Sanctify

― Четвертый, не спи! ― прогремело грозное над ухом.       Бэкхен едва не заорал от неожиданности, но сумел вовремя взять себя в руки. Новый тренер вырос перед ним горой словно из ниоткуда. Сложенные на груди руки и сведенные брови кричали об открытом недовольстве. Бён буквально ощущал волны раздражения, исходящие от мужчины напротив, но смог стоически выдержать его взгляд. ― А? ― неуверенно подал голос Бэк. ― Чего застыл? ― рявкнул Ифань, ― Живо в строй! Все уже бегут на второй круг, догоняй или будешь делать штрафные отжимания. ― Есть, тренер! ― на автомате выдал Четвертый и удрученно взглянул на бегущих.       Нестройный ряд уверенно двигался вдоль белой разметки, и топот десятков ног поднимал с пола пыль. Их круг выглядел кривым и незамкнутым, и среди кадетов сразу было видно профи и отстающих, дело было даже не в цвете формы. Кому-то бег давался легко, а кому-то как Бёну ― через боль, пот и слезы. Бэкхен заранее устал лишь от одной перспективы бежать вместе с ними, однако Ву растерзает его, если он не вклинится в строй.       Мимо него пронесся Чанель, и парень тяжело вздохнул. Эта ночь была одновременно самой лучшей и самой худшей в его жизни. По крайней мере из тех, что сохранились в памяти. Четвертый поспал около часа, а может и меньше, и все из-за Пака, который сейчас преспокойно занимается. Сначала все было отлично. Чанель уснул первым и Бэк был готов сделать это следом, однако Пак начал ворочаться как сумасшедший: он то и дело закидывал на него руки, отбирал одеяло и все время дышал на него горячим дыханием. У Бэкхена чуть нервный тик не случился, когда в завершении всего Шестьдесят Первый сгреб его в охапку, уткнулся носом в макушку и наконец-то затих. В фантазиях это выглядело намного более привлекательно, чем оказалось на самом деле. Четвертый почувствовал себя плюшевым медведем в руках гигантского ребенка. Ему было очень дискомфортно и жарко, и в тоже время просто невероятно приятно от мысли, что это в принципе происходит. Словно давно забытое чувство человеческого тепла рядом. Сон тут же сняло как рукой, и Бэкхен пролежал в чужих объятиях остаток ночи, изрядно нервничая, размышляя и потея. Уснул он совсем под утро больше от бессилия, чем от реального желания. О том, как они проснулись и вспоминать не хотелось. ― Четвертый! ― предупредительно прогремело сбоку.       Бён вздрогнул и сделал шаг к строю. Он практически сразу поймал взгляд Минсока. Тот кивнул, и как только сосед приблизился, Бэкхен тут же встал за его спиной и побежал следом, пытаясь сохранить темп круга. Пришлось немного сбавить оборот, чтобы не врезаться в Девяносто Девятого. ― Где был всю ночь? ― вместо приветствия спросил Ким. ― Технически я ушел не сразу, ― между выдохами произнес Бэк. ― Ты не ответил. ― Ночевал у Чанеля, ― врать не было смысла. ― Ты знаешь где он живет? ― в голосе Сюмина сквозило неприкрытое удивление. ― Теперь знаю, я нашел его комнату случайно. ― Подожди, то есть ты, ― начал Минсок. ― Разговоры! ― крикнул Ифань, прерывая обоих, ― Если у вас хватает сил разговаривать во время бега, то я прибавляю еще три круга! По залу прошлась волна недовольных стонов. ― Бэк, чтоб тебя! ― раздалось из-за спины шипение, а после прилетел неприятный тычок между лопаток. ― Ой, ― Бён обернулся и увидел Кенсу. Вероятно, он поменялся с кем-то, чтобы встать к ним поближе. И судя по его виду, парень был готов вот-вот расстаться с духом от усталости. ― Прости! ― Четвертый бросил ему пристыженный взгляд.       До грозно прищурился, но кивнул, принимая извинения. «Ужасное, просто ужасное утро», ― думал про себя Бэк, загипнотизировано смотря, как под кроссовками исчезает белая разметка. Тренерское «достаточно» прогремело в зале непростительно поздно. Еще несколько шагов, и он бы точно выплюнул легкие. В глазах потемнело от резкого торможения, и Бён слепо моргнул пару раз, приходя в чувство. ― Ты как? ― поинтересовался Мин, тяжело дыша. ― В норме, ― врал Бэкхен, опираясь руками на колени. ― Он работает первый день, а я уже его ненавижу, ― произнес Кенсу, останавливаясь рядом с ними. ― Чувствую дальше ― хуже, ― скривился Четвертый, ― Где подписать петицию, чтобы нам сменили тренера? ― Не думаю, что это нас спасет, даже если ее подпишет остальной преподавательский состав, ― хмыкнул Сюмин, поддерживая шутку. ― Еще пару циклов дыхания и расходимся за матами. Сначала немного разомнемся, а потом потренируем рукопашный бой, ― четко выдал команду Ву и оттащил от стены свой мат. ― Рукопашный? Зачем он нужен, если наше оружие силы? ― шепнул До, чтобы Ифань не услышал. ― Не забывай, что у некоторых силы не подходят для сражения, ― ответил Минсок, ― Как ты собрался убить кого-то телепортом? ― А разве нам не должны выдать оружие позже? ― Возмутился Кенсу. ― Даже не хочу думать о том, что придется драться руками, ― Четвертый убрал с глаз взмокшую челку, ― Надеюсь, эти знания мне не пригодятся. ― Надежда ― это единственное, что нам остается, ― кивнул Минсок. ― Пошли возьмем маты, пока все не разобрали, ― неожиданно встрепенулся Кенсу, видя, с какой скоростью уходит инвентарь, ― Ну же, живее! Идем!       Десять минут спустя в зале стояла гробовая тишина. Ифань безэмоционально проходился взглядом по рядам притихших кадетов, что боялись попасться под горячую руку. Когда его наконец-то устроил результат, мужчина громко прочистил горло и хрустнул костяшками пальцев. ― Разминку проведем стандартную, у нас не так много времени, а потом делимся на пары. Подумайте пока с кем хотите тренироваться сегодня, а сейчас встаем в позицию ноги на ширине плеч и делаем наклоны головы на восемь счетов. Начали! Раз, два…       Поворачивая голову в разные стороны, Бэкхен быстро окинул глазами людей рядом с собой. Он сразу решил, что хочет встать в пару с Паком, но нужно было его найти и сразу подать знак. Чанель оказался неожиданно совсем рядом: на ряд назад и немного правее. Словно ощутив безмолвный зов, Шестьдесят Первый поймал его взгляд и вопросительно поднял бровь. Бэкхен быстрым движением указал пальцем сначала на себя, а потом него, как бы спрашивая: «ты и я?» Пак тут же кивнул и Четвертый не смог удержаться от довольной улыбки. Как только последняя мышца в телах кадетов была размята, Ифань наконец остановился. Он пару раз хлопнул, призывая к себе внимание, и поправил сбившийся хвостик у самого затылка. ― Отлично, теперь делимся! Шестьдесят Первый, ты со мной!       Бэкхен едва не задохнулся от возмущения, видя, как Чанель пожимает плечами и выходит вперед. Он был готов выкрикнуть совершенно детское: «Я первый его выбрал!», но пришлось смириться с ситуацией. Его плеча аккуратно коснулась чья-то рука. ― Привет, ― смущенно улыбнулась незнакомая девушка, ― Можно, я буду с тобой?       Бэкхен окинул ее глазами. Она была немного ниже его, с темными пушистыми волосами, собранными в небрежный пучок, и номером семнадцать на ошейнике. Четвертый задержал взгляд на её пухлых губах, анализируя собственные ощущения. Незнакомка была определенно красива, но внутри ничего не происходило, абсолютная пустота и штиль. Он на секунду обернулся, замечая, как Шестьдесят Первый переговаривается с Ифанем, и тут же разозлился. «К черту тебя, Пак Чанель!» ― выругался мысленно Бён. ― Ну так что? ― вернула его к разговору девушка. ― Конечно, ― согласился Бэк, ― Мы по номеру или? ― Я Ёнджэ, ― перебила его Семнадцатая, протягивая руку. ― Бэкхен, ― он аккуратно пожал женскую ладонь, ― Почему ты захотела встать в пару со мной? ― Мою напарницу пару дней назад забрали, она до сих пор не вернулась, поэтому я одна, ― Ёнджэ пожала плечами. ― Забрали? ― Четвертый нахмурился. ― Она уже перешла на красный уровень, и таких кадетов забирают на какие-то специальные курсы или вроде того. Профессор Ча Хенсок толком не объяснил, что там происходит, и скоро она должна вернуться и быть полностью готова. Мне кажется мы с тобой схожи по силам, поэтому я предложила быть одной командой. ― Понятно, ― протянул Бён, даже не подав виду, что оскорбился ее словами. «Даже она считает меня слабаком».       Постепенно все кадеты разбрелись по парам и заняли необходимые позиции. Ифань расценил это как призыв к дальнейшим объяснениям. Мужчина выставил Чанеля напротив себя и продолжил тренировку. ― Смотрите внимательно, когда противник непосредственно перед вами, делаем выпад, ― Ву выставил ногу вперед. Он много говорил, разъясняя каждую деталь: ― Далее ставим руки, захват и опрокидываем человека! Шестьдесят Первый, начни аккуратно отклоняться вниз, покажем амплитуду.       Бэкхен прожигал взглядом ладонь Ифаня, что мягко давила на грудь Пака, демонстрируя, как тот должен упасть. Если бы он владел силой огня, а не Чан, то она бы определенно вспыхнула. Бён не мог назвать ощущение внутри ревностью или завистью. А может просто отрицал это. Бэкхен не смог удержаться смешка, видя распластанного на мате Чанеля. Ву уронил его невероятно быстро, явно не прилагая к этому особых усилий.       Четвертый поймал смущенный взгляд Пака и нахмурился. Они с Шестьдесят Первым не сказали друг другу ни слова с утра, но Бэк чувствовал, что им нужно обязательно поговорить. Это было бы легко сделать, если бы они тренировались вместе, но нет, придется вновь отложить выяснение отношений на неопределенный срок. Бэкхен разочарованно хмыкнул. ― Эй, ты чего? ― Ёнджэ заметила его состояние. ― Все в порядке, ― произнес Четвертый, становясь на свою сторону мата. ― Ты выглядишь расстроено. У тебя что-то произошло с ним? — Девушка кивнула в сторону Пака. ― Что? ― на лице Бёна отразилось изумление. Она так быстро его раскусила: ― Как ты узнала? — добавил он чуть тише. ― Ты все время смотришь на него, и я знаю этот взгляд, — Ёнджэ пожала плечами. ― Поругались немного, но не страшно, ― Бэк неуютно повел плечом. Ему пришлось соврать, чтобы не продолжать этот бессмысленный диалог. ― Все наладится, ― произнесла Семнадцатая, ― Ну что, кто первый: я или ты? ― Дамы вперед! ― Отозвался Четвертый. — Готовься встретиться лицом с полом! — Она хитро улыбнулась. — Не могу дождаться, — Бён фыркнул, отходя на свою сторону мата.       Вначале все шло гладко: Бэкхен послушно позволял ей отработать технику и уронить себя на мат. Но потом в его голове что-то щелкнуло, и он решил принципиально попытаться устоять. Все закончилось тем, что они запутались в ногах и оба шумно повалились на пол. Четвертый оказался распластанным на мате в форме морской звезды, Ёнджэ же полулежала на нем сверху. Во время падения Семнадцатая успела ткнуть его носом в щеку, поэтому она тут же приподнялась и начала неловко извиняться. Бэкхен лежал под ней с пустой головой. Возникло лишь две четкие мысли: «Черт, как болит щека» и «Ты такая тяжелая, слезь уже!», но на этом все закончилось. И когда парень осознал, что на нем сидит красивая девушка, раскрасневшаяся и со сбитым дыханием, а ему абсолютно наплевать, то у него окончательно испортилось настроение. Ему предстояло много о чем подумать. Наконец до Ёнджэ дошло, что пора бы уже встать. Она тут же подскочила и покраснела еще сильнее. ― Прости еще раз! ― Семнадцатая подала ему руку. ― Все в порядке, ― отозвался Бён, принимая помощь.       Когда он вкладывал пальцы в ее ладонь, то почувствовал на себе взгляд. Интуитивно повернувшись в сторону, Бэкхен столкнулся с Чанелем. Он сидел на мате рядом с Ифанем, скрестив руки, и неотрывно наблюдал за каждым его действием. Лицо как обычно ничего не выражало, но в этой «маске» Четвертый смог различить раздражение. Пака выдали янтарные блики на дне глаз. «Злится? Ревнует?» ― мелькали в голове варианты, ― «Не может быть. Что с ним такое?» ― Бэкхен закусил губу и поднялся на ноги.       Оставшаяся тренировка прошла, по мнению Бёна, ужасно. Четвертый ощущал, что Чанель разглядывает его, словно под микроскопом. Из-за этого он совершенно не мог сосредоточиться на движениях и постоянно ошибался. Даже Ёнджэ заметила его рассеянность и постоянно спрашивала все ли в порядке. Бэкхен облегченно выдохнул, когда Ифань громогласно объявил: «Достаточно! Расходимся!» Не успел он толком попрощаться с Семнадцатой, как перед ним вырос Чанель, загораживая девушку собой. Бён увидел, как она, уходя, помахала ему, и быстро кивнул в ответ. В следующую секунду его запястье заключили в кольцо теплые пальцы. ― Бэкхен, ― позвал Шестьдесят Первый, потянув на себя его руку. ― Что такое, Чанель? ― отозвался Бэк, с трудом оторвав взгляд от необычного для них прикосновения. ― Придешь ночью? ― Его голос впервые показался Четвертому неуверенным. ― К тебе? ― От внезапно накатившего волнения у Бёна участилось дыхание. ― Я хочу кое-что показать, ― Чанель уверенно кивнул и сжал запястье еще сильнее. ― Ночные приключения? Мне брать подушку? ― Он попытался пошутить, но все еще чувствовал, как тонет в вязкой неловкости. ― Ничего не бери, ляжем, как в тот раз, ― Пак явно не понял его каламбур и воспринял вопрос серьезно. ― Ладно, договорились, ― не своим голосом ответил Бэкхен, надеясь, что Шестьдесят Первый не заметил его смущения. ― Буду ждать, ― произнес Чанель совсем тихо и улыбнулся. Закончив говорить, он отпустил его руку и направился обратно к Ифаню. Бён пытался оправиться от шока, сверля взглядом удаляющуюся спину. Он не знал, что удивило больше в поведении Пака: странное предложение или эта улыбка в конце? Бэк закусил щеку. Чанель показался ему таким красивым в этот момент. Почему он улыбается так редко? Парень настолько погрузился в свои мысли, что нервно дернулся, когда кто-то окликнул его сбоку. ― Бэкхен, идем? ― рядом с ним появились Минсок и Кенсу. ― А? ― Четвертый встряхнул головой, ― Да, пошли.

***

      Холодный люминесцентный свет давит на глаза, Чонин невольно жмурится и часто моргает. После перемещения из темной комнаты сложно сразу перестроиться. Его слегка тошнит, как обычно из-за телепортации, и парень пытается игнорировать это мерзкое ощущение. Ким осматривается: непривычно белые стены, повсюду развешаны таблички-указатели и даже обнаруживается низкий вазон с увядающей пальмой. Он на этом этаже впервые.       Так тихо, словно Чонин один находится здесь. Ким прислушивается к тишине, боясь различить в нем звук шагов. Ему нельзя попасться, иначе вся эта затея обернется крупными проблемами. От нервов ошейник начинает душить, и парень оттягивает его пальцами вниз. Судя по чертежам, что они нашли вместе с Кенсу, за поворотом будет несколько одинаковых белых дверей. Крайняя справа из них должна быть правильной. Его пункт назначения сегодня ― кабинет Лухана. Восемьдесят Восьмой аккуратно ступает по коридору, вспоминая в голове точный путь. Первая, вторая, третья дверь. Все не то. Он идет дальше и вздрагивает, когда слышит громкий чих. Парень боязливо оборачивается, но быстро осознает ― на этом этаже настолько тонкие стены, что слышно все происходящее в комнатах. Наконец Чонин останавливается напротив нужной. Белое дерево гипнотизирует и пугает. Эта дверь единственная без каких-либо надписей и знаков, но кадет уверен на сто процентов, что это именно она.       От напряжения покалывают кончики пальцев. Он не в первый раз вторгается в запретное место, но страх, словно давний товарищ, продолжает следовать за ним на каждое «задание». Ким уверен, что однажды его поймают. ― Пожалуйста, не сегодня, ― безмолвно шепчут губы.       Рука мягко опускается на прохладный металл ручки. Щелчок, путь открыт. Чонин выдыхает, толкая дверь вперед. Внутри, что логично, практически полная темнота. Под потолком тускло горит красная лампа, рассеивая по помещению пугающий свет. «Как будто врата в ад открыл», ― мелькает в голове навязчивая мысль. Ким неуютно ведет плечом и решает осмотреться. Он идет вдоль по левой стене, быстро анализируя все, что видит. Высокие офисные шкафы, черно-белое фото в рамке, календарь, цветок и прочий ненужный мусор. Восемьдесят Восьмой останавливается между двумя параллельными столами. Из-за темноты он не заметил сразу, и это повергло его в шок: на стене подвешен огромный экран, а под ним стоят три одинаковых монитора. Чонин немного замешкался, но все же нашел внизу системный блок и быстро ткнул пальцем круглую кнопку запуска.       Пока компьютер включается, Ким обернулся ко второму столу. Куча бумаг, изорванный худой блокнот, странные фотографии. Парень быстро просмотрел фото, и его слегка замутило. На них запечатлены кадры из больницы: худые бледные пациенты в ошейниках, знакомая медсестра со шприцами. Один человек привлек его взгляд. Кажется, он видел этого парня на одной из тренировок в зале. На нем точно была красная форма, а теперь… Больничный халат. Чонин отложил фотографии и взял в руки блокнот. Повсюду едва заметные знаки вопросов, оборванные записи, но ничего толкового. Ким нахмурился, перебирая пальцами листы бумаги. Осталось лишь просмотреть документы и поискать в компьютере. Он должен найти что-то, что сможет объяснить, какого черта происходит в этом отвратительном месте и что их ждет на самом деле. Что-то, что сможет рассказать правду. Свет от мониторов озарил спину и бумаги на столе. Чонин потянулся к верхней папке, но тут же одернул руку и прислушался. Нет, ему не показалось, из-за двери послышалось четкое: ― Будь тише, Сехун, никто не должен знать, что я привожу тебя сюда.       «Черт, судьба, мы же договорились не сегодня», ― панически пронеслось в голове. Не придумав ничего лучше, Восемьдесят Восьмой юркнул под стол с бумагами, придвинув к нему тяжелое кресло. Он в страхе зажмурился, когда ручка двери громко повернулась. От стресса парень не сможет телепортироваться в другое место. Поэтому пришлось прятаться и ждать, пока сердце хоть немного успокоится. ― Заходи, но обещай не мешаться, ― произнес Лухан, щелкая выключателем. ― Я знаю, что именно поэтому ты разрешаешь мне приходить, ― фыркнул Девяносто Четвертый. ― Странно, я вроде бы выключал его, ― нахмурился преподаватель, подходя к компьютеру. Он поводил по экрану мышкой, но не заметил никаких изменений. ― Чем планируешь заняться? ― поинтересовался О, присаживаясь на край стола. ― Надо отсмотреть материалы, что прислал мне Хенщик. Потом у меня встреча с Бэкхеном на вашем этаже во втором кабинете. Я надеюсь, что ты передал ему это, как я просил. ― Передал. ― Сехун, я должен сказать тебе кое-что важное. Ни в коем случае не переходи на красный уровень. Делай что угодно: ошибайся, позорься, притворяйся дурачком, но держись за синюю форму до последнего. Если станешь красным, рано или поздно они заберут тебя у меня и после этого ты не сможешь вернуться. Никогда. Ты меня понял? ― Да, Хён, ― О ощутимо напрягся после его слов. ― А сейчас будь послушным мальчиком, подай желтую папку. Их будет две на столе, мне нужна та, что более тонкая. ― Сейчас.       Чонин тяжело сглотнул, видя, как Сехун приближается к столу. Он забился в угол сильнее и пока переставлял ноги, случайно задел носом кроссовка мусорное ведро. То было совсем тонкое, пластиковое, и оно тут же перевернулось, рассыпав по полу скомканные листы из блокнота. «Твою мать!» ― орал про себя Ким. В следующее мгновение он увидел перед собой ошарашенное лицо О. Восемьдесят Восьмой безмолвно взмолился и сложил руки у лица, прося не выдавать его. Сехун хмуро поджал губы. ― Ну чего ты так долго? ― нетерпеливо произнес Лухан, ― Желтая папка, сейчас! ― Секунду, Хён, я случайно уронил мусорку, ― ответил Девяносто Четвертый, не сводя глаз с Кима. ― Чертов мальчишка, будь аккуратнее! В любом случае, сначала папка, потом уберешь, ― Хань протянул руку.       Сехун взял папку и передал ему, практически не меняя положения. Более того, он насколько возможно развел плечи и грудную клетку шире, чтобы преподаватель не обнаружил их незваного гостя. ― Умница, а теперь приберись, ― скомандовал Лу, тут же целиком погрузившись в чтение документа.       О быстро схватил со стола карандаш и, взяв одну из бумаг с пола, написал на ней несколько строк. Подросток немного порылся в выброшенных листах, отыскивая среди них наиболее значимые, и наконец, вырвал несколько последних страниц из блокнота. Он знал, когда Лухан что-то читает, то не видит и не слышит ничего вокруг себя. Сехун всучил Чонину все записи и одними губами спросил: ― Сможешь телепортироваться? Ким прижал мятые бумаги к груди и кивнул. ― Давай, ― О кивнул в ответ. ― Спасибо, ― безмолвно прошептал Чонин в благодарность, прежде чем раствориться в воздухе. ― Ты уже закончил, Се? ― Спросил Лухан, выглядывая из-за стула, ― Скажи мне, в чем сложность собрать бумажки обратно в корзину? Мм? ― Да, да, сейчас, ― Девяносто Четвертый встряхнул головой и начал быстро складывать листы в мусорное ведро.

***

      Бэкхен напряженно стоит один в пустом коридоре. Перед ним развилка ― два абсолютно идентичных пути. Парень нерешительно поджимает губы, переводя взгляд с одного на другой. По дороге из спортзала Бёна поймал Сехун и сказал, что Лухан вызвал его на разговор. О подробно объяснил ему, как дойти до кабинета преподавателя, и Четвертый думал, что все запомнил. По крайней мере до этого момента. ― Кажется, лево, ― пробормотал он под нос, ведя указательным пальцем в этом направлении, ― Или нет… Черт!       Бён вздохнул, чувствуя себя полным идиотом. За спиной послышался четкий звук шагов. Бэкхен тут же обернулся, предполагая, что Девяносто Четвертый решил пойти за ним, но в коридоре не оказалось никого. Он поежился от необъяснимой тревоги, сковавшей тело в ту же минуту. «Прекрати быть параноиком!» ― приказал себе Бэк, оттягивая ошейник. Чтобы скорее избавиться от этого ощущения, парень двинулся в левый коридор. Если кабинет Лухана все же в правом крыле, то он просто вернется назад.       Четвертый кожей чувствовал, что за ним кто-то идет. Бэкхен резко затормозил и отчетливо услышал скрип подошвы, словно кроссовок проехался по полу. И этот звук прозвучал на пару секунд позже, чем если бы это была его обувь. Мурашки страха побежали вверх по затылку. ― Кто здесь? Сехун? ― Он повернулся, нервно осматривая пространство за спиной. ― Что за шутки? Пусто.       Бэкхен шумно сглотнул и попятился, не отрывая взгляд от серого коридора. «Мне показалось, мне показалось, мне показалось», ― повторял он едва слышно. На плечи внезапно легло что-то тяжелое и правое ухо оглушил шёпот: ― Бу!       Четвертый закричал от ужаса, увидев краем глаза обезображенное лицо, проявившееся буквально на мгновение. В следующую секунду тяжесть с плеч переместилась на шею и стало резко не хватать воздуха. Что-то невидимое душило его прямо над ошейником. Бэкхен в шоке попытался убрать с себя нечто, но не смог ― он задыхался, но по-прежнему был один. ― Помогите! ― хрипел Бён, хватаясь за горло.       Что-то отбросило его к стене и приподняло над полом так, что парень едва мог удерживать себя на носочках. Адреналин растекся по крови так быстро, словно кто-то лопнул капсулу между пальцев. Бэкхен со всей дури пнул воздух перед собой и тут же рухнул вниз, падая на колени. Четвертый обернулся на болезненный стон сбоку и заметил человека, придерживающего низ живота. От неожиданности он опешил еще сильнее и не смог ничего предпринять, когда его снова опрокинули на пол. Предплечья больно сдавили чужие колени ― человек сел ему на живот, а ногами зафиксировал руки, одной позой обездвижив целиком.       Бэкхен пытался отдышаться и отключить панику, чтобы хоть как-то себя спасти. Он сосредоточился на разглядывании человека перед собой. Четвертый видел его впервые, и это было самое жуткое лицо за всю его жизнь. Половину тела покрывают безобразные воспаленные ожоги, глаза безумные, как у дикого животного. Ошейник с номером одиннадцать говорил о том, что этот парень был одним из них. ― Кто ты? ― сипло спросил Бён, отрицая, что страх накрывает его с бешеной скоростью. ― Юта Отари, не помнишь меня? ― ядовито прошипел незнакомец, ― Морщишься? Не нравится, как я выгляжу? Думаешь, я урод? Это ты и твой дружок Пак виноваты в том, что я стал таким! И вы ответите мне за эту адскую боль: сначала я прикончу тебя, а затем твоего ненаглядного!       Одиннадцатый безумно и даже как-то любовно разместил обе ладони на шее Четвертого, вдавив кожу над ключицами большими пальцами. Бэкхен инстинктивно дернулся от боли и зажмурился. ― Не закрывай глаза! Смотри! ― Рыкнул Отари, еще сильнее сдавливая шею, ― Больно тебе? А ведь я еще не начал! Я планировал, что ты сдохнешь в чертовой коробке симуляции. Но ты, везучая сучка, выжил. Еще и способности обрел. Но сегодня твое везение закончится, не радуйся. ― Прошлый я умер там! После того случая я потерял память, и теперь я другой человек, ― Четвертый попытался ослабить руки, мешающие дышать, ― Ты не можешь убить меня ни за что! ― Решил, что сможешь легко отделаться? ― Юта истерично рассмеялся, ― Думаешь, если память отшибло, то можно простить все предыдущие грехи и переродиться? Я вот не смогу и до конца жизни буду платить за свой грех этими шрамами. Как нам обычно говорят здесь? За все нужно платить? Ты заплатишь жизнью. ― Хотя бы расскажи, что произошло! ― Выкрикнул Бён, чувствуя, как хватка начинает усиливаться. ― Если это последнее желание перед смертью, то так уж и быть, ― он хищно улыбнулся, ― У нас была совместная отработка: ты, я и Ренджи Мадо. Кстати о последнем. Его забрали твари ученые из больничного крыла. Я убежден, что он мертв. Но не будем отвлекаться. Вы с Ренджи решили развлечься, пока я спал, но потом пришел твой дружок Шестьдесят Первый, приревновал и поджег парты в кабинете. Тебя то он быстро увел, а вот мы с Мадо оказались отрезаны от выхода столбом огня. Мы с трудом смогли выбраться, но остались калеками до конца жизни. И в этом ваша вина! ― по ходу рассказа его голос становился все громче и раздраженнее. Последнюю фразу об буквально выплюнул и вспыхнул от гнева.       Одиннадцатый со всей силы вдавил Бёна в пол, полностью перекрывая тому кислород. Бэкхен как мог метался в его руках, пытался сбросить с себя, но этот псих предугадывал каждое движение, словно зная сценарий наперед. Он злорадно рычал, сдавливая чужую шею до хруста пальцев. Четвертый захлебывался в калейдоскопе эмоций. Парню казалось, что он умрет скорее от перелома позвонков, чем от удушья. Четвертый как рыба открывал рот, в надежде ухватить крупицы кислорода, но все попытки были безрезультатными. С каждым неудачным вдохом он чувствовал, как страх поражает каждую клеточку его тела. «Пожалуйста, пусть все быстрее закончится» ― выл про себя Бён. Наконец-то сознание начало покидать его, и безобразное лицо перед глазами поплыло. И наступила темнота.       «Что-то происходит», ― подумал Отари, видя, как бездыханное тело под ним начинает крупно трястись. Четвертый вновь обрел признаки жизни, и страшнее картины Одиннадцатый еще не видел. Бэкхен взглянул на него таким хищным взглядом, что Юта в ужасе убрал с него руки, опасаясь за свою жизнь. Парень попытался встать и убежать, но Бён вцепился в его бедра ногтями, что стали острыми и длинными, словно когти тигра. Хлынула кровь по ногам Отари и по щекам Четвертого одновременно. Бэкхён болезненно вскрикнул и отбросил Одиннадцатого в стену. Тот с такой силой врезался в бетон, что по серой краске тут же расползлось бордовое пятно. Юта упал замертво. От удара у него раскрошился затылок, об этом сулила вязкая кровь, стекающая вниз по стене. А Бён в это время сотрясался от безутешных рыданий, все еще пребывая в состоянии истерии.       Словно придя на его зов, в коридоре появился Чанель. Пак слегка запнулся, ошарашенный видом крови и двух тел. Еще не до конца осознав ситуацию, он заметил Четвертого на полу и тут же подскочил к нему. ― Бэкхен, ты слышишь меня? ― нервно спросил Шестьдесят Первый, хлопая того по щекам, ― Бэкхен, тише, я здесь, все в порядке, ну же! ― Он не знал, чем ему помочь в этой ситуации.       Такое уже случалось однажды, но тогда все было иначе. Его силы управляли им и рвались наружу, делая всю работу за него. Тогда все произошло естественно на одних инстинктах. Однако сейчас его внутренний огонь молчит, и Чанель не знает, что делать. Зажечь огонь самостоятельно он не решится никогда в жизни. ― Бэкхен, пожалуйста, очнись! ― Пак положил его голову к себе на колени и убрал светлую челку со лба.       Парня перестало трясти, но он все еще плакал, пачкая брюки огненного кровавыми слезами. Чанель ощущал, как от этой картины сердце разбивается на миллион острых осколков и превращается в пыль. Пак ловит потерянный взгляд Бэкхена и не выдерживает. Он наклоняется и приникает к его губам отчаянным поцелуем. Чанель чувствует влагу и вкус соленой кожи, и пытается забрать всю боль Четвертого через это прикосновение. Никаких движений, лишь ощущение чужих губ, плотно прижатых к собственным. Шестьдесят Первый облегченно выдыхает в поцелуй, когда чувствует, что Бэкхен поддается навстречу. Он тут же отрывается и утягивает Бёна в крепкие объятия, прижимая к себе с таким трепетом, словно держит в руках самую дорогую вещь. Спустя мгновение парень осознает ― Четвертый жмется в ответ. Он приходит в себя. Все будет хорошо. Примечание от автора: Добро пожаловать домой в наш кровавый карнавал! Давно не виделись!