Sanctify

      Бэкхен с силой жмурит глаза, пытаясь абстрагироваться от окружающего мира и снова уснуть. Выходит плохо, потому что ему действует на нервы абсолютно все: яркий свет в палате, работающий круглые сутки, чересчур громкое жужжание этих самых ламп, мерзнущие ступни и слишком жесткая подушка. Парню кажется, что она буквально выталкивает его голову обратно, а не проминается под ее весом. Он ворочается на постели, насколько позволяет ситуация, и никак не может принять удобную позу. Четвертый разочарованно открывает глаза и бросает взгляд на одну из рук, высоко привязанных к спинке кровати. После того случая с истерикой, он еще несколько раз подвергался воздействию галлюцинаций и пытался сбежать, постоянно сдергивал иглу с капельницей и только ухудшал свое моральное состояние. Когда в очередной панической атаке Бэкхен разбил зеркало и весь порезался, медсестра не выдержала и привязала его запястья так, чтобы он больше не мог встать с кровати и как-то себе навредить.       Привязанные руки неприятно покалывают и немеют, и Четвертый поочередно сжимает слабые пальцы, пробуя привести их в чувство. Кусок бинта, который удерживает кисти, уже свалялся в тонкую рваную нить и царапает нежную кожу запястий, однако сколько бы Бён не пытался порвать ткань ― у него ничего не выходило. Казалось, с каждым рывком руки бинт затягивается все сильнее и сильнее. Тяжело вздохнув, Бэкхен развернул голову на бок. Взгляд упал на огромную серую штору, и парень неприятно поморщился, словно его заставили съесть целый лимон. Воспоминания, связанные с ней такие живые и яркие, что Четвертого затошнило.       Перед глазами снова встает картинка: он просыпается на следующий день после очередного кошмара и сразу же несется к окну, чтобы вновь увидеть Шестьдесят Первого, попытаться с ним поговорить. Однако, когда серая ткань с шумом отъехала в сторону, радостное предвкушение встречи сменилось пустотой: в соседней палате была заправлена постель и не было никаких признаков человеческого присутствия. Чанель ушел, бросив его здесь одного, и от осознания этого у Бэкхена подкосились ноги. Он мягко сполз на пол, и просидел там, завернувшись в штору на ледяном полу несколько часов. Четвертый так и уснул, сидя возле окна, и в таком состоянии его нашла Мария. Медсестра лишь презрительно поджала губы, видя глубокую тоску в глазах пациента.       На все вопросы о Паке она холодно отвечала: «Господин Четвертый, Вам показалось, палата рядом с Вами всегда была пуста». Но Бэкхен не верил ни единому её слову, подсознательно парень чувствовал, что тогда видел настоящего Чанеля. Чанеля, который оставил его. ― Чертов предатель, ― сквозь зубы прошипел Бён, морщась и сдвигаясь на постели вверх.       Все тело затекло, и он почти кричал от желания опустить руки. Четвертый выгибал спину, по-разному разворачивал плечи, но ничего не помогало. Лежать в таком положении несколько часов невероятно неудобно, и все мысли парня крутились возле одной и той же привлекательной картинки: у него чудом освобождаются руки, и он с облегчением переворачивается на бок. Сначала Бэкхен думал лишь о том, как сбежать из этой мерзкой палаты, однако теперь его желания сузились до такого пустяка. После очередного тяжелого вздоха Четвертый занервничал, ощутив, что обезболивающее слабеет, а боль по телу растет с прогрессией. Парень был убежден ― в этой больнице его не лечат, как ежедневно щебечет Мария, а наоборот травят, и в капельнице настоящий яд. Иначе нельзя было объяснить, почему его вены буквально горели. Он чувствовал, словно у него болит сама кровь. Бэк бросил тревожный взгляд на иглу в сгибе локтя, и руки буквально зачесались от желания её выдернуть вновь. И когда пальцы непроизвольно потянулись к ней, бинт тут же напомнил о себе и обжег запястье прочной ниткой, рисуя новую красную полосу среди прочих. ― Черт! ― шикнул Бэк, поднимая глаза к потолку, ― Почему это происходит всегда со мной? Почему я просто не могу существовать нормально, даже здесь? ― произнес он, задавая вопрос самому себе.       Нужно уснуть, чтобы хоть как-то забыться, поэтому Бэкхен решил попробовать снова. Даже через закрытые глаза Четвертый чувствовал, что свет горит слишком ярко, и от этого спать оказалось просто невозможно. Сосредоточившись на лампах, парень даже не понял, что к его палате кто-то подошел. Громко провернувшаяся ручка заставила Бёна непроизвольно вздрогнуть. «Мария», ― промелькнула мысль. В голове тут же нарисовался план, в котором он сбегает, как только медсестра развязывает его руки при очередном осмотре. Четвертый решился следовать тактике и притвориться спящим, тогда женщина точно не будет ждать подвоха и попытается выполнить стандартные процедуры, не требующие его участия. Ручка агрессивно дернулась еще несколько раз, и Бэкхен занервничал ― у Марии всегда есть ключ, а у этого посетителя явно не было доступа. Однако открыть глаза парень так и не решился, даже когда услышал приближающиеся тяжелые шаги. ― Он спит, ― прогремел в тишине мужской голос, и Бэкхен не смог узнать его, ― Может, разбудим его сначала? Вопрос повис в воздухе, ведь на него так никто и не ответил, но для Четвертого это стало тревожным звоночком: человек был не один. ― Ты всегда такой разговорчивый? ― язвительно фыркнул тот же обладатель голоса, ― Ох, черт, посмотри, как эти ублюдки привязали его! Через несколько секунд Бён почувствовал, как одну из его кистей дергают и слегка разворачивают, пробуя снять свалявшийся бинт. ― Не хочешь помочь?! ― недовольно рыкнул человек, пытаясь порвать одну из частей ткани.       Грубоватые руки обхватывают левое запястье, и один из пальцев пролезает между ладонью и бинтом, оттягивая белый кусок. В следующее мгновение кожи касается что-то влажное и немного острое, и Бэкхен, пугаясь, тут же открывает глаза. По телу вниз пробежали мурашки, и он в шоке распахнул взгляд шире, когда увидел перед собой наклонившегося Чанеля, который пытается зубами прокусить бинт. Ткань неприятно трещит, и Шестьдесят Первому удается с успехом разорвать её и освободить руку. Гордый собой, Пак поворачивает голову и тут же застывает на месте, прибитый к полу шокированным взглядом Четвертого.       Бэкхен не верит картинке перед собой: сознание не в первый раз играет с ним. Оно каждый раз подкидывает ему новые испытания, и в этот раз слишком сильное и травмирующее. Это не может быть Чанель, ведь он бросил его, оставил здесь, и ему не зачем возвращаться. Иллюзия в виде Пака все так же стоит, близко наклонившись. Он никак не двигается, лишь смотрит и ждет его действий. ― Это не можешь быть ты, ― сипло шепчет Бён, неуверенно протягивая к нему обе, уже свободные руки, ― Не можешь,       Сердце болезненно сжимается: этот Шестьдесят Первый так похож на себя настоящего. Последняя галлюцинация исчезла, когда Четвертый попытался дотронуться до неё. Смотреть на Пака было невыносимо, поэтому чем раньше он развеет этот обман, тем легче ему станет. Зажмурившись, Бэкхен резко вытягивает руки и обхватывает близкое лицо с двух сторон. Парень готовится поймать воздух, однако вместо холодной пустоты в ладонях оказывается теплая кожа щек. От неожиданности Бён вздрагивает и невольно ведет по ней левой подушечкой большого пальца и, когда случайно задевает краешек губы, выдыхает и зачарованно смотрит на человека перед собой. ― Ты совсем как настоящий, ― тихо продолжает он, и решает высказать этой иллюзии все свои переживания: ― Ты предатель, Чанель. Почему ты ушел и не взял меня с собой? Мне здесь плохо одному, ты понимаешь? Меня обкалывают разной дрянью, мне снятся кошмары. Уходи и не мучай меня, реальный ты разочаровал, и я не хочу тебя видеть. Предатель, ― последнюю фразу Бэк произнес одними губами, растеряв всю силу голоса. После этих слов комната погрузилась в абсолютную тишину. ― Бэкхен, ― обеспокоенно прогремел неизвестный голос с другой стороны, ― С тобой все в порядке? Черт, эти уроды точно чем-то его накачали.       Четвертый медленно развернул голову на звук и испуганно уставился на незнакомца. Подсознательно ему казалось, что это лицо он где-то видел, но не мог вспомнить. Ощущение было похоже на наваждение или дежавю. Еще одним человеком в палате был парень с пухлыми губами и тусклыми волосами цвета шоколада. Он выглядел измученно, о чем говорили огромные темные пятна под глазами и осунувшийся внешний вид. Взгляд привлек белый ошейник с номером «88». ― Пак, ты уверен, что мы можем забрать его без ущерба для здоровья? И его, и нашего? Не думаю, что сделать это сейчас хорошая идея. Пойдем, вернемся завтра, ― закончив монолог, незнакомец оторвал жалостливый взгляд от Бёна и встретился с тяжелым Шестьдесят Первого. Темная аура подступающей злости Чана кажется смыла с парня последнюю краску, и он устало произнес, ― Понял, действуем. ― Чанель? ― вновь подал голос Бэкхен.       До него дошло осознание, что все это действительно происходит, и хватка ладоней на чужих щеках инстинктивно усилилась. Пак поморщился от неприятного ощущения и разогнулся, снимая с себя ладони Бёна. ― Сможешь открыть дверь изнутри? ― пробасил Шестьдесят Первый, глядя на незнакомца. От тембра знакомого низкого голоса у Четвертого в груди появилось приятное тепло, и на губах застыло беззвучное: «Ты действительно пришел». ― Телепортировать вас по одному я не смогу ― у меня не хватит сил. Пойдем, поможешь мне с замком.       Двое быстро переместились к двери, а Бэкхен не мог никак смириться с этой реальностью. Он с невероятным удовольствием развернулся на бок, продолжая наблюдать за ними. Те тихо спорили между собой, дергали за входную ручку, и Четвертый видел, как Пак напрягается сильнее с каждой секундой, а незнакомец наоборот слабеет и опускает плечи.       «Вот она ― операция по спасению Бён Бэкхена?» ― подумал про себя парень, сонно моргая. Он резко ощутил себя расслабленным и уставшим, словно то, что терзало его очень долгое время наконец отпустило, и можно теперь дышать спокойно. Четвертый так сильно ждал этого момента, каждый раз представлял в мыслях, как Чанель вырубает медсестру, сжигает половину крыла, мстя за его мучения, и они вместе убегают, как настоящая команда супергероев. Но вот Пак стоит напротив, едва слышно пытается взломать дверь, а Бэкхен не чувствует ничего. Ему не хочется вскакивать с постели и бежать куда-то сломя голову, ведь он не понимает куда идти. Эта палата превратилась в своеобразный дом, а кто убегает из дома?       Бэкхен помнит каждый коридор в этом здании, но вокруг лишь размытые серые лица. Бён не может отыскать в воспоминаниях образ соседа, других людей, ставших ему близкими здесь. Лишь Шестьдесят Первый красным пятном выделяется среди бесконечных картинок из памяти. Но отчего-то Четвертого это совсем не тревожит. Не страшно потерять то, что не помнишь, страшно узнать то, что было забыто. Отчего-то Бэк чувствовал ― те воспоминания ужасны, иначе как объяснить, откуда появились шрамы на пальцах в виде человеческих зубов? ― Чанель, ― позвал Бэкхен и продолжил, когда тот к нему обернулся, ― Куда мы пойдем? Пак нахмурился и закусил щеку, прежде чем ответить: ― Ты не знаешь это место. ― Тогда я не хочу идти, ― сонно произнес Четвертый, блаженно закрывая глаза. Но уснуть ему не дал громкий и слегка истеричный смех незнакомца. ― Он не хочет идти, вы подумайте! ― воскликнул парень, сгибаясь от хохота и хватаясь за дверной косяк, ― У меня нет слов, Пак! ― Замолчи, Чонин, ― рыкнул Чанель, явно неготовый к такому развитию событий. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить подступающую злость, и продолжил ровным тоном, ― Почему ты не хочешь идти, Бэкхен? ― Я хочу спать, ― выдал Четвертый как ни в чем не бывало, словно не за ним, рискуя, только что пришли «спасатели», ― Я не хочу идти куда-то, где я не был. У меня нет сил.       Шестьдесят Первый в два шага преодолел расстояние до его кровати и сдернул полупустой пакет с капельницы. Игла уже давно не была присоединена к Бёну, поэтому Пак без препятствий поднес ближе к лицу упаковку. Внутри переливалась светло-голубая жидкость, и Чанель сразу узнал препарат, разведенный большим количеством физраствора. В чистом виде он приносит боль, сравнимую агонии. Шестьдесят Первый до сих пор не знает, как точно препарат действует на организм, однако такие же капельницы ему ставили в самом начале, когда он только появился здесь и устроил пожар в больничном крыле. Те слухи о нем были правдой, и тогда его контролировали с помощью этой жидкости. В небольшом количестве голубой раствор просто выкачивает все силы, и пациент чувствует круглосуточно сонливость и апатию. Пак бросил взгляд на практически отключившегося Бёна и не выдержал: ― Дрянь! ― крикнул огненный, с силой бросая пакет на пол. Тот лопается от резкого соприкосновения с полом и растекается голубой лужей на кафеле. Теперь цвет ярко контрастировал на кипельно-белом и вопросы исчезли. ― Что ты делаешь? ― взорвался возле двери раздраженный Восемьдесят Восьмой, ― Хочешь, чтобы весь персонал сбежался на шум? Я из-за Кенсу ввязался в это дерьмо и не собираюсь подвергать себя излишнему риску, ― он недовольно сложил руки на груди. От хлопка пакета с физраствором тут же проснулся Бэкхен. Он почувствовал себя мерзко из-за того, что его так неприятно разбудили и никак не мог перестоится. ― Уходите, ― тихо произнес Четертый, разглядывая свои израненные руки. ― Да, Пак, уходим, ― покачал головой Чонин, ― Я не хочу больше участвовать в этом, тем более он сам об этом просит. ― Бэк не в себе, ― уверенно выдал Шестьдесят Первый, наступая кроссовком в голубую лужу, ― Я не оставлю его здесь. ― Потащишь против воли? ― язвительно поинтересовался Ким. ― Потащу, ― кивнул Чан, наклоняясь к Бёну. ― Что ты делаешь, Чанель? ― поморщился Четвертый, когда почувствовал, как под поясницу и сгиб коленей просовывают руки. ― Забираю тебя отсюда, ― ответил Шестьдесят Первый, поднимая Бэкхена на руки, ― Не хочешь идти? Придется мне тебя понести.       Бэк, ошарашенный резкой сменой положения и тем, что его действительно против воли оторвали от кровати, на автомате обвил руками шею Чанеля и крепко сжал воротник футболки возле затылка. Сначала он испугался перспективы свалиться на пол, но быстро понял, что ронять его не собираются и держат крепко, поэтому позже одна из рук мягко опустилась вниз, остановившись на груди. ― Э, нет, Пак, ― тут же возмутился Чонин, когда тот приблизился к двери уже с ношей в виде Бёна, ― Я не смогу телепортировать вас двоих за раз, это очень опасно. Мы можем застрять между измерениями или раздвоиться, умереть. ― У нас нет выбора, ― напряженно выдохнул Чанель, после фразы про возможную гибель, ― Зачем мы тогда шли сюда? ― Вот и я думаю, зачем? ― Либо мы остаемся здесь все и попадаем в карцер, либо пробуем и уходим. ― М, карцер звучит лучше, чем смерть, ― кивнул Восемьдесят Восьмой. ― Представь, что охрана ведет тебя в камеру, и они ведут, держа за плечи на протяжении всего пути. И не будут отпускать очень долго. Чонин крупно вздрогнул от этой мысли и потерянно уставился в пол. ― К тому же, в карцере не будет Кенсу… ― Хватит! ― прервал его Ким, скривясь, ― Достаточно, убедил. Мы пробуем переместиться втроем.       Чанель одобрительно покачал головой и удобнее устроил на руках молчаливого Бэкхена. Тот внимательно наблюдал за их спором, но продолжал лишь безучастно кусать нижнюю губу. Он словно все время хотел что-то спросить и не решался. Пак решил не торопить его с этим и оставить на растерзание собственных выводов. Захочет ― спросит. ― Так, вы оба, сейчас вы должны полностью сосредоточиться на своем теле и его ощущении в пространстве. Напрягите по максимуму все мышцы и вдохните! Сделаете выдох после перемещения! Запомните ― расслабитесь слишком сильно, и потеряетесь в материи измерений навсегда. ― Чонин расправил плечи и изменился в лице, серьезно готовясь к телепортации, ― Готовы? Бэкхен? ― А? ― вынырнув из мыслей, спросил Четвертый. ― Напрягись всем телом прямо сейчас!       Чанель, почувствовав, как Бён сжался и застыл, неосознанно прижал его ближе к груди. Подсознательно ему хотелось защитить Бэкхена от всего на свете, даже от этого опасного перемещения, которое он не способен контролировать. ― Он готов, ― ответил за него Пак, ― А ты? ― Да, ― уверенно кивнул Чан. ― Отлично! Приготовьтесь! Раз, два, сейчас! ― Выкрикнул Ким и обхватил Шестьдесят Первого за плечи.       Секунда, и воздух резко становится плотнее и плотнее, сдавливая тело практически до боли. Пару мгновений пространство плывет цветными пятнами, и вот они втроем стоят по ту сторону двери. ― Все живы? ― тяжело дыша и придерживая левый бок, спросил Чонин.       Он тут же скривился, видя, как Четвертый оживает на руках Чанеля: парень перегибается через плечо Чана, и его с чувством выворачивает на пол. Пака, кажется, это не смущает, и парень лишь крепче прижимает к себе Бёна, блюющего чуть ли не на него самого. Но Шестьдесят Первому везет, и Бэкхен лишь слегка попадает на кроссовки. ― Ты в порядке? ― спросил Чан у Бэка. Тот неуверенно покачал головой и откинулся на его плечо. ― Сможешь идти? ― продолжил Пак. ― Нет, ― наконец подал голос Бэкхен, ― Прости… Черт, так сильно тошнит. Сможешь понести меня еще немного, пожалуйста? ― Тошнота ― это нормально после телепортации, ― произнес Восемьдесят Восьмой, ― Я бы перенес нас дальше, хотя бы на этаж ниже, но Четвертый бы не справился. ― Все в порядке, ― сказал Шестьдесят Первый, отвечая сразу обоим, ― Идем, нужно найти черный выход с лестницей. Лифтом может воспользоваться персонал. ― Да, ты прав, Пак, ― отметил Чонин и устремился вперед по коридору. Чанель двинулся следом, все еще крепко прижимая к себе слабое тело Четвертого. Бён оказался намного легче, чем он изначально предполагал. ―Чанни, ― тихо позвал Бэкхен, не выговаривая имя целиком, ― М? ― поймал его взгляд Шестьдесят Первый, неосознанно утопая в глубине кристально чистых голубых глаз. Он никак не мог привыкнуть к этому цвету, и каждый раз терялся в них. ― Кто этот парень? ― спросил Бэк, намекая на идущего впереди Восемьдесят Восьмого. ― Друг, ― пробормотал Чанель, ― Мы идем в безопасное место, доверься мне, Бэкхен. ― Хорошо, ― неуверенно согласился Четвертый, следом тихо повторив: ― Друг.

***

      Они без происшествий спустились вниз на несколько этажей. На лестничных пролетах было включено лишь аварийное освещение, поэтому Шестьдесят Первому пришлось поджечь собственные волосы, чтобы хоть как-то осветить путь и не свернуть шею на скользких ступеньках. Бэкхен, оказавшись в практически непроглядной темноте, внезапно почувствовал, что сможет помочь. Внутри появилось ощущение, что он сумеет развеять тьму собственным светом. Во сне его руки светились, и это казалось таким реальным, что Четвертый был убежден, что сможет наяву повторить этот трюк, и парень решил попробовать. Он сильно напрягся и попытался выдавить на коже хоть каплю света, но все попытки развенчались неудачей. Тело облило волной разочарования от собственной беспомощности, когда Бэк услышал снисходительное: ― Ничего страшного, получится в другой раз, ― прошептал ему в ухо Пак, прежде чем его шевелюра вспыхнула огнем. Четвертый тут же зажмурился от яркости пламени и тяжело выдохнул, позволив Шестьдесят Первому себя нести.       Троица молча шла, не прерывая путь. Чонин и Чанель обменивались взглядами и жестами, показывая друг другу дорогу. Парни завернули в еще один коридор, и после этого поворота Бэкхен занервничал: он вспомнил это место. Они с Паком были здесь не так давно, сюда Чанель отвел его после неудачной отработки вместе с… Четвертый не мог вспомнить, кто именно там был. Они провели много времени в этом коридоре, сидя плечом к плечу. Однако тогда ни один не решился спуститься вниз, а теперь его явно вели прямо туда. ― Что там? ― закусывая губу, нервно поинтересовался Бён, инстинктивно сжимая в кулаке футболку на груди Чана. ― Узнаешь, как спустимся, ― произнес Чонин, делая первый шаг на ступеньку.       Четвертый не хотел себе признаваться, что немного боится того, что может быть внизу. Он никогда не думал об этом, но сейчас фантазия подкидывала ему не самые приятные идеи. Отбросив неуместную панику, Бэкхен сфокусировался на висках Шестьдесят Первого, надеясь отвлечься. Его привлекла кожа, будто измазанная сажей. В памяти всплыл диалог из прошлого, где в том же коридоре Чанель рассказывал ему об этом, и что его кожа всегда так пачкается после «горения». Бёну захотелось стереть надоедливую грязь, но так и не решился поднять руку. ― Что вы так долго? ― услышал первое Бэкхен, как только они преодолели лестницу.       Внизу перед входом в помещения стоял невысокий парень с короткой стрижкой. Он хмурил густые брови без изгиба и недовольно поджимал пухлые губы, сложив руки на груди. Из-за низко опущенного подбородка и закрытой позы Четвертый не сразу смог разглядеть его номер на ошейнике ― «12». Однако, когда троица вышла под тусклое освещение круглой лампы на потолке, морщинка на лбу тут же разгладилась, и эмоция сменилась на открытое беспокойство. ― Нини? ― Двенадцатый быстро подошел Чонину, спускавшемуся первым. Он тут же обхватил руками его замученное лицо, выглядевшее непривычно бледным. ― Что с тобой? Ты в порядке? ― Устал после телепортации, ― ответил Ким и попытался освободиться, но, когда первый ему не позволил, жалобно протянул: ― Кённи, отпусти. ― Чёрт, прости! ― Кенсу резко одернул руки, словно их обожгло, ― Но сейчас я коснулся тебя лишь на несколько секунд, почему? ― в глубине его глаз волной плескалась тяжелая боль. ― Я,.. ― запнулся Восемьдесят Восьмой, этот разговор был тяжелым для них обоих, ― Я просто не могу, После этих слов Чонин быстро обогнул раздосадованного До, скрывшись за дверью за его спиной. Теперь взгляд Кенсу упал на оставшихся двоих, и от увиденного он даже слегка приоткрыл рот. ― Бэкхен? Ты, твою мать, издеваешься, Пак? ― взорвался Двенадцатый, сжимая руки в кулаки, ― Почему ты привел мне обоих в таком состоянии? Что ты натворил, псих? Он смотрел на слабое белое привидение в руках Шестьдесят Первого и чувствовал, что близок к убийству. ― Открой мне дверь или уйди с дороги, ― безэмоционально ответил Чанель, игнорируя чужую ярость. Ему было ровным счетом все равно, какие эмоции кипели внутри До, ведь самое главное он уже сделал ― забрал Бэкхена. ― Однажды я убью тебя, чудовище, ― прошипел Кенсу, придерживая дверь открытой, чтобы Пак мог войти. Если бы не Бён на его руках, он бы и пальцем не пошевелил, но сейчас приходилось терпеть это огненное нечто ради друга.       Четвертый с интересом разглядывал незнакомую комнату.Внутри она оказалась невероятно странной, похожей на старую заброшенную лабораторию безумного ученого: стеклянные стеллажи с пыльными пробирками и желтыми этикетками, неоновые лампы, приборы и цифровые панели; в середине помещения ― старый кожаный диван, на подлокотнике которого лопнула обивка, перед ним низкий деревянный столик. Однако больше всего внимание привлекла небольшая ванна, стоящая рядом с пустым рабочим столом. Для чего в лаборатории ванна? Бэкхен не мог ответить на этот вопрос.       Он с каждой минутой чувствовал себя лучше, словно Чанель через тепло своей кожи делился с ним энергией. Бэкхен отказывался признаваться самому себе, как уютно и правильно ощущались руки, удерживающие его. Отчего-то Пак казался родным, словно они знакомы всю жизнь, словно он ― семья. Четвертый подавил в себе разочарованный вздох, когда Шестьдесят Первый аккуратно устроил его на старом диване. Бэкхену тут же захотелось попроситься обратно, стоило спине коснуться холодной обивки. Парень раздосадовано поджал колени, осознав, как стремительно уходит тепло, и как быстро зябнут пальцы на ногах. Неужели холод всегда будет следовать за ним повсюду?       Кенсу будто ждал момента, когда Пак отпустит Бёна. Он тут же подлетел к Шестьдесят Первому и схватился за ткань черной футболки на его груди, сжав её в кулаке. ― Ты здесь, только потому что нам нужна была помощь в вызволении Бэкхена, только попробуй выкинуть что-нибудь! ― Двенадцатый злился явно не на Чанеля, однако смесь разочарования бурлила в нем лавой, и Шестьдесят Первый тут же обратился в венец зла. ― Через пару минут сюда придут остальные, и, поверь, мы сможем справиться с тобой.       Шестьдесят Первый даже не смотрел на него, полностью сосредоточив свое внимание на Четвертом. Но До это не волновало, и он продолжал плеваться ядом и яростно дергать чужую кофту, пока Восемьдесят Восьмой не вмешался: ― Прекрати, Кенсу, ― подал голос Чонин, развалившись на другой половине дивана, ― Хватит, это не стоит того, иди и сядь рядом, ― он похлопал по месту рядом с собой, приглашая Двенадцатого сесть. ― Всевышний, что я делаю? ― опомнившись, выдохнул До и спрятал лицо в ладонях. Он выполнил просьбу Кима, опустившись между Четвертым и Восемьдесят Восьмым. ― Зачем вы привели меня сюда? ― обратил на себя внимание до этого все время молчавший Бён. ― Мы здесь, чтобы помочь тебе, ― ласковым тоном ответил Кенсу, легко улыбнувшись другу. ― Бэкхен, ― прервал будущий монолог Двенадцатого Чанель, ― попробуй сейчас сделать то, что я скажу, хорошо? ― дождавшись положительного кивка он продолжил, ― Когда мы спускались, ты пытался использовать силу, но ничего не вышло. Можешь попытаться еще раз? ― Я не уверен, что смогу, ― промямлил Четвертый, заламывая руки, как ребенок. ― Просто попробуй, если не получится, то мы пойдем по другому пути и проведем эксперимент. ― Эксперимент? ― встрепенулся Бён. ― Я расскажу потом, если потребуется, ― произнес Чан, слегка наклонив голову, ― А сейчас действуй. ― Подожди! Можешь мне объяснить, как это делаешь ты? ― парень выглядел взволнованным. ― Это невозможно объяснить, ты сам поймешь и почувствуешь это, ― ответил за Пака Чонин. ― Ладно,       Бэкхен весь подобрался на диване, выпрямляя спину и закрывая глаза. Он сосредоточился на ощущении своего тела, начал искать энергию внутри. Парень долго сидел неподвижно, поочередно перемещая фокус внимания: вот он чувствует, как локоть касается шершавой порванной ткани на подлокотнике, как скатываются по дивану ступни. Но вскоре в памяти всплыла знакомая фраза: «почувствуй, как сила быстро течет по твоим венам, делая круг через сердце. Она часть тебя, Зелёный». Зелёный.       Четвертый резко распахнул глаза, становясь белым, как полотно. Это прозвище, что оно значит? Почему из-за него становится так больно и так страшно? ― Бэкхен, что случилось? ― возник из ниоткуда Чанель и обеспокоенно наклонился к нему. ― Все нормально, просто не получилось, ― Бён опустил растерянный взгляд вниз, чтобы не смотреть на Шестьдесят Первого. ― Нам действительно придется это сделать? ― произнес Двенадцатый, скорее утверждая, чем задавая вопрос, ― Тогда мне нужно будет ненадолго уйти и забрать у Исина готовое оборудование. Пак, он же смог починить те браслеты, да? Чанель молча кивнул. Проведя в полной тишине еще несколько секунд, До тяжело поднялся с дивана и, обойдя низкий столик, направился к двери. ― Кенсу, подожди! ― встрепенулся Чонин, вскакивая следом. Он остановился за спиной Двенадцатого: ― Не ходи! Я телепортируюсь, это быстрее и надежнее. ― Нини, ― мягким тоном сказал До, оборачиваясь, ― Ты упадешь в обморок, если сделаешь еще хоть одно перемещение. Ты уже отлично справился и выполнил свою часть работы, сейчас моя очередь, ― он приподнял уголок губ, ― Могу я только? ― Кенсу аккуратно поднял ладонь и едва ощутимо коснулся щеки собеседника кончиками пальцев. ― Уверен? ― Восемьдесят Восьмой посмотрел на него преданными глазами и неожиданно сам прильнул к чужой руке, ― Ты знаешь где Исин? Я смогу найти его, если задам мозгу команду, а ты? ― Я справлюсь, обещаю, ― Двенадцатый почувствовал, как быстро забилось его сердце от этого поступка. ― Последи за этими двумя, я не доверяю Паку и не хочу оставлять Бэкхена с ним. Дай мне десять минут, и я вернусь к тебе, ― он сделал над собой усилие, чтобы оторвать ладонь и сделать шаг в сторону выхода.       Через пару мгновений за Кенсу закрылась дверь, и они вновь остались втроем. Чонин ощутимо напрягся, прикладывая инстинктивно пальцы к щеке, будто горящей огнем. ― Я, ― начал Ким, но тут же прервался и буквально вылетел из комнаты следом.       Дверь хлопнула во второй раз, оставив в заброшенной лаборатории Шестьдесят Первого и Четвертого наедине. Чанель чувствовал, что задыхается от жары, поглощающей тело. Он то и дело оттягивал душащий ошейник с номером и тяжело дышал. Психанув, парень уселся прямо на холодный каменный пол перед диваном, отодвинув ногой легкий столик в сторону, чтобы не мешался. Шестьдесят Первый надеялся, что это хотя бы немного приведет его в чувство. Он облокотился затылком на диванное сиденье и прикрыл глаза. ― Чанель, ― позвал Бэкхен, оторвавшись от ковыряния обивки на подлокотнике, ― Почему ты сел на пол, а не рядом со мной? Тут есть место. На его фразу Пак лишь громко вздохнул и никак не отреагировал. ― Чанель? Почему ты игнорируешь меня? ― Мне жарко, Бэкхен, ― бросил Шестьдесят Первый, взъерошивая пальцами взмокшую челку. ― Жарко? Ты, должно быть, шутишь? ― удивился Бён. ― Я не вру тебе, ― отозвался Пак, просовывая под ошейник пальцы. Четвертый не нашелся с ответом, поэтому он еще несколько минут сидел молча, прежде чем задать, наконец, волнующий сердце вопрос: ― Чанель? ― М? ― Почему они так враждебно к тебе настроены, если ты мне говоришь, что они друзья? Почему они так жалостливо смотрят на меня? Почему они не хотят оставить тебя со мной наедине? Что не так? ― Они, ― неохотно начал Шестьдесят Первый, ― Они боятся меня и того, что я могу с тобой сделать. ― Что ты можешь сделать? ― Бэкхен почувствовал, как волнение поднимается в груди. ― Я могу причинить тебе боль, ― Пак поймал взгляд Четвертого. ― А ты причинишь? ― Бэк нервно закусил губу, боясь услышать положительный ответ, но Шестьдесят Первый не произнес больше ни слова, ― Ты говорил, что Чонин ― друг, а кто ты мне, Чанель? Они не сводили глаз, рассматривая лица друг друга словно в первый раз. Четвертый неосознанно потянулся к Чану, словно под наваждением. Парень склонился ниже, чтобы быть ближе, разглядеть больше и… ― К черту! Чем раньше мы начнем, тем быстрее закончим! ― воскликнул Чонин, раздраженно открывая дверь ударом ноги, ― Я не хочу тратить здесь времени больше, чем нужно! Восемьдесят Восьмой сделал несколько крупных шагов, прежде чем резко затормозить. Он едва не запнулся о собственную ногу, когда увидел позу в которой сидели Четвертый и Шестьдесят Первый. ― Я? Вы? Что происходит? ― ошарашенно произнес парень, но он смог быстро справиться с собой: ― А знаете? Мне плевать, это абсолютно не имеет значения. Ким стремительно обошел злочастный диван и остановился возле акриловой ванны, выкручивая краны до упора. Вода хлынула быстрым потоком, по уровню брызг напоминающий крошечный водопад. ― Какая там нужна температура, Пак, чтобы эксперимент сработал? ― протянул Восемьдесят Восьмой, ― Я думаю, раздевать его мы не будем, да? Результат явно не зависит от этого. «Раздевать?!» ― ужаснулся Бэкхен, на всякий случай натягивая край больничной рубашки на колени. После резкого появления Чонина он забился в угол сиденья и отвернулся, чтобы никто не заметил его смущения. ― Так вы расскажете мне об этом эксперименте? ― задал вопрос Четвертый, так и не поворачивая головы. ― Соизволишь, Шестьдесят Первый? ― бросил Ким, опуская руку в набравшуюся воду. Он поморщился, стряхнул с ладони слишком горячие капли и закрутил вентиль, выкрашенный в красный. Чонин присел на узкий краешек ванны и уставился на льющуюся жидкость. ― Большую часть времени ты будешь спать, ― начал Чанель после долгой паузы, ― Мы искусственно введем тебя в состояние сна, и эксперимент будет проходить во время него. ― Но, зачем ванна? ― прервал его Бён. Его явно этот вопрос интересовал больше всего, особенно сейчас, когда Ким вытащил откуда-то непонятный мешок, и начал высыпать в воду что-то белое, похожее на крупный песок. ― Это соль, Бэк, ― снисходительно ответил Чонин, поймав растерянное выражение лица Четвертого, ― Не волнуйся, не будет ничего опасного, ― Ванна нужна, чтобы во сне ты проще чувствовал свое тело, так будет легче справиться с поиском. Плавать на поверхности ты не сможешь ― в ней слишком узко и тесно, но нужные условия соль создаст, ― продолжил ровным тоном Пак, не смотря на то, что его несколько раз грубо прервали, ― Мы наденем катетеры и браслеты с датчиками, которые будут подсоединены к ноутбуку. Все оборудование должен принести Двенадцатый. Потом ты сядешь в ванну и уснешь, и задачей будет найти любое обличье твоей силы. Я думаю, ты поймешь, как она выглядит, её сложно будет пропустить. Главное помни, мозг будет сопротивляться обретению способностей, поэтому во сне может быть все что угодно, но все это ловушка. Просто ищи силу, не обращая внимание ни на что. ― А если это будет кошмар? Как я проснусь? ― Скорее всего это будет кошмар, ― послышался сбоку голос Чонина. ― Если я пойму, что что-то идет не так, то просто выведу тебя из состояния сна. ― Почему у меня ощущение, что со мной уже было нечто подобное? Я помню огромный бассейн, похожий эксперимент, только кто тогда контролировал процесс? Не могу понять, ― Бэкхен нахмурился, озадаченный очередным размытым воспоминанием, ― Чанель, ты помнишь кто это был? ― Меня не было рядом тогда, ― Шестьдесят первый развернулся, ложась подбородком на сиденье дивана и прищуриваясь. ― Но, я помню тебя! ― возмутился Бён, ― Я точно помню, что видел тебя и… ― осознание пробило током его позвоночник, ― Это был сон? Черт, кажется тогда я знаю, что мне нужно искать. ― Он здесь?! ― взволнованно воскликнул человек, буквально выбивший дверь. ― О Всевышний, Бэкхен! ― одновременно с ним прозвучал еще один голос.       Незнакомый парень с белыми волосами буквально подлетел к нему и сгреб в душащие объятия, шепча: «Бэкхен, ты не представляешь, как я волновался!» Он даже не почувствовал, как Четвертый напрягся в его руках и послал через чужое плечо растерянный взгляд Чанелю. ― Четверка, ты просто ужасен, но как же я скучал! ― к их неловкому объятию присоединился еще один человек, накрыв кольцом из рук сверху. ― Он не помнит вас, дурни! ― задыхаясь и схватившись за дверной косяк, произнес еще один незнакомец, ― Я же говорил вам! ― Что за бред, Се, почему он не должен помнить? ― Чондэ, у тебя нет мозга?! ― вспыхнул совсем юный парень, ― Я объяснял вам это всю дорогу, ладно Чен-хен, но ты то куда, Минсок-хен!? Просто отпустите его! ― Не нужно было брать их с собой, Сехун, ― фыркнул Кенсу, вошедший вместе с ними. Сейчас он сидел рядом с Чонином на краю ванны, ― Нини, ты уже добавил соль? ― спросил он совсем тихо у Кима. ― Ты серьезно не помнишь нас, Бэкки? ― аккуратно спросил человек с ошейником «99», наконец выпустив Четвертого из объятий. Бён отрицательно покачал головой и увидел, как буквально на глазах разбивается чужое сердце. Ему изо всех сил не хотелось расстраивать этих людей, но и соврать не хватило духу. ― Вы тоже мои друзья? ― неуверенно предположил Бэкхен, кидая быстрый взгляд Паку. ― Прости, что так накинулся на тебя, ― смущаясь, произнес Девяносто Девятый, видимо до сих пор не принявший действительность, ― Тогда давай знакомиться заново: моё имя ― Ким Минсок, и я твой сосед и друг, ― он мягко протянул руку Четвертому. ― Бён Бэкхен, ― широко улыбнулся Бэк, несильно сжимая его пальцы в ответ. Подсознательно он чувствовал, что был близок с этим парнем, осталось только узнать его еще раз. ― Четверка, я и забыл, каким ты бываешь миленьким, ― протянул умиленно сбоку Двадцать Первый, ― Минни, подвинься, моя очередь! Зови меня Флэш! ― он встряхнул идеально ровной челкой и подмигнул. ― Замолчи, позорник! ― Минсок больно ткнул Чена ладонью под ребро, ― Не слушай эту чушь, Бэкки, его зовут Чондэ.       После этого их словесная перепалка начала набирать обороты, но Бэкхен перестал обращать на них внимание, как только Шестьдесят Первый поднялся с пола и ушел куда-то вглубь комнаты. Четвертому было до безумия интересно, что он искал, и ему хотелось быть там вместе с ним, однако, окруженный другими людьми, Бэк не мог себе этого позволить. Под наблюдением Бёна Чанель проделал путь от стеклянных стеллажей до акриловой ванны, два раза кивнул на вопросы Чонина и Кенсу, и только после этого развернулся, чтобы увидеть Бэкхена. ― Все готово, ― сказал он, после того, как их взгляды встретились. Пак протянул к нему руку, приглашая: ― Иди сюда. Четвертый шумно выдохнул, понимая, что время пришло. Он неловко поднялся, обходя новых знакомых, и с опаской подошел к ванне. Глаза невольно зацепились за последнюю каплю, что собралась на кончике крана и вскоре, полетев вниз, разбилась о поверхность слегка мутноватой воды. ― Ну же, залезай внутрь, она должна быть комфортной, ― подбодрил его До.       Бэкхен инстинктивно схватился за предплечье Шестьдесят Первого, стоящего рядом, и тот в ответ поправил руку так, чтобы ему было удобно. Ступня мягко погрузилась в едва-едва теплую жидкость, но как только нога коснулась дна, её тут же обожгло холодом. Несмотря на воду, сама ванна была невероятно ледяной. Четвертый неприязненно зашипел, но все же пересилил себя и сделал еще один шаг внутрь. ― Не торопись, привыкни, ― заботливо произнес Кенсу, напряженно наблюдая за процессом. ― Сядь, ― негромким, но приказным тоном бросил Чанель, невольно вынуждая Бёна слушаться себя.       Бэкхен тут же сел, резко согнув колени. Он откинулся в ванне и вытянул ноги, насколько позволила ситуация, сморщившись от ледяной волны, окатившей тело целиком. ― Холодно, ― пожаловался Паку парень, словно тот был виноват в температуре воды. ― Так нужно, ― отчеканил Шестьдесят Первый, вновь растеряв все свои эмоции, ― Дай мне свои руки.       Чанель быстро натянул на оба запястья резиновые браслеты с датчиками, защемил на указательных пальцах катетеры, и вытащил из-за спины небольшой чемоданчик. Четвертый не успел опомниться, как Пак щелкнул затворами и достал из кейса небольшой шприц, внутри которого плескался голубой раствор. ― Пожалуйста, только не это! Нет! ― в ужасе вскрикнул Бён, забиваясь в угол ванны и пряча руки под водой.       В ушах стоял звон от оглушающего сердцебиения: он знал, что случится, если Шестьдесят Первый вколет ему это. После таких уколов Марии было настолько больно, что один только вид шприца вселял в него панический страх. ― Бэкхен, дай мне руку, это не то, о чем ты думаешь, ― велел Пак, начиная злиться. ― Чанель, прошу не надо! ― взвыл Четвертый, отчаянно прижимая к себе обе кисти.       Но Шестьдесят Первый силой вытащил левую руку, не обращая внимание на неуместную истерику. Однако ввести иглу у его никак не получалось: Бэкхен брыкался, расплескивая повсюду воду. ― Бэкки, ― неожиданно ласково произнес Чан, обескураживая этим зрителей вокруг и самого Четвертого, который тут же успокоился, ― Ты не доверяешь мне? ― Доверяю, но, ― начал Бён. ― Это снотворное, совсем другой препарат, ― понимающе кивнул Чонин, ― Больно не будет. Бэк разом растерял всю спесь и обреченно уставился на свои голые коленки. ― Готов? ― спросил Чанель, поднося иглу к сгибу руки, ― Сожми пальцы в кулак несколько раз.       Бэкхен неохотно кивнул, но все же выполнил просьбу Пака. Он в страхе зажмурил глаза, когда шприц вошел в кожу, однако вместо ожидаемой боли парень ощутил лишь сильный упадок сил и сонливость, придавившую его ко дну ванны. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, Четвертый почувствовал легкий поцелуй над браслетом на запястье и услышал совсем тихое: ― Умница, а теперь спи. От Автора: ух, пришло время собраться всем вместе, правда? Дальше нас с вами ждет что-то очень интересное, не могу дождаться, чтобы поделиться этим! Напишите мне, что вы почувствовали после прочтения этой главы? Я всегда рада с вами пообщаться, если возникают вопросы по поводу истории или если вам просто есть, что мне сказать~