Нежный зверь и весенняя роза

      Средиземье       Поднявшись на палубу корабля, который отдалялся от Османской империи и плыл в неведомые дали, Махидевран неторопливо направилась к бортику, где стояла Эсма. С того момента, как они оказались на территории Средиземья, Эсма редко спускалась в каюту. Постоянно пребывала на палубе и смотрела на родные края, которые ей когда-то пришлось покинуть. Она не говорила, но Махидевран видела, что девушка вспоминала прошлое, беззаботную жизнь и грустила по этому.       — Доброе утро, госпожа, — произнесла Эсма, не отводя взора от величественной горы, которую освещало восходящее солнце. — Как вам спалось? Будете завтракать?       — Всё хорошо, Эсма. Я не голодна, — отозвалась Махидевран, с улыбкой отмечая, что прозорливость прислужницы продолжала её удивлять. Ведь слышала лишь шаги. Не оглянулась даже, а всё равно узнала, кто за спиной. — А где Мустафа? Его постель пуста, и я встревожилась.       — Он с Баином на капитанском мостике. Учится управлять кораблём. Не переживайте, госпожа. Я присматриваю за шехзаде.       — Спасибо. Не знаю, что бы мы без тебя делали. Наверняка сейчас бы меня разлучили с сыном, останься я дома. Ты… Ты просто наше с Мустафой спасение. Мы обязаны тебе всем, что у нас есть.       — Госпожа, не нужно, — Эсма обернулась и внимательно посмотрела на Махидевран. — Вы ничем мне не обязаны. Наоборот — это я обязана оберегать и защищать вас.       — Но не здесь. Ты сама говорила, что в этом мире нет рабов. Да и не хочу я удерживать тебя.       — Для того чтобы служить вам, необязательно быть рабыней, — ответила Эсма. — Я воин. Я дала себе слово беречь вас и шехзаде не потому, что меня отдали вам в услужение, а потому что сама так решила. Как только я вас увидела, то поняла: наши судьбы связаны. Я поклялась, что если когда-нибудь на вашем пути встанет беда, то я сделаю всё, чтобы уберечь вас. Я буду рядом с вами до тех пор, пока вы не перестанете во мне нуждаться.       — Ты думаешь, что такой момент настанет?       — Почему бы и нет? Вы очень красивая. Более того, теперь вы сама себе хозяйка. Сама свою судьбу решаете. Даже мужчину себе можете выбрать сами!       — Аллах с тобой! — смутилась Махидевран, представив подобный расклад. — Какой мужчина?       — Обязательно красивый, — начала Эсма. — Храбрый и отважный воин. Возможно, богатый. Однако главное — чтобы он любил вас! Любил не как свою вещь, а как что-то возвышенное. Чтоб, глядя на вас, он чувствовал себя самым счастливым. Чтоб даже минута без вас заставляла его тосковать по вашему взгляду, голосу, улыбке…       Поначалу Махидевран хотела прервать речи прислужницы, но чем дольше та говорила, тем быстрее в душе пробуждалась тоска. Ведь совсем недавно она считала, что рядом с ней мужчина, который любил её именно так, как говорила Эсма. Вот только на деле Сулейман её не любил. Она была для него одной из многих. Даже то, что Махидевран родила ему сына, не сделало её в его глазах особенной. Султан любил лишь своё положение, себя и… Интересно, а Хюррем-то он любил? Или же её ждала такая же незавидная участь? Этого Махидевран не знала. Теперь она не завидовала Хюррем, а даже немного сочувствовала ей. Если она действительно любила Сулеймана, то, когда он переступит через её чувства, она останется с прекрасными воспоминаниями и разбитым сердцем.       Размышляя об этом, Махидевран не сводила взгляда с горы, вершина которой купалась в солнечных лучах. Пожалуй, она никогда не видела ничего прекраснее. Хотя… Быть может, это дух свободы так на неё влиял, придавая всему — даже простым вещам — что-то особенное и необъяснимое?       — Красиво, — наконец нарушила молчание Махидевран.       — Да, — с улыбкой отозвалась Эсма. — Это Одинокая гора. В ней находится самое богатое и самое знаменитое королевство гномов — Эребор. Когда я была ребёнком, то слышала от отца историю о том, как много лет назад дракон Смауг захватил гору, погубив множество жизней. Гномам пришлось бежать, но… им удалось вернуть дом. Баин рассказывал, что несколько лет назад был свидетелем битвы за это великое королевство.       — Звучит так, словно это всего лишь легенда. Красивая легенда, — Махидевран улыбнулась. — А почему дракон напал на королевство?       — Говорят, что Трор — прежний правитель Эребора — сошёл с ума. Эта гора наполнена сокровищами. Король был богат, знаменит и почитаем. В общем, как Султан, он не знал недостатка. Однако чем больше он богател, тем сильнее становилась его жажда золота, власти. Величие и самомнение овладели им. Трору казалось, что к нему все относятся не так почтительно, как полагается. Ну, а уж когда нашли Аркенстон, король либо на радостях рехнулся, либо возомнил себя богом. Ему стало уже не до правления, всё пошло под откос, и в конце концов явился Смауг.       — Грустно, — прошептала Махидевран, бросая взгляд на гору. — А Аркенстон — что это?       — Это драгоценный камень невиданной красоты, — вздохнула Эсма. — Сама я его, правда, не видела, но отец говорил о нём так, словно это чудо света. Многие считают, что именно камень призвал дракона, а мой папа другого мнения. Он думал, что в бедах Эребора виноват безумный и жадный король, а камень… Камень на деле приносит владельцу всё, что тот пожелает. Если владелец жаждет безмерных богатств и власти, то Аркенстон даст, да только желания от чёрной зависти и нечистых помыслов не принесут ничего хорошего. А если желать по-доброму, от души, то камень не только всё исполнит, но счастья владельцу принесёт.       — И как? Сейчас камень государя приносит счастье владельцу? — поинтересовалась Махидевран.       — Не знаю, госпожа. Однако я уверена, что камень государыни принесёт счастье владелице.       С этими словами Эсма достала из потайного кармашка одежд перстень, из-за которого всё прошло кувырком. А сколько слёз было из-за него пролито? Махидевран не могла объяснить себе, почему так хотела его получить. Быть может, потому что его сделал Сулейман, которого она когда-то любила, или потому что он пожелал отдать его другой, несмотря на то что знал, как Махидевран ждала момента, когда любимый мужчина вручит этот дар ей? Впрочем, теперь это уже не важно.       — Кольцо Хюррем? — Махидевран с удивлением посмотрела на Эсму. — Откуда оно у тебя?       — Оно предназначено не для Хюррем, — Эсма надела перстень на палец Махидевран. — Этот перстень предназначен вам. Не знаю почему… Мне сложно это объяснить, но когда я впервые увидела это украшение, то поняла, что оно ваше. Ваше, а не Хюррем.       — Почему ты так решила? Из-за того, что я огорчилась тому, что Сулейман подарил его не мне?       — Нет, госпожа. Не поэтому. Я просто чувствую, что этот перстень принесёт вам счастье и приведёт вас к вашей истинной судьбе.       Махидевран хотела ответить, но в этот миг к ним подошёл капитан. Почтительно склонив голову перед ней, Баин перевёл взгляд на Эсму.       — Дамы, готовьтесь. Через несколько часов мы причалим. Надеюсь, что в Дейле вам понравится. По крайней мере, там вас точно никто не обидит.

***

      Солнце было уже в зените, когда, покончив с делами королевства, Торин вернулся в свои покои. В комнате было светло. Большие распахнутые ставни пропускали в комнату солнечный свет и звонкое пение птиц. Напротив окон — у противоположной стены — находился камин, в котором потрескивало пламя, отбрасывая свет на лежащую рядом шкуру белого варга. Над камином висел легендарный Оркрист — меч, который помог Торину не только отомстить за убитого деда, но и отправил Азога туда, где ему самое место. В ад.       Устало вздохнув, Торин подошёл к окну и устремил взор в сторону Дейла. Город был отстроен заново. Со всех сторон Средиземья сюда съезжались люди, для того чтобы поселиться в этом прекрасном, словно феникс, возродившийся из пепла, месте. Городские улицы больше не пустовали. Как и во времена Трора, Дейл вёл торговые дела Эребором, но теперь и люди, и гномы были связаны не только деловыми отношениями, но ещё и дружественным союзом. Заправлял в городе людей Бард Лучник. Хотя какой он теперь лучник? Теперь Бард был королём. Как и его великий предок, он стоял на страже королевства и был готов в любое время прийти на помощь Эребору.       Одиночество Торина было нарушено стуком. Прежде чем он успел ответить, двери распахнулись, и в его покои вбежала девчушка лет пяти. Тёмные волосы малышки были убраны в аккуратную причёску. Помятое платьице местами было забрызгано чернилами, что совсем не смущало девочку, как и то, что ими была измазана её щёчка и ладони.       — Отец!       — Есения! — Торин подхватил девчушку на руки. — Принцесса моя!       Есения не была принцессой и уж тем более не — дочерью подгорного короля. Года три назад, когда Эребор только-только начал входить в силу, в королевство пришёл Гэндальф, с небольшой очаровательной девочкой. Сказав, что это его дочь, Гэндальф попросил Торина присмотреть за малышкой, после чего ушёл и с тех пор не возвращался. Есения же так и осталась жить во дворце Дубощита. Для Торина она была названной дочерью, для всех остальных — принцессой. Этот очаровательный ребёнок сумел расположить к себе всю королевскую семью, да и подданные Торина были в восторге от неё. Есения сумела привнести в каменное королевство необъяснимое оживление и радость. Сказать по правде, Дубощит даже побаивался, что в один прекрасный день явится блудный отец и заберёт из Эребора самое дорогое сокровище, которое там только было.       — Как твои дела, дитя моё? — осведомился Торин, наблюдая, как девочка поглаживала меховые полоски на его камзоле.       — Всё хорошо, папочка! Вот только тётушка Дис говорит, что я должна заниматься. Такая хитрая: сама в школу не ходит, а меня заставляет.       Детский, требующий справедливости голос не мог не вызывать смех. Однако Торин позволил себе лишь улыбнуться. Погладив Есению по волосам, он произнёс:       — Зря ты сердишься на тётушку, — подушечкой большого пальца он попытался стереть кляксу с щеки дочери. — Она тебе добра желает. Учиться нужно. Дис когда-то тоже ходила в королевскую школу. И я, и Фили с Кили. Все мы учились. И тебе нужно.       — Ну хорошо, — вздохнула Есения, посмотрев на Торина. — Только зачем Балин ругается, когда я в книге рисую?       — Ох, Махал… — прошептал Торин, мысленно надеясь, что это самые большие проблемы, которые дочь доставит ему. Вот что за девчонка? Непоседливая и непредсказуемая, она была более развита, чем ровесники. Ко всему прочему Есения совсем недавно открыла в себе магические силы. Этого, кстати, Торин очень боялся, ведь проявление магии в таком возрасте очень опасно. Однако он зря волновался: Есения хулиганила, не прибегая к волшебным силам, чему Торин был несказанно рад.       — Сокровище моё, ты неправа, — он подошёл к креслу у камина. Присев, он усадил дочь себе на колени. — Понимаешь, книги — это не игрушка. В них рисовать нельзя. Если тебе скучно на уроках, то терпеливо дождись их окончания или же рисуй на бумаге, а книги… Их портить нехорошо.       — Ладно, — сдалась Есения, хотя послушания в её словах Торин не уловил. Скорее всего, она произнесла это для того, чтоб успокоить его. В итого наверняка сделает по-своему.       — Надеюсь, что мы договорились, — произнёс Торин, поцеловав девочку в макушку.       Поднявшись с места, он вместе с дочерью вышел из комнаты. Вручив Есению прислужнице, что ожидала у дверей, он распорядился переодеть и подготовить её к обеду. Остаток дня Торин планировал провести с семьёй. Он уже давно не разговаривал с сестрой ни о чём, кроме дел, касающихся королевства, и давно не посещал ристалища, где тренировался с племянниками. В конце концов он уже давно обещал Есении конную прогулку. Быть может, именно сегодня тот самый день, когда стоит отдохнуть от дел государства, посвятив себя близким, ради которых он упорно поднимал Эребор с колен и вёл к процветанию?       Однако мечтам Торина не суждено было сбыться. Не успел он проводить дочь и вернуться к себе, как в покоях появился Двалин. Он был хмур и, судя по взгляду, не слишком доволен. Тоскливо подумав о вечере, который он хотел провести в королевском саду, Торин спросил:       — Что опять случилось? Почему недоволен? — усмехнувшись. — Неужто Трандуил в гости пожаловал?       — Если бы, — буркнул Двалин. — У меня вести похуже.       — А разве может быть что-то хуже Трандуила?       — Торин, у нас проблемы, — Двалин не был расположен к шуткам. Не в этот момент. — В окрестностях появились варги. Сколько их — мы не знаем. Жертв среди населения, слава Махалу, нет, а вот животина…       — Ясно, — мрачно отозвался Торин.       Подойдя к окну, он окинул взглядом место, которое когда-то было пустошью, а теперь цвело и благоухало. Отряд во главе с ним рисковал своей жизнью, чтобы эти земли возродились. Сам чуть не погиб, Фили был на грани смерти. А сколько гномов и эльфов полегло в битве с поганью? Все эти жертвы были ради благой цели. Жизни тех, кто пал в борьбе, стали ценой за счастливые дни, которые сейчас переживают Эребор, Дейл и Эсгарот. И никто, никто не смеет посягать на их покой, оскверняя земли, омытые кровью героев.       — Что же… — нарушил молчание Торин. — Если варги думают, что смогут тут поживиться, то они ошибаются. Зря они выбрали именно это место.       — Прикажешь собрать отряд и отловить гадов? — осведомился Двалин.       — Не стоит рисковать воинами, — произнёс Торин. Взгляд его голубых глаз стал янтарным, похожим на волчий. — С варгами справится наш страж.

***

      — Проходите! Сюда, проходите! Там кухня и столовая. Дальше спальни и большая общая комната, — немолодая, но весьма привлекательная женщина показывала чужестранкам дом. Она суетилась, широко улыбалась и спешно перечисляла все достоинства этого места. — Дом прекрасный! Не дом, а сказка! Просторный, светлый! Окна кухни выходят на рынок, а из общей комнаты есть выход в сад. А какой тут сад! Просто загляденье. И барышне погулять, и ребёнку поиграть. Деревья, правда, пока плоды не дают, но есть ягоды. Цветы! Цветы тут просто загляденье! Ну как? Вам нравится?       Осматриваясь, Эсма слегка поджимала губы и хмурила брови. Хвалебные речи хозяйки она хоть и запоминала, но всерьёз не воспринимала. Куда важнее было то, что она видела. Дом действительно был просторным и даже обставлен мебелью. Сад, надо признать, тоже был красив. Для Эсмы это место, несомненно, стало бы не просто местом проживания, а раем, но… Что на это скажет госпожа? Всё же это не дворец с его богатым убранством.       — А там что за лестница? — нарушила молчание Эсма, указывая в дальний угол тёмного коридорчика.       — А это ход на крышу, — поспешила отозваться хозяйка. — Мы на крыше террасу разбили. Можно отдыхать, дышать свежим воздухом. Оттуда хороший обзор на Одинокую гору.       — Здесь отовсюду на неё хороший обзор, — усмехнулась Эсма, а после перевела взор на Махидевран. Та стояла поодаль. В одной руке она сжимала узелок с вещами, а за другую держался Мустафа. — Госпожа, как вам? Нравится?       — Да, — отозвалась Махидевран. — Мне всё нравится.       — А мне не нравится, — произнёс Мустафа, подняв голову и посмотрев на мать. — Где мы? Где наш дворец? Почему мы уехали? Я домой хочу. К папе…       — Откуда же вы к нам приехали? — осведомилась хозяйка дома, глядя на чужестранку с ребёнком.       Вместо ответа Эсма вручила ей увесистый кошель с золотом. Всем своим видом она дала понять, что вопросы на эту тему неуместны.       — Вот. Здесь плата за три месяца. Теперь же, если всех всё устраивает, я попрошу вас удалиться. Моей госпоже и её сыну нужно отдохнуть с дороги.       — Конечно же, — женщина крепко вцепилась в кошель с золотом и попятилась к выходу. — Надеюсь, что вам тут всё понравится. Будут какие-то проблемы — обязательно приходите, я всё решу.       Когда она ушла, Эсма наконец-то смогла вздохнуть спокойно. До чего же скользкая и неприятная особа. Прям один в один Гюльшах-хатун. Вспомнив о последней, Эсма поморщилась так, словно съела незрелый лимон.       — Давайте смотреть дом, — она взяла Мустафу за руку и повела за собой. — Шехзаде готов выбрать себе комнату?       — Я не хочу выбирать. Мне не нравится тут. Я домой хочу. Во дворец.       Вздохнув, Эсма остановилась и присела перед Мустафой на корточки. Внимательно посмотрев на мальчонку, она улыбнулась и взяла его руки в свои ладони.       — Шехзаде мой, я даю слово, что настанет день, когда ты и твоя мама вновь будете жить во дворце. И ты, и она заслуживаете большего, чем этот дом, но пока… пока это всё, что даровал нам Аллах. Главное — помни: ты шехзаде. Ты должен быть сильным, смелым! Должен стойко выносить всё, что выпадает на твою судьбу, а главное… Главное, ты должен любить и беречь свою маму, ибо никто, кроме тебя, не сможет делать это лучше. Хорошо?       — Хорошо, — отозвался Мустафа. — Я буду храбрым и смелым, как папа.       — Я не сомневаюсь, — подбодрила Эсма, поднимаясь на ноги. — А теперь беги, выбирай себе покои!       Проводив сына взглядом, Махидевран положила узелок с вещими на стоящую рядом тахту и присела рядом. Ей ещё столько предстоит вынести. Сын будет скучать по отцу, а она должна как-то объяснить ему, почему ей пришлось оторвать его от дома и тех, кто его любил. Вот только как сказать Мустафе всё это и при этом не пасть в его глазах? Как не разрушить образ отца, которого шехзаде так сильно любил?       Заметив, что Махидевран вновь загрустила, Эсма подошла ближе и произнесла:       — Не время предаваться скорби, госпожа моя. Вы свободны, и ваш сын с вами. Больше никто не причинит вам боли. Улыбнитесь, госпожа. Посмотрите вокруг. Это, конечно, не дворец, но всё ваше! Вы хозяйка, а не кто-то другой. Вам решать, что делать и куда идти. И никто… никто не посмеет сказать вам, чтобы вы возвращались в свои покои.       — Знаю, — Махидевран взглянула на Эсму. — Боюсь подумать, что со мной было бы, если б тебя не было рядом.       — Но я с вами. Зачем же думать о том, что было бы, будь всё иначе? Давайте потратим это время на более приятные вещи. Выберите себе комнату, погуляйте с сыном по саду. Начните жить! Живите так, как сами этого хотите, а не так, как вам это кто-то диктует.       — Ты права, — Махидевран решительно взяла себя в руки. Поднявшись с тахты, она пересекла комнату и распахнула стеклянные двери, ведущие в сад. Слушая пение птиц, Махидевран глубоко вздохнула. Аромат роз заставил её улыбнуться. — Будем жить! — произнесла Махидевран. — Вопреки всему и назло всем будем жить!