Sanctify

― Закончили! ― гремел по залу жесткий голос. ― Построение, вперед!       Кроссовки скользили по полу. Бэкхен постепенно перешел на шаг и побрел в строй. Парень откинул голову и блаженно вдохнул новую порцию воздуха, чувствуя, как сердце постепенно возвращается в нормальный ритм. Теперь тренировки давались намного легче. После бега и простых упражнений ему даже не хотелось упасть без сил. Наоборот, откуда-то появилась энергия и гордость за самого себя. Ему казалось, что он смог бы разрушить город щелчком пальца, если бы пробежал еще два круга.       Слева от него Чондэ и Кенсу. Они даже не поздоровались сегодня. Отрешенные лица, каждый думал о чем-то своем и молчал, словно незнакомцы. Бэкхен старался не беспокоиться на этот счет, во всяком случае, в этом виноват он сам. Случилось то, чего он хотел, чего добивался. Однако сейчас Четвертый ловил себя на мысли, что ему совершенно не нравился такой исход. Погрузившись в себя, парень даже не заметил, что Кенсу по цвету напоминал серую стену за спиной, а Чондэ крепко стискивал его руку. ― Отдышитесь и расходитесь по своим кубам. Тренера уже ждут вас внутри, и не задерживайте очередь в душ! Ну же!       Бэкхен быстрым шагом рванул вперед, протискиваясь между потных тел, ведь понимал, что идти ему нужно было чуть ли не в конец зала. Стеклянные коробки мелькали перед глазами: он не был здесь так давно. Бён не мог унять подступающее волнение от того, что совершенно не помнил, как выглядит его тренер и кто он вообще. Четвертый выдохнул. Не было даже размытой картинки ― ничего, как бы парень не пытался напрячь архивы потрепанной памяти.       Он наконец остановился у места назначения, и, неожиданно, увидел рядом с собой Сехуна. Тот смерил его долгим взглядом, а потом понимающе кивнул и нырнул в соседний куб. Бён удивленно вскинул бровь: до него не совсем дошло то, о чем пытался сказать Девяносто Четвертый. О просто поздоровался или на самом деле все знает? Отбросив ненужные мысли, парень коснулся стеклянной двери, и та отъехала с тихим шумом. Совсем не время думать о «нём». ― Кадет Четвертый, проходи. «Твою мать, только не он. Только не этот человек». ― Садись, представимся. ― Я знаю вас, тренер Ву, ― Бён с огромным усилием воли заставил себя зайти внутрь. ― Правильно, Бэкхен, мое имя Ву Ифань, ― мужчина усмехнулся.― Думаю по имени будет проще.       Красный мат скрипел под весом тела. Неужели теперь они будут один на один? Четвертый знал, что Ифань не слывет добротой и пониманием. Он сам это прекрасно чувствовал на каждой общей тренировке. Ледяные глаза Ву всегда кричали опасностью, и легкая улыбка на лице была пропитана фальшью. ― Сбавь обороты, у тебя недовольство на лице написано, ― Крис скептично скрестил руки на груди. ― Я тоже не в восторге, но нам придется поработать вместе, если мы хотим добиться результата. Раньше я был тренером Чанеля, но теперь с ним занимается мой хороший друг Тао. Бён отрешенно кивнул. ― Сделаем так: сначала ты мне покажешь, что умеешь, а потом просто поговорим. Я знаю о ранении, ― Бэкхен шумно втянул носом воздух. ― Для полноценной тренировки пока рано.       «Откуда?!» ― вертелось взволнованное на языке, но Четвертый не стал озвучивать вслух. Он не подал виду, что напрягся от его слов. Видимо, у стен слишком много ушей, и здесь собралось достаточно врагов, чтобы хоть кому-то до них было дело. Жаль, Бён не знал их в лицо. ― Смотри, сейчас в воздухе будут появляться диски, и твоя задача разрушить их своей силой, ― монотонно произнес Ву, ведя пальцем по планшету. ― Я не уверен, что справлюсь, ― Бэкхен не видел смысла скрывать свой предстоящий позор. ― Значит, сегодня будем пробовать, будто это твой первый раз. Ты ничему не научишься, если не будешь пытаться, ― Ифань даже не поднял на него взгляд. ― Тренер, вы сможете объяснить мне как? ― Бэкхен, ― снисходительно отозвался Ву, ― Нет, я не буду тебе объяснять. Только ты знаешь, как это должно работать. Все, прекращай задавать глупые вопросы и отходи к правой стене. Я почти закончил настраивать программу.       Четвертый молча последовал команде, но плохое предчувствие шло за ним следом и наступало на пятки. Отчего-то было неспокойно. Бён списал все на обычное волнение и приготовился. «Вспомни, как учил Чанель. Только спокойствие и концентрация!» ― билось в голове с каждым глубоким вдохом.       Тонкий звук электричества коснулся ушей. Бэкхен с каким-то детским восторгом наблюдал, как перед ним плавно сформировывались три оранжевых диска. Он видел нечто подобное всего пару раз, и сейчас не мог оторвать взгляд от мерцающих «мишеней». Переполненный эмоциями, Бён в секунду растерял весь настрой. Четвертый картинно выбрасывал руки вперед, пыхтел и напрягался всем телом. Однако ни уверенные позы, ни старание, скривившее лицо, никак не помогали. Он не чувствовал ничего, кроме пустоты. «Почему опять не получается?» ― нервничал Бэкхен после каждого неудачного раза. «Чертова сила, почему ты не работаешь?!» Кажется, ему снова стоило надеть футболку с яркой надписью «лузер». ― Так, мне это надоело. Теперь играем по-моему, ― произнес Ифань, параллельно нажимая кнопки на планшете. Бён бросил на него растерянный взгляд и отшатнулся, когда в плечо прилетело что-то мелкое и достаточно острое. ― Ай! ― Бэкхен не успел понять, что это было, но удар током чувствовался ощутимо. ― Разозлись, наконец, и вспомни, что такое обладать способностью! Защищайся!       Мгновение, и в него полетели десятки искрящихся кубиков. Они отделялись от дисков и с точностью били в цель ― прямо в Бёна. Удары отрезвляли. Четвертый пытался убежать от них, двигаясь в разные углы комнаты, закрывался руками. Однако мишени передвигались вслед за ним, и каждый раз тело содрогалось от разряда электричества. Сбитое дыхание и боль мешали мыслить ясно, он чувствовал лишь злость, что подобно пожару разгоралась в животе и затягивала разум.       Новая порция тока обожгла щеку, и резко стало так тихо, словно Бён внезапно оказался под глубокой толщей воды. В голове раздался громкий щелчок, будто лопнула капсула. Ярость разлилась по венам. Бэкхен медленно выпрямился и развернулся к дискам, сжимая в кулаки трясущиеся пальцы. Рывок головой, и глаза ослепило вспышкой белого света. Где-то издалека послышался звук треснувшего стекла. ― Я не ошибся в тебе, ― подал голос Ву, смотря как остатки мишеней растворяются в полу.       Тренер пытался прийти в себя, облокотившись на стену. Этим взрывом его отбросило в другой конец куба, и, если бы не навыки самообороны и опыт, он мог бы спокойно приложиться головой и потерять сознание. Минуту назад Ву наблюдал совершенно другого Бёна. Безумные глаза без зрачков и сверкающее бледное тело — в какой-то момент Ифань успел испугаться за свою жизнь. Что-то опасное крылось в этом непримечательном пареньке. И мощность его способностей демонстрировали глубокие трещины, ползущие по прочному стеклу стен. Одним всплеском Четвертый смог уничтожить куб. Невероятно. Бэкхену не удалось разобрать слова тренера, он всеми силами пытался справиться с головной болью. ― Ты в порядке? ― Ифань коснулся его плеча. ― Думаю, да, ― обессиленно отозвался Бён. Ву помог ему опуститься на мат, а сам отошел в другой конец комнаты. ― Черт, ну и натворил же ты делов, ― усмехнулся тренер, когда панель на стене в очередной раз отказывалась работать и мерзко пищала. Справившись наконец с кодовым замком, Ифань сделал шаг назад, чтобы позволить невидимой дверце отъехать. Бэкхен разглядел за ней неглубокий шкаф с полками. Внутри было несколько комплектов одежды и прочая разная мелочь. ― У меня кое-что есть для тебя.       Ву сел напротив Четвертого на соседний мат и протянул ему аккуратно сложенную форму красного цвета. Высший ранг. Бён с нескрываемым благоговением всматривался в цифру четыре на груди. Мягкая ткань приятно ощущалась между пальцев. Неужели он достоин стать в один ряд с лучшими бойцами? Сердце бешено билось в груди, это было сродни чуду. ― Разве я готов? ― Определенно точно готов, Бэкхен. Пока твоя сила нестабильна, но это легко исправить с помощью этого, ― в руках Четвертого оказалась небольшая баночка с синими таблетками внутри. ― Тебе нужно будет пить их перед едой два раза в сутки, не больше. С ними нельзя перебарщивать. Бён нахмурился: на упаковке ни одной этикетки. Да и зачем ему пить что-то непонятное. «Разве каждый в красном ранге принимает… Что это, допинг?» ― Что это? ― решил озвучить свой вопрос Бэкхен. ― Витамины, ничего особенного. Но и с витаминами можно переборщить, поэтому пьешь строго, как я сказал. Они нормализуют твою нервную систему, и тебе будет проще управлять способностями. Такие вспышки тратят слишком много энергии, и ты должен будешь научиться дозировать удар. Понял? ― Почему никто раньше не предлагал мне эти витамины? С самого начала у меня были проблемы с управлением силой. ― Потому что раньше твоим тренером был не я, ― хитро ухмыльнулся Ву.

***

      Бэкхен вышел из куба в какой-то прострации. Тренировка с Ифанем забрала много сил и оставила еще больше вопросов. Парень был несомненно окрылен последней новостью, своим новым статусом, но внутри чувствовалась странная опустошенность. На его удивление в зале практически никого не осталось: лишь пара-тройка человек. Сколько же они были внутри? Хотелось одного: принять душ и лечь спать. По правде, Бён не горел желанием в данную минуту видеться с Минсоком, а сосед наверняка после занятия вернулся в их комнату, поэтому на свой страх и риск Четвертый решил воспользоваться общей душевой.       Бэкхен шел вдоль ровного ряда стеклянных коробок, погруженный в пучину мыслей. Он прошел уже большую часть пути, как внезапно отвлекся на шум открывающейся двери. На пороге куба Чанель, и в его руках аналогичный красный сверток. Несмотря на все, что произошло, Бён чувствовал гордость за него. ― Поздравляю, ― счастливо произнес Бэкхен, но радость быстро сползла с лица, когда он наткнулся на серьезность на лице Шестьдесят Первого.       Чанель хмурился, и парень не понимал почему. Пак быстро схватил его за запястье и двинулся вперед, и Бэкхен не нашел в себе сил сопротивляться, поэтому поспешил следом. Ему не хотелось спрашивать о том, что сейчас происходит. В этот момент он просто доверился Чанелю, подсознательно понимая, что происходит что-то важное.       Шестьдесят Первый едва не выбил дверь душевой и втащил Бёна следом. Бросив руку Бэкхена, он быстро обошел все помещение и облегченно провел рукой по волосам: они одни. ― Что он тебе дал? ― вместо приветствия бросил Чанель, отнимая у Четвертого упаковку таблеток. ― Витамины. В чем проблема? ― начинал раздражаться Бён от такого поведения. Пак издал смешок и высыпал все содержимое в ближайшую раковину, следом заливая водой. ― Что ты делаешь?! ― тут же вспыхнул Бэкхен. Он попытался оттолкнуть его и спасти свои витамины, но те уже расплывались синей лужей на светлой керамике. ― Какого черта, Чанель?! ― Я бы не позволил тебе пить эту дрянь. Витамины, говоришь? Это подавители сил, которые могут убить тебя из-за неправильной дозировки. Это яд, понимаешь? ― Тебе-то откуда знать? На банке нет ни одной надписи!       Шестьдесят Первый дал ему такой взгляд, что сомнений не осталось. В ушах звенело от того, с какой легкостью его в очередной раз смогли одурачить. Бён стиснул красные вещи в руках. Стало так мерзко. Чанель с отвращением отбросил от себя форму и удрученно опустился на низкую лавку: ― Мы в таком дерьме, Бэкхен. ― Есть что-то еще, чего я не знаю? ― Четвертый отрешенно смотрел в стену. ― Все очень просто: красный ранг означает, что жить нам осталось недолго. ― Не говори чушь. ― Ты никогда не задумывался, почему красную форму получает все больше людей, но на каждой тренировке их никогда не набирается больше семи? Пропадают люди, Бэкхен, и мы скоро станем следующими.       Бён молчал. Он отказывался верить в то, что только что услышал. Не может его жизнь закончится вот так, здесь. Парень все ждал, когда Пак посмеется над ним и скажет, что это была шутка. Жестокая, несмешная, но шутка. Однако тот говорил на полном серьезе. Ненавистная теперь ткань комом упала на мокрый пол, она словно обожгла ему руки. ― Что нам делать, Чанель? ― обреченно спросил Четвертый, на автомате присаживаясь рядом.       Хотелось выть в полный голос от такой несправедливости. Он в очередной раз думал о том, кто наверняка сейчас сидел в своем кабинете, ослаблял дорогущий галстук и наблюдал за своими подопытными кроликами, что бесконечно боятся и забиваются по углам. Однако сильнее всего его убивало бездействие. Хотелось бежать, что-то делать, все-что угодно, лишь бы не сидеть на месте. Самое страшное крылось в полном отсутствии понимания, как быть дальше. И все мысли сводились к одному: он мог только сидеть и ждать того, что вскоре настигнет. Невыносимо. Бэкхен чувствовал теплую руку Пака на своем плече и громко шмыгал носом: он на грани рыдания. Внутри клокотала злость от собственной беспомощности. Но Бён не позволил бы ни одной слезе скатиться вниз по щекам, только не в угоду им. ― Тише, Бэк, ― оживился Шестьдесят Первый, чувствуя его настроение. ― Мы обязательно что-нибудь придумаем. ― Я устал думать, больше не могу, ― бесцветным голосом произнес Бён.       Пак вел руку вверх по плечу Бэкхена, постепенно перебираясь к волосам. Успокаивающие поглаживания по голове ― его единственная таблетка от бессилия. Хотелось прижать к себе, вдохнуть тонкий запах волос, убедить, что все будет хорошо, но у него не было этого права больше. Парень наслаждался теми крупицами внимания, которые Четвертый давал ему. Бён в свою очередь льнул к этой внезапной ласке. Сейчас все, что было «до» потеряло смысл. Бэкхен теперь не видел ни одной причины думать о правильности вещей. Он сломлен жестокой системой, и у него не хватит сил оттолкнуть Чанеля.       Все что у него осталось ― это чувства, что тихо говорили ему о любви. Она была спрятана глубоко в сердце, но жива, и разгоралась сильней с каждым касанием Пака. Бён нехотя выпутался из объятий Шестьдесят Первого, понимая, что больше не вынесет этих терзаний. Ему было необходимо освежиться. ― Ты куда? ― недоуменно спросил Чанель. ― В душ, ― бросил Четвертый, стаскивая потную футболку. ― Желательно ледяной.       Бэкхен подобрал по дороге полотенце и исчез в соседней комнате. Он ничуть не удивился, когда услышал за спиной шаги: Пак пошел за ним следом. Занавеска была шумно отодвинута в сторону, и перед Бёном вновь предстала ужасающая панель с кнопками, вместо обычных вентилей. Как он мог забыть об этом? ― Поможешь? ― обратился он к Шестьдесят Первому с улыбкой.       Бэкхен отчетливо помнил эту неловкую встречу, и сейчас она казалась ему такой нелепой. Нелепый ― так он может описать прошлого себя. Парень словно смотрел со стороны и ужасался тому, до какой жизни докатился за несколько месяцев пребывания здесь. Благо он не мог вспомнить большую часть, ведь те воспоминания, что были скрыты в чертогах памяти, возможно, окончательно довели бы его до депрессии. Чанель его словно не слышал, ведь никак не мог оторвать взгляд от спины Бёна. В глазах плескалась вина и удушающий стыд за содеянное. ― Я сделал это с тобой, мне так жаль, ― Пак кончиками пальцев касался здоровой кожи между лопаток. ― Ты никогда не сможешь простить меня. ― Чанель, я уже, ― Четвертый развернулся в его руках и заключил лицо в ладони. ― У меня не осталось времени злиться на тебя. Я хочу жить здесь и сейчас вместе с тобой.       Звучало, как фраза из дешевого кино, но ни одни другие слова не смогли бы передать всю боль и отчаяние, которые бушевали у него в груди в данную минуту. Он так устал от всего происходящего. Каждый день все мысли и разговоры об одном и том же, и чем дальше, тем глубже он падал в бездонную эмоциональную яму. Сейчас он не жил, а барахтался в какой-то невесомости, ожидая подвоха от завтрашнего дня. С Чанелем парень чувствовал себя иначе: рядом с ним было не так страшно, не так одиноко. Он раз за разом давал надежду, что однажды настанет час, когда все закончится. И Четвертый будет цепляться за эту веру до последнего.       Под пальцами кололась щетина Шестьдесят Первого, и его волосы очевидно стали бледнее, уже не было того яркого вишневого оттенка. У Бэкхёна словно открылись глаза: Чанель выглядел плохо, он словно едва стоял на ногах. ― С тобой все хорошо? ― обеспокоенно спросил Четвертый.       Пак кивнул, но парень знал, что тот врет. Явно что-то произошло, и пусть ему не удастся услышать причину сегодня, он обязательно докопается до сути. Нужно быть внимательней, насколько это возможно. От этих выводов Четвертый нахмурился и быстро ушел в себя, но из напряженных мыслей его вырвала следующая фраза Чанеля: ― Они похожи на крылья, ― Пак слабо улыбнулся, цепляясь глазами за едва заметные блестки веснушек на щеках. ― Ты мой ангел, Бэкхен. ― Падший, ― усмехнулся Бён. ― Тогда ты упал с неба, чтобы я мог любить тебя.       Лицо Чанеля придвигалось все ближе, а дрожь одолевала Бэкхена все сильней. Он медлил, обжигая горячим дыханием губы напротив, ведь прекрасно знал, что стоит ему поцеловать его, как пути назад уже не будет. Всего одно касание губ может зажечь в нём остывшие чувства.       Пак вел кончиками пальцев по голым бокам Четвертого, дразня, и смотрел так, что у Бёна не было шанса отстраниться. Его запах… едва уловимый запах свечей будоражил кровь, и действовал на него не хуже наркотика. Тяжелое дыхание обоих эхом отскакивало от кафельных стен. ― Такой красивый, ты сводишь меня с ума, ― шептал Чанель.       Он сейчас слишком близко. Бэкхен больше не мог терпеть и жадно прижался к нему поцелуем. Шестьдесят Первый словно ждал команды и тут же рванул навстречу, горячо ведя губами в ответ. По телу бежал ток, Четвертый чувствовал, как эйфория стремительно захватывала все внутренности. Целовать его вот так, вживую, было намного лучше и ярче, чем он смог бы представить себе даже в самых смелых фантазиях. Чанель прижимал к себе так крепко. Как же быстро Четвертый успел соскучиться по ощущению тепла рядом. Напряжение между ними становилось сильней и искрилось, подобно фейерверку. Чанель шел наугад, утягивая за собой Бёна. Он исступленно целовал, не в силах насытиться Бэкхеном. Неожиданно Пак поскользнулся на мокром полу душевой и неуклюже ударился локтем о ни в чем неповинную панель. Ледяной водопад обрушился на них из крупной лейки, и Бэкхен смеялся, чувствуя, как вода заливает их с ног до головы. ― Прости, ― смутился Чанель и машинально нажал пару кнопок, меняя температуру на более комфортную. ― Иди сюда, ― Бён утянул Шестьдесят Первого в еще один поцелуй. ― Не замерз? ― Совсем нет, ― улыбнулся Бэкхен, игриво забираясь руками под футболку Пака.       Мокрая ткань полетела на пол, и Четвертый прижался ближе в попытках согреться. От холодных пальцев Чанеля бежали мурашки и от контраста с теплой водой он совсем терял голову. Бэкхен целовал куда придется, наслаждаясь звучным дыханием Пака. Парень дурел от сильных рук, блуждающих по спине. Они растворялись друг в друге, снова и снова сцепляясь в размазанных поцелуях. Вода лилась по щекам, попадала в рот и смешивалась со слюной. Так непривычно, так мокро, так хорошо. Сердце билось как сумасшедшее, и с каждым ударом в груди разрастался настоящий огонь. В какой-то момент время будто остановилось и все вокруг прекратило существовать. В мире остались только они вдвоем и бесконечное удовольствие, что вспышками распространялось по телу. За занавеской в шуме воды утопали тихие стоны.

***

― Чунмен? ― откликнулся Сехун на стук в дверь. Пальцы крепко сжимали обломок карандаша. ― Почти, ― Бэкхен неловко мялся на пороге. ― Пустишь?       Холодные капли стекали за шиворот красной футболки. Парень встряхнул пальцами мокрые волосы, ежась от неприятного ощущения. Еще до встречи с Чанелем он знал куда пойдет, но сейчас план и разговор кардинально поменялись. Когда они одевались, Бёна внезапно поразило одно воспоминание, которое было отодвинуто вереницей событий. Оно было настолько важным, что если его догадки подтвердятся, то у них с Паком есть шанс на будущее. ― Ты получил форму? ― О пристально разглядывал своего нежданного гостя. ― Не притворяйся, что рад, я знаю обо всем, ― закатил глаза Четвертый. ― Тогда не поздравлю. Зачем пришёл?       Бэкхен грузно выдохнул, опускаясь на соседнюю постель. Парень не знал, как правильно начать разговор, чтобы не спугнуть Девяносто Четвертого. То, о чем он хотел спросить, было не повседневной темой. Лишь бы он не ошибся. ― Говори как есть, ― быстро вычислил его Сехун. ― Я помню, что Чунмен проболтался о побеге. Это правда?       Лицо О не выражало ничего, но Четвертый видел, как напряглись его руки. Все было на самом деле. Ребята готовят побег. Бёна словно еще раз облили ледяной водой. Мысли хаотично сталкивались друг с другом. Они действительно решились, ему не одному осточертел бункер. И судя по тому, как Сехун отреагировал на его повышение ранга, значит все остальные тоже в курсе. Все они знали об этом, возможно, чуть ли не с самого начала. Бэкхен чувствовал себя в эту секунду таким слепым и наивным. Пока он захлебывался страхом, парни смогли пересилить беспомощность и попытаться взять управление ситуацией в свои руки. ― Тебе показалось, ― бросил О, возвращаясь к рисунку. ― Пожалуйста не ври мне! ― Мне нечего тебе сказать, Бэкхен. ― Для начала правду. Чанель знает? ― Догадывается, ― монотонно отозвался О, ведя грифелем по бумаге. ― Ты не сказал ему? ― удивился Четвертый. ― Почему? ― У меня были причины, ― хмыкнул Девяносто Четвертый. ― И вообще, мне запрещено разговаривать с кем-то на эту тему, так что не надейся особо ни на что.       Бэкхен задохнулся от такой наглости подростка. Возмущение волнами поднималось в груди, хотелось встряхнуть острые плечи О, крича о том, что от этого зависят их жизни. Сехун был таким сложным. Неужели он совсем не понимал с чем имеет дело? Рациональность в голове Четвертого утверждала, что отчасти О прав. Им не нужна обуза и лишние уши в лице еще двух человек. И если каждый, кто был в ту ночь в комнате, ― часть бегущей команды, то пойти на такой отчаянный шаг толпой практически нереально. Сродни самоубийству. Очень маленький процент, что у них получится уйти незамеченными. Однако такое поведение Сехуна явно чья-то подсказка. Он бы точно рассказал обо всем Паку, но кто-то держал его на коротком поводке. Бён понимал, что так просто не сдастся, поэтому решил подобраться к нему с другой стороны: ― Я вижу ты рисуешь. Чанель рассказывал, что у тебя неплохо получается. Покажешь? ― Ты правда хочешь посмотреть или спрашиваешь из вежливости? ― Сехун бросил на Бэкхена настороженный взгляд. ― Правда, ― кивнул Четвертый, подходя к подростку ближе. ― Что там у тебя сейчас? ― Не смотри! ― внезапно встрепенулся О, комкая обрывок листа. ― Еще не готово! Бэкхен молча разглядывал шарик мятой бумаги в мальчишечьих руках и не мог понять, в чем дело. ― Зачем? Это теперь испорчено, ― Бён хмурился. ― Ну-ка, дай взглянуть. Не нужно стесняться.       С рьяным боем, который дал ему О, Четвертый все-таки смог вырвать несчастный комок. Сехун испуганно смотрел, как Бэкхен, словно в замедленной съемке, ловко разворачивал листок. Через секунду ухмылка на лице Бёна превратилась в откровенную растерянность. Парень рефлекторно упал на свободную кровать, не отрывая глаз от грифеля на бумаге. Вместо ожидаемого портрета, да чего угодно, Четвертый держал в руках настоящий чертеж. Подробный, с кучей мелких записей по бокам. Даже камеры были обведены в жирный кружок. ― Что это такое? ― ошарашенно произнес Бэкхен. ― Мне кажется ты и сам видишь, ― О пожал плечами. ― Это чертеж. ― Расскажи мне о побеге все, что знаешь. ― Я не могу. ― Знаю можешь, пожалуйста, Сехун! ― в голосе Бёна плескалось отчаяние.       Девяносто Четвертый обреченно свел брови. Он боролся с собой. С одной стороны, было наставление Чунмена, но с другой ― болезненное осознание факта, что из-за него кто-то может умереть. И даже не кто-то, а Чанель. Мучительно сделать выбор: подставить под удар всех или попытаться спасти еще двоих. Сехун тяжело дышал, сжимая в пальцах край одеяла. ― Доверься мне, ― умолял Бэкхен, зная, что он последний, кто может сказать ему подобные слова. ― Ладно, ― сдался Девяносто Четвертый после длительного молчания. Чувства человечности держали его за горло и не позволяли молчать. ― Только не говори никому! ― Спасибо! ― искренне воскликнул Бён, подскакивая и набрасываясь на подростка с объятиями.       Парень стискивал худые плечи О и ощущал, как дышать становится легче. Тревога постепенно уходила на второй план. Они могут попытаться. ― Все, отпусти, ― Сехун вырвался из его захвата. ― Садись, сейчас покажу все что у меня есть.       Бэкхен покорно опустился на противоположный край кровати, приготовившись слушать. Волнение бушевало в груди, отчего он бездумно заламывал пальцы. Наконец-то Четвертый сможет поучаствовать в чем-то действительно важном. Еще даже не зная плана целиком, парень хотел кричать о своей готовности помочь с любым делом, которое способно хоть как-то повлиять на ситуацию. Сехун протянул ему несколько аналогичных чертежей. Пробежавшись по ним беглым взглядом, Бён понял, что все они практически идентичны, за исключением расположения нескольких комнат. ― Мы скорее всего на этом этаже, ― О ткнул пальцем в крайний лист. ― В теории у нас все готово, но мы не можем сформировать окончательный план, потому что не понимаем, как выглядит здание и где вообще находятся двери. Чертежи не одинаковы, поэтому скорее всего постройка необычной формы. Я перерисовывал их с оригиналов, которые мы не можем у себя хранить, сам понимаешь. Но даже чертя от руки, я не смог понять, где мы вообще находимся. ― Минус восьмой этаж? Мы так глубоко под землей? ― задушенно спросил Бэкхен. Сехун уверенно кивнул. ― Это… занимательно, ― Четвертый пытался подбирать слова.       Он не мог скрыть, что был озадачен новостями. Бён вглядывался в чертежи, и в голову не приходило ни одной идеи, как с этим поступить. Если никто из них не догадался, вряд ли это получилось бы у него. Быть откровенным, Четвертый не обладал какими-то особыми талантами в области дедукции. ― А какие у тебя вообще были мысли? ― Я пытался накладывать листы один на другой, но они не сходились никак, ― задумчиво ответил О. ― Единственное, я догадываюсь, что нам нужно подняться выше больничного этажа, скорее всего следующий уже находится над землей.       Бэкхен активно слушал все, что ему говорил Сехун. Отчего-то он верил каждому слову мальчишки. Хаотично бегая глазами по листам, Бён случайно зацепился глазами за два крайних справа. Тонкая бумага слегка просвечивала, и парень увидел, как два чертежа сложились, словно пазл, соединяясь комнатами. Тело прошибло током. Повинуясь своей идее, он тут же начал подбирать другие чертежи, разворачивая и накладывая их друг на друга. На все вопросы Сехуна он отмахивался, мол «помолчи», и был полностью поглощен своим внезапным озарением. В конце концов, между ними образовался неровный круг из кучи бумаги. ― И что это такое? ― недоуменно спросил О.       Сейчас это походило больше на разбросанный мусор, чем на план здания. Хаотичные линии смешивались, превращаясь в настоящую неразбериху. Листы были неплотными, но недостаточно, чтобы понять, что имел ввиду Бэкхен. ― Нужно как-то это подсветить, ― предложил Бён, закусывая губу. ― У тебя есть фонарик? ― Ты серьезно спрашиваешь меня об этом, когда твоя способность ― это свет?! Конечно нет у меня фонарика, у нас у всех одинаковый набор вещей. ― Плохо дело, я попытаюсь, но не обещаю. ― Как тебе дали высший ранг, если ты не умеешь управлять способностью? ― Сехун с издевкой поднял бровь. ― Сам не знаю, ― выдохнул Четвертый. ― Видимо разглядели во мне что-то, или им не хватает людей на убой.       О с жалостью смотрел на усталость на его лице. Он бы точно не смог справиться с паникой, если бы попал в такую ситуацию. Но Бэкхен на удивление держался стойко. ― Попробуешь удержать на весу? Я хочу подсветить их снизу.       Сехун с готовностью поднял выше листы, пытаясь не повредить конструкцию Бёна. Четвертый закрыл глаза, зарывшись руками в волосы. Парень глубоко и шумно дышал, пытаясь поймать внутри концентрацию. «Я хозяин силы, она полностью подчиняется мне. Прямо сейчас мои пальцы зажгутся светом», ― как мантру, проговаривал про себя Бэкхен, слегка покачиваясь. В эту секунду он настолько убедил себя в том, что получится, поэтому даже не удивился, когда руки начала одолевать знакомая дрожь. Он с опаской взглянул на результат, пытаясь не спугнуть это едва уловимое чувство. Бён широко улыбнулся, видя, как по рукам медленно расползался белый свет. «Получилось!» Бэкхен обомлел, аккуратно поместив пальцы под листы. То, что открылось перед ними, повергло обоих в настоящий шок: чертеж в виде правильного шестиугольника, и каждый этаж представлял собой отдельную часть гигантского лабиринта. ― Не может быть, ― первым подал голос Сехун, ― Это выглядит так гениально и так жутко, на самом деле. ― Если это и есть план нашего здания, то выход находится на два этажа выше больничного крыла, ― Четвертый кивнул на самый верхний лист. ― Зачем кому-то строить нечто подобное, если большая часть все равно под землей? ― Все просто Бэкхен, чтобы мы не смогли уйти.