Чувства, которых нет прекрасней

Друзья к ресторану своему излюбленному подъезжают, успешное завершение дела решая отметить. Свобода коньяк заказывает, а потом вспоминает, что у него в кармане всего двести рублей осталось. Уже хочет заказ отменить, но Трущёв его останавливает резко, говоря: — Я оплачу. Только и я кое- что забыл от радости. Мне сегодня ещё в Красновку надо успеть и, кстати, Назиме позвонить. Она переживает за нас. — Это что мне теперь… В одиночку что ли с бутылкой коньяка прикажешь справляться? — Мась, не включай зануду. Тебе ж, не привыкать. — Так я и не занудствую. Где там моя прелесть? — Свобода ухмыляется и руки в нетерпении потирает. Трущёв телефон свой достаёт и Джанибековой звонит. Но оператор мобильной связи сообщает, что абонент находится вне зоны действия сети. — Странно. Не нравится мне это. Макс, бро, ты прости, но мне выдвигаться уже надо. — Как? В эту же секунду официантка миленькая коньяк с лимоном приносит и Максим на неё внимание переключает. Но она к Серёже обращается со словами: — Простите, это Вы Сергей Викторович Трущёв? — Да, совершенно верно. — Вам просили передать вот этот конверт. — А кто? — Я не знаю. Серёжа конверт белый в руках переминает, догадки строя, что же там может быть. Распечатывает медленно и письмо видит, от содержания которого мужчину трясти начинает: « Сергей Викторович, если Вы сейчас читаете это письмо, значит настало время раскрыть перед Вами все карты. Всё, что произошло с Вами за последний месяц- хорошо продуманный спектакль. Неожиданное спонсирование Вашего близкого друга и проблема, с этим связанная- попытка вывести вас из состояния равновесия и лишить финансовой независимости. Неприятные звонки вашей девушке- блеф, необходимый для того, чтобы вы уехали из города. За всё это мне хорошо заплатил ваш главный конкурент, владелец одной из крупных школ юношеского творчества. В последнее время работа вашей арт- студии набирала обороты и мой клиент, имя которого я, разумеется, не назову (хотя, думаю, Вы и без меня знаете, кто это) захотел поубавить Ваш пыл. К слову, Назима Джанибекова — моя жена и помощница должна была влюбить вас в себя, чтобы как можно лучше изучить Вас и контролировать каждый ваш шаг. Она блестяще справилась со своей задачей, не так ли? На друга своего не злитесь. Свобода ничего не знал. Моя жена сумела завоевать его доверие и убедила познакомить с Вами. Наша миссия выполнена, Сергей Викторович. В полицию обращаться не советую. Вы ничего не докажите.» — Серёг, ты чего? — спросил Максим, заметив резкую перемену в настроении друга. — Держи, полюбуйся! — крикнул Серёжа так громко, что на него осуждающе посмотрели несколько посетителей ресторана, сидящих за соседними столиками. — Не кипятись! Слушай, это ерунда какая-то, правда. Ты поезжай к Нази и… — А что, если её там уже нет? — А что, если с ней или с Амелией что-нибудь случилось? — Ты прав. Я поехал, — сказал Сергей, доставая из кошелька тысячу рублей и протягивая её другу. У Трущёва голова раскалывается от неопределённости, а сердце сжимается до боли при мысли, что правдивым письмо окажется. Что не любит его Назима, что каждый шаг её рассчитан и продуман был. Испарится она из жизни его как прекрасный мираж… Но не хочет он о женщине любимой плохо думать. И мысли свои, словно дым разгоняя, скорость увеличивает. Как только мужчина к дому подъезжает и Амельку, на крылечке играющую, видит, боль, канатом крепким сердце стягивающая, хватку свою ослабляет. Девочка к Серёже навстречу бежит, крича: — Дядя Серёжа, ты где так долго был? — Решал одно скучное взрослое дело. — Пойдём скорее, — Амелька за руку мужчину берёт и вперёд тянет, шаг ускоряя. — К нам папа злой приходил, маму обижал. А мама плачет, у неё ручка болит. — А сейчас злой папа там, Амель? — Нет. Он уехал далеко- далеко. — А тебя он обижал? — Он кричал, и я испугалась, — сказала малышка и заплакала. Трущёв на руки её берёт, по головке гладит успокаивающе. Кажется, это помогает. В это время Назима на крыльцо выходит, плач детский услышав. Девушка молча людей самых близких обнимает. Серёжа смотрит на неё внимательно: глаза заплаканные, на губе кровь запёкшаяся, на руках синяки. — Нази, что произошло? — спрашивает мужчина, страх неподдельный в глазах карих замечая. — Пойдём в дом, Серёж. На улице уже прохладно и Амельке спать пора. Войдя в дом, Трущёв странность замечает: статуэтка старинная, толстовка, фотографии- практически все вещи не на своих местах лежат. На столе ваза стеклянная разбита, фрукты разбросаны. Нази дочку спать укладывает на втором этаже и к Серёже подходит, всем своим видом пытаясь показать, что ничего не случилось и объяснять тут нечего. — Серёж, как всё прошло? — Нормально. — Трущёв письмо из кармана достаёт и Назиме отдаёт. Девушка бледнеет в тот же миг, нижнюю губу нервно прикусывает, на грудь мужскую лбом опирается, дышит глубоко и плакать начинает, руку Серёжину на голове своей почувствовав. А он только одну фразу из себя выдавить смог: — Так значит правда… Стоят они в безмолвии несколько секунд. Как и несколько дней назад стояли. Только ощущения в воздухе другие витают. Назима тишину давящую нарушает: — Серёженька, давай поговорим. Александр Сергеевич Фролов- мой бывший муж. Как только я узнала о его криминальных делах, сразу же подала на развод. Но он не хотел отдавать мне Амельку и подписал документы, взяв с меня обещание, что я помогу ему в одном деле. Пару месяцев назад Саша позвонил и сказал, что мне просто нужно будет познакомиться с тобой, узнать о тебе как можно больше, а дальше следовать его указаниям. — Как ты могла, Нази? — Я не врала тебе. Всё, что происходило между нами, происходило искренне. Я фотограф, живу в Москве, но родилась и выросла в Казахстане. Я летала в Казахстан, чтобы навестить родителей и забрать Амельку. Ты мне очень понравился тогда, в клубе. Не стоит говорить о любви с первого взгляда, но о симпатии, химии, пожалуй, да. Я думала о тебе всю ночь. И даже в Казахстане, находясь рядом с дочкой, со своей семьёй, я не могла забыть наш танец, звёздное небо, музыку Виктора… А когда ты позвонил мне, я поняла, что всё было не зря. Ничего не происходит просто так. Случайности не случайны. Я поняла, что у нас с тобой появилась особая душевная связь, каждой клеточкой ощутила чувство это, которого нет прекрасней. И с дочкой тебя решила познакомить, потому что полюбила. Боялась очень, что ты, как и большинство мужчин, ответственности испугаешься, сбежишь. Но всё оказалось совсем по- другому… — Назь, я верю тебе, слышишь? Плевать на это письмо, плевать на всё, что было ДО. Милая моя, какой я у тебя дурак. Это ОН сделал? — Серёжа на губы смотрит, а потом целует нежно, чтобы больно любимой не сделать. — Да. В его планы явно не входило твоё знакомство с Амелией и то, что я решу помочь тебе с деньгами. Он приехал три часа назад. Кричал, оскорблял меня и потом избил. Хорошо, что не на глазах у ребёнка. Серёжа лицо Назимы в руки свои берёт, в глаза, из которых вот- вот слёзы польются, смотрит. Девушка его обнимает крепко, всем телом к нему прижимаясь и шепчет: — Прости меня, прости. — Любимая, ну что ты такое говоришь? Всё в прошлом. Только мы втроём остались: ты, я и Амелька. А давай поженимся? Хочешь? Мне всегда казалось, что не так уж и важен штамп в паспорте. А с тобой всё важным кажется. Назима улыбнулась. — Трущёв, ты что мне предложение сейчас делаешь? — Согласен, необычно. Могу на колени встать. — Не надо. Я согласна. Через месяц Назима с Амелькой официально Трущёвыми становятся. Свой первый танец молодожёны под «Молливуд» танцуют. Все гости единогласно решают, что жениха ждёт успех на музыкальном поприще. А один голубоглазый гость со светлым каре в этом ни на секунду и не сомневался. Он за друга своего рад безмерно и подтверждает это ежесекундно улыбкой своей фирменной. Максим внимательно за молодожёнами счастливыми наблюдает, а потом вдруг ловит на себе взгляд двоюродной сестры Трущёва. Её Кристиной зовут. Из Екатеринбурга приехала. Красивая… Свобода и не подозревает, что в сердце девушки уже живут чувства, которых нет прекрасней.