***
Эребор Сидя на небольшом мягком пуфе, Махидевран осторожно перебирала струны на арфе. Любовь к музыке ей привил ещё отец, что был музыкантом. После она иногда играла во дворце Сулеймана. Ещё тогда, когда он был не Султаном, а простым шехзаде, ей нравилось играть для него. После того, как он стал Повелителем, ей стало не до игр, да и никому её музыка не была нужна. И лишь здесь, в Эреборе, оставив позади прошлое, она вновь решилась прикоснуться к музыкальному инструменту. Больше всего ей нравилась арфа, что стояла в музыкальном классе. Когда там не было занятий, а Махидевран выкраивала свободное время, она приходила в класс и играла, стараясь делать это осторожно, не желая привлекать чьё-то внимание, но ей это не удалось. Это Махидевран поняла спустя пару недель, как начала тайно посещать музыкальный класс. Вернувшись с одного из занятий, она обнаружила в покоях арфу ― ещё даже лучше, чем та, что стояла в классе. Догадаться, от кого подарок, было несложно. Торин. На подобное был способен только он, и раз он преподнёс ей такой дар, то, значит, слышал, как она играла, но не подавал виду и не раскрывал своего присутствия, дабы не нарушить её уединение. Это было так мило и так трогательно, что Махидевран не решилась лишать Торина возможности слушать музыку и потому, несмотря на то что в покоях стояла арфа, всё равно, улучая свободное время, ходила в пустой музыкальный класс, где играла уже, возможно, не только для себя. Думая об этом, Махидевран осторожно касалась струн. Мустафа и Есения были на уроках, а она сидела в своих покоях, разучивая новую мелодию, которая, по словам Дис, очень нравилась Торину. Глупо было отрицать, что этот мужчина был ей безразличен, и да, ей хотелось привлечь его внимание. Да и сам Торин проявлял к ней интерес и время от времени показывал его. В общем, между ними была какая-то связь. Неясно, к чему она приведёт, да Махидевран и не хотела об этом думать, так же как не хотелось думать и о будущем. Она не стремилась стать женщиной короля и занять законное место рядом с ним. Ей просто нравилось, что к ней относились иначе, считались с её мнением, волей. ― Госпожа, ― в покои заглянула молоденькая прислужница. ― Госпожа, к вам пришли. Поднявшись с места, Махидевран отошла от арфы и взглянула на гномочку. ― Благодарю, Алва. Кто там? Прежде чем та успела ответить, в покои вошла Эсма. Это был ответ на вопрос, причём такой, что у Махидевран от неожиданности подкосились ноги. ― Госпожа. ― Эсма быстро подошла к Махидевран и опустилась перед ней на одно колено. Взяв её ладони в свои, она поцеловала их, а после прижалась к ним лбом. ― Госпожа моя… Простите, что оставила вас и шехзаде. Мне стоило прислушаться к вашим тревогам и не подвергать опасности ни вас, ни себя. ― О, Аллах… ― выдохнула Махидевран, понимая, что это не видение. ― Благодарю тебя за то, что она жива. Встань, Эсма. ― Как вы, госпожа? ― поднявшись, Эсма внимательно посмотрела на Махидевран. Такой умиротворённой и радостной она видела её лишь в санджаке Сулеймана. ― Всё хорошо, Эсма. ― А как шехзаде? Где он? ― Мустафа на занятиях, ― улыбнулась Махидевран. ― Его тут в школу определили. Фили и Кили обучают его боевому искусству. Однако ему не хватало тебя. Он скучал… ― Я тоже скучала, ― отозвалась Эсма. ― И очень за вас беспокоилась. От мысли, что вы одни, что мне пришлось вас оставить… Я места себе не находила на том треклятом острове, куда меня занесло во время спасения Баина. ― Кстати, как Баин? ― осведомилась Махидевран. ― Жив. Что ему сделается? Его об мостовую не расшибёшь! Для него это вообще скорее приключения были, нежели тревожные дни о том, как родные восприняли его исчезновение. Взглянув на Эсму, Махидевран слабо улыбнулась. Она давно заметила, что Баин откровенно смотрел в её сторону, но Эсма будто этого не замечала. Всё, что её занимало ― это забота о Махидевран и Мустафе. Вот только теперь всё изменилось: они под защитой Торина, его родных и самого стража Эребора. Пора. Пора и Эсме подумать о своей жизни. ― Знаешь, я не помню, когда ты появилась в моей жизни, ― произнесла Махидевран. ― Я мало обращала внимания на рабынь из гарема. Из всех служанок хорошо знала лишь Гюльшах, а ты… Тебя я заметила лишь тогда, когда появился Мустафа. Да и тогда ты была для меня лишь дворцовой мебелью. Тихо вздохнув, Махидевран покачала головой. Раньше она не задумывалась о других. Ей было неважно, о чём думали служанки и что они чувствовали. Она была госпожой, любимой женщиной шехзаде Сулеймана и матерью его сына. Были лишь важны её чувства и мысли. Но потом, оказавшись на месте своих прислужниц, ощутив, каково это ― когда твои чувства никому неинтересны, ― Махидевран поняла, что жила неправильно. Она помнила ту боль, которую испытала, познав безразличие и грубость Сулеймана. Её рабыням было во сто крат хуже. У них не было привилегий, до них никому не было дела. Неправильно видеть в человеке бездушную и бесчувственную оболочку, которая рождена лишь для исполнения приказов. ― Я до сих пор благодарю Аллаха за то, что ты не оставила меня в моей беде. Я была плохой госпожой. Не проявляла должную заботу о тех, кто посвящал мне всё своё время. Мне так стыдно. Сможешь ли ты простить меня? ― Госпожа, что вы… ― выдохнула Эсма. ― Вы ошибаетесь. Вы были прекрасной госпожой. Да, бывали времена, когда вы были неправы, но ведь вы ещё так молоды. Вы бы научились не только повелевать, но и заботиться. Вы были бы замечательной султаншей! ― Да… Если бы не Хюррем, ― Махидевран слабо улыбнулась. ― Если бы не она, то я бы никогда не познала, каково быть свободной! Никогда бы не покинула стены дворца и не встретила… не встретила бы… ― Торина? ― осведомилась Эсма. ― Он оказывает вам знаки внимания? ― Нет, ― поспешила ответить Махидевран, чувствуя, как начали гореть щёки. ― Он просто заботится о нас с Мустафой. Так же, как и ты. ― Правда? А мне кажется, что вы ошибаетесь. Я клялась служить вам, клялась оберегать Мустафу. А Торин… Он вам такой клятвы не давал. Да и видела я, как он смотрел на вас. Нравитесь вы ему, госпожа. Очень. Спорить было бессмысленно. Торин, даже узнав о её прошлом, продолжал оберегать и заботиться. Ему было неважно, что когда-то она была наложницей, что у неё сын от другого. Его заботило лишь её благополучие. Её и Мустафы. ― Знаю. Сама вижу. Да только чувствую, что есть что-то, что стоит между нами. Что-то, что не позволяет ему со мной сблизиться. Он в один миг нежный, говорит слова, которые дарят надежду, а потом… потом словно сожалеет, что всё это невозможно. ― Ну так помогите ему, ― улыбнулась Эсма. ― Дайте понять, что он вам дорог. Напишите ему письмо или назначьте встречу. ― О, Аллах! ― выдохнула Махидевран. ― Я… Да разве же я осмелюсь? Нет… У меня духу не хватит. Не хватало ещё, чтобы все решили, будто меня лишь его титул волнует и богатства. ― А какая вам разница, что думают другие? ― осведомилась Эсма. ― Вы о своих чувствах хотите Торину рассказать или убедить в них всю округу? Нет! Ваши чувства к королю Эребора касаются лишь короля Эребора. Остальные могут шептаться, кричать, но не им принимать решения, ради чего вы рядом с Торином. ― Я… Я не осмелюсь. ― Зря. Хюррем это не остановило. ― Эсма заметила, что во взгляде Махидевран промелькнула горечь. ― Госпожа, я к тому, что за то, что вам дорого, стоит бороться. Вы боролись за сына ― и Мустафа с вами. Так отчего бы не побороться за мужчину, который и сам готов заключить вас в свои объятия? ― Ты… ― Махидевран устало вздохнула. ― Опять ты мне всю душу всполошила! Вот как мне теперь смотреть Торину в глаза? Я же… Я всё время буду ощущать себя так, словно пытаюсь привлечь его внимание. Ответить Эсма не успела. Раздался тихий стук, а после на пороге появилась гномочка. Почтительно склонив голову, она произнесла: ― Госпожа, наш король просил узнать, не заняты ли вы. У него есть для вас важные новости, и он был бы рад, если бы вы заглянули к нему. Он будет ожидать вас в кабинете. ― Спасибо, Алва, ― поблагодарила Махидевран. ― Я сейчас приду. Когда за ней закрылась дверь, Эсма взглянула на госпожу. Она прекрасно знала, что Торин скажет ей. Хотелось верить, что вести из Стамбула не слишком огорчат Махидевран. Хюррем своего добилась, но у каждого свои понятия о счастье. Нужно, чтобы Махидевран поняла это, и небольшую разницу можно объяснить уже сейчас. ― Вы слышали? Торин был бы рад, если б вы заглянули к нему, ― произнесла Эсма. ― Так мило. Это вам не донесение от Сюмбюля. ― Она тут же принялась передразнивать главного евнуха Падишаха: ― «Госпожа, наш Султан, да подарит Аллах ему долгой жизни, пожелал видеть вас. Немедленно! Срочно! Бросайте всё! Побежали! Побежали!» ― О, Аллах, пошли мне терпения, ― произнесла Махидевран и рассмеялась. Звонко, искренне. Она была счастлива от того, что то, над чем Эсма заставила её хохотать, осталось далеко в прошлом.***
Отправив Эсму отдыхать, Махидевран направилась к Торину. Как и говорила Алва, он ожидал в своём кабинете. Сидел за рабочим столом и что-то внимательно рассматривал. Что-то, что при появлении Махидевран поспешил накрыть попавшимися под руку бумагами. ― Торин, вы хотели меня видеть, ― спросила Махидевран, войдя в кабинет. ― Что-то случилось? ― А разве для того, чтобы увидеть вас, должно что-то произойти? ― Торин поднялся и подошёл ближе. ― Как по мне, так желание лицезреть вас уже хороший повод искать встречи с вами. ― Торин, вы намеренно меня смущаете? ― пробормотала Махидевран, опуская взгляд, боясь, что в нём будет слишком явно заметно восхищение словами Торина. ― Я лишь говорю правду, ― отозвался тот. ― И, к сожалению, это самая приятная правда из того, что я буду вынужден вам сказать. ― О чём вы? ― В голосе Махидевран послышалась тревога. Она пристально посмотрела на Торина, пытаясь понять, что случилось. В голове роились панические мысли. Неужели что-то плохое? Неужели она чем-то прогневала Торина и заслужила его немилость? ― Прошу, Торин, не молчите. Что-то случилось? ― Вы уже виделись с Эсмой? ― осведомился Торин, не решаясь так сразу обрушить на Махидевран малоприятные вести. Надо её подготовить. А может, не её? Может, надо подготовить себя, ведь это ему предстоит нарушить её покой и принести огорчение. ― Да. Она была у меня, ― Махидевран улыбнулась. ― Не устану благодарить Аллаха за то, что он вернул её. Сказать по правде, я так встречам с Султаном не радовалась. Позже я хотела навестить семью Барда и узнать о самочувствии Баина. Эсма вскользь упомянула, что они провели это время на острове. ― Да. Их нашёл Фили, когда возвращался из Стамбула, ― произнёс Торин, понимая, что после этой фразы пути назад не будет и ему придётся всё рассказать Махидевран. ― Из Стамбула? Фили был в Стамбуле? ― Махидевран встревожилась. ― Зачем? ― Не волнуйтесь. ― Торин пригласил её присесть. ― После того, что вы мне поведали, я захотел убедиться, что Султан не представляет для вас угрозы. Ведь если вам с Мустафой что-то угрожает, я должен знать об этом, чтобы принять все нужные меры по вашей защите. ― И что? ― Махидевран посмотрела Торину в глаза. ― Нам с Мустафой что-то угрожает? ― Не думаю. Скажем так… Султан не оставил поиски, но при этом, по словам Фили, на это брошены не все силы. Сейчас Султан готовится к новому походу. Будем надеяться, что это отвлечёт его от вас и Мустафы, хотя… Признаюсь, что я не расстроился бы, если б Султан из этого похода не вернулся. ― Торин. ― В голосе Махидевран послышался лёгкий укор. ― Не стоит. Вы выше всего этого. ― Мужчина, посмевший нанести вам такую обиду, не заслуживает жизни, ― отозвался Торин, присев рядом с Махидевран. ― Но ваше великодушие не знает границ, раз вы не держите на него зла. Вы… вы нежны, словно цветок, но при этом тверды, как скала. Удивляюсь, как вы не стёрли этого так называемого мужчину в порошок. ― Для этого я слишком пуглива. Там… там были другие законы. Другая жизнь. Лишь здесь я смогла понять, что никто… никто не имеет права указывать мне, как я должна жить. Ощутив вкус свободы, я скорее умру, нежели позволю кому-то вновь запереть меня в четырёх стенах. ― Даю вам слово, что никто больше не навредит ни вам, ни Мустафе. ― Взяв Махидевран за руку, Торин осторожно поцеловал её ладонь. ― Клянусь всем, что у меня есть: я никогда не допущу, чтобы кто-то вас обидел. ― Благодарю, ― Махидевран слабо улыбнулась. ― Но, как я поняла, Султану до нас не добраться? Это важно, а остального… остального я не боюсь. ― Да, Султану сюда не добраться, ― произнёс Торин. ― И в связи с последними событиями хочется верить, что он и вовсе про вас позабудет. ― О чём вы? ― Ваша соперница. ― Торин посмотрел на Махидевран. ― Хюррем… Она родила Султану сына. Тихо вздохнув, Махидевран поднялась с места. Она неторопливо подошла к камину и посмотрела на языки пламени. Хюррем тоже была как это пламя. Сжигала всё на своём пути к Сулейману ― и вот теперь подарила ему сына. Эсма была права: Хюррем ничего не могло остановить. Законы, правила, устои… Всё пало к её ногам, включая Повелителя. Что же, остаётся надеяться, что теперь она счастлива и в её силах сделать так, чтобы Сулейман позабыл о Мустафе и оставил их в покое. ― Я огорчил вас? ― позади раздался голос Торина. ― Нет. ― Обернувшись, Махидевран улыбнулась. ― Нет, Торин, вы меня не огорчили. Наоборот, подарили мне надежду на то, что я наконец-то смогу избавиться от Султана. Пусть он будет счастлив с Хюррем. Пусть! Лишь бы оставил нас с Мустафой в покое. ― Вы необыкновенная. Султан многое потерял, лишившись вас, а я… я же благодарен судьбе за то, что она позволила мне встретить вас и просто находиться рядом. ― Тогда… Если вам нравится быть рядом, ― Махидевран вновь вспомнила слова Эсмы и решила действовать, ― может, вы составите мне компанию и сопроводите меня в Дейл? ― Почту за честь. ― Торин с трудом сдержал порыв заключить Махидевран в объятия. ― Тогда через час. Я соберу детей ― и мы вместе навестим Барда и его семью. ― Я с нетерпением буду этого ждать.***
Когда Махидевран покинула кабинет, Торин вернулся к рабочему столу. Убрав бумаги, он внимательно посмотрел на осколки Аркенстона. Один в перстне у Махидевран. Тот самый, что вернулся к нему, приведя его судьбу. Четыре здесь ― лежали прямо перед ним на чуть потёртой поверхности стола. ― Торин, ты здесь? ― в кабинет заглянула Дис. ― Не занят? ― Входи, сестра. ― Торин взял один осколок и оценивающе посмотрел на него. ― Опять ты с этими стекляшками возишься, ― улыбнулась Дис, подходя ближе. ― Что ты задумал? Или хочешь удостовериться, тот ли осколок в перстне Махидевран? ― В том, что там Аркенстон, я не сомневаюсь, ― произнёс Торин, протянув сестре бумагу с чертежами. ― На эти осколки у меня иные планы. ― Корона? ― Дис удивлённо взглянула на него. ― Я… О, Махал! Скажи, что я правильно тебя поняла! ― Да. Это корона. ― Торин позволил себе лёгкую улыбку. ― Корона, которую будет носить королева Эребора!