***
Михо сильно ворочается в постели, сминая, выбрасывая или натягивая на голову одеяло. Досталось бедняжке. Но не долго продлились мучения одеялка и омега проснулся. На часах 4:23 утра. В принципе, он выспался. Осмотрел комнату и понял, что это не больница, где он уснул. Мне это приснилось? Нет, пожалуйста, нет! Он похлопал себя по щекам, немного пощипал. Не помогает. Соскочил с кровати и кинулся в ванную. Умылся холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Не может быть. Мне не могло такое присниться! Нет! Нет-нет-нет! Отчаянно омега сел на пол и зарылся лицом в колени, путаясь пальцами в волосах. Чон любил запускать в эти волосы свои руки и перебирать их. Это не было сном. Нет, – без устали произносилось в голове у Михо. – Н-Е-М-О-Г-Л-О. Но всему приходит конец и омеша срывается. Он спускается вниз на кухню и берет от туда нож. От этого грохота просыпается папа, благо отец все еще спит. Как же я устал от этого всего! Михо поднимается обратно, закрывается в ванной и пускает воду. Задирает рукав на левой руке, чуть царапая ее, потому что нож все еще в руке. Садится в ванну и на секунду замирает. А ребенок? Да, Господи, ему всего две недели, он еще ничего не понимает! Вот именно, что он еще не видел свет. Он даже не слышал твоего голоса. Как он будет жить без отца? Если его родить, то он будет всем обузой! Но я же смогу его полюбить, найти другого альфу. Кому нужен чужой ребенок? Две стороны борятся между собой. Раз ты хотел это сделать, раз начал это дело, так закончи его. Зачем останавливаться? И это финальная точка. Кровавая линия появляется на худой руке. Алая кровь стекает и капает прямо в воду, рисуя замысловатые узоры. Как в замедленной съемке того, как в воду капают пищевыми красителями или краской. Залипательное зрелище. - Михо? Все в порядке? - уже под дверью стоит папа, не понимая, что произошло и стуча кулачком в дверь. Михо молчит. Если он откроет рот, он закричит от боли. Нельзя такое допустить. Нельзя. - Михо? Михо! - ладонь уверенней и громче стучит по деревяшке. Красивая. Очень красивая. Красиво стекает, красиво капает, красиво растворяется. Завораживает. Папа возвращается к Хвасону и будит его. Они пошли взламывать дверь. Тщетные попытки. Уен звонит в скорую помощь, альфа ломает ручку, пытаясь открыть дверь так, Михо делает еще пару царапин и теряет сознание. Хвасон находит другое решение и ломает дверь, а после открывает. Скорая тоже подъехала. Второй раз на неделе Михо увозят в больницу. Крови потеряно много. Для такого худого, уставшего, человека. Вроде "литр крови" звучит не так масштабно и громко, чтобы человек смог умереть, но на самом деле этого достаточно. Омегу сразу повезли в операционную, где ему зашьют рану и перельют кровь. Хвасон держится как может, но старший омега всю рубашку своего альфы измочил в своих слезах и никак не может успокоиться. Медбрат, которого решили не звать на эту операцию, пошел дальше к своим пациентам. Один из них Чон. Он знал, что они пара, поэтому старается молчать. Ибо альфе нужен покой, пока он не поправится. Но слезы сами наворачиваются на глаза, когда тот снимал капельницу у Чона. - С вами все в порядке? - поинтересовался альфа. - Что-то случилось? - а тот просто кивает. Омега, который только-только выпустился из медицинского училища уже видит такую картину. Слезы нахлынули его и он сел на ту койку, где еще вчера пускал слюни и спал Михо. Чон поднялся с кровати и налил воды, подавая медбрату. А у него руки дрожат. Он даже стакан не в состоянии держать. - Конечно, медицина медициной, но вам нужно отдохнуть. Врачи не роботы, - заключает Чон, когда омега более менее успокаивается. - В-в-ваш супруг. О-он в операционной, - судорожным голосом начал омега. - Ли Михо? - Д-да. У него большая потеря крови. - Н-нет, нет-нет-нет, нет! Этого не может быть! Долго он там еще будет? - Я не знаю. - Агрх, - страх за любимого и злость от сделанного заставляют прямиком явится туда. Чон встает и уходит из палаты. Узнает где операционная и бежит туда. Сердце обливается кровью, трудно дышать. Он видит родителей и в двух метрах от них замирает. Он вспоминает, что Михо не один может умереть. Может умереть душа и вера в светлое у его родителей, особенно у его отца, может умереть сознание у Чона, ведь без него он не может, умереть их счастливое будущее, а главное - умереть их ребенок. Чон не знает что делать. Он... Он... Он обессилен. - Уен~и, тут Чонин... - тихо, на ушко произносит Господин Хвасон. Младший альфа подходит к ним и садится рядом. - Ты же сказал, что вы помирились! Что случилось?! - пытаясь кричать, прохрипел омега. - Я не знаю! Все было хорошо. Я... Я не понимаю! - Тише, не кричите. Мы тут не одни, - успокаивает обоих Хвасон. - Давайте дождемся вердикта врача, а потом все будем выяснять? Сейчас нам всем нужна поддержка друг друга, ясно? Чон потянулся к руке старшего альфы и аккуратно взял ее. Тот, понимая, что так ему будет легче, незаметно ее сжимает и на автомате начинает гладить подушечкой большого пальца тыльную сторону ладони младшего альфы. Второй рукой же, обнимает и гладит по спине Уена. А ведь Михо по-настоящему родной лишь ему. Но держится Хвасон лучше этих двоих вместе взятых. Может... он уже смирился? Через три часа врач выходит, а за ним почти весь оставшийся персонал. Он расходится по своим делам. Врач подходит к родителям. Те сразу поднимаются, в том числе и Чон. - Операция по зашиванию раны прошла успешно. Подготовка к переливанию крови тоже. С ребенком вроде все в порядке, мы потом проведем повторное обследование. Сейчас пациенту перельют оставшиеся 150 с копейками миллилитров и положат в палату номер двести семнадцать. Вопросы? - врач снял маску и поправил очки. - Долго еще ждать, когда ему перельют кровь? - все еще адекватномыслящий спросил отец. - Где-то два часа. А, да, забыл сказать, завтра и послезавтра ему сделают еще переливание, так как сразу все перелить нельзя. - А можно зайти? - дрожащим голосом спросил Чон. - Нежелательно, но да. Просьба не нарушать спокойствие. - Спасибо, - Чон поклонился и пошел к Михо. Родители тоже поблагодарили и зашли к ним. Альфа склонился на коленях перед омегой и изо всех сил старался не заплакать. Он знал, что тут молодые омеги, только-только из колледжей и родители. Нельзя было падать духом. Хотя бы внешне.***
Как и сказали, через два часа его положили в двести семнадцатую палату, где Чон все так и остался стоять на коленях и держать того за руку. - Чон, ты хотя бы сядь. Нельзя же так... - тихо проговорил папа. На что альфа помотал головой. - Может мы тогда выйдем, оставим тебя наедине? Позовешь, когда он отоспится? - парень кивнул. Как только дверь закрылась, по щеке Чона покатилась слеза, а потом и вовсе целый ручей. Он так испугался за него. От этого легкого скулежа проснулся Михо и чуть дернул рукой, как обычно это делает по приходу в сознание. Альфа сразу поднял голову и взял его за грудки, стараясь ничему не навредить. - Ты хоть понимаешь, что наделал?! Ты понимаешь как испугались твои родители?! Ты понимаешь как испугался я?! А о себе ты подумал?! А о ребенке?! А о нас?! Михо! Зачем ты это сделал?! Ты идиот что ли?! Зачем?! Михо! - срывался Чон, не обращая внимания на слезы и на болезнь. Он не злится. Он все еще боится, что мог его потерять. - Зачем? Для чего? Почему? Ты с ума сошел? Дурак, - сбавил темп альфа и уткнулся ему в грудь. - Ты же обещал... Ты же... Я же люблю тебя... - нервы сдали и он заплакал пуще прежнего. Ослабил руки и обнял такого хрупкого и слабого Михо. Тот прилично офигел. Ну вы сами представьте: вы только проснулись, на вас сразу же накричали, а после обняли, намочили вашу рубашку слезами и сказали, что любят. - Э-эй, тише, успокойся. Пожалуйста, Чон, - омега тоже обнял его и стал перебирать одной рукой волосы на его затылке. Чона всегда это успокаивало. - А ты знаешь, что у тебя тут прядь седая? Откуда? - Михо слабо оттянул прядь на челке и убедился, что она правда седая. - Стой, это был не сон? Мы все-таки помирились? - Ты правда дурак? - альфа поднялся с него и вытер слезы. - Почему ты меня оскорбляешь? - Потому что ты дурачок. Зачем ты это сделал? - Я-я... - Михо опять растерялся. - Я думал, что мне это все приснилось, что меня все еще все ненавидят... В общем... Мой разум запутался... И-и... Прости... Я тоже тебя люблю. - Завтра и послезавтра тебе сделают переливание крови. Сегодня еще должны провести осмотр, чтобы убедиться, что с малышом все хорошо. - А родители? Они тут? - Да, их позвать? - омега слабо кивнул, а после того, как альфа стал вставать, остановил его, взявшись за руку. - Наклони голову, - Чон послушно наклоняет и Михо его целует. - Вот теперь иди и позови их. Альфа нашел родителей, и они все вместе вернулись к Михо. - Ну вот зачем? Что случилось? - папа взял руку лежащего, а отец массажировал плечи Уена, чем успокаивал и себя, и его. - Я немного запутался, - омешка неловко почесал затылок и глупо улыбнулся. Как они скучали по этой улыбке. Особенно Чон. - Ты же обещал Чону, что не будешь больше так делать. - На тот момент, мне показалось, что Чон меня ненавидит и этот запрет автоматически снялся... - Кстати о Чоне, у тебя чего почти вся челка белая? - отец посмотрел на альфу у двери. - Я... слишком сильно испугался... Вот теперь седой, - чуть со смехом сказал Чон, смотря на свою седую прядь. - Я вообще не понял как ты оказался рядом с нами. - Медбрат, который был в машине скорой помощи, за мной следит. Ну.. как за больным. Он вышел из подготовленной операционной, - на этом моменте Михо посмотрел на свою левую руку, где были бинты, - и пошел ко мне. Проверить меня и капельницу снять? Не помню. А я вижу, что он в слезах, спросил "что случилось?". Он видимо очень ранимый, вот и испугался, что с Михо что-то случится. Он же беременный, - альфа сделал акцент на последнем слове. - Рассказал все мне, ну я и кинулся. - Ты же болеешь, - тихо сказал Михо. - Да хоть безногим я буду, все равно прибежал бы, - эта фраза засмущала омежку и у него покраснели щеки. - Ну вот зачем так стараться? - Потому что люблю. - Зачем так любить? - Я перестану тебя любить, когда немой скажет глухому, что слепой видел как безногий прошел по воде. Ясно? - Перестань меня смущааать, - протянул Михо и зарылся пол одеяло. - В общем, вижу, что у тебя компания тут есть и ты пока в порядке. Думаю, мы может идти. Да? - Хвасон посмотрел на Уена, а потом на Михо. - Конечно, - омеша вылез из под одеяла. Они попрощались и Михо решил продолжить разговор. - А что если так действительно получится? - Как? - Немой скажет глухому, что слепой видел, как безногий прошел по воде. Так же ты сказал? - Значит это подстанова. А я тебе про реальных людей. А как немой что-то сможет сказать? Как глухой что-то услышит? Как слепой что-то увидит? Как безногий пойдет? Да уж тем более по воде. По воде только Иисус ходил, в христианстве. Следовательно - это невозможно, - Чон сел на край кровати, где лежал омега. - Ну всеее, я еще с первого раза понял, хватит. - Серьезно, ты меня так напугал. Я думал... Что больше не увижу тебя... Не обниму, не поцелую, не съем твоей еды, не увижу нашего малыша, не увижу твою улыбку, не поглажу твои мягкие волосы, вообще ничего. - Хэй, - Михо взял его руку. - Я же тут, живой, почти здоровый. Да и ты все равно надеялся на лучшее, так? - Я больше не дам тебе в руки что-то острое и что может порезать. - Даже бумагу? Бумага тоже режет. А кушать я тебе как буду готовить? - Значит под моим присмотром. В кабинет вошел врач. - Как самочувствие? Не пробовали вставать или хотя бы садиться? - Ой, уже ухожу, я зайду вечером, ладно? - Чон вышел из палаты и побрел к себе. Только сейчас он понял как ему плохо. Все то время, когда он сидел с Михо, он не думал о себе. Он думал о том, что будет после. Да в принципе и сейчас он думает, что будет после. То как они будут жить. Засыпать вместе, просыпаться вместе, завтракать вместе, приходить с работы и ужинать вместе, принимать ванну вместе, читать сказку малышу вместе и снова засыпать вместе. Стараться делать вместе все. Ведь они любят друг друга.