, скрывавшихся тайн не меньше чем она сама, с головой захлебывалась в этой страсти, с какой Джаг целовал её. Конечно когда этот магический момент закончится, то они естественно начнут убеждать себя, что это просто голые эмоции, никаких чувств. Просто неконтролируемый порыв. Вроде же так они убеждали себя этой ночью, ворочаясь на своих одинаково неуютных постелях, анализируя прошлый вечер. Но сейчас им нет никакого дела до того, что будет после. Сейчас есть только они сами и голодные поцелуи. Джагхед вновь впился в мягкие губы, терзая их, но вдруг остановился, услышав тихое шипение. Только сейчас он заметил на теперь уже свободных от косметики губах тонкую рубец и запекшуюся кровь. — Это твой отец сделал? — строго спросил Джонс. Бетти удивлённо посмотрела на него, не ожидая, что парню может быть интересна её семейная жизнь. — Какая разница? — Большая, я… — возразил было Джаг, но его нагло заткнули новым поцелуем. Разбитая губа неприятно ныла, но Элизабет точно не собиралась возвращаться к этой теме. Джагхед грубо сжал бедра девушки, поглаживая их, заставляя её раздвинуть ноги и, обвив ими торс, прижаться к паху максимально близко. Тонкие пальцы порхали по его спине, пересчитывая позвонки. Будто специально зубами оттянув нижнюю болезненную губу, он едва не зарычал, когда из её часто подымающейся груди вырвался рваный стон. Ее руки забрались под серую корону и сжали густые черные пряди. Сколько Джаг себя помнил, он никогда ни одной девушке не разрешал даже просто прикасаться к его шапке, а уж тем более так нагло срывать и откидывать её в сторону, как это только что сделала Бетти. Но это же Купер. А ей, видимо, можно всё сколько бы Джаг не пытался убедить себя в обратном. Оставив пару мокрых поцелуев на щеке, Джагхед развязно провёл влажным языком под ушком. И без того чувствительная кожа покрылась мурашками от этих ласк. Кислород словно током вышибло из лёгких, но вдохнуть хоть чуточку воздуха девушка не могла, так как в горле вновь родился протяжный стон, который она безуспешно пыталась приглушить, сжимая губы в тонкую полоску. В низу живота завязывалось в узел что-то непонятное, источая сладкую истому. Плюсом еще и клишированные бабочки видимо решили устроить родео, переворачивая и спутывая органы, заставляя их сжаться. Оттягивая мочку, он провёл рукой от бедра выше по талии, потом по острым лопаткам, по лебединой шее, почти полностью скрытой тонкой тканью водолазки, и наконец зарылся в мягкие блондинистые волосы, пахнущим ванилью, такой не подходящей сущности девушки, распуская низкий хвостик. Ладошки Бетти тем временем переместились к нему на грудь, упираясь в неё, будто желая оттолкнуть. И хотела она этого или нет, но парень отстранился, слегка морщась. Свежая рана, полученная сегодня рано утром давала о себе знать в немного неподходящий момент. — Что-то случилось? — тяжело дыша, она пыталась сфокусировать затуманенный желанием взгляд. — Нет, — Джаг быстро взял себя в руки и вновь приблизился, обхватывая её подбородок руками и жадно, по-вампирски впиваясь в искусанные губы, выпивая её всю без остатка, вновь пробуя на вкус уста, отдававшие кофе и корицей. В конце концов, с какой стати он должен рассказывать о своих боевых ранениях, плакаться как последняя тряпка ей в жилетку, когда она сама вряд ли сможет поведать о своих проблемах, привычно проглатывая их и справляясь с ними в одиночку. Да и не полагается ему по статусу жаловаться на что-либо. Да он и не хочет чтобы что-либо глаза смотрели на него с сочувствием или, не дай Бог, жалостью. Почему-то с детства так повелось, что больше всего Джаг боялся (Короли тоже оказываются знакомы с этим чувством) увидеть как в глазах близкого ему человека плещеться безграничная, ну или хоть какая-нибудь жалость, на которую он, в принципе, имел полное право, проживая день за днём в настоящем аду под названием трейлер ЭфПи Джонса и весь Саутсайд во главе с Сатаной и его приспешниками (ЭфПи и компания Змеев). Только вот отец плавно проложил себе дорогу в сторону от будущего его сына длительными запоями, отдавая свой престол ещё молодому наследничку, а странный страх никуда не делся. Поэтому Джагхед всё своё детство и юность прятался за толстой стеной сарказма и чёрного юмора, не показывая никому насколько хреново ему живётся, встречая новый пинок под зад от судьбы с едкой ухмылкой на лице и готовясь прятать скорые синяки и ссадины. Только вот когда это Купер успела опять стать близким ему человеком? А может она никогда и не переставала им быть? Позволяя обвить талию ногами, Джаг крепче прижал к себе Бетти, будто стараясь впечатать в своё тело раз и навсегда. Она податливо льнула к нему, словно кошка, то поглаживая по широким плечам, то взлохмачивая и так не особо аккуратную причёску, пробираясь тонкими пальцами в густую шевелюру. В штанах становилось всё теснее с каждым полустоном-полурыком девушки, до крови прокусывающей губы в попытках быть потише. Джагхед нетерпеливо сорвал чёрную водолазку идеально сидящую на фигуре, почти в облипку, понимая, что больше не может, да и не хочет себя сдерживать с девушки, забывшей обо всём на свете, даже о том, что скрывала под собой трикотажная ткань. Только вот у его судьбы точно не было записано в плане на сегодня «горячий секс с, оказывается, очень даже сексуальной девушкой и подругой детства по совместительству прямо в бывшей редакции школьной газеты прямо на столе». Освободив Бетти от ненужной вещи, он собирался продолжить занятие, но замер истуканом, беспомощно открывая и закрывая рот, не зная что сказать и надо ли вообще что-то говорить. Думаю, не стоит и уточнять, что он сейчас был удивлён. Хотя слово «удивлён» не передаёт и сотой части, того что он чувствует. Вряд ли на свете вообще есть подходящее ситуации цензурное слово. Да и нецензурное маловероятно найдётся. И нет, не оставленные им же багровые засосы, резко контрастирующие с молочно-белой кожей, на ключицах и шее изумили его. И не болезненная худоба, граничащая с анорексией, дошедшая до такой стадии, что виднелись очертания рёбр. И не желтоватые разводы на плоском животе и немереное количество синяков, оставшиеся скорее всего после нападения в субботу, хотя к ним вопросы тоже имеются. А шрамы. Бесконечное количество шрамов, аккуратных, белыми, чуть выпуклыми змейками украшавшие плечи, и совершенно уродливых, один из которых толстым канатом тянулся поперёк живота, начинаясь где-то на груди, скрытой простым синим лифчиком, и заканчиваясь за границей чёрных джинс; коротких и длинных; прямых или закрученный, равных. Они были везде: на руках, плечах под грудью, по бокам, даже вдоль голубоватых вен, спрятавшимися за отвратительными, широкими шрамами-ширмами. Но гораздо больше пугали те шрамы, что причудливо сплетаясь, образовывали бережные рисунки и фразы, очень тщательно выведенные явно натренированной рукой. Как, например, глубокий набросок какого-то цветка, вроде розы, въевшийся в левое предплечье. Или цитата из рассказа Рэя, мать его, Бредбери «Завтра конец света»: «WHAT would you do if you knew that this was the last night of the world?» непонятно каким чудом так уборито написанная правее и ниже выпирающих ключиц. О, знал бы Джагхед, сколько времени Бетти убила на это. Или ещё совсем свежая, едва зажившая сегодняшняя дата только с разницей ровно в два года 09. 09. 2016 рядом с венами. Джонс за несколько секунд вспомнил весь свой матерный словарный запас, что был чуть выше среднего, но найти слово, которым можно было бы описать ситуацию не подобрал. Купер же потупила взгляд, смотря на свои кулачки, удобно расположившиеся на коленках и сжимающиеся так сильно, что наверняка из старых ранок-полумесяцев уже реками течет кровь. Быстро стучащее сердце не желало успокаивается, бешено ломая её грудную клетку. Наконец, когда напряжение, повисшее в комнате, достигло своего апогея, так, что его можно было резать на куски как торт, Джаг собирался с мыслями и начал было говорить, как заметил крепко сжатые ладошки. Он насильно раскрыл их, не встречая сопротивления со стороны девушки, понуро повесившей голову, позволяя светлым прядям скрыть её глаза. И повторно ужаснулся, когда увидел в них алые озёра с металлическим привкусом. — Купер, что это, ебанный в рот, такое?! — почти в лицо заорал покрасневший от ярости парень. Да, конечно же у него тоже были свои шрамы, полученные в ходе многочисленных драк, но не столько же… Да и рисунки на фарфоровой коже явно выводила на себе сама же девушка, потому что здесь без ярого фанатизма и терпения не обойтись, то есть ни один преступник не смог бы её так разукрасить её согласия. Его пальцы цепко схватили за левое предплечье, на котором красовалась та самая роза, резко встряхивая и сдавливая с такой силой, что через несколько часов там точно появятся новые синие следы. — Я тебя спрашиваю! — молчание в ответ. Он вздернул её подбородок, заставляя посмотреть на себя. Глаза наполнились едва сдерживаемыми слезами. Её тело было её храмом, скорее даже монастырём, куда она никого не впускала. Но забывшись с Джонсом на пару минут, она сама, по своей же глупости позволила разрушить кирпичную стену, отделявшую от всего мира. — Чёрт, Бетти… — впервые за два года Джаг обратился к ней по имени, когда к горлу подкатил острый комок, едва девушка жалобно всхлипнула. Она вздрагивала всем телом, пытаясь не разреветься прямо перед ним. Удавалось плохо. Одна пронырливая солёная капля всё же скатилась по щеке, но была остановлена Змеем, необычайно нежно утеревшем её. Он плавно очерчивал светлые контуры цветка и медленно водил большим пальцем по скуле, пытаясь успокоить Элизабет, которая к удивлению обоих действительно успокаивалась. Кажется, они были готовы ещё вечность находиться в таком положении, но у судьбы опять же были другие планы, потому что в со стороны двери, которую можно было запереть или наоборот открыть только извне послышались какое-то копошение. Кто-то пытался открыть вечно заедавший, к их счастью, замок. Бетти молча оттолкнула Джагхеда и спрыгнула со стола, отыскивая свою водолазку и судорожно стирая с лица размазанную помаду. Её примеру последовал и парень. Когда дверь наконец распахнулась и на её пороге предстал новый учитель английского и литературы мистер Смит, держащий в руках две громоздкие коробки, то он был чуть не повален на пол пулей вылетевшим из редакции злым Змеем, уже успевшим схватить свою школьную сумку и лежащую поверх неё книгу. Ещё не хватало, чтобы Короля Змеев увидели с серой мышью и главной зубрилкой. Что ни говори, но даже у таких людей как Джонс были репутация и имидж, который было необходимо поддерживать. В его случае это был образ агрессивного предводителя опасной банды, не признававший всех девушек за людей, кроме Тони. И к тому же слишком много было у Джага врагов, которые с радостью воспользуются его слабостью для своих не самых благих целей. Хотя когда Купер стала слабостью? После пары безобидных поцелуев? Сомневаюсь. Кажется, дело кроется не только в них. Может, чтобы понять это придётся изрядно покопаться в истории мрачного Короля. Купер уже хотела, как и Джаг побыстрее сбежать отсюда, не горя желанием объясняться перед братом, но была остановлена его цепкими пальцами, обвившими за локоть и притянувшими к себе. — Что ты здесь делала с Джонсом?! — прошипел мужчина, узнав в беглеца своего нового ученика. — Ничего! — вырываясь, крикнула девушка. Её жутко бесило, что этот урод смеет задавать такие вопросы, словно заботливый папаша после того, как сам пропал на черти сколько времени, даже не подумав о младшей сестре. — Ага, вижу это ваше «ничего», — он прожигал в ней дыру своим грозным взглядом. Как бы девушка не старалась стереть остатки помады вышло у неё не очень. — Ты же знаешь, что он — Змей. А со Змеями водиться очень опасно. Бетти, я волнуюсь за тебя, — даже за несколько часов пребывания в школе он уже успел наслушаться всяких историй о саутсайдской банде, чтобы понять, что от того доброго и милого парня, которым был Джонс и каким знал его Чарльз до своего отъезда ничего не осталось. Он собирался ласково погладить сестрёнку, но та отскочила от него словно ошпаренная. — Какого ты вообще лезешь в мою жизнь?! Я делаю что хочу, с кем хочу, где и когда хочу! Отвали! — обида и возмущение поведением родственничка душило её. Она уже жутко хотела съездить разок другой по его надоевшему, но по-прежнему любимому лицу, сколько бы Бетти не убеждала себя в обратном. Едва удерживаясь, чтобы не выцарапать к чёртовой матери его лазурные глаза, она выскочила из редакции, на ходу поправляя водолазку и завязывая хвост. Её провожали десятки удивленных взглядов, несомненно видевших, кто зашёл в помещение, но к счастью не обратившихся внимание на вылетевшего оттуда минутами ранее Змея.