***
― Торин, это нечестно! ― Фили стоял посреди кабинета и пытался воздействовать на дядю. Торин решил, что Фили в бой не идёт, а вместо этого останется в Эреборе и временно возьмёт на себя управление королевством. В конце концов, как выразился Торин, Фили для этого и воспитывали, но сам Фили был в корне с этим не согласен. ― Дядя, ты не можешь оставить меня тут. ― Могу, ― отозвался Торин, подписывая нужные бумаги. ― И оставлю. ― Но так нельзя! Я должен быть рядом с тобой! Рядом с братом! И потом ― как так? Кили идёт в битву, а я буду на троне штаны протирать? Торин поднял взгляд на Фили и усмехнулся. Упрямством он в мать: если Дис к чему-то пристанет, то переубедить её сложно, однако возможно. В исключительных случаях. ― Фили, ты и сам прекрасно знаешь, что главная задача короля не в том, чтобы сидеть на троне. Возможно, пока меня не будет, у тебя и случая не представится присесть на трон твоих предков, а вот сапоги ты точно собьёшь, пока будешь бегать по всему королевству, проверяя, как исполняются твои поручения. Поверь, от королевских забот ты устанешь не меньше, чем Кили от битвы. ― Но, Торин… ― Никаких «но»! ― Торин взглянул на Фили. ― Я даю тебе важное поручение, а ты губы дуешь, как девица, которой новые туфли не по душе. Я тебе не конфету на ярмарке выбрать предлагаю, а даю чёткие указания, и ты, как мой подчинённый, должен им следовать. В конце концов я твой король! ― Ты ещё и мой дядя, ― обиженно проворчал Фили. ― Слава Махалу, ты об этом помнишь! Тогда какого барлога ты мне сейчас душу рвёшь? Наша родня сейчас нуждается в помощи. Мне нужно покинуть дом, увести воинов и принять битву. Мне нужно что-то придумать, чтобы среди нашего народа было как можно меньше жертв. А вместо этого я стою тут и выслушиваю твои капризы. У тебя совесть есть? ― Прости, дядя, ― выдохнул Фили, опуская голову. ― Я был не прав. По-отечески улыбнувшись, Торин подошёл к Фили и опустил ладони на его плечи. Он понимал, что чувствовал его племянник, и его возмущения справедливы, но никто не отменял ответственности за народ и королевство. Фили наследник, хотя не слишком этого желал, однако выбора у него не было. И если он не научился хранить себя для будущего Эребора, то Торину придётся делать это за него. ― И ты прости. Будь у меня время, я бы всё объяснил тебе иначе и не так грубо. Пойми, это битва. Случиться может всякое. Именно поэтому нужно, чтобы кто-то из наследников остался дома. Я не могу. Я король. Моя обязанность ― идти на помощь к Даину. ― А Кили? ― Кили воин. Дела королевства его мало интересуют. Он слишком юн для трона. Фили хотел возразить, но не успел. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возникла Дис. Тяжело дыша, она смотрела на Торина. Ей не нужно было спрашивать, правду ли сказал Кили. Ответ она видела во взгляде Торина. ― Дис, как хорошо, что ты успела прийти. Я боялся, что ткани так тебя увлекут, что ты пропустишь не только уход войска, но и его возвращение. ― Отвратительная шутка, ― отозвалась Дис. ― Так это правда? Ох, Махал… Когда же всё это закончится? ― Дис, не начинай, ― поморщился Торин, словно у него ныли зубы. ― И без ваших причитаний голова кругом. Лучше пообещай мне как можно внимательнее присматривать за Есенией. И Махидевран с Мустафой… Береги их. ― Тебе не нужно об этом просить, ― улыбнулась Дис. ― Это мой долг, и я выполню его. Ты же, в свою очередь, присматривай за Двалином и Кили. Я вручаю тебе тех, кто мне очень дорог. Торин обнял сестру и тихо вздохнул. В который раз она провожала его в опасный путь? Сперва Мория, откуда вернулся лишь он. Трор погиб, Траин пропал. Также среди павших оказались Фрерин и супруг Дис. Потом ― поход ради спасения Эребора. В тот раз он чуть не лишился племянников, да и сам едва не погиб. И вот опять. Самое трудное выпадало не на его долю, а на долю Дис. Вновь его сестре провожать в бой супруга, брата и сына. ― Если хочешь, я велю Двалину остаться, ― произнёс Торин и тут же понял, что сморозил глупость. Дис чуть отстранилась и внимательно посмотрела на него. ― Ты в своём уме? Как ты собираешься это сделать? На цепь Двалина посадишь? ― Дис покачала головой. ― И потом… Двалин не затем на мне женился, чтоб иметь иммунитет от битв. Он твой друг! Один из твоих лучших воинов. Я не прощу ему, если он останется со мной в тот миг, когда ты будешь рисковать собой. ― Сестрёнка, ты, верно, хотела сказать, что меня без присмотра отпускать никуда нельзя, ― усмехнулся Торин. ― Ты просто читаешь мои мысли, ― улыбнулась Дис. ― Береги себя, брат. Торин кивнул, а после тихо вздохнул и посмотрел на Фили, который по-прежнему был здесь. В его взгляде была горечь, но он стойко держался и всем своим видом показывал, что готов выполнить долг. Торин одобрительно улыбнулся. ― Фили, береги матушку. Я вверяю тебе самое дорогое ― нашу семью и народ Эребора. ― Я не подведу тебя, дядя. ― Знаю, ― отозвался Торин. Простившись с родными, он направился к выходу из кабинета. Ему нужно было ещё заглянуть к Есении. Он обещал, что сегодня сводит её на ярмарку в Дейл, но прогулку придётся отложить до лучших времён. Она поймёт, в этом Торин был уверен, но он хотел, чтобы Есения узнала от него, что он сожалеет о нарушении обещания. ― Торин! ― Что, Дис? ― спросил он, оглянувшись через плечо. ― Ты зайдёшь к Махидевран? Мне показалось, что она встревожена вестями о битве. ― Зайду. Мне… Мне нужно поговорить с ней до того, как я уеду. ― Ты ей признаешься? ― охнула Дис. ― Не знаю. Я ещё не решил. Не решил…***
После возвращения в Эребор Махидевран отправилась в свои покои. Она ничего толком не знала о том, что происходит, а лезть к кому-то с вопросами было неловко. Всё, что ей было известно ― это лишь то, что Торин собирал воинов и должен был отбыть вместе с ними. Подробностей она не знала. Её прислужницы знали не больше. Неизвестность пугала, но больше всего Махидевран боялась другого: Торин собирался на битву. Это очень опасно. Война грозила потерями Эребору и… Мысли о том, что с Торином может что-то случиться, Махидевран гнала прочь, но они упорно возвращались. ― Госпожа, всё хорошо? ― поинтересовалась Эсма. Она сидела у камина рядом с Мустафой, который с увлечением расставлял на полу солдатиков. ― Я… Я не знаю, ― выдохнула Махидевран, взволнованно расхаживая по комнате. ― Ты же слышала последние новости? Война… Это так ужасно. Я… Я боюсь. ― Вас тоже берут в отряд? Ну это не беда. Я покажу вам, как держать меч! ― Эсма! ― Присев на пуф, Махидевран отчаянно вздохнула. Привыкнув к Эребору и его жителям, она ощущала всё, что чувствовал народ. Она радовалась, когда эреборцы были счастливы, сопереживала, когда у них были какие-то проблемы, но сейчас чувствовала их боль и страх. Провожать любимых на войну, жить лишь надеждой и молитвой ― и ждать их возвращения. Вот только возвращаются не все. ― Я… Я понимаю, что ты хочешь меня подбодрить, но сейчас мне не весело. Война ― это жертвы. Сколько горя ощутит народ Эребора, когда не все ушедшие вернутся домой? Сколько семей лишится отцов, мужей, братьев и сыновей? Скольким детям придётся разделить долю Фили и Кили? Расти без отца… Никакие сокровища, никакие мысли о том, что твой близкий пал в битве, как герой, не укротят боль от потери. ― Ты говоришь, как истинная королева. Поднявшись, Махидевран резко обернулась. В дверях стоял Торин. Он едва улыбался, а в его взгляде было то ли восхищение, то ли уважение к тому, что она испытывала понимание к происходящему. ― Торин! ― радостный возглас Мустафы нарушил недолгую тишину. Мустафа подбежал к Торину, и тот подхватил его на руки. ― А вот и самый храбрый воин моего королевства, ― сказал он. ― Это правда, что ты идёшь на войну? А можно мне с тобой? ― тараторил Мустафа. ― Я смелый! Правда-правда. И у меня есть кинжал. Кили учил меня, как с ним обращаться. ― Мустафа, ― Махидевран взглянула на сына, ― сейчас не время. ― Почему же? ― Торин усмехнулся и опустил Мустафу на пол. Он опустился перед ним на одно колено и внимательно посмотрел в глаза. ― Для тебя у меня будет другое, гораздо более важное задание. Тебе я поручаю самое дорогое, что у меня есть. ― Аркенстон? ― Нет. Есению. Обещай, что будешь защищать её, пока меня нет в Эреборе. Для меня это очень важно, и это… это я могу поручить лишь тебе. ― Хорошо. Я не подведу тебя. ― Я знаю, ― улыбнулся Торин, потрепав Мустафу по волосам и поднявшись. ― Теперь иди к Есении. Мне надо поговорить с твоей мамой. Когда Мустафа и Эсма покинули покои, Махидевран ощутила ещё большее волнение. За последнее время между ней и Торином возникла привязанность. Они часто отправлялись на прогулку с детьми, болтали о пустяках. Махидевран уже давно призналась себе, что к Торину испытывала не только благодарность за помощь, но и те чувства, которые доселе ни к кому не испытывала. Когда-то ей казалось, что она любила Сулеймана. Как же она ошибалась ― то была не любовь, иллюзия. С Торином всё иначе. ― Ты… Ты тоже уезжаешь, узбаду? ― Я же просил не называть меня так. ― Торин подошёл ближе и взял ладони Махидевран в свои руки. ― Ты дрожишь. ― Мне страшно, ― отозвалась она. ― Война ― это так ужасно. ― Знаю. Но куда ужаснее не прийти на помощь тем, кто нуждается в нас. Махидевран кивнула. Она всё понимала, но это не уменьшало страха. Однако она смогла взять себя в руки. Торину предстоял бой, и её тревоги не должны пошатнуть его боевой настрой. ― Ты уже был у Есении? ― Ты пытаешься сменить тему? ― Торин хитро посмотрел на неё. ― Жаль. Я хотел послушать о том, что ты чувствуешь. Мне довелось слышать, что ты испытываешь, думая о моём народе, но обо мне… Ты не сказала ни слова обо мне. Закусив губу, Махидевран старалась унять волнение. Это было не так-то просто. Рядом с Торином она всегда ощущала трепет. Но то было нежное и романтическое чувство ― сейчас же её буквально трясло от осознания, что ещё немного ― и Торин уедет туда, откуда, возможно, не вернётся. Страх дал ей понять, как сильно дорог ей король Эребора и как она страшилась его потерять. ― Махидевран, ― произнёс Торин, не дождавшись ответа, ― у меня мало времени, но я хочу тебе сказать. Ты, верно, уже поняла, что я испытываю к тебе далеко не дружеские чувства. Сказать по правде, я никогда не встречал такой женщины, которая могла бы меня так увлечь. Думал, что до конца жизни останусь одинок, но ты… Ты изменила мою жизнь. Когда ты появилась, я понял, что значит любить. Мне нравится видеть тебя рядом, и мне бы хотелось, чтобы так было всегда. ― Торин… ― Подожди. Дай закончить. ― Торин достал из кармана ожерелье ― из белого золота, украшенное бриллиантами, с красовавшимся посередине камнем, идентичным тому, который был в перстне у Махидевран. ― По традиции, прося руки невесты, у нас положено дарить ожерелье. Я сделал его сам. Для тебя. ― Торин, я… ― От неожиданности Махидевран потеряла дар речи. Она не возразила, когда Торин надел подарок ей на шею, едва касаясь пальцами её кожи. ― Только не давай ответ сразу. Вначале я должен сказать тебе кое-что ещё, но… Я сделаю это после битвы. Узнав обо мне некую тайну, ты вправе будешь отказать, и я пойму. Но сейчас я хочу уйти в бой с надеждой. С надеждой на то, что по возвращении меня ждёт твоё согласие. Кивнув в ответ, Махидевран взяла Торина за руку. Оставив на внутренней стороне ладони поцелуй, она прижалась к ней щекой. ― Береги себя и возвращайся как можно скорее. ― Она посмотрела ему в глаза. ― Я буду ждать. Ждать и молиться за тебя.