Нежный зверь и весенняя роза

      Подняв молот над головой, Торин опустил его на раскалённый металл. Время от времени он любил поработать в кузне. Это помогало ему держать себя в форме и погружаться в свои мысли. Здесь его никто не отвлекал делами государства, болтовнёй и всем, что порой так мешало сосредоточиться на важных размышлениях. Раньше, работая в кузницах в людских селениях, он думал, что наступит день, когда его народ вернётся домой. Сейчас он размышлял, как заслужить доверие Махидевран и её саму. Нет, в его голове не было мыслей, что он завоюет её, они сыграют пышную свадьбу и будут жить припеваючи. Подобные фантазии скорее для женщин. Торин же не воображал романтичных встреч и всего прочего. Ему хватало того, что он просто представлял Махидевран рядом. А чем барлог не шутит? Вдруг она сможет принять его вторую сущность? Ведь она не боится волка.       — Торин!       Голос Дис прозвучал так громко, что Торин от неожиданности едва не выронил молот. Оглянувшись, он с удивлением посмотрел на сестру, лихорадочно размышляя, что же такого произошло, если она спустилась в кузни.       — Дис? Что-то случилось?       — Случилось. Я была в гостях у Махидевран.       — Как она? — осведомился Торин, стараясь не показывать интереса.       — Ужасно! Торин, если бы ты знал, как всё ужасно.       Положив молот на наковальню, Торин подошёл к Дис. Он видел, что её переполняют эмоции, но никак не мог понять какие. Она походила на заряд, который вот-вот взорвётся.       — Можешь толком объяснить, в чём дело? Что-то с Махидевран? С Мустафой что-то?       — Да! Ты даже не представляешь, что с ними! Махал! Это… Ты придёшь в ужас, когда узнаешь то, о чём мне рассказала Махидевран.       — Дис, я сойду с ума, если ты не успокоишься, — произнёс Торин. — Возьми себя в руки. Ты вопишь тут несколько минут, а я до сих пор ничего не понял.       — Прости. Я просто до сих пор в шоке от услышанного, — отозвалась Дис. — Поверить не могу, что кто-то может так отвратительно обращаться с женщиной.       — Дис, поменьше эмоций и побольше информации, — попросил Торин, который с трудом удерживался, чтобы всё бросить и направиться к Махидевран, чтобы самому всё узнать. Впрочем, у него было больше шансов дождаться рассказа от Дис, чем от Махидевран.       — Сегодня, как я уже и говорила, мы с Есенией были в гостях у Махидевран. Пока дети играли в саду, Махидевран рассказала мне о своей жизни. Я обещала, что никому не скажу, но… Ты должен это знать, потому что может статься так, что им понадобится защита.       — Хорошо. Если ты считаешь, что я должен знать, то говори, — произнёс Торин. Он понимал, что если бы дело не было серьёзным, то Дис в жизни бы не выдала чужой секрет. Если же она готова рассказать то, что ей доверили, значит, это важно. Интересно, что такого могло произойти в прошлом Махидевран, если Дис в панике?       — Там, откуда она прибыла, Махидевран была наложницей Султана. Причём не просто наложницей, а главной женщиной Повелителя и матерью его сына. После в гареме объявилась девица, которая привлекла внимания Султана. Этот осёл, позабыв о любимой женщине, увлёкся этой нахальной вертихвосткой. Причём не просто увлёкся — а стал открыто игнорировать мать своего сына.       — Дис, что тебя так удивляет? Ты сама говоришь, что Махидевран была наложницей в гареме. Что такое гарем, тебе тоже известно. Мужчина, который владеет гаремом, может в любой момент пожелать любую женщину, которая там находится. Сегодня — одна, завтра — другая. Хотя, согласен, нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от такой красавицы, как Махидевран. Но… Жизнь в гареме — это постоянный бой.       — Ты издеваешься? — Дис посмотрела на Торина. — Я к тебе не за научными объяснениями пришла! Я знаю, что такое гарем! Я просто не понимаю, каким ничтожным нужно быть, чтобы отвернуться от любимой. Если бы… да если бы Двалин только попробовал посмотреть на другую, я бы оторвала ему всё, что можно!       — Полегче, Дис, — усмехнулся Торин. — Во-первых, Двалин воин, а не Султан, и, следовательно, гарем ему не полагается. Во-вторых, если он вдруг, теоретически, полюбит другую, ты всегда можешь начать жизнь заново. Ну, сразу после того, как похоронишь Двалина и его новую пассию.       — Вот именно, — произнесла Дис, пропуская остроты мимо ушей. — Я могу начать жизнь заново. А у Махидевран не было такого шанса, потому что она… она, несмотря ни на что, являлась собственностью Султана. Ты хоть представляешь, что значит жить рядом с тем, кого любишь, и видеть, что он счастлив с другой? Бедняжка столько всего пережила. Она из-за всего этого ребёнка потеряла! Махал… Страшно представить, что Махидевран испытывала в тот момент. Это так ужасно.       Торин в ответ только кивнул. Говорить что-либо было глупо. Ему прекрасно известно чувство безысходности. Известно, каково это, когда ты всё потерял, но ещё надеешься вернуть. Когда не хочешь верить, что всё кончено. Очень жаль, что подобное пришлось пережить Махидевран. Такая нежная и ранимая, она подверглась такому горькому испытанию, как крушение любви. Трудно собрать осколки разбитого сердца. Теперь понятно, почему она держалась так отстранённо. Немудрено… Она вновь боялась довериться. Боялась, что ей вновь сделают больно. Выходит, Торину придётся не просто завоёвывать расположение Махидевран, но и доверие. Это будет посложнее.       — Торин. Эй, ты меня слушаешь?       — Прости, — отозвался Торин, отвлекаясь от мыслей. — Задумался. Так что ты там говорила?       — Я говорила, что, испытав потрясение от потери ребёнка, бедняжка не сдержалась и избила свою соперницу. Она была в отчаянии. Не понимала, что делает. Хотя… Лично я считаю, что Махидевран была права. Надо было не просто избить ту гадину, а придушить её! А Султан… Вместо того чтобы понять чувства той, которая подарила ему сына, он повелел изгнать Махидевран из дворца. Не просто отпустить на все четыре стороны, а изгнать в один из дворцов, где живут ненужные наложницы, при этом оставив её своей собственностью! Вот кто он после этого?       — Дис. — Торин посмотрел на сестру. — Если ты ждёшь, что я буду перечислять всё, что я думаю о том Султане, то я тебя огорчу. Скажу только то, что как мужчину я его не уважаю.       — Это не мужчина, — фыркнула Дис. — Он не просто повелел изгнать Махидевран, но ещё и Мустафу хотел отнять. Если б она не сбежала, то больше никогда бы не увидела своего сына.       — Ну это как раз мало удивляет, — отозвался Торин, хотя в душе был не согласен с подобным. — Мустафа наследник престола. Ни один король не отдаст своего ребёнка женщине, к которой больше ничего не испытывает. Можно поменять любимую, но наследник…       — А знаешь, что делают с лишними наследниками, если таковые появляются? — Дис посмотрела на него. — Когда Махидевран рассказала мне о законе, которого придерживаются их повелители, у меня волосы на голове от ужаса зашевелились. Мы, конечно, многое повидали, но чтобы так…       — Дис, больше информации. Я понимаю, что ты на эмоциях, но мне проще воспринимать твои слова, а не чувства. Чувства у меня свои проявляются — уже после того, как я узнаю, что ты хочешь сказать.       — Ну извини! — вспылила Дис. — О таком даже думать без эмоций невозможно, а уж говорить и подавно! Тем более — мне!       — А при чём тут ты?       — При том, что я тоже мать! Если б моих детей ожидало подобное, я бы с ума сошла! Махал… Торин, ты поверить не можешь, как я счастлива, что у моих сыновей такой замечательный дядя, как ты. Что они могут жить, занимать должности при дворе, заводить семьи. Это… Торин, это такое счастье!       — Дис, ты меня пугаешь.       — Это не я. Это законы, по которым Махидевран и Мустафа были вынуждены жить. Представляешь, этот Султан там размножается, радуется тому, что его семья становится больше. Сыновья, внуки… Новый шехзаде — это праздник!       — Ну это нормально.       — Да? А то, что, когда на смену старому Султану приходит новый и по закону ему положено умертвить своих братьев и их сыновей, это тоже норма? — осведомилась Дис. — По-твоему, это нормально?       — Нет, это ненормально, — произнёс Торин. — Дис, ты уверена? Может, ты что-то не так поняла? Разве… Разве возможно подобное зверство?       — Вот и я спрашиваю себя, возможно ли такое. Не похоже, что Махидевран всё это придумала. Она боится… боится, что люди Султана её найдут и вернут домой. Если это случится, её казнят за похищение Мустафы, а он… Представляешь, что ожидает бедного ребёнка в таких условиях?       — Представляю, — буркнул Торин, лихорадочно размышляя над информацией, которую получил от Дис. Теперь всё встало на свои места. Вот чего боялась Махидевран. Вот почему просила волка не допустить возвращения Мустафы к отцу. Там, на родине опасность угрожает не только ей, но и её ребёнку. И это не похоже на вымысел или глупый женский испуг. Махидевран не истерила, не кричала об этом на каждом углу, а следовательно, это правда, и чем меньше народу об этом знает, тем больше у неё шансов укрыться от тех, кто её ищет.       — Торин, надо что-то делать. Ты же понимаешь, что Махидевран и Мустафа в опасности. Раньше их Эсма защищала, а теперь… теперь они совсем одни. Им надо помочь. Надо защитить. Прошу, придумай что-нибудь. Ты ведь можешь. Я знаю.       — Не волнуйся, Дис. Махидевран и Мустафе ничего не угрожает. Во-первых, они под надзором моих людей, а во-вторых, я не позволю обидеть тех, кто ищет защиты на моих землях. А если кто-то надумает им навредить, то он очень пожалеет о своём решении, когда с ним встретится наш Страж.

***

      После разговора с сестрой Торин решил, что пора действовать. Если всё, что рассказала Дис, правда, то Махидевран и Мустафа нуждаются в ещё большей защите, нежели он полагал. Дело не в финансовых трудностях и отсутствия родных в чужой стране. На кону их жизни, и Торин не мог допустить, чтобы с Махидевран и её сыном случилось что-то плохое. Для начала было бы неплохо, чтобы они перебрались в Эребор. Причём не просто в Эребор — а в королевский дворец. Как это устроить, Торин придумал, и теперь ему нужно было поговорить с Махидевран.       Приведя себя в должный для похода в гости вид, Торин сказал Дис, чтобы та распорядилась готовить гостевые покои, и направился в Дейл. Он не был уверен, что Махидевран сразу согласится на его предложение, однако решил действовать наверняка, и потому вместе с ним из Эребора выехал небольшой кортеж, который должен был перевезти Махидевран с Мустафой во дворец.       Добравшись до домика, который снимала Махидевран, Торин попросил аудиенции. Молоденькая прислужница проводила его в сад, где прогуливалась Махидевран с сыном. Мустафа задорно бегал по узким тропинкам, пытаясь поймать бабочку, а Махидевран с лёгкой улыбкой наблюдала за этим. Она была такая нежная, такая милая… Словно самый прекрасный цветок в саду. Как можно было отказаться от такого чуда? Променять на другую? Сломать, растоптать… Этот Султан явно идиот, если после всего, что натворил, надеялся, что эта роза останется в его цветнике.       — Торин? — Получив от прислужницы донесение о госте, Махидевран поспешила подойти. — Вот уж не думала увидеть вас здесь.       — Надеюсь, что моё появление не нарушило ваш покой? — вежливо поинтересовался Торин.       — Ну, что вы. Мы всегда вам рады. Сегодня нас уже навещали Дис и Есения. Надеюсь, они благополучно добрались до дома?       — Благодарю. С ними всё хорошо. Дис занимается делами, а Есения… Я здесь как раз по поводу неё.       — А что с ней? — От Торина не ускользнуло, что во взгляде Махидевран мелькнула тревога. Что же… Раз она беспокоится о его дочери, то он делает правильный выбор.       — Видите ли, Махидевран, как я уже говорил, Есения моя приёмная дочь. Возможно, по этой причине ей сложно находить язык со своими гувернантками и воспитательницами, которые постоянно меняются. Кому-то не по душе воспитывать приёмыша, которого приняли в королевскую семью, некоторые просто не нравятся Есении, а некоторые… некоторые дамы исполняют не свои обязанности, а пытаются пробиться на роль королевы.       — Понимаю. Только пока неясно: при чём тут я? — поинтересовалась Махидевран, слабо улыбаясь.       — Всё просто, — произнёс Торин. — Я хочу предложить вам работу. Вы неплохо общаетесь с моей дочерью. Более того — вы ей нравитесь. Я хочу предложить вам — конечно, если вас это не оскорбит, — должность гувернантки. Вы будете заниматься с Есенией, обучать её манерам и получать за это приличное жалование.       — Вы… Вы это серьёзно? — спросила Махидевран. — Знаете, это замечательно и… Только не поймите меня неправильно. Я постоянно буду рядом с Есенией, а как же Мустафа?       — Об этом не волнуйтесь. Мустафу мы определим в королевскую школу. Он будет ходить туда вместе с Есенией. Более того, он получит такое же достойное воспитание, как и мои племянники. Обещаю вам, что у вашего сына будет всё, что он пожелает.       — Я должна подумать, — осторожно произнесла Махидевран.       Этих слов Торин боялся больше всего. Конечно, он понимал, что именно так она и скажет. Она просто не могла сказать иначе. За то время, которое он знал Махидевран, ему не раз довелось убедиться, что положение и богатство для неё не главное. Она скорее будет голодать, нежели склонится перед кем-то. Никому не позволит задеть свою гордость. Эта женщина лишь с виду хрупкая — а на деле кремень. Настоящая волчица! Да её бывший и понятия не имел, какое сокровище было у него под боком. Упустить такую женщину…       — Давайте уточним, — наконец заговорила Махидевран. — Вы предлагаете мне работу, а моему сыну — школу и достойное воспитание? Вы… вы меня замуж зовёте?       — А вы согласны? — поинтересовался Торин, вопросительно изогнув бровь и едва улыбнувшись.       — Я… Нет! То есть вы же меня совсем не знаете. А я совсем не знаю вас, — спешно забормотала Махидевран, краснея от смущения. — Глупость сказала. Извините. Просто… просто скажите: я не потеряю свободу? В смысле я смогу всегда жить так, как сочту нужным, и…       — Махидевран. — Взяв её за руку, Торин оставил на ладони невесомый поцелуй. Он чувствовал её дрожь, волнение. Ему так хотелось заключить её в объятия, но он сдержался. Не время. Сейчас подобное может её напугать, оттолкнуть, а ему нужен иной результат.       — Махидевран, — повторил Торин, глядя ей в глаза. — Я даю вам слово, что вы всегда будете свободной. Будучи гувернанткой у Есении, вы не станете рабыней. Вы вообще больше никогда не станете рабыней.       — Вы… вы знаете? — охнула Махидевран, опуская взгляд. — Дис рассказала вам? О, Аллах… Мне так стыдно.       — Вам нечего стыдиться. Не вы выбирали свою судьбу, — произнёс Торин, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки Махидевран. — Ничем недостойным вы не занимались. Вы были избранной. К сожалению, ваш возлюбленный не смог оценить всю вашу прелесть, и поэтому жизнь его наказала, отняв у него вас. Вы же… вы снова стали избранной. Вы смогли обрести свободу, увидеть мир, другую жизнь. Я верю, что найдётся тот, кто оценит вас по достоинству. Прошу, не стыдитесь своего прошлого, ведь именно оно подарило вам самое дорогое, что у вас есть — Мустафу.       — Вы правы, — улыбнулась Махидевран, посмотрев на Торина. — Во всём есть свои плюсы.       — Вот и хорошо! А теперь собирайтесь. У дома ждёт экипаж, который отвезёт вас в Эребор. И прошу, не отказывайте. Дис не простит мне, если я вернусь без вас. После того, что вы ей поведали, она так за вас с Мустафой переживает. Не сердитесь, что она не сдержала слово и всё мне рассказала. Дис ничего просто так не делает. Она правда напугана и желает обезопасить вас.       — Я не хотела её пугать, — вздохнула Махидевран. — Просто… просто она оказалась единственной, кому я не побоялась довериться. Дис замечательная. Словно заботливая сестра, которой у меня никогда не было.       — Я рад, что вы нашли общий язык, — улыбнулся Торин. — Теперь собирайтесь! Если мы опоздаем к ужину, Дис нам этого не простит.

***

      Баин неторопливо ступал босыми ногами по тёплому песку в сторону Эсмы. Она уже несколько часов сидела на большом камне и пристально смотрела на горизонт, надеясь увидеть там корабль. С момента, как они попали на этот остров, Эсма только и делала, что ожидала спасения. Даже в те моменты, когда не была на берегу, когда охотилась или спала, она всё равно ждала. Ждал и Баин — только не так рьяно, как его спутница по несчастью. Во-первых, он был уверен, что родные его уже ищут, а во-вторых, ему выпал неплохой шанс остаться наедине с объектом своего обожания. Здесь не было тех, о ком нужно было заботиться, исполняя долг. Впрочем, отсутствие Махидевран и Мустафы мало помогало. Мыслями Эсма всё равно была с ними, и все её тревоги были только о них.       — Ну, как? — поинтересовался Баин, подходя ближе.       — По-прежнему чисто, — отозвалась Эсма, не отводя взгляда от горизонта.       — А я там рыбы наловил. Видела бы ты, какая она крупная и жирная. Вкусная наверняка.       — Не мечтай. Я её чистить не буду.       — Да брось! — усмехнулся Баин. — Чистить рыбу — это женское дело. Мужчина ловит, а женщина чистит и готовит. Таков порядок в любой семье.       Эсма устала вздохнула, а после спустилась с валуна и подошла к Баину. Пристально на него посмотрев, она нахмурилась.       — Мы с тобой не семья. Ты мне не муж, а я тебе не жена.       — Это да, — согласился Баин, глядя на Эсму. — Однако всё можно исправить. Спим же мы в одной хижине!       — Ещё слово — и ты будешь спать за её пределами, — фыркнула она. — И вообще, хватит ерунду городить. Тебе заняться нечем? Тогда сядь и смотри на горизонт, а я немного вздремну.       Покачав головой, Баин преградил путь Эсме. Ну вот что за девица? Ведь он же ей нравится! Баин был готов поспорить на что угодно, что нравился ей, но она упорно делала вид, что не замечала его. Упрямая. Только он тоже упёртый! Всё равно своего добьётся и завоюет эту непреступную красавицу.       — Послушай, почему ты такая занудная? — поинтересовался Баин. — Мы тут уже несколько дней. Я понимаю, что ты хочешь домой. Я тоже хочу, но… Пока корабля нет, почему бы не начать тут обживаться? Нельзя же целыми днями сидеть и смотреть на горизонт. Корабль от этого всё равно не появится.       — Баин, я не могу тут обживаться. Все мои мысли в Дейле. Госпожа и шехзаде остались совсем одни. Кто позаботится о них? А если… если с ними что-то случится? Я обещала защищать их, а вместо этого тут кукую! С тобой! И, между прочим, из-за тебя!       — Я-то тут при чём? — удивился Баин.       — Если б тебя не смыло за борт, то мне не пришлось бы тебя спасать!       — Между прочим, я не просил тебя этого делать, — усмехнулся Баин. — Ты сама приняла это решение, сама ринулась спасать мою жизнь, а это значит… это значит, что я тебе небезразличен!       — Я просто поступила по совести. — Эсма направилась в сторону хижины. — Любой нормальный человек сделал бы так же. Я просто спасла тебе жизнь! Без всяких там мыслей о тебе и о нашем будущем. Ясно?       — А я думаю, что это не так! — возразил Баин, следуя за ней. — Просто ты не хочешь сознаваться. Это в тебе эльфийская кровь говорит! Хочешь казаться независимой, как большинство эльфиек. Но почему? Неужели тебе не хочется, чтобы рядом с тобой был тот, кто заботился бы о тебе?       — Не знаю. Я не привыкла к этому. С того момента, как на наш корабль напали пираты и меня продали на рынке, я сама о себе забочусь. О себе и о других. Все те годы, которые я провела в гареме, рядом со мной не было никого, кому была бы интересна моя судьба. Я сама по себе. Мне так удобно!       — Но это неправильно. — Баин схватил Эсму за руку и развернул к себе. — Ты живёшь чужой жизнью. Попав в плен, ты стала рабыней, тебе сменили имя, но… ты не такая, как другие девушки. Ты не могла забыть того, кем являешься на самом деле. Ты не рабыня, а воин. И ты, чёрт возьми, не Эсма, а Ланариэль! Почему ты отказываешься быть самой собой? Зачем скрываешь себя настоящую за ширмой, которую тебе навязали в плену?       — Баин, не вынуждай меня драться с тобой. Я чертовски устала, хочу домой, хочу принять горячую ванну и напиться. Но больше всего я хочу поскорее оказаться рядом с госпожой и шехзаде, потому что, если с ними что-то случится, я себе этого не прощу. Всё остальное меня сейчас не интересует. А теперь я иду спать, а ты посади свою задницу на берегу, смотри на море и моли богов, чтобы они послали нам на помощь хотя бы самый захудалый кораблишко!       Провожая Эсму взглядом, Баин усмехнулся. Кремень, а не девчонка! Ну, ничего. Он всё равно расколет этот крепкий орешек. Пусть она привыкла справляться со всем сама, он добьётся взаимности от этой очаровательной воительницы.