***
Домой Торин вернулся только под утро. Навестив в образе волка Махидевран, он ещё долго не мог заставить себя закончить прогулку под ночными звёздами. Он надеялся, что в тишине удастся обдумать ситуацию и решить, как помочь Махидевран, не задевая её гордость. Но мысли возвращались к моменту, когда она его обняла. Махал! В тот миг у него даже сердце замерло. Она была так близко… Прижималась к нему. Обнимала. Как же ему хотелось обнять её в ответ! И не только в этот момент. Ему хотелось, чтобы Махидевран была рядом. Чтобы он мог обнять её в любое время, чтобы мог коснуться её руки не только для того, чтобы поприветствовать, чтобы целовать её, когда он этого захочет. И если раньше Торин отмахивался от этих мыслей, ссылаясь на то, что зверь не примет этих чувств, то теперь врать себе не было смысла. И он, и зверь, что живёт внутри, желали одного и того же. Махидевран. Она должна быть рядом. Пройдя в свои покои, Торин прилёг, надеясь, что удастся вздремнуть, однако сон не шёл. Его мысли по-прежнему были рядом с Махидевран. Сегодня в саду она была такая встревоженная, наполненная отчаянием. Она боялась. Она боялась ― а он ничем не мог помочь. В облике зверя Торин бессилен. Всё, на что способен волк ― выслушать. А как помочь? Если он явится к ней с предложением помощи, не факт, что Махидевран оценит. Да и как объяснить то, что он узнал о её бедах? Сказать, что страж Эребора каким-то образом рассказал? Резко сев в постели, Торин осмотрелся. А что? Это идея! Почему нет? Страж Эребора на то и страж, чтобы присматривать за королевством и помогать нуждающимся. Махидевран одна из них ― она сама сказала об этом волку. Пусть она не говорила о материальном положении, поддержка и защита ― это то, что ей нужно. Казалось, больше всего Махидевран боялась Султана ― не зря она попросила волка позаботиться о Мустафе. Выходит, в Средиземье она бежала не просто так. А Эсма… Эсма была не просто другом ― но и защитником. Интересно, что там произошло, что несчастной женщине пришлось бежать из страны? Надо узнать. Только сама она не скажет. Не так сразу. А ему надо знать, от чего защищать ту, которая смогла покорить его сердце. Поднявшись с постели, Торин покинул комнату. Пройдясь по королевскому этажу, он добрался до покоев старшего племянника и бесцеремонно вошёл. ― Фили! Фили, просыпайся! ― потребовал Торин. ― Быстрее. Дело есть. ― Что ещё?.. ― Фили раскрыл глаза и широко зевнул. ― Кили? Опять надо найти его в одном из кабаков Дейла? Если так, то отправь стражу. У меня это поручение уже в печёнках сидит. Не пойду никуда. ― Цыц! ― Торин стащил с него одеяло. ― С Кили я и без тебя разберусь. У меня для тебя другое задание. ― Я больше к Оину не пойду и эльфийский эликсир для увеличения сил волка просить не стану. ― Фили поднялся с постели и принялся одеваться. ― Хочешь биться с Варгами, собирай отряд, а… ― А я сейчас кому-то по шее как дам! ― рыкнул Торин. ― Это у тебя от матери? Почему вместо того чтобы слушать, то трындишь, как баба на базаре. ― Заметив, что тот хочет возразить, Торин прервал: ― Тихо! Я не закончил. Как я уже сказал, мне нужна твоя помощь. Помнишь ту женщину из Дейла, которую я спас от нападения Варгов? ― Конечно помню. Она тебе понравилась. Только ленивый не знает, что ты Кили снарядил шпионить за ней. ― Поговори у меня, ― оборвал Торин речь Фили. ― Не шпионить, а присматривать. Женщина из чужой страны и чуть не погибла на территории моего королевства. Я просто проявляю заботу. ― Хорошо. От меня что требуется? ― Хочу, чтобы ты выяснил, откуда Махидевран приехала. И не только это. Почему она бежала из страны, кто отец её сына и так далее. Узнай всё, что сможешь. Она чего-то боится, и я должен знать, чего именно. ― Если я правильно понял, то мне нужно узнать, откуда Махидевран, и отправиться туда? То есть пробраться на чужую территорию и действовать как шпион? ― Разведчик звучит куда лучше, ― поправил Торин. ― Но ты всё правильно понял. Тебе придётся выбраться за пределы Средиземья. Поэтому прошу: будь осторожнее. Ты же понимаешь, что если с тобой что-то случится, то я себе этого не прощу, а твоя мать… Дис с меня голову снимет. ― Не переживай, дядя. Я справлюсь. И постараюсь вернуться домой как можно скорее. ― Я в тебе не сомневаюсь, ― улыбнулся Торин. ― Я в тебя верю.***
После обеда Махидевран отправила Мустафу в сад, а сама села за изучение расходной тетради и подсчёта сбережений. Дом был оплачен на несколько месяцев вперёд. Нужно было разобраться с жалованьем для прислуги, питанием и многим другим. Подсчитывая то, что осталось, Махидевран невольно вспомнила жизнь во дворце Султана. Там ей не нужно было задумываться о деньгах. Там у неё было столько всего, что и во сне не приснится. За радостную весть или что-то, что могло её порадовать, она не задумываясь жаловала слугам мешочки с золотыми монетами или украшения, а теперь всё это в прошлом. Нет, она не жалела, что когда-то было, ― просто вспоминала, какой беспечной была. И почему ей не приходило в голову учиться пользоваться своими доходами? Как мать шехзаде она ни в чём не нуждалась, не думая, откуда берутся деньги на её содержание и прочее. А ведь её доходами занимались! Да-да! Валиде Султан следила за её доходами и доходами всего гарема. Она умудрялась не только вовремя выплачивать жалование наложницам и гаремным слугам, но также следить за закупкой качественных продуктов, вещей и прочим. Более того, у Валиде всегда был запас на крайний случай, который она откладывала из своего жалования. Не было такого, чтобы кто-то не получил жалование или когда-то экономили на качестве продуктов. Валиде так умело всем руководила, и никто этого не замечал. Её усилия и титанический труд… ― О, Аллах… ― вздохнула Махидевран. ― Я и не думала, что такая глупая. Мечтала стать Валиде Султан, руководить гаремом и совсем не понимала, в чём истинный смысл этих слов. Во что бы я гарем превратила, если не могу даже в своей жизни разобраться? Закрыв расходную тетрадь, Махидевран собрала остатки золотых монет в небольшой ларчик. Убрав его в ящик стола, она придвинула к себе другой ларец ― чуть побольше и тяжелее. Открыв крышку, Махидевран высыпала на стол украшения и стала перебирать их. Каждая драгоценность имела ценность и воспоминание. Вот ожерелье, которое ей подарила Валиде, узнав, что станет бабушкой. А вот кольцо, которое подарил Сулейман. Без повода. Просто так. Это брошка от Хатидже. Вновь подарок от Валиде. Колье… Взглянув на украшение, Махидевран нахмурилась. Сулейман преподнёс это колье, когда узнал, что она вновь ждёт ребёнка. Сразу после того, как обманул и вручил обещанный ей перстень Хюррем. Тот момент она будет помнить вечно. Она сгорала от обмана, а Султан пришёл к ней с даром и вёл себя так, словно ничего не случилось. Словно это не он обманул её ожидания и выставил дурой перед наложницей и слугами. И как, как она могла любить этого эгоиста? Как могла лить по нему слёзы? ― Госпожа, к вам пришли. Отмахнувшись от воспоминаний, Махидевран взглянула на прислужницу. Вообще-то она никого не ждала, но, может, это от Сигрид? Может, вести о пропавших? ― Кто там? ― Это принцесса Дис и принцесса Есения. ― Проводи их в гостиную. ― Махидевран поднялась из-за стола и принялась спешно собирать украшения в ларец. Все, кроме одного. ― А после, пожалуйста, сходи к ювелиру и продай ему это колье. ― Госпожа, вы уверены? Оно очень дорогое. ― И это хорошо, ― улыбнулась Махидевран. ― Оно не приносило мне радости ― так пусть хоть пользу принесёт. А теперь иди. Нехорошо заставлять гостей ждать. Убрав ларчик с драгоценностями в шкаф, Махидевран подошла к зеркалу, что висело на стене. Посмотрев на своё отражение и поправив причёску, она улыбнулась. Нужно быть сильной. Никто не должен понять её отчаяния и увидеть слабость. До её бед и слёз никому нет дела. И потом… Не стоит обременять кого-то своими проблемами. Пора научиться находить выход из трудных ситуаций. Решительно вздохнув, Махидевран направилась в гостиную. Увидев гостью, она очаровательно улыбнулась и почтительно склонила голову. ― Добро пожаловать, принцесса. ― Дис. Зови меня просто Дис! ― Добро пожаловать, Дис, ― произнесла Махидевран. ― Рада вас видеть. Прошу, присаживайтесь. Сейчас подадут чай. ― Благодарю, ― отозвалась Дис, присаживаясь на диван. ― Мы с Есенией решили нанести вам визит. Правда, Есения уже убежала в сад к Мустафе. Кажется, они нашли общий язык. ― Я этому очень рада. ― Махидевран присела напротив Дис. Молоденькая гномочка подала чай и поспешила удалиться. ― Там, откуда мы приехали, у Мустафы не было друзей. ― Почему? ― удивлённо спросила та. ― Он… Мустафа не обычный ребёнок, ― осторожно произнесла Махидевран, разливая чай по чашкам. ― Он сын Султана. Ну или короля. Как вам привычнее. У нас там другие законы. Не такие, как у вас. Дети султана могут общаться лишь с братьями и сёстрами. Таковых у Мустафы не было, а чужие дети во дворец не допускались. ― Ты говорила, что Мустафа принц. Но больше ты ничего не сказала, ― улыбнулась Дис. — Может, расскажешь о себе? Хотя бы только то, что пожелаешь. ― Да. Только прошу, не говорите никому. Я не хочу, чтобы кто-то прознал о статусе моего сына и обо мне. Это… это навлечёт на нас беду. Я могу лишиться сына и жизни. ― Постой, Махидевран. Я не совсем тебя понимаю. Твой сын принц, но ему грозит опасность? Что у вас там случилось? Переворот? Твой любимый погиб, и ты бежала, чтобы спасти сына от тех, кто убил его отца? ― Нет, ― покачала головой Махидевран. ― Я бежала, чтобы спасти сына от его отца, а себя ― от того, кого когда-то любила. Султан. Он хотел отнять у меня Мустафу. Навсегда. ― Но почему? Ты же мать и… ― Я женщина. ― Махидевран взглянула на Дис. ― Там, откуда я прибыла, женщина, по сути, не человек. А уж такие, как я, тем более. ― Что значит ― такая, как ты? ― не поняла Дис. ― Всё просто. Здесь у вас все свободны. Даже слуги во дворце свободны, а там… там все рабы Повелителя. Я тоже была одной из рабынь и жила в гареме. Я была наложницей Султана. Впрочем, тогда он был ещё не Султан, а шехзаде. Будущий наследник престола. Наложницы должны доставлять радость Повелителю, но я допустила несколько ошибок. Во-первых, я влюбилась. Не влюбиться в Сулеймана было сложно. Красивый, умный, смелый… После я родила Мустафу и стала госпожой. У меня появилось положение, слуги, и тут… тут я допустила вторую ошибку. Я поверила, что, помимо меня, у моего мужчины никого не будет. Как же я ошибалась! Став Султаном, он стал чаще обращать взор на гарем. Более того, среди новых девушек, доставленных во дворец, он заметил ту, которая навсегда отворотила его от меня. Хюррем. Дерзкая, не обращающая внимания на запреты и игнорирующая порядки гарема. Любую другую за подобное поведение выгнали бы из дворца, но её… Султан просто пылинки с неё сдувал, запрещал обижать её. Что оставалось делать мне? Я плакала, страдала, но до этого никому не было дела. Сулейман лишь раздражался, его родные говорили мне, что я должна терпеть. И я терпела. Терпела, когда он пренебрегал мною, терпела, когда он дарил ей то, что до этого обещал мне. А после выяснилось, что я жду ребёнка. На миг я даже поверила, что всё станет так, как раньше, но… Султана по-прежнему интересовала лишь Хюррем, а я, расстраиваясь из-за этого, потеряла дитя. Тогда-то и произошло то, что заставило меня бежать. В душе было накоплено столько обиды, злости, что потеря ребёнка расковыряла этот нарыв. Я шла к Султану, чтобы поговорить, но по пути мне попалась Хюррем, и… я пришла в себя, когда слуги оттаскивали меня от неё. Оказывается, я сильно её избила, и, конечно, Сулейман об этом узнал. Он повелел выслать меня из дворца и отнять Мустафу. Если бы не Эсма… Боюсь представить, что бы со мной было. Вот и вся моя история. Теперь ты знаешь, кто я на самом деле и от чего бежала. Махидевран взглянула на Дис, боясь увидеть в её взгляде пренебрежение или что-то в этом роде, но та, скорее, была ошарашена. На её лице читались возмущение и злость. ― Как… Как он вообще посмел смотреть на другую? ― наконец произнесла она. ― Ещё и обиделся, что его игрушку попортили! А та дрянь? Тоже хороша! Надо было не бить её, а придушить, чтоб другим было неповадно на твоего мужика заглядываться. ― Боюсь, тогда бы меня просто-напросто казнили, ― Махидевран слабо улыбнулась. ― Да что это за дикость? ― Дис возмущённо вздохнула. ― Это… это что, страна тирана? Почему он так ведёт себя с подданными? Почему видит в них не свой народ, а своих рабов? ― Я не знаю. До какого-то времени я думала, что это нормально, но когда прибыла сюда… Дис, как же хорошо быть свободной! Я могу ходить куда хочу, могу говорить с кем хочу. Никто не навязывает мне правила и не говорит о том, что мне должно делать. К чёрту господство! Я лучше буду бедной ― но свободной. А Мустафа… Если для того, чтобы стать Султаном, он должен превратиться в такого человека, как его отец, то пропади оно пропадом! Я хочу, чтобы сын вырос достойным мужчиной. Пусть лучше будет хорошим пекарем, чем повелителем мира. ― Тебе не стоит переживать. Ты свободна и больше не являешься чьей-то собственностью. ― Знаю. Только я всё равно боюсь. Боюсь, что люди Сулеймана найдут нас и вернут домой. Если это случится, то меня казнят, а Мустафа… Ему придётся сражаться за свою жизнь. Ведь если у Сулеймана будут ещё сыновья, то над ними нависнет закон Фатиха. ― Судя по твоим речам, это не слишком приятно. О чём этот закон? ― По этому закону тот, кто становится новым Султаном, обязан умертвить братьев, чтобы не допустить гражданских войн. Всегда найдутся те, кто недоволен новым Султаном, и попытаются посадить на трон более удобного для себя правителя. И я не хочу, чтобы мой сын был пешкой в чужой игре или пал от рук брата. ― У меня просто нет слов, ― выдохнула Дис. ― Это просто какое-то варварство! Как… как можно убивать братьев? Да и за что? За трон? Нет, и у нас порой бывает, что братья могут сражаться за власть, но чтобы так… ― Да. Теперь я понимаю весь ужас своей прошлой жизни. И я… я лучше умру, но никогда не вернусь туда.