Sanctify

Как всегда немного песен) : Simon Curtis — Soul 4 Sale Bohnes — Middle Finger ONEUS — Valkyrie       Размеренный писк кардиомонитора нарушает тишину каждые тридцать секунд. Он считал. Раз, два. Как по команде снова раздается этот неприятный звук. Опять. Парень слегка дергается и сжимает ладонь в кулак, чувствуя, как в сгибе локтя ходит игла. Полностью собрать руку не получается — катетеры, присоединённые к среднему и указательному пальцам, сталкиваются и мешают. Раз, два, три… Он слегка отвлекся и следующий писк стал неожиданно слишком громким, от чего пульс слегка подскочил. Машинка, считывающая сердцебиение, тут же оповестила об этом медсестер — уже через секунду дверь в палату открылась, пропуская внутрь невысокую девушку с тяжелой поступью.       — Уже проснулись, Господин Четвертый? — Елейным голосом начала она. Медсестру абсолютно не смутили закрытые глаза пациента и то, что он намеренно игнорировал её. — Ну же, я знаю Вы не спите. А погода сегодня замечательная! Девушка подошла к окну, стуча низкими каблуками по кафельной плитке. Тяжелые шторы распахнулись с характерным звуком.       — Сегодня нас с Вами ждет особенный день!       — Особенный? В каком смысле? — Не сдержал любопытства Бэкхен, выдавая себя, как ребенок, которому мама предложила конфетку.       — О, я говорила Вам, Господин Четвертый, но Вы же совсем меня не слушаете! — Медсестра демонстративно сложила руки на груди. — Ну так и быть, я сделаю вид, что Вы спали, и повторюсь: вчера пришли анализы, и они в прекрасном состоянии, поэтому мы проведем сегодня предварительный осмотр, и, если все в порядке, то я с чистой душой смогу выписать Вас!       Она воодушевленно хлопнула в ладоши и продолжила о чём-то говорить, но Бён уже не слушал её. Выписать. Бэкхен не мог в этого поверить, услышанное казалось сном. Неужели его наконец отпустят из этого адского места? Он облегченно вздохнул и сосредоточил свой взгляд на медсестре, чувствуя к ней какую-то легкую болезненную привязанность. Его перестал удивлять тот факт, что она выглядит совершенно одинаково каждый день, после месяца, проведенном в этой палате. Всегда одета с иголочки: стройное тело плотно облегало белое платье; сверху на плечах медицинский халат с закатанными рукавами; ладони спрятаны под кожаными перчатками в тон платью; волосы убраны в тугой пучок на затылке, и её прическа настолько плотно покрыта лаком, что казалось, она была сделана из пластика;и неизменный, начищенный металлический бейджик на груди с выбитым на нем именем «Мария».       — О, Вы снова не слушаете меня?       — Мария, — Прочитал имя Бэкхен сиплым от сна голосом. — Почему меня отпускают?       — Отпускают? — На лице медсестры выразилось отчётливое недоумение. — А кто Вам сказал, что Вас отпускают?       — Меня же выписывают.       В ответ девушка легко рассмеялась, и её смех был похож на перезвон маленьких колокольчиков. «Ни одного изъяна» — удрученно подумал про себя Бён.       — Какая глупость, — Девичий смех оборвался также резко, как и начался, — У Вас теперь другая миссия, особенная.       — М-миссия?       Её голос вмиг наполнился таинственной интонацией и каким-то трепетом:       — Вы поступите в отряд и будете сражаться под крылом Создателя!       — Что? Но я же совершенно бесполезен в боевых действиях! И, сражаться? За то время, пока я здесь, началась война? — Бэкхен в ужасе задохнулся от собственной фразы.       — Я бы не назвала это войной, — Она отмахнулась от этих слов, как от надоедливой мухи, — Мы восстанавливаем справедливость, истребляя недостойных.       — Что это значит?       — Для Вас, — Губы Марии дрогнули, образуя широкую улыбку. Она казалась безумной, — Ничего. Ваша задача стать идеальным солдатом во имя Создателя, даровавшего Вам силы. Он призывает Вас убивать неугодных, а не думать. Это великая честь!       — Я не стану убийцей! Тем более по приказу! Отпустите меня! — Бэкхен вспыхнул и заметался на кровати, его привязанные руки начали саднить от неприятного трения.       — Тише, Господин Четвертый. — В её ладони сверкнул маленький ключик, заставивший Бёна сильнее впасть в истерику.        — Нет, нет! Отпустите меня! Она подошла к небольшой железной тумбе возле кровати больного и три раза повернула ключик в замке. Медсестра опустила руку в, казалось, бездонный нижний ящик, и долго в нем что-то искала. Через пару минут на свет энергосберегающих ламп был вытащен небольшой чемоданчик с гравировкой змеи. Громко хмыкнув Мария набрала код на электронном замочке сбоку. Затвор щелкнул, и пластиковая крышка распахнулась, открывая медсестре вид на десять глянцевых шприцов, лежащих на бархатной подложке. Она с энтузиазмом достала один и слегка постучала по нему кончиком ногтя, стряхивая вниз яркую голубую жидкость.       — Мне придется идти на крайние меры и успокоить Вас. — Мария приблизилась к Бёну, опасно занося иглу рядом с шеей. — Видит Всевышний, я не хотела этого делать.       Холодное тонкое железо с силой воткнулось в нежную кожу в сгиб шеи и плеча. Бэкхен заорал от дикой боли, когда синий раствор попал в кровь, склеиваясь с эритроцитами. В месте прокола начали образовываться тонкие черные ниточки, которые тянулись и ветвями распускались на светлой коже. Агония распространялась вниз по позвоночнику, парализуя конечности и заставляя каждую мышцу тела хаотично сокращаться. Глаза Бэкхена на миг вспыхнули, загораясь ярким белым светом. Сорвавшейся от крика голос перешел в кашель, и Бён задыхался в этом хрипе, пока медсестра не подняла спинку кровати, приводя пациента в сидячее положение. Парень наклонил голову и вновь зашелся кашлем, выплевывая наконец белый комок слизи, мерцающий от мелких светящихся частичек. Получив вновь возможность дышать, Бэкхен обессиленно откинулся на мягкую спинку, не потрудившись вытереть блеск вокруг рта.       — Ну что же Вы так неосторожно! — Мария принялась над ним суетиться, вытирая губы и вспотевший лоб больного. — Так-то лучше, сейчас я отвезу Вас прямо на этой кушетке в кабинет медосмотра, а потом посмотрим, что делать дальше.       Она быстро отсоединила катетеры и трубки, присоединенные к Бэкхену, рычажком выдвинула на кровати складные колесики и мягко покатила его к двери. Холл встретил их холодным светом и поглощающей тишиной. Идеально белая плитка на стенах и полу делала все ненастоящим, игрушечным, похожим на не распакованный кукольный домик. Узкие коридоры без картин и стендов, ни одного диванчика, аквариума и прочих элементов декора. И абсолютно ни одного человека. Они бесконечно долго ехали, петляя между поворотами, а потом спустились на лифте на три этажа ниже. Чем дольше медсестра катила кушетку, тем сильнее Бэкхену казалось, что его обманывают. Место было абсолютно непохожим на больницу. Они повернули влево, и Бён сквозь мутную поволоку в глазах начал разглядывать гигантские горизонтальные окна в стенах, позволяющие подсмотреть на то, что происходит внутри кабинетов. И лучше бы эта картинка не прояснялась: палаты переполнены точно такими же пациентами, как и он сам. Бледные, с полупрозрачной белой кожей, невероятно худые, словно трупы, которых насильно заставили заново начать жить. Он что, выглядит точно так же? Как по команде, медсестры склонились над ними с тем самым шприцом, посылающим агонию по всему телу. Они идентично скопировали действия друг друга, и Бён на задворках сознания отметил для себя, что все медсестры были точной копией его Марии. Бэкхен простонал, не в силах отвести глаз от этого зрелища.       — О, Господин Четвертый, — Мария развернула его голову в противоположную сторону, где находилась все та же кипельно белая плитка. — Не волнуйтесь, мы почти на месте.       В подтверждение своим словам, она остановилась у ближайшей двери.

***

      Мучительный медосмотр, где Бэхкена щупали и тыкали различными приборами, был наконец окончен. Тяжелые веки опускались все ниже, и Бёну было все тяжелее удерживать себя от сна.       — Я бы с удовольствием дала бы Вам вздремнуть, все же Вы мой любимый пациент. О, не говорите другим, что я поделилась этим секретом! — Мария игриво, совершенно по-женски ему подмигнула. — Но не могу, у Вас еще много дел.       Бэкхен не слушал её, прижимаясь затылком к слегка жестковатой больничной подушке. Он пытался урвать хоть какие-то секунды отдыха.       — Тренировочный день начнется уже сегодня, поэтому я вколю Вам адреналин. — Она достала новый шприц и ампулу с красным раствором. — На этот раз будет не больно, обещаю.       Бён быстрым взглядом окинул свои руки, убитые от гематом — из-за постоянных уколов начали образовываться синяки. Алая жидкость стремительно разносила энергию по венам. Сердцебиение ускорилось, но стучало оно отдельно от Бэкхена, ему казалось, что это не его сердце, что он просто приложил руку к чужой груди и чувствует ритмичные легкие толчки.       — Как жаль, что нам пора расставаться! — Пролепетала медсестра. — Но я рада, потому что Вас ждут великие дела.       — Мария, — Тихо позвал Бён, — Спасибо.       — О, я буду плакать! — Она демонстративно всхлипнула и выкинула пустой шприц в мусорное ведро. — К Вам сейчас зайдет человек и объяснит, что ждет дальше. А я прощаюсь с Вами, Господин Четвертый.       Мария в последний раз застучала низкими каблуками и скрылась, мягко прикрыв за собой дверь. Бэкхен шумно вздохнул и откинулся на подушке. Он мысленно молился Всевышнему, чтобы больше никогда не встречаться с этой жуткой женщиной. Бёну казалось, что вокруг него все ненастоящее — спектакль для какого-нибудь богатенького дяди, и он в нем новенькая марионетка, которую сейчас испытывают. Если дернуть за эту ниточку, что произойдет? Бэкхен устало взвыл — здесь даже нет окон. Какое сейчас время суток? День недели? А, впрочем, зачем это знать куклам? Их задача делать то, чего хочет хозяин.       — Кадет, подъем! —Глубокий бас заставил Бэкхена подскочить на месте.       В парня бросили какими-то тряпками.       — Переодеться! Даю пять минут и жду за дверью. Бён трясущимися пальцами сбросил с себя больничный халат и с трудом надел это нечто серого цвета, что сейчас служило ему одеждой. Бледная, цвета пыли футболка с высоким, как у водолазки, горлом, такие же штаны на манер спортивных и безразмерная олимпийка с капюшоном, более темная. Босые ноги обжигал ледяной кафель, и Бэкхен неловко переместился с ноги на ногу, ища глазами обувь. Возле двери нашлись потертые белые кроссовки, на одном из которых был порван черный шнурок. Они были совсем немного больше нужного размера —сказывалась постоянная носка. Бёна слегка передернуло от того, сколько ног побывало в них до него. В дверь предупредительно постучали, и парень быстрее поспешил к выходу.       — Опаздываешь, кадет. — Высокий крупный человек казался просто гигантом рядом с субтильным Бэкхеном.       Он достал из кармана белый ошейник, в центре которого была металлическая бляшка с цифрами «04». Замочек намертво щелкнул на затылке Бёна, не успевшего понять, что случилось.       — Что это? — Парень испуганно схватился пальцами за белую ленту на шее. Теперь было понятно, зачем нужно это уродливое горло на футболке.       — Я не разрешал тебе говорить! — Рявкнул мужчина, —Идешь за мной, без выкрутасов. По дороге введу тебя в курс дела. В лифте они ехали молча, игнорируя присутствие друг друга. Бён в ужасе смотрел, как он спускается все ниже и ниже, пока не остановился на минус втором этаже. «Что, тут есть этажи под землей? В этой чертовой коробке и так окон нет!» — Бэкхен тут же почувствовал панику, напридумав себе недостаток воздуха. Тяжелые железные двери распахнулись.       Здесь обстановка была ненамного живее, однако нет этой давящей безукоризненной белизны вокруг. Есть незначительные предметы мебели, но по-прежнему пусто. Они стремительно передвигались по коридорам, и Бён практически бежал за этим человеком с широким шагом.       — Отныне ты кадет корпуса 332122! Предотвращая глупый вопрос о том, зачем ты здесь: у каждого солдата, в том числе и у тебя, есть сверхсилы, дарованные вам когда-то самим Создателем. Вы могли жить и никогда не узнать о своем даре, однако Он ждал всех вас, чтобы вы однажды пополнили его армию. Каждый кадет проходит лечение на восьмом этаже в нашей больнице. Там подготавливают тело к принятию собственных новых сил и возможностей. Как только солдат готов, он проходит стадию обучения длиной в полгода. Дальше вы становитесь полноценными служащими армии Создателя и сражаетесь с неугодными под его флагом или умираете от истощения.       Они остановились у большой железной двери.       — Прямо сейчас пройдет твое первое занятие, Четвертый. Вещей у тебя нет, поэтому смысла показывать комнату, где ты будешь жить, и тратить время тоже нет. Твой сосед Девяносто Девятый, найдешь его, и не останешься ночевать в коридоре.       Человек хлопнул широкой ладонью по плечу Бэкхена и толкнул его в открытую дверь. Кадеты, отвлекшие от лекции, тут же повернулись в сторону шума. Увидев новичка, они подняли суету, перешептываясь.       — Прекратить этот балаган! — Рыкнул преподаватель, хлопнув ладонью по столу, — Вы не солдаты, а позор! Голоса мигом стихли.       — Ты, — Он указал пальцем в сторону Бэкхена, — Иди сюда и представься.       Бён медленно поплелся к преподавательскому столу, опустив голову. Он чувствовал сотни испытывающих взглядов, которые прожигали сквозные дыры в спине.       — Кадет Бён Бэкхен, сэр. — Тихо произнес парень.       — Громче, я не услышал, — потребовал учитель, — Ты мужик или притворяешься? Где твой голос?       — Кадет Бён Бэкхен, сэр!       — Одиннадцатый, подъем! Объясни новичку правила. — Самоуверенно фыркнул преподаватель.       — Есть, сэр, — Высокий блондин приложил горизонтально ладонь к виску, отдавая честь, — Отныне у кадетов нет имени! Все мы ничтожества, недостойные его! Мы сможем получить его, как только станем полноценными членами армии! Каждый имеет ошейник с номером, на который должен отзываться!       — Молодец, Одиннадцатый! — Похвалил мужчина. — Однако мое вы знать должны, я — Ча Хенсок, обращаться ко мне только «сэр» или «господин (мистер) Ча». Вопросы?       — Никак нет, — Глухо ответил Бэкхен.       — А ты у нас, — Хенсок подцепил пальцем металлическую бляшку на шее. Увиденная цифра немного смыла его волну самоуверенности, но он смог быстро справиться с собой. — Парни, поприветствуйте — Номер Четыре! Отныне он в наших рядах, и надеюсь, не подохнет во время тренировок.       Бён поднял голову, встречаясь с взглядом человека на задних партах. Тот тут же отвернулся, пряча под капюшоном красные пряди. Обстановка в аудитории была напряженная: кадеты перешептывались между собой, провожая глазами каждое движение Бэкхена. Парень успел разглядеть на их шеях точно такие же полоски белой кожи с номерными табличками. Семнадцатый, Сорок Восьмой, Девяносто третий… «Сколько же их тут?» — Невольно задался вопросом Бён. Среди превалирующего числа брюнетов, ярко выделялась белесая макушка, тут же привлекшая его внимание. Он беглым взглядом пробежался по этому парню, цепляясь за номер на ошейнике — девяносто девять. Вспомнив слова того офицера о том, что его сосед числится как раз за этим номером, Бэкхен тут же поспешил к нему, поднимаясь вверх на три ряда. Кажется, блондин не оценил его энтузиазма, никак не отреагировав на появившегося напарника.       Бён откровенно засыпал, слушая монотонный голос профессора Ча. Он пришел на середине занятия и абсолютно не понимал, что происходит. Учитель рассказывал о концентрации энергии в организме, и как научиться ей управлять на уровне анатомии, но Бэкхен, видя на мониторе человеческий макет, испытывал только отвращение, а не живой интерес. От скуки парень хаотично перемещался взглядом по небольшой аудитории: здесь, опять же, не было ни одного, даже малюсенького окошечка, в которое можно было бы посмотреть. Глаз снова поймал пепельные пряди — Бэкхен не мог отказать себе в удовольствии пристальней разглядеть потенциального соседа. Бён до сих пор не имел ни малейшего понятия, что такое силы, почему их здесь собрали и какого черта здесь вообще происходит. Однако по этому человеку можно было все понять невооруженным глазом: Белые платиновые волосы, с легким голубым оттенком на кончиках; все черты лица были острыми: опасный кошачий разрез глаз, прямой узкий нос с угловатыми крыльями, губы пухлые, но верхняя слегка заостренная, и, в противовес всему — достаточно круглые мягкие щечки с легким румянцем. Его внешность была странной, словно черты лица противопоставлены друг другу. Потому что в голове Бэкхена никак не складывался образ этих милых щек и пронзительный взгляд голубых глаз. Парень слегка развернул голову, и Бён увидел, как в его зрачках сверкнуло что-то белое и тонкое, как снежинка? Это открытие сначала ввело его в ступор, однако позже он улыбнулся своей мысли: «Нет, ну точно Джек Фрост*».       — Не пялься! — Прошипел он в сторону Бёна.       Бэкхену невероятно сильно захотелось похлопать в ладоши и умилительно потрепать этого блондина по голове. Даже такая резкая фраза вызвала в душе приятные эмоции: этот «Фрост» был похож на маленького котенка, который разозлился, потому что его голос оказался настолько нежным, что Бёна будто накрыли одеялом. «Этот парень полон контрастов» — Подумал Бэкхен, мысленно ставя для себя галочку: «Познакомиться поближе с морозным мальчиком.» Он потерялся в своих мыслях, продолжая смотреть в сторону соседа. Неожиданно бедро чуть выше колена прострелила резкая, обжигающая боль, как будто в него вонзились тысячи маленьких иголочек. Бэкхен в ужасе пискнул, смотря на руку на своей ноге, из-под которой распространяется корочка тонкого льда.       — Я же сказал тебе не пялиться. — Жестко произнес он, растягивая слова.       Девяносто Девятый наконец убрал ладонь, и вместе с ней ушел холод. Ошарашенный Бэкхен гигантскими глазами смотрел на темное пятно (лед сразу же растаял) на штанине, и не мог прийти в себя. «Этот парень, что? Что это такое? Мне же не показалось, что он?» — Бён боязливо коснулся кончиками пальцев мокрой холодной ткани, будто проверяя, правда ли это.       — Ай-ай, две девяточки, как не стыдно? — Пожурил блондина парень, сидящий рядом с ним. — Запугиваешь новичка?       — Отвали, Двадцать Первый!       — По номеру, а не имени? — Парень схватился за сердце, демонстрируя шок. — Настолько злишься? Да брось, котеночек, дай Четверке посмотреть на себя, ты сегодня неотразим.       — Фу, придурок. — Сосед неприязненно отодвинул стул к Бэкхену.       Двадцать Первый проигнорировал это и тоже подвинулся ближе к этим двоим. Перегнувшись через Девяносто Девятого, он протянул раскрытую ладонь к Бёну и игриво улыбнулся:       — Мой номер ты видишь, а имя узнаешь, если станем друзьями. — Он поиграл пальцами в воздухе, призывая их приветственно сжать, — Можешь разглядывать меня сколько угодно, зайчик.       — Ты такой мерзкий, отсядь. — Девяносто Девятый легко толкнул его в плечо.       — Ты меня сегодня прямо в сердце ранишь! —Захныкал Двадцать Первый.       Бэкхен молча наблюдал за разворачивающейся сценой, не замечая, как начинает дергаться левый глаз. Шок от произошедшего немного поутих, но нервозность осталась. «Офицер нес какую-то чушь о силах, дарованных кадетам от Создателя. Кто, черт возьми, такой этот Создатель? И разве все разговоры о силах — не бред этих сектантов (а Бэхкен всех в этом помещении считал сектантами), похитивших его во Франции и закрывших здесь? Но что, тогда это было? Его сосед способен создавать руками лед? Если все здесь обладают способностями, то зачем им нужен совершенно обычный человек? Они все ненормальные!» — Голова гудела от хаотичных мыслей. Бэкхен чувствовал себя еще больше сбитым с толка. Он поднял глаза и решил воспользоваться предложением Двадцать Первого и сфокусировал на нем взгляд. Парень выглядел совершенно обычным, если не считать идеально ровную стрижку горшок — длинная прямая челка цвета темного шоколада доходила аккурат до верхнего контура бровей. Но чем больше вглядывался Бён, тем больше необычных вещей он замечал: от внешних уголков глаза расходились мелкие витиеватые полосочки, сначала могло показаться, что это мимические морщинки от улыбки, но если присмотреться, то видно едва заметные шрамики; в ушах блестели мелкие разноцветные сережки-гвоздики, по контору очерчивающие ушную раковину; и взгляд был какой-то гипнотизирующий, глубокий.       — Нравится, что видишь перед собой? — Красуясь, произнес Двадцать Первый. — Ну же, прелесть, пожми мою руку в конце концов! Бэкхен кончиками пальцев сжал протянутую ладонь.       — Заткнись, Чондэ, я тебе сейчас причинное место отморожу так, что импотентом станешь! — Опасно сузив взгляд произнес Девяносто Девятый.       — О нет, ты испортил интригу, Мин! — Разочарованно произнес парень, проигнорировав угрозу. Он демонстративно скрестил руки на груди и насупился.       — Отмирай, пацан, знакомиться будем, — Морозный развернулся в сторону Бёна, — Значит, ты и есть мой новый сосед? Меня предупредил сегодня офицер Ким.       — Угу, — На автомате кивнул Бэкхен.       — Идиоты, — Фыркнул Девяносто Девятый, —Кто вообще придумал определить мне соседа?       — А в чем проблема? — Осторожно подал голос Бён.       — Проблема в том, Четвертый, что вся моя комната напоминает больше холодильник, чем жилое помещение.       — То есть, у тебя по всей комнате разложены продукты? — Не смог удержаться от шутки Бэк.       — А он мне нравится, Минни! — Чондэ обнял ледяного сбоку и положил ему голову на плечо.       — Чертовы шутники! — Вспыхнул Блондин, раздраженно стряхивая с себя Двадцать Первого. Он повернулся к Четвертому. — А ты уже дошутился! Удачи, попробуй не замерзнуть насмерть этой ночью.       Морозный сделал вид, что увлеченно слушает лекцию.       — Ну, Девять-Девять, — Снова протянул Чондэ, растягивая уголки губ в игривую улыбку, — Может, пожалеем Четверочку? Дашь ему переночевать одному, адаптироваться, а сам придешь спать ко мне — я и моя горячая кровь тебя отогреем и сделаем мягче.       Из-под ладоней Девяносто Девятого снова начал распространяться иней, стремительно покрывающий парту. Наконец он смог добраться до Двадцать Первого, обжигая холодом его локти.       — Ай, как грубо! — Растирая холодную кожу, произнес Чондэ. Прозвенел звонок, и преподаватель оповестил кадетов об окончании занятия.       — С глаз моих! — Обратился к Двадцать Первому Мин. — А ты идешь со мной!       Бэкхен молча поднялся с места и поплелся за соседом, вновь цепляя взглядом красную макушку. Долговязый парень тут же скрылся за дверью.       — Сразу скажу — ты мне не нравишься, — Нарушил молчание Девяносто Девятый, — Но раз всю ответственность за тебя скинули на меня, то придется как-то уживаться вместе. Хотя я все равно дойду до ректора, потому что жить со мной действительно опасно.       Морозный мальчик резко затормозил и протянул руку Бёну, как до этого делал Чондэ.       — Я — Сюмин, — Назвался он, — По номерам нас называют преподаватели, но если и мы между собой начнем так делать, то точно сойдем с ума.       — Бэкхен, — Улыбнулся Бён, сжимая ладонь соседа, — Честно, я думал, что тебя зовут Фриз* или Ледяной Джек*.       — Тебя столько времени собирали на заводе клоунов? Кстати об этом, что ты так долго делал в мед. отсеке? У тебя четвертый номер на ошейнике, а значит, ты один из первых.       — Лежал в коме, — Равнодушно пожал плечами Бэкхен, концентрируя взгляд на двухзначной цифре на шее у Сюмина.       — Вот как. Ты хочешь пойти посмотреть комнату или пойдем в столовую? Сейчас обеденный перерыв по времени.       — Пошли сразу к еде, — Глаза Бёна заинтересовано заблестели, — Мне кажется, что последний раз я ел неделю назад.       Соседи вклинились в поток людей в коридоре и направились в сторону столовой. Кадетов много, их число явно перевалило за сотню. Превалирующую часть составляли парни, однако среди них были и девушки. Столовая представляла собой широкое помещение с высоким потолком. Она, как и все комнаты в этом здании, не блистала убранством или наличием уникального интерьера: светлые грязно-бежевые стены, ровными рядами выставлены деревянные столы, покрытые серой краской, со скамейками, пара напольных растений в больших глиняных горшках, и длинный пункт раздачи, у которого уже выстроилась приличная очередь.Через пятнадцать минут парням удалось сесть за свободный столик.       — Сегодня еще быстро управились, — Сказал Сюмин, поставив пластиковый красный поднос на деревянную липкую поверхность, — Обычно стоим дольше.       — Куда уж дольше? — В нетерпении произнес Бэк, накалывая погнутой вилкой кусочек вареной рыбы.       — Как ты попал сюда?       — Жизнь занесла меня в преступный мир и я торговал запрещенными веществами.Должен был встретиться с поставщиком, но меня вырубили. Видимо, на месяцев семь точно. — Уже без энтузиазма ответил Бён, неосознанно размазывая по тарелке тыквенное пюре. — Всевышний, какое же тут все пресное.       — Привыкнешь. У меня похожий случай. Я возвращался с катка, где я работал тренером по фигурному катанию, и меня скрутили парни в подворотне. Но я быстро попал в отряд, в больнице пробыл дней шесть, не больше.       — Стой, тебя не смутило, что я распространял наркотики?       — А должно? — Сюмин склонил голову в непонимании, — Тут есть персонажи куда хуже.       — Каток? Серьезно? Ты не выглядишь как тренер.       — Лёд — моя стихия, хотел быть к ней ближе. — Повел плечом Девяносто Девятый.       — Кстати об этом, — Четвертый наклонился к собеседнику ближе и понизив голос спросил, как будто пытаясь узнать страшный секрет, незнакомый другим, — Ты правда можешь создавать руками лёд?       — Моя сила — мороз. Я могу создавать метель, снег, лед, замораживать предметы и все такое. А почему ты так удивляешься? У тебя же у самого есть какие-то способности.       — Подожди, — Бэкхен непонимающе мотнул головой, — Ты хочешь сказать, что все эти разговоры о суперсиле от Создателя не бред сумасшедшего?       — По-твоему это бред? — Сюмин поднял руку перед лицом соседа.       На кончиках пальцев начали образовываться снежинки, и не успел Бён опомниться, как морозный перекатывал в ладони маленький вихрь из льдинок и снега. Он коснулся указательным края стакана, и тот в момент покрылся инеем, а апельсиновый сок внутри застыл.       — Это по-твоему бред? — Повторил вопрос Девяносто Девятый.       — Не может быть, — Не веря своим глазам произнес Бэк.       Он перевернул заледеневший стакан и потряс его. Замерзший сок вывалился из стеклянных стенок и разбился, встречаясь с поверхностью стола.       — Все это по-настоящему, Бэкхен, и чем раньше ты в это поверишь, тем легче тебе будет сохранить рассудок. Выходит, ты еще не знаешь, какая у тебя сила?       — Нет, — Честно признался он, — Моя жизнь рушится.       — Поверь, все через этого проходят. Вон, видишь того невысокого парня за тем столиком? Его номер Двенадцать, но для нас Кенсу. Говорят, когда он появился, то разрушил половину левого крыла третьего этажа. Его способность — управлять землей.       — Что обсуждаете, девочки? — Чондэ поставил свой поднос и сел рядом с Сюмином.       — Бэкхен, ты — бывший дилер, есть опыт в устранении трупов?       — Заботишься, чтобы меня по всем правилам похоронили?       — Если ты не свалишь нахрен, то я тебя заморожу и скину с лестницы, мать родная по осколкам не опознает.       — Вау, ты такой изобретательный! — Двадцать Первый мило улыбнулся, положив подбородок на руку.       — А какая у тебя сила, Чон.?       — Чондэ, — Подсказал он, — Можешь звать меня Чен, если сложно. Я владею молнией!       — Типо ты быстро бегаешь? Как Флэш*? — Спросил Бён, с хрустом разжевывая кусочек моркови.       — Парень, ты комиксов перечитал? — Двадцать Первый посмотрел на него как на умалишенного. — Смотри, идиот.       Первым, что увидел Бэкхен — быструю вспышку света, подсветившую один из шрамиков вокруг глаз. Волосы слегка приподнялись, подобно тому, если бы их здорово натерли воздушным шариком. Чондэ положил локти на стол, выставляя указательные пальцы параллельно друг другу. Минуту ничего не происходило, словно он выжидал нужный момент. И только Бён хотел выдать разочарованную фразу: «И это все?», как тонкая полоска голубоватой энергии пронзила пальцы, соединяя их между собой. Бэкхену точно не показалось, потому что она не исчезла и продолжила издавать потрескивающие звуки. Лоб Двадцать Первого слегка взмок от напряжения, и он обессилено уронил ладони на столешницу.       — Завораживает, да? — Чондэ устало усмехнулся, смотря куда-то сквозь обеденный стол.       — Ты круче, чем Флэш. — Сюмин ободряюще похлопал его по плечу.       — В любом случае, я не знаю зачем я здесь. — Невесело произнес Четвертый. — Я совершенно обычный. Человек человеком, без способности летать, читать мысли и управлять водой.       — Не может быть такого. — Возразил Девяносто Девятый. — Тебя бы не держали столько времени в больнице, а элементарно убили, отключив приборы, поддерживающие твою жизнь в коме.       — Ошибка? — Попытался Бён.       — Исключено, — Настоял Сюмин, — В любом случае, она должна скоро проявиться. Следи за собой, за любым изменением в организме.       — Мин прав, Четверка, — Поддержал морозного Чен. — Может, ты владеешь ветром? Нет, скорее водой, ты производишь впечатление человека, который создает реки воды, рыдая по ночам.       Он фыркнул, довольный своей шуткой.       — Захлопнись, Чондэ, ты бесишь уже даже меня.       — Сначала по номеру, теперь только полное имя, за что ты меня так убиваешь? — Протянул Двадцать Первый. — Было время, когда я был обласкан милыми прозвищами. Эх, Ченни-ченни.       — Это было один раз и во мне был литр виски. — Хмыкнул Сюмин.       — Наш первый раз и самый лучший.       Морозный устало закрыл глаза ладонью и шумно выдохнул.Компания, сидевшая за соседним столиком, Бэкхен узнал в одном из них Одиннадцатого, шумно поднялась. Ножки стульев скрипуче прокатились по полу, из-за звука которого Четвертый непроизвольно скривился. Он заинтересовано проследил за ними взглядом, не обращая внимания на ругающихся между собой Чондэ и Мина. Сердце чувствовало неладное, они казались опасными. Вместо того, чтобы направиться к выходу, парни развернулись в противоположную сторону, уходя вглубь столовой. Словно коршуны, они окружили столик, за которым одиноко сидел сгорбившийся человек. Бён не успел среагировать, и только открыл рот, наблюдая как с парня жесткой хваткой стянули капюшон и вылили на голову бутылку воды. Его красные пряди намокли и тяжело упали на лоб.       — Ой, как же так вышло? — Заржал самый крупный из них. — Представляешь, нам показалось, что столовая горит! А это всего лишь твоя тупая задротская башка.       Громкий смех наполнил столовую. Они наперебой давали друг другу пять и сыпали комплиментами, насколько были хороши и остроумны.       — Они снова это сделали? — Тихо спросил Сюмин, не оборачиваясь (происходящее было за его спиной). Бэкхен кивнул головой и подавил в себе желание подорваться и поспешить на помощь к этому парню.       — Кто он? — Задал вопрос Бён, наблюдая как чужие пальцы встряхивают мокрую шевелюру.       — Это Пак Чанель, он что-то вроде местного изгоя. — Начал Чен, помешивая ложечкой остывший кофе. — По слухам Шестьдесят Первый, это его номер если что, владеет огнем, но сам я никогда этого не видел. Большую часть времени он молчит и сидит тихо в углу. Все считают его странным, поэтому обходят стороной.       — И часто подобное случается с ним?       — К сожалению, да, — Грустно сказал Сюмин, — Многим придуркам нравится самоутверждаться за его счёт.       — Чёрт. — Выдохнул Бэкхен, его затопило волной жалости к этому человеку. Неужели он настолько плох? — И никто с ним не общается? Вообще?       — Иногда рядом с ним вертится Девяносто Четвертый, но он слишком мелкий, так что он еще не осознает всей ситуации.       — Насколько мелкий?       — Пару дней назад исполнилось шестнадцать. — Пожал плечами Чондэ.       — Ничего себе, и его допустили к армии? Он же еще ребенок.       — А вот кстати и он, — Электрический вытянул руку, призывая подростка к своему столику, — Эй, Сехун, иди сюда!       Бэкхен смотрел, как к ним приближается мальчик, делая глоток апельсинового сока. Сехун был уже достаточно высоким, кажется, ростом с самого Бёна или чуть выше. Он выглядел слегка угловатым, как свойственно всем подросткам, но, видимо, тренировки его закалили и сделали более крепким. Детское лицо не по возрасту серьезное, с вечной хмурой морщинкой между бровей. Бэкхен зацепился взглядом за номер на ошейнике — «94». «Он здесь относительно недавно, но присоединился к отряду раньше Сюмина».       — Зачем звал, Хён? — Поинтересовался парень.       — Ты поел? Или снова где-то шлялся? — Морозный сузил глаза, сурово смотря на ребенка.       — Да брось ты, Сю-хен, не включай наседку, и так еле от Сухо отделался. — Отмахнулся Сехун.       — Я задал вопрос. — В голосе старшего звенел металл.       — Н-нет, — Замялся подросток, чувствуя напор Девяносто Девятого.       — Марш за подносом, и чтобы через секунду стучал вилкой передо мной. Время пошло.       Сехун демонстративно закатил глаза, но все же послушался и пошел в сторону раздачи.       — Жестко ты с ним. — Прокомментировал Бён.       — Многие из нас привязались к нему. Строим из себя родителей, приглядывая за ним. Пускай ему не нравится, что им командуют, но так он хотя бы не чувствует себя брошенным.       — Да, Мин строг с ним, что нельзя сказать о Чунмёне.       — О, это вообще отдельная история. Мён тот еще персонаж, он почувствовал себя негласным отцом Сехуна. Балует его всячески, носится с ним, портит ребенка в общем.       — Чун..Мён? — Услышав незнакомое имя повторил Бэкхен.       — Чунмён, или Сухо, так он просит его называть, — первый из нас. Он наш лидер и владеет стихией воды. Думаю, вы скоро познакомитесь с ним, Мён пытается лично поприветствовать каждого нового члена команды.       — Кстати, Сюмин тоже ненастоящее имя, он Минсок. — Пряча коварную улыбку за стаканчиком, произнес Чен.       — Ну давай, выкладывай всю нашу подноготную, умник! — Мин локтем врезался между ребер Двадцать Первого.       — О нет, рана на поле боя!       — Эй, новичок! — На плечо Бёна опустилась тяжелая рука.       — А? — Четвертый тут же обернулся на зов.       — Не думай, что если ты один из первых, то автоматически самый крут…— Парень запнулся на полуслове, встретившись глазами с Бэком. Он весь как-то присобрался, и даже ладонь стала нежнее сжимать плечо. — Оу, да тут совсем другое дело, ребят, гляньте. Ты ничего, Четвертый, милашка.       — Катись отсюда, Сорок Седьмой! — Прошипел Сюмин.       Но тот его проигнорировал и сделал свой голос невероятно кокетливым:       — Мы с моими парнями будем не против, если ты придешь на нашу тренировку сегодня вечером. — Он обольстительно подмигнул, слегка наклонив голову. — Посмотришь, как качаются настоящие мужики. Жду тебя в шесть, прелесть!       Компания шумно развернулась, наконец покидая помещение. Столовая значительно опустела, и Бэкхену стало резко легче дышать.       — Мне показалось, или меня только что домогался мужик? — Позеленев, спросил Бэк.       — Именно так, —Вынес вердикт Чондэ, — Сам видишь, девчонок можно по пальцам пересчитать, поэтому смазливых мальчиков здесь тоже зажимают. Видимо, ты входишь в их число.       — Меня тошнит, — Бён залпом осушил стакан с соком.       — Поверь, однополые отношения последняя вещь, которая должна тебя волновать сейчас. Может еще изменишь решение. — Усмехнулся Двадцать Первый, после широко улыбаясь.       — Иди ты, — Фыркнул Четвертый.       На их столик опустился полупустой поднос. Сехун оставался немногословным, тихо ковыряя вилкой остывшие кусочки картофеля.       — Ешь давай, малой. — Приказал Сюмин.       — Угум.       — Тебя что-то беспокоит? — Взгляд голубых глаз уловил чуткое изменение в настроении младшего.       — Не важно. — Он взмахнул рукой, силой ветра отодвигая стул Минсока подальше от себя.       Тот спокойно вернулся за стол, привыкнув к вспыльчивости Сехуна.       — Важно, если тебя это расстраивает. Ну же, Сех, я тот, с кем ты можешь поделиться любой проблемой, сам же знаешь. — Рука Девяносто Девятого раскрытой ладонью вверх легла на стол, призывая подростка сжать её.       Однако она так и осталась лежать в одиночестве.       — Вы снова будете осуждать меня. — Скорее тарелке, чем старшим сказал Девяносто Четвертый.       — Ты не сможешь этого узнать, если не скажешь нам. — Подначивал его Чондэ.       — Я поругался с Чунмёном, сильно.       — Из-за чего?       — Я хотел пойти потренироваться вместе с Чанелем, но он начал убеждать меня, что Шестьдесят Первый опасный для общества и запретил приближаться к нему. Почему вы, идиоты, никак не поймете, что он в порядке? Чан классный хён, и я ненавижу, что вы все запрещаете мне общаться с ним!       — Мён прав, ребенок. — Остановил поток оскорблений Чондэ. — Может, своим детским умом ты не можешь понять некоторых вещей, но тебе действительно лучше сторониться Пака. Никто до сих пор не знает, что он из себя представляет.       — Но вы даже не пытаетесь его узнать!       — Слухов о нем достаточно, чтобы все понять! — Рыкнул Минсок, хлопнув рукой по столу.       — Пошли вы. — Едва слышно прошелестели губы Сехуна.       — Кстати, я тоже не до конца понял, почему его нужно избегать. — Осторожно начал Бэкхен. Он решил внести свою лепту и тоже поучаствовать в споре.       — Те, кто поступил в отряд примерно в одно время с Шестьдесят Первым рассказывают много интересных вещей. Говорят, когда он был в больнице, у него случилась вспышка агрессии из-за проснувшихся сил. Он сжег целое крыло, убив двенадцать будущих подопечных и семерых медсестер. Потом его накачали транквилизаторами и неделю он лежал без сознания. Ходят слухи, что за это время Пак разучился говорить, сошел с ума и потерял способности. — Поведал историю Чондэ.       — Чушь собачья! — Возразил подросток, устраивая вихрь на голове Чена и спутывая идеально прямые пряди. — Он умеет говорить, а вы побольше слухам верьте!       — Возьми себя в руки, Сехун! — Осадил его Минсок, замораживая вилку в руках Девяносто Четвертого.       Тот сразу же успокоился, с шипением роняя столовый прибор, покрытый инеем.       — Хорошо, — Примирительно начал Бён, призывая внимание спорящих к себе. — Поступим так. Как на счет заключения пари? Я знакомлюсь ближе с этим Пачелем…       — Чанелем, — На автомате исправил его Сех.       — Чанелем, неважно, и, если слухи правы, то, извини Сехун, тебе придется послушаться старших. Если захотите сделать пари погорячее, то тогда я могу вдобавок выполнить любое ваше желание. Но если случится так, что этот Чанель нормальный, то вы выполняете мое — принимаете его в свою компанию. Альтруист во мне слишком жалеет его.       Девяносто Четвертый лишь фыркнул на это высказывание.       — Какая тебе с этого выгода? Пари изначально не в твою пользу.       — Скажем так, меня уж слишком заинтересовала эта история. — Загадочно произнес Бён. Мерцающие частички мелкими точками появились в темной радужке его глаз.       — Хорошо, тогда пари! — Чондэ деловито протянул ему руку.       — Пари! — Бэкхен широко улыбнулся, сжимая чужие пальцы. Флэш - герой комикса DC (в переводе в английского flash - вспышка, молния) Фриз - с английского freeze - замерзать Джек Фрост или Ледяной Джек (англ. Jack Frost) — персонаж английского фольклора, олицетворяющий собой зиму