***
Бэкхен мягко толкает вперед прозрачную дверь, оставляя на ней витиеватые отпечатки пальцев среди сотни других. Парень мысленно отмечает для себя, что делать стеклянную дверь в общественном месте абсолютно нецелесообразно. Он не глядя идет заученным путем вглубь спортивного зала и изредка отводит плечи назад, чтобы не столкнуться со снующими всюду кадетами. В месте назначения Четвертый поднимает взгляд и молчаливым кивком приветствует тренера, который уже ждет его возле стеклянной коробки. Пустующий на вид Куб кажется каким-то опасным, словно тяжелая аура, исходящая от него, подавляет все вокруг. Бён отмахнулся от этого чувства, списав все на недосып, и только сейчас заметил, что Юнхван его проигнорировал.Го стоит со скрещенными руками на груди, и мужское лицо скованно явным напряжением. Его пустой взгляд, направленный куда-то в сторону потолка, намекает на глубокую задумчивость. ― Сонбэним, ― осторожно начал Бэкхен, привлекая к себе чужое внимание. ― Не сейчас, Зелёный, ― сразу остановил его тренер, выставив вперед ладонь, ― У меня мало времени, так что сейчас я тебе быстро все объясню и уйду. Сегодня ты тренируешься сам, и, прошу, никаких лишних вопросов! ― Сам? Но, почему? Что-то случилось? ― беспокойные вопросы против воли сыпались один за другим. ― Я сказал тебе замолчать! ― Рявкнул Го, обрывая бесконечный поток. Он устало вздохнул и потер двумя пальцами (большим и указательным) глаза: ― Послушай, Зеленый, ― голос за секунду стал обыденно ровным, ― У меня куча проблем в Совете, поэтому сегодня я не смогу присутствовать на тренировке. Мы должны были перейти на новый уровень: медитации не принесли успеха и больше месяца стоять на одном месте не имеет смысла, но ты сделаешь это сам. Время для боевой подготовки. Помнишь того воина? ― Который проткнул мне живот? Сложно забыть. ― Да тот самый, ― хмыкнул Юнхван, ― и скоро вы встретитесь снова. Когда зайдешь в Куб, голосовая команда начнет отсчет длиной в минуту, и появится противник. Он будет нападать, и твоя задача уворачиваться и уходить от атаки. Предупреждаю сразу, я уже выставил все настройки, поэтому ты ничего не почувствуешь. Это не больно, не смертельно, не страшно. Давит психологически, да, но думаю, что справиться сможешь. В этом и состоит суть тренировки: научиться не паниковать и не умереть сразу. Каждый раз, когда воин ранит тебя, уведомления об уроне будут автоматически записываться в планшет, поэтому после всего я смогу проверить результат. Твое общее состояние я буду отслеживать на своем браслете, они есть у всех наставников и связаны со своими учениками. ― Но тренер, я же не смогу защититься без сил! ― Тебе они не понадобятся. Учись избегать ударов без посторонней помощи. Вспомни, что у обычных людей нет никаких способностей, однако бывают случаи, когда им приходится воспользоваться ловкостью. ― Сонбэ… ― О нет, Зелёный, даже не начинай этот разговор! Если тебе хочется думать, что ты обычный человек ― думай, мне все равно. Дай мне достойный результат и не опозорь перед другими наставниками. А теперь иди и надери его голографический зад… Или спаси свой, неважно. ― Трене… ― Просто иди, Зелёный, ― Мужчина дотронулся ладонью до двери, и та бесшумно отъехала. Он выставил руку, немного отведя ее назад и приглашая Бёна пройти внутрь, ― Докажи мне, что я не зря вру в Совете о твоих настоящих результатах. Бэкхен занес ногу, чтобы сделать шаг в нужном направлении, но произнесенные Юнхваном слова заставили его резко остановиться. «Он покрывает меня перед Советом, хотя сам говорил об обратном?» ― Четвертый встретился с Го взглядами. «Зачем ты это делаешь для меня?» Бён решил оставить этот вопрос висящим в воздухе и переступил порог Куба. Волна давно забытого теплого чувства в районе сердца оказалась неожиданной. Приятно знать, что кто-то посторонний заботится о тебе, не имея на то особых причин. Просто, потому что самому захотелось. Сейчас Юнхван напомнил ему дядю, с которым они виделись в последний раз несколько лет назад. Стертые черты родного человека начали неосознанно принимать облик Го. Разве что без усов.Бэкхен все еще болезненно воспринимает, что не помнит лица Хичоля, и списывает все на время, однако ему казалось невозможным забыть так быстро внешность человека, который его вырастил. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно. ― Добрый день, ― механический женский голос оглушил Бёна и заставил его непроизвольно съежиться, ― Стандартная тренировка «Воин» активирована. Начинаю обратный отсчет: шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь… ― Черт, ― напряженно произнес Четвертый, ― Испугала. ― Сорок семь, сорок шесть… ― Черт, ― чуть громче повторил Бэкхен, чувствуя, как с каждым следующим счетом ускоряется сердцебиение. Он неосознанно приложил руку к груди и удивился, с какой силой беспокойный орган выталкивает ладонь обратно. ― Тише-тише, ― сказал он сам себе, ― Все в порядке, все будет хорошо. Отчего-то сердце не хотело успокаиваться и билось как сумасшедшее. Четвертый нервно прошелся по комнатке, вслушиваясь в уменьшающуюся последовательность цифр. Мозгом парень понимал, что ничего страшного не произойдет, и этот случай даже нельзя назвать неизвестным ― он уже сталкивался с подобным.Однако нервозность присутствовала. Бён механически обтер о зеленую футболку вспотевшие ладони и остановился недалеко от центра Куба, когда женский голос произнес: ― Пять, четыре… ― Что ж, бежать все равно некуда, ― Бэкхен повел плечом и слегка выпрямился. ― Один. Загрузка прошла успешно, запускаю голограмму «Воина» номер 516. Уровень бойца: слабый. ― Эй, это ты обо мне? ― фыркнул Четвертый в потолок. ― Характеристика: воин базового уровня. Оружие: односторонний клинок. Особых предметов нет. Из потолка, расчерченного симметричными квадратными блоками, вторя женскому голосу, начали выстреливать в центр комнаты лазерные лучи. Они собирались из разных уголков и били аккурат в центр комнаты. Оранжевые потоки наслаивались друг на друга, и постепенно начал образовываться полупрозрачный мячик. Бэкхен захлебывался в чувстве дежавю и стоял недвижим. Он молча наблюдал, как рыжеватая сфера приобретает черты знакомого воина. У человекоподобной фигуры появились доспехи, за плечом сверкнула рукоять длинного меча. Бён понял, что загрузка завершена, когда стандартное лицо, как у любого манекена, закрыл грубый засов тяжелого шлема. Боец широко расставил крупные ноги. Четвертый снова почувствовал, как тяжелая энергетика давит на него, и он непроизвольно сделал шаг назад. ― Давно не виделись, ― не своим голосом произнес Бэкхен, напрягаясь всем телом: противник медленно вытащил клинок из ножен. Голографическое оружие издало опасный лязг, схожий с настоящим мечом. Секунда, и острие летит в сторону Бёна. Все еще не готовый к атаке, Четвертый делает прыжок влево, больно врезаясь плечом в стену. ― Даже не поздороваешься? ― Парень хватается за ушибленное место. Язвительные комментарии вылетели из головы, очистив разум, когда ему пришлось резко присесть: оружие влетело в стеклянную поверхность в нескольких сантиметрах от макушки. Бэкхен, вдруг почувствовал себя удачливым героем боевика и сделал попытку откатиться в сторону, как видел во многих фильмах, но маневр не вышел, и острый край меча звуковой волной вонзился в правый бок. ― Черт, ―прошипел Бён, вздрагивая от неприятного ощущения, от которого тут же захотелось уйти. Четвертый встал на колени и начал подниматься, закрывая себя сгорбленной спиной. За это время клинок поразил его около трех раз, на каждый из которых Бэк тихо матерился. Рывок, и он облегченно влетает в еще одну стену, и теперь от столкновения страдают локти и предплечья. Парень оборачивается, полностью облокачиваясь на стену. ― Я понял, ты опасный, ― Четвертый тяжело дышит, наблюдая, как безэмоциональный противник вытаскивает меч, застрявший в полу. «Интересно, и сколько времени мне нужно так уворачиваться?» Бён мысленно прикидывает, в какую сторону бежать, когда боец в шлеме вновь начинает надвигаться на него. Подрагивающее оранжевое лезвие опасно блестит в холодном свете Куба.***
Невидимая тень бесшумно скользит между кадетов. Каждый из них стремиться к своему пункту назначения, и она ― не исключение. Прозрачные мокрые кроссовки ступают по полу, оставляя на светлом покрытии легкие влажные следы. Однако никому нет дела до этих едва заметных очертаний.Фигура в черном, сейчас невидимая, чувствует прилив безнаказанности и близкой мести, и от этого в предвкушении поджимаются пальцы на ногах. Он делает поворот и едва не хлопает в ладоши от радости, когда видит, что все идет по плану, и даже лучше: Четвертый мечется по комнате Куба совершенно один. Широкая усмешка искривляет обезображенное огнем лицо, и пораженный уголок губ лишь слегка натягивается, приподнимая вверх розоватые шрамы. Парень чувствует безумное возбуждение, когда видит, как мерцающий клинок легко входит Бёну между ребер. Фигура воровато оглядывается и открывает небольшую панельку возле двери. Он быстро печатает заученный код и пробегается взглядом по настройкам. Стандартные характеристики его ничуть не удивляют, и он переходит во вкладку с дополнительными настройками. Пролистав ненужные функции, палец зажимает прямоугольную кнопку, регулирующую чувствительность. Ощущая абсолютную власть над ситуацией, парень тянет круглый значок вправо, меняя уровень боли с нуля до ста процентов.Тихий смешок слетает с сухих губ, и фигура щелчком убирает панельку обратно. Подсохшая подошва кроссовок уже не оставляет следов, и теперь ни одна живая душа не может увидеть, как он не спеша идет к выходу.***
― Ну сколько можно?! ― загнанно произносит Бэкхен, в очередной раз приседая, чтобы меч прошел мимо него. Боец заносит над головой Четвертого острую сторону клинка, сдерживая двумя руками тонкую рукоять. Однако атака прерывается, и голограмма воина странно рябит, как заевшая картинка в старой видеоигре. Мерцание быстро движется вверх от увесистых сапог к шлему. Противник перезагружается полностью, и появляется в центре комнаты на начальной позиции. ― Настройки успешно изменены. Бой продолжится через: один, два, три… «Изменение настроек? Юнхван, что за шутки?» ― Бэкхен резко оборачивается в сторону двери, однако за прозрачным стеклом никого. «Странно все это, » ― думает Четвертый, опираясь рукой на стену. Тяжелое дыхание не успевает прийти в норму, но неумолимый женский голос уже закончил счет, и воин вновь оживает, вставая в боевую позицию. ― Ты не устал? Может, посидим и отдохнем, а Юнхвану скажем, что усердно тренировались? ― шутит Бён, ощущая внезапное бессилие. Он откидывается спиной на стену, и даже не делает попытку убежать, когда в его сторону летит оранжевый клинок. Вместо дискомфортной звуковой волны приходит боль. Сначала та кажется острой, как от любого неприятного пореза, и не ощущается сразу, словно ему показалось. Но потом она начинает распространяться повсюду, и Бэхкен в шоке хватается за лезвие, впивающееся в бок. Кажется, что болит везде, и Бён даже не сразу замечает, что острый край «разрезал» еще и ладонь. Жгучая волна пробирается внутрь тела по чувствительным нервным окончаниям, и становится еще глубже. Воин «вынимает» клинок, удобнее перехватывая его в руке и готовясь к новому удару. Пользуясь моментом, Четвертый в ужасе поднимает футболку, намереваясь увидеть зияющую рану. Для полной картины не хватает фонтана брызгающей крови. Однако на самом деле ничего нет: руки не находят краев пореза, лишь гладкую кожу, неокрашенную алым потоком. Зрительно все в порядке, но с каждым выдохом он чувствует себя хуже и хуже, словно в самом деле теряет кровь. Бён придерживает рукой бок, который горит огнем, и забивается в угол комнаты, слыша, как противник следует по пятам. Четвертый скатывается по стене, сворачиваясь целиком в полноценный калачик спиной вверх. Когда меч вонзается в плечо, он громко кричит от боли, и, уже не сдерживаясь, плачет. Бэкхен ощущает себя как никогда беспомощным, и не знает, что делать.Ему кажется, что он уже не чувствует, как бьется сердце, не чувствует ничего. Клинок разрезает спину вдоль позвоночника. Только, кто так громко кричит? Видимо, этому человеку очень плохо. Четвертый сильнее горбится, и из-под зеленой футболки выпадает небольшой предмет, висящий на шее на тонком шнурке. Амулет, подаренный Чанёлем. Бэкхен пытается схватиться за него, но теряет равновесие и заваливается вперед, едва не разбивая нос о стену, но вовремя выставляет руку вперед. Внезапно Бён ощущает острую, как боль во всем теле, потребность в сне. Веки тяжелеют с каждой секундой, и Четвертый не сопротивляется этому чувству. Почему-то организму кажется, что если он уснет, то за это время тело восстановится, и этот ад закончится. Боль уйдет. Нужно только уснуть. Окончательно потерять сознание не дает крупная дрожь, которая началась после еще одного удара в поясницу. Мышцы, хаотично сокращающиеся по всему телу, и усилившийся тремор рук заставили Бэкхена окончательно потерять контроль над ситуацией. От беспрерывного крика срывается голос, и Четвертому остается лишь захлебываться в булькающих глухих звуках, вырывающихся из горла. Внезапно Бён начал чувствовать, что мокрые ресницы что-то склеивает, и слезы на щеках ощущаются более тяжелыми и вязкими. Он подносит к лицу трясущуюся ладонь и неловко стирает тыльной стороной кисти влагу. Бэкхен в ужасе смотрит на свою руку: мертвенно-бледная, почти белая кожа странно подсвечивается, будто какой-то холодный свет идет изнутри клеток. Но хуже всего выглядел темно-бордовый, очевидно, кровавый мазок, сохнущий на руке кривым уродливым пятном. Это последнее что он запомнил, перед тем как плотная белая пелена закрыла взгляд.***
Когда Юнхван возвращается в спортивный зал, первое что мужчина видит ─ толпу зевак, собравшихся возле тренировочного Куба, в котором он оставил Бёна. В последние несколько минут браслет то и дело вибрировал, оповещая Го о состоянии его подопечного. Коротенькие сообщения о полученном уроне появлялись с невероятной частотой, меняясь через раз с уведомлением об усилившемся сердцебиении. Мужчина решил сжалиться над Четвертым и спуститься посмотреть, что его так напугало, однако он никак не ожидал увидеть такого интереса к работе Зелёного. Обычно никому нет дела до того, что происходит за прозрачными стенами, но, видимо, их привлекла тренировка, в которой боец не будет использовать силы. Если быть до конца честным, то Го самому интересно, как справится Бён, ведь первый бой в таком ключе показал бы его с другой стороны. Но если этому не суждено было случиться, то и говорить об этом нечего. ─ Что за столпотворение?! ─ Громко произносит Юнхван, пугая низким голосом нескольких кадетов. ─ Ни у кого разве нет персонального задания? Пятнадцатый, по времени твоя тренировка совпадает с Четвертым, так какого черта ты здесь ошиваешься? Ну же, разойдитесь! Мужчина слегка расталкивает студентов, расчищая себе дорогу. Он ловит несколько тревожных взглядов на себе и не выдерживает: ─ Да что здесь происходит?! ─ Тихо рычит Го, раздражаясь. ─ Тренер, там это… ─ Невысокий паренек с номером двадцать семь на ошейнике осторожно касается его предплечья. ─ Что?! ─ С Четвертым происходит что-то странное, ─ он понизил голос, чтобы придать словам более значимый оттенок. ─ И вы решили просто постоять и посмотреть?! ─ Юнхван недовольно пробежался взглядом по образовавшейся толпе. Наконец он смог пройти и увидел действительно странную картину: Над обессилевшим телом довлеет высокая оранжевая фигура. Голографическая рябь мелко гуляет по ней, перемещаясь с доспехов на клинок и обратно. Бэкхена трясет, и отсюда тренер не может понять: он плачет, смеется, замерз, напуган? Когда воин снова заносит клинок надо головой, Го тут же спохватывается, чтобы отключить программу. С Четвертого явно хватит на сегодня. Откуда-то взявшееся напряжение сковывает тело. Пальцы подводят и несколько раз нажимают ненужные кнопки, разрушая последовательность правильной комбинации. Через несколько попыток путь разблокирован и свободен, и он быстро проводит по сенсору мозолистой подушечкой, чтобы прокрутить настройки в самый конец, где находилась функция отмены тренировки. Нахмурившись, Юнхван замечает изменение некоторых показателей, которые включают в голове тревожный звоночек. Пользуясь догадкой, мужчина сразу открывает нужную вкладку и видит, что уровень чувствительности боли изменен на максимальный. «Какого черта?!» ─ густые брови зло сходятся на переносице. Пару кликов, и крупная фигура воина рассыпается мелкими оранжевыми кубиками. ─ Зелёный? ─ тренер недолго задерживается на пороге, чувствуя неладное, ─ Ты в порядке? Юнхван отбрасывает все ненужные мысли, подходя ближе к подопечному. Он хватает острое плечо Бэкхена, привлекая его внимание. Но Четвертый уходит от прикосновения, и Го в растерянности замечает мертвенную бледность чужой кожи, когда тот опускает голову ниже и открывает вид на тонкую шею. «Да что с ним?» ─ думает Юнхван, уже применяя силу, чтобы развернуть Зелёного к себе. Вид заплаканного лица с высохшими кровавыми разводами на щеках намертво впечатывается в сетчатку глаза. В немом шоке, с каждой секундой перерастающий в осознанный ужас, Го разглядывает полупрозрачную кожу, которая сейчас кажется невероятно белой. Он видит на ней мелкие светящиеся частички, поблескивающие в ярком освещение Куба. Вид Четвертого пугает и завораживает одновременно. Юнхван никак не может обрести над собой контроль. Мужчина окончательно потерял всякую способность двигаться, когда Бэкхен заходится новой порцией плача. Однако вместо рыданий парень выдает лишь тонкий скул. Красная капля, собравшаяся в уголке глаза, начинает путь вниз, оставляя на скуле новую алую дорожку. Тело Бёна меняется на глазах, претерпевая новое обличие: вместе со слезами, стекающими вниз по щекам, стекает цвет волос. Темные локоны тускнеют у корней, теряя насыщенность и прежний оттенок. Они словно выгорают, и черный цвет заменяет густой светлый пепел. Через пару минут волосы Бэкхена становятся настолько белыми, что ни одна живая душа в мире не поверит, что ранее они были черными. Не выдерживая настолько контрастной и невероятно пугающей картины, Го наконец находит в себе силы и пятится назад. Он отпускает запястья Четвертого, чтобы развернуться и как можно быстрее уйти. Среди членов Совета и другого персонала явно найдутся люди, которые смогут справиться, но он, черт возьми, не собирается разбираться с этим. Внезапно прыткое тело сбивает его с ног, и мужчина падает на пол, больно ударяясь затылком. Сознание плывет, но он понимает опасность и непредсказуемость ситуации. Юнхван делает попытку вырваться, однако острые колени, впившиеся в кожу предплечий, не дают ему это сделать. ─ Черт, черт, черт, ─ в панике шепчет Го, быстро разворачивая голову в разные стороны: обезумевший Бён яростно царапает его лицо ногтями. Бледные пальцы карябают губы и стараются залезть в рот. Мужчина бессвязно мычит и прикусывает кожу на чужих руках. Хватка Четвертого становится стальной: парень с силой давит на подбородок, кажется еще секунда, и челюсть сломается. Рот против воли приоткрывается, чем Зелёный тут же пользуется, проталкивая внутрь пальцы. Они фиксируются с двух сторон, накрывая зубы, и еще сильнее тянут вниз. Юнхван кричит от боли, когда начинают трескаться уголки губ, и вцепляется руками в запястья Четвертого.Бён сильнее давит на челюсть, раскрывая рот еще шире, словно собирается достать оттуда тренерскую душу. Однако предел исчерпан, и постепенно тонкие мышцы лица рвутся от напряжения. Ниточка за ниточкой обрываются красные нити, обезображивая линию рта. Хватка на запястьях слабеет, и руки безжизненно падают вниз. Щелчок, и верхняя часть головы Го отлетает в сторону. Она недолго катится, врезаясь в стену. Мертвый язык, оставшийся без поддержки нижней челюсти, с мокрым шлепком приклеивается к полу. ─ Бэкхен, ─ ровный бас заставляет Четвертого слепо развернуться в сторону двери, ─ Отпусти его. Бён неловко отпускает оставшуюся часть лица, убирая пальцы с окровавленных зубов. Он всхлипывает, размазывая по лицу уже не только свою кровь, но и кровь Юнхвана. Шестьдесят Первый медленно заходит внутрь Куба, останавливаясь недалеко от трупа. Парень недовольно разглядывает алые пятна на полу и на Бэкхене и брезгливо морщится. ─ Иди сюда. ─ Так же спокойно говорит Чанель, протягивая руку вперед. Четвертый боязливо поднимается на ноги, но все же покорно подходит ближе. ─ Посмотри, ты весь испачкался, ─ произносит Пак, мягко стирая с щеки алые разводы. ─ Ну же, перестань плакать. Их разделяет меньше двух шагов, однако Шестьдесят Первый понимает, что Бэкхену этого мало, когда тот сокращает расстояние и впечатывается в него, сжимая за спиной футболку холодными грязными пальцами. Темная ткань в районе сердца намокает от слез. Чанель обессилено выдыхает и прижимает Бёна к себе. ─ Что же ты наделал, ─ раздосадовано шепчет Пак в светлые волосы, цепляясь глазами за безжизненное тело на полу. Его не беспокоит внешний вид Четвертого, его странное поведение, словно он совершенно этого не видит. Чем сильнее плачет Бэкхен, тем активнее Чанель чувствует зуд под кожей. «Только не сейчас!» ─ В панике думает он, осознавая, что его сила вновь разбушевалась. Температура поднялась, парень буквально горит изнутри. Огонь настолько приблизился к поверхности внутри тела, что скоро он совсем завладеет им и самостоятельно прорвется через кожу. Четвертый вжимается в него все крепче с каждой секундой. Пак буквально ощущает, как его руки сжимаются в кулаки, и синяя ткань на спине натягивается сильнее. Он что-то шепчет, и Чанелю требуется время, чтобы разобрать его невероятно тихие слова: ─ Помоги мне, я замерзаю, мне так холодно, пожалуйста, Бён произносит одно и тоже снова и снова, с каждой следующей просьбой сильнее поднимая плечи. Чану кажется, что Четвертый словно пытается спрятаться внутри него, стать его частью, чтобы больше не чувствовать этого леденящего холода. Однако и он готов молить о помощи: настолько горячо внутри еще не было никогда. По телу льется кипящая лава, и Шестьдесят Первый неосознанно начинает задыхаться. Контрастный Бэкхен позволяет оставаться в сознании, но Пак ощущает себя абсолютно на грани. Его внутренний огонь, который парень считал неотъемлемой частью себя, внезапно отделился и зажил своей жизнью, и управлять им стало совершенно невозможно. Теперь он существовал в теле как что-то инородное, будто что-то глубоко внутри превратилось в дикого зверя, которого предстояло заново приручить. Это огненное животное пыталось любым способом добраться до Бэкхена. Оно по необъяснимым причинам кровожадно жаждало только его одного. И теперь Четвертый сам идет в руки, просит о помощи, тянется всем существом, и дикий огонь не может не броситься. Каждый мускул Шестьдесят Первого напряжен до предела, нельзя расслабляться ни на секунду, иначе он просто убьёт Бёна. Огонь уже нетерпеливо потрескивает под ногтями, лижет затылок и бежит вниз по позвоночнику, и Пак внезапно пугается того, что ситуация совсем выходит из-под контроля. ─ Пожалуйста, Чанель! ─ внезапно вскрикивает Бэкхен, чем еще сильнее пугает растерянного Пака. ─ Отпусти меня! ─ Борясь с собой, тревожно произносит Шестьдесят Первый, ─ Бэкхен, отпусти сейчас же или закончишь как Юнхван! ─ Нет, ты мне нужен! Я больше не могу! Освободи меня! Чанель пытается оторвать его от себя, но Бён лишь сильнее вцепляется. Шестьдесят Первый мысленно паникует, что под освобождением Четвертый подразумевает смерть. Он не может этого допустить, но и изменить ситуацию не получается: Бэкхен внезапно обрел такую силу, что сбросить его оказалось просто невозможно. Чанель делает еще одну попытку отодрать Бэка от себя, и в этот момент что-то внутри ломается, и огонь уже расходится на его коже как пламя на поленьях в костре. Внутренний пожар становится невыносимым, и Пак затравленно понимает, что больше не может. Неуправляемая стихия оказалась сильнее. ─ Прости меня, ─ едва слышный шепот теряется в чужих громких всхлипах. Он выдыхает горячий дым подобно дракону и закрывает глаза, видя, как быстрые языки пламени перекидываются на зеленую ткань. Они с бешеной скоростью распространяются, покрывая их обоих с ног до головы. Чанель отчаянно сдавливает в своих руках хрупкое тело, боясь услышать крики боли. Однако вместо них он чувствует аккуратное прикосновение к своему лицу. Ладони мягко обхватывают его щеки, и Чанель невольно распахивает глаза, тут же видя перед собой расслабленные черты Бэкхена, взгляд которого прояснился, потеряв мутную белую пелену. Присмотревшись, Пак понимает ─ огонь не причиняет Четвертому вреда, не обугливает кожу, не оставляет ожогов, а лишь покрывает сверху, как какой-то фокус или мираж. Пламя потрескивает в волосах, мягко плывет по ушным раковинам и лицу, словно обволакивает. Бэкхен легко улыбнулся ему уголочком губ, прежде чем потерять сознание. Шестьдесят Первый на автомате поймал обессилевшее тело в руках. Неожиданно он сам почувствовал, как картинка перед глазами плывет и веки тяжелеют. Ему показалось, что кто-то посторонний влез в голову, когда пустые мысли разрезал отчетливый знакомый голос, произнесший лишь одно слово: ─ Спасибо. А дальше наступила тьма.