Нежный зверь и весенняя роза

      Возвращаясь с прогулки, Ибрагим чувствовал себя прекрасно. Его настроение было замечательным до того момента, когда он увидел Хюррем. Девушка стояла в коридоре и воодушевлённо рассматривала стены. Понять, к кому она пришла, было нетрудно. Раз терпеливо ждала, значит, ей нужен не Султан. К таким визитам Ибрагим привык. Хюррем постоянно бегала к нему с нелепыми жалобами: то Валиде хотела её извести, то кто-то ещё строил против неё козни. Даже избавившись от Махидевран, она не успокоилась. Это рыжее ненастье так и не сумело понять, что тут не её деревня, а дворец Падишаха, где совсем другие законы и правила.       ― Хюррем-хатун, ― вежливо улыбнулся Ибрагим, подходя ближе. ― Вы к Повелителю? А почему стоите тут? Молча? Где же ваши грозные крики и топот ногами?       ― Паша, вы такой шутник, ― Хюррем ответила так же наигранно вежливо. ― Нет, я не к Повелителю. Я к вам.       ― Серьёзно? Что случилось на сей раз? Вам подали яд или пытались утопить в хамаме?       ― Я бы на твоём месте не слишком веселилась, ― отозвалась Хюррем. ― И вообще… Этот разговор слишком важен, чтобы вести его в коридоре рядом с покоями Повелителя.       ― Что такое, Хюррем-хатун? У тебя от Повелителя тайны появились?       ― У тебя они тоже есть, Ибрагим, ― Хюррем лукаво улыбнулась. ― Сам знаешь, что с тобой может сделать Султан, когда узнает о твоих тайных прогулках в саду и о том, кому ты по вечерам играешь на скрипке. Боюсь, эта тайна так его огорчит, что он перестанет видеть в тебе друга и брата. Ну, а что за подобное с тобой сделают, ты и сам знаешь.       Внимательно посмотрев на Хюррем, Ибрагим старался сдержать эмоции. Она ему угрожала? Тому, кто, по сути, за ручку привёл её к Султану? Да одно только его слово ― и эта бесстыжая девица вылетит из дворца! Впрочем, в глубине души Ибрагим понимал, что избавиться от Хюррем не так просто. Многие пытались ― а ей всё нипочём. Султан не слушал Махидевран, не слушал Валиде. Где гарантия, что он послушает его, Ибрагима, своего друга и названного брата? Хюррем стала для Сулеймана всем миром. Когда её не было рядом, Султан казался несчастным. Стоило признать, что даже потеря Мустафы не причиняла ему столько горя, сколько отсутствие Хюррем.       ― Проходи, Хюррем-хатун. Поговорим в моих покоях.       ― «Султан», Ибрагим, ― поправила Хюррем. ― Зови меня Хюррем-султан!       ― Как прикажешь, Хюррем-султан, ― усмехнулся Ибрагим.       Пройдя в покои, Ибрагим внимательно наблюдал за ней, не спеша начинать разговор. Он всё ещё пытался понять, что же Хюррем от него надо. Поддержки? Помощи? Зачем ей его услуги, когда есть Султан, который оберегал её от всего. Стоило пожаловаться ― и Падишах тут же помчится заступаться за свою любимицу, даже толком не разобравшись, как обстоят дела на самом деле.       ― Вижу, что ты не решаешься спросить меня, зачем я тут, ― сказала Хюррем, позволяя себе обратиться к Ибрагиму менее официально.       ― Ну и зачем же ты пришла?       ― Всё просто, Паша. Я хочу протянуть тебе оливковую ветвь, символизирующую мир.       ― И где же ветвь? ― с долей ехидства осведомился Ибрагим.       ― Продолжаешь острить? Зря. Я ведь не условия тебе ставить пришла, а помощь предложить. Мы ведь с тобой похожи, Ибрагим, и ты хорошо это понимаешь. Оба рабы, оба любимцы Повелителя, и нас обоих не любят и не ценят. У меня проблемы с Валиде, а на тебя с презрением взирают визири. Однако у нас есть то, ради чего мы живём и ради чего готовы умереть ― Султан. Так зачем же нам враждовать? Его милости хватит на нас обоих. Лучше уж объединиться против наших недругов.       ― Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, Хюррем-султан.       ― Я тут прознала, что Сулейман хочет ввести тебя в совет визирей. А ещё мне Хатидже по секрету рассказала о ваших чувствах. Я знаю, что значит любить и терпеть преграды на пути к счастью. Я не хочу подобного для Хатидже, ведь она единственная, кто относится ко мне с добротой.       ― Не впутывай сюда госпожу, ― холодно произнёс Ибрагим.       ― Я и не собираюсь. Ты сам сделал это. Сам навлёк неприятности, но… Я могу сделать так, что ваша любовь обернётся для вас благом, а не карой. Султан меня послушает, позволит вам с Хатидже быть вместе. ― Хюррем хитро улыбнулась. ― Только представь, что ждёт тебя, когда ты станешь зятем Повелителя. Все твои враги и завистники задохнутся от зависти. Они больше и слова тебе поперёк сказать не посмеют! Ты сам станешь большим господином и будешь повелевать слугами. Единственный, кто будет стоять выше тебя ― Султан Сулейман, но ведь это не страшно. В его тени ты найдёшь не только спасительную прохладу, но и защиту от ветров, что захотят тебе навредить. Скажу больше, Ибрагим-паша: в тени Повелителя нам обоим хватит места.       Пристально глядя на Хюррем, Ибрагим размышлял над её словами. Надо признать, что подобрать правильные речи она умела. Знала, за что зацепить. Ведь это всегда мучило Ибрагима. Да, он был другом Повелителя. Султан величал его братом ― но для остальных он всё равно оставался рабом. Все кому не лень напоминали о его жалкой доле раба. Он ведь даже вынужден скрывать чувства, потому что за любовь к сестре Султана его ожидала смерть! А даже если Повелитель это простит, Валиде никогда не отдаст любимую дочь за раба. И сколько бы он ни делал, сколько бы ни бился на благо этого Государства и его Династии, он всегда будет лишь рабом, который обязан служить своим господам.       ― Чего ты хочешь, Хюррем? ― вздохнул Ибрагим, стараясь не показывать заинтересованность. ― Чего тебе от меня надо?       ― Мне нужно, чтобы ты стал моим другом. Чтобы, получив власть, которой Повелитель одарит тебя с моей помощью, ты оберегал меня от Валиде и тех, кто желает мне навредить. Ты должен будешь оберегать меня так, как когда-то оберегал Махидевран и даже лучше. Валиде не оставит меня в покое. Наложницы, которых она посылает к Султану, лишь повод сделать мне больно, но кто знает, как далеко всё зайдёт. Она мне угрожала. Сказала следить за тем, что ем и пью. И потом: Валиде так потрясена пропажей Мустафы, что, кажется, сходит с ума. Ей наплевать на Мехмета, а ведь он её внук. Сын её единственного сына. Шехзаде. Наследник Династии и престола.       ― Хюррем, а не слишком ли ты размечталась? Наследником престола является Мустафа, ибо он...       ― Знаю, ― перебила Хюррем речи, которые слышала уже не раз. ― Ибрагим, забудь про Мустафу и Махидевран. Они покинули этот дворец и больше не вернутся. И потом: как Махидевран воспитает сына? Без истории своего рода, без помощи грамотных наставников и прочих важных вещей кто вырастет из Мустафы? Разве сможет такой человек управлять страной? Нет… Махидевран сама сломала жизнь сыну. Мустафу,, конечно, жаль, но мы должны думать о благе Повелителя и благе Государства.       ― Я понял тебя, Хюррем. Хочешь подобраться поближе к власти и заменить Мустафу Мехметом. Только ты забыла одну вещь. Тебе на смену может прийти другая, как ты когда-то пришла на смену Махидевран. Я же… Я так и останусь другом Повелителя. Меня никто и никогда не заменит.       ― Ибрагим-паша, с теми, кто попытается меня сменить, я как-нибудь сама разберусь. Ты же прикрывай меня с другой стороны ― от нападок тех, с кем мне пока тягаться не по силам. И ещё… ― Хюррем лукаво улыбнулась. ― Никогда не говори «никогда». Махидевран тоже считала себя незаменимой ― и где она теперь? Подумай хорошенько. Мы можем сосуществовать вместе. Будет лучше, если мы станем дружить, а не враждовать. Согласен?       Внимательно посмотрев на Хюррем, Ибрагим отметил, что эта наложница далеко не дура. Она умела не только принимать подарки Повелителя, но ещё и логически мыслить. Более того, она не боялась этого делать, в отличие от других ― тех, кто примирился с рабской судьбой и даже гордился своим положением. К тому же она имела влияние на Султана. Пожалуй, стоило подумать над её предложением. Вернётся Мустафа или нет, будет видно, но сейчас надо подумать о себе.       ― Иди к себе, Хюррем-султан, ― наконец нарушил молчание Ибрагим. ― И ничего не бойся. Я отдам распоряжение, чтобы тебя и Мехмета оберегали. Ото всех. Будь то рабыня или сама Валиде-султан.

***

      После разговора с Ибрагимом Хюррем отправилась дальше. Паша был не единственным, кто питал симпатию к Махидевран и Мустафе и кого она планировала не просто переманить на свою сторону, но и настроить против вышеупомянутых. Был ещё один человек, который пострадал после исчезновения Махидевран ― Гюльшах.       Когда главная наложница Повелителя пропала вместе с шехзаде, всех, кто ей прислуживал, постигла кара. В попытке вызнать, куда подалась Махидевран и кто ей помогал, её слуг пытали, а некоторых даже казнили. Гюльшах посчастливилось выжить. Так как она была ближе всех к Махидевран, Ибрагим не терял надежды выбить из неё хоть какие-то сведения.       ― Хюррем, может, не стоит? ― поинтересовалась Нигяр-калфа, сопровождая её в темницу. ― Вспомни, сколько Гюльшах тебе гадостей сделала. А сколько раз унижала.       ― Нигяр, Гюльшах служанка. Преданная служанка своей госпожи. Глупо удивляться её поведению, ведь она прислуживала Махидевран и делала то, что ей велели, и то, что порадует её хозяйку. Ты тоже служанка. Только моя. И тоже будешь делать всё, что я велю, и всё, что меня порадует. И твоё дерзкое поведение я терплю, пока ты мне полезна. ― Хюррем взглянула на Нигяр и улыбнулась. ― Шучу. Тебя, Нигяр, я очень люблю. Ты единственная, кто протянул мне руку помощи в момент, когда я хотела умереть. Ты мой друг.       ― Ох, Хюррем… Ты неисправима. Ты теперь главная наложница Повелителя. Мать шехзаде. Пора становиться взрослее. И потом… Даже если всё так, как ты говоришь, можно ли верить Гюльшах? Что, если она по-прежнему преданна Махидевран?       ― Истинно преданными бывают лишь собаки. Да и то… Не каждая собака станет терпеть побои и предательства хозяина.       Подойдя к камере, где содержали Гюльшах, Хюррем велела стражнику открыть дверь, а после вошла внутрь. То, что она увидела, поразило её. От некогда наглой и дерзкой Гюльшах не осталось и следа. Сейчас она была просто напуганной и измученной девушкой, какой совсем недавно была и Хюррем, когда попала во дворец. Гюльшах выглядела так жалко, что Хюррем даже мысленно не могла порадоваться, что это наказание за все мучения, которые Гюльшах доставила ей на пару с Махидевран. Хотя в этом её положении было то, что могло сыграть на руку Хюррем.       ― Гюльшах…       ― Хюррем. ― Гюльшах подняла голову и посмотрела на неё. ― Поиздеваться пришла?       ― Помнится, вы с Махидевран тоже приходили поиздеваться над моим заточением, ― отозвалась Хюррем.       ― Ты нагрубила госпоже, возомнила себя невесть кем, хотя на деле просто рабыня! Тебя наказали заслуженно.       ― Гюльшах, это давно в прошлом. Сейчас я любимая наложница Повелителя и мать шехзаде. Шехзаде, который однажды взойдёт на престол. А где же твоя госпожа? Сбежала, как трусливая крыса, украла Мустафу, своих слуг и, главное, тебя под топор палача подставила.       ― Что тебе нужно? ― устало спросила Гюльшах. Было видно, что глубоко в душе она согласна, но спорить либо не хотела, либо не имела сил. Не важно. Хюррем устраивало, что её сейчас не просто слушали, но и время от времени слышали.       ― Я хочу тебе помочь. Наказание, которое ты терпишь несправедливо. Ты… Ты ведь не знаешь, где Махидевран?       ― Думаю, тебе это лучше известно. Ты же хотела избавиться от госпожи и Мустафы.       ― Не спорю, ― отозвалась Хюррем. ― Я хотела убрать Махидевран с дороги, но… Мустафа ребёнок. Ему бы я не навредила. Я была свидетелем того, как захватчики убили моих родных, среди которых была маленькая сестра. Думаешь, я могу причинить зло ребёнку? Нет, Гюльшах. Я, как и ты, тут ни при чём. Меня несправедливо обвиняет Валиде и девушки из гарема. Тебя обвиняет Ибрагим. Однако я могу помочь. Паша теперь со мной. Он теперь меня и моего сына оберегает, как когда-то оберегал Мустафу.       ― Врёшь! Врёшь, лживая гадина! ― воскликнула Гюльшах, находя в себе силы и поднимаясь. ― Ибрагим-паша предан Махидевран-султан. Он не будет… Не станет твоим защитником!       ― Паша предан Султану. И он будет делать всё для блага Повелителя. А благом для Повелителя сейчас являюсь я и мой сын. Даже если твоя госпожа найдётся, её уже никто и ничто не спасёт, а вот тебе помочь ещё можно. Ты преданная и верная. Даже сейчас, в таком положении ты переживаешь за Махидевран-султан, хотя она того не заслуживает. Она не смогла оценить твою верность. Опорочила твою честь, бросила на растерзания мучителям. Не такой госпожи ты заслуживаешь, Гюльшах. Не такой… Подумай над моими словами. Если ты готова стать мне другом и соратником, я вытащу тебя отсюда. Поверь, я ценю преданных мне людей. Надумаешь ― дай знать.       Покинув камеру, Хюррем оставила Гюльшах размышлять над её словами. Если она не дура ― а Гюльшах дурой не была, ― то сделает правильный выбор. Вряд ли она захочет провести в темнице ещё неизвестно сколько времени, терпеть очередные пытки и в конце концов лишиться головы.       ― Хюррем, уверена, что поступаешь правильно? ― осведомилась Нигяр, которая всё это время ожидала её в коридоре.       ― Опять ты за своё?       ― Не сердись, Хюррем. Я ведь за тебя беспокоюсь. Вдруг эта гадина тебе навредит?       ― Не навредит. Когда преданная собака обретает нового хозяина, то служит ему с более сильным рвением, чем прежнему, ибо боится вновь оказаться брошенной.       ― Да, но бывает так, что преданная собака до конца остаётся верна своему хозяину, ― справедливо заметила Нигяр. ― И кто бы её ни кормил, кто бы о ней ни заботился, она всё равно верна лишь тому, кто её предал.       ― И так бывает, ― согласилась Хюррем. ― Но на этот случай у меня есть ты. Будешь первое время присматривать за Гюльшах, а дальше… Дальше увидим, что для неё важнее: Махидевран, которая вытерла об неё ноги, или жизнь, которая будет в моих руках.

***

      ― Подойди, ― произнесла Валиде, глядя на явившуюся к ней в покои Нигяр.       Калфа постоянно была рядом с Хюррем, а значит, много о ней знала. Именно поэтому Валиде выбрала Нигяр на роль осведомителя, который держал бы её в курсе всего, что замышляет любимая наложница Повелителя. Хорошая должность и большие деньги мотивировали куда больше, чем преданность, хотя Валиде понимала, что это неправильно. Нигяр должна служить Династии, потому что так положено, а не за вознаграждения, но сейчас не те времена. Преданность продавалась и покупалась. Не важны кровь и статус. Важно, кто больше заплатит.       ― Валиде. ― Нигяр подошла ближе и склонила голову.       ― Надеюсь, что ты по делу. Не стоит лишний раз тебе быть рядом со мной. Хюррем подозрительна, а нам это не нужно. Надо, чтобы она была спокойна и ни о чём раньше времени не догадалась.       ― Не переживайте, госпожа, ― сказала Нигяр. ― Хюррем ничего не подозревает. Более того, она сейчас занята тем, что ищет себе новых соратников.       Валиде с интересом посмотрела на калфу, ожидая подробностей. Хюррем искала соратников среди невольниц? Так они же её терпеть не могли! Из-за неё они лишились возможности пройти по золотому пути и побывать в раю Повелителя. Хюррем словно сорняк, который вырос на пути к дому. Однако не было препятствия, которое нельзя преодолеть. Придёт время ― и Хюррем вырвут из этого дворца, словно сорняк из земли.       ― Хюррем хочет Ибрагима-пашу на свою сторону переманить, ― с готовностью сообщила Нигяр.       ― Серьёзно? ― Валиде покачала головой. ― На что Хюррем надеется? Ибрагим такой же раб, как и она. Он разнежился в тени Повелителя и не потерпит никого, кто покусится на то, что, по его мнению, принадлежит ему. Впрочем, возможно, в борьбе за внимание моего сына они изничтожат друг друга.       ― Дай Аллах, ― улыбнулась Нигяр. ― А ещё Хюррем хочет заполучить доверие Гюльшах. Пообещала той за преданность возвратить свободу.       ― Да что она о себе возомнила? ― рассердилась Валиде. ― Я пыталась освободить Гюльшах, но мой сын не позволил. Сулейман уверен, что Гюльшах знает, где Махидевран и Мустафа. Лишь поэтому бедняжка ещё жива.       ― Госпожа, а если… Что, если Хюррем это удастся?       Валиде тяжело вздохнула. Она понимала, что с ними будет, если всё, что Нигяр рассказала о планах Хюррем, станет реальностью. В этом случае их спасёт лишь чудо.       ― Если ей всё удастся, то мы проиграли, Нигяр. Нужно иметь огромное влияние на Повелителя, чтобы провернуть подобное. Ей удалось отворотить Султана от Махидевран. Если она его и от меня отворотит, то всё пропало. Тогда нас уже ничего не спасёт.       ― Будем надеяться, что Аллах не оставит нас, ― вздохнула Нигяр.       ― Иншаллах… ― отозвалась Валиде. ― Иди. Дайе после выдаст тебе награду.

***

      Покинув комнату Валиде, Нигяр направилась к себе. По пути она столкнулась с Хюррем. Ни одна из них не остановилась. Лишь сбавили шаг. Когда же они поравнялись, Хюррем тихо спросила:       ― Ну, как? Она тебе поверила?       ― Да, Хюррем-султан, ― шепнула Нигяр. ― Не беспокойся. Как только Валиде начнёт действовать, я предупрежу тебя.       ― Она так тебе доверяет?       ― Да, Хюррем. Валиде мне доверяет.       ― Прекрасно, ― довольно улыбнулась Хюррем. ― Ты умница, Нигяр. Как только мы избавимся от Валиде-султан, ты будешь вознаграждена. Поверь, я добра не забываю. Никогда.