***
У дверей в покои Хюррем Валиде на миг остановилась. Её внимание привлёк громкий голос, который она ни с чьим не спутает. Не успела Хюррем родить, а уже крик подняла. Интересно, что на сей раз ей не по нраву: опять хотели убить или перепелов на обед не подали? И когда уже во дворце наступит покой? Прислужницы распахнули двери, впуская Валиде в покои Хюррем. Та сидела в постели, опираясь спиной на гору подушек. Рядом стояла, растерянная внезапным напором хозяйки, Нигяр-калфа. Она держала на руках ребёнка и что-то шептала Хюррем, но при виде Валиде замолчала и спешно склонила голову. — Мне принесли благие вести. — Валиде подошла ближе. Нигяр тут же вручила ей младенца. Взяв ребёнка, Валиде улыбнулась. Она вспомнила каждое своё дитя, которое впервые брала на руки и прижимала к груди. Её сыновья, дочери, после — первый внук. Мустафа, потом — Мехмет. Как бы сильно ни радовали дети, внуки приносили больше счастья. — Простите, Валиде, — произнесла Хюррем, привлекая внимание. Она склонила голову и шумно вздохнула. — Простите меня. — За что? — Валиде не отвела взгляда от ребёнка. — Я родила дочку. Мне стыдно. Простите. — Стыдно? — Валиде внимательно посмотрела на Хюррем. — За что? Это ребёнок Повелителя! Неважно, сын или дочь. Дитя представитель Династии. Кровь и плод великих Османов! Когда-то я подарила своему супругу Повелителю четырёх дочерей, и каждая из них была для него светом в окошке. И наша девочка будет для своего отца отрадой души и сердца. Мать, которую не устраивает дочь, не заслуживает сына. — Простите, Валиде. — Хюррем опустила взгляд. — Я сказала глупость. — Меня это не удивляет, — отозвалась Валиде, возвращая внимание внучке. — Красавица наша! Наша прекрасная Султанша! Твоё имя Михримах. Твоё имя Михримах. Твоё имя Михримах! — Госпожа моя, что скажет Повелитель? — спросила Хюррем, посмотрев на Валиде. — Наш сын Повелитель явится нескоро. — Валиде отдала ребёнка Нигяр-калфе. — Наша славная Султанша не может всё это время быть без имени. Оберегайте нашу красавицу. А ты, Хюррем, отдыхай. После Валиде взглянула на Дайе-хатун. Та в ответ кивнула и подошла к постели Хюррем. Положив на край небольшую резную шкатулку, Дайе произнесла: — Хюррем-хатун, да благословит тебя Аллах. Этот дар для тебя от великой Валиде-султан. — Благодарю, моя госпожа. — Хюррем благоговейно взглянула на мать Повелителя. Однако как только та покинула покои, от её радости не осталось и следа. Нахмурившись, Хюррем с ненавистью посмотрела на закрывшуюся дверь и прошипела: — «Этот дар для тебя от великой Валиде-султан». Ну ничего… Скоро тут всё изменится. Как от Махидевран избавилась, так и от остальных избавлюсь. Никто. Никто не посмеет встать между мной и Повелителем. Отчего эта несправедливость? К Махидевран Валиде относилась как к дочери, а её принимать не желала. Чем она хуже? А её сын? Мехмета Валиде так и не приняла. Нет, она занималась им, вручала ему подарки, приходила навещать, но каждый раз, когда Хюррем видела, как Валиде смотрела на Мехмета, она замечала в её взгляде тоску по Мустафе. Даже при нахождении рядом с внуком, которого она могла взять за руку, её не отпускала тоска по внуку, который был далеко. Это просто невыносимо. Хюррем осознавала, что присутствие Махидевран переносить даже проще, чем её отсутствие. — Хюррем. Хюррем! — А? — Та растерянно перевела взгляд на Нигяр. — Чего тебе? — Я говорю, что мне надо по делам идти. Бери уже дочку. Только посмотри, какая она славная! Хюррем поджала губы и раздражённо фыркнула: — Я устала. Отдай её кормилице. Нигяр поначалу хотела возразить, но Хюррем так на неё зыркнула, что та поспешила уйти вместе с малышкой Михримах. Можно подумать, ей забот мало, кроме как спорить с прислугой и возиться с новорождённой. Сейчас нужно подумать, как заткнуть рты недоброжелательницам, которые вот-вот активизируются. Ещё бы! Каждая вторая захочет ткнуть её носом в то, что у неё родилась девочка, тем более — после того как она сама на каждом углу кричала, что родит ещё одного сына. Всё же, видимо, Всевышний наказал её за чрезмерную дерзость. Ничего. Впредь она будет умнее и научится сдерживать чувства и эмоции. — Госпожа, всё хорошо? — Нет, Гюльшах. Ничего хорошего. Видела, как вела себя Валиде? Она на меня всего лишь пару раз взглянула. А как она говорила? Словно я никто, хотя я Повелителю двоих детей родила! — Не огорчайтесь, моя госпожа. Придёт время — и вы покажете, кто главный в этом дворце. — Это будет не так-то просто, — выдохнула Хюррем. — Особенно теперь, когда я родила дочь. Я ожидала, что моё влияние усилится, но… И почему именно девочка? Гюльшах воровато осмотрелась, подошла ближе к постели и зашептала: — Не горюйте, госпожа. Девочка при наличии шехзаде может быть куда полезнее, чем ещё один шехзаде. — Ты о чём? — заинтересовалась Хюррем, глядя на довольное лицо Гюльшах. — Дочери Султана всегда использовались, чтобы укрепить отношения или заполучить сильного союзника. Выгодный брак приносит родителям Султанш выгоду. У Валиде четыре дочери, и каждая хорошо пристроена. Их мужья не последние люди в государстве. — К чему ты клонишь? — К тому, что вам нужно искать сторонников не только среди слуг, — сказала Гюльшах. — Слуг всегда могут убрать, сменить. Вам нужны сторонники в высших кругах. Вы уже прибрали к рукам Ибрагима-пашу, обеспечив ему брак с Хатидже-султан. Нужно двигаться дальше, и Михримах-султан вам в этом поможет. Не сразу, но когда придёт время, с её помощью можно будет обрести мощную поддержку в лице супруга Султанши. Внимательно посмотрев на Гюльшах, Хюррем улыбнулась. А это здравая мысль. Сейчас в совете Повелителя лишь Ибрагим, который на её стороне. Остальные паши наверняка либо люди Валиде, либо те, кто относится к ней с почтением. Если сместить тех, кто поддерживает мать Падишаха, и поставить своих людей… Вот только чтобы сделать это, нужно для начала пошатнуть власть и влияние Валиде.***
Вернувшись в свои покои, Валиде присела на тахту у камина. Глядя на огонь, она молчала. Молчала и Дайе-хатун, встревоженно наблюдая за госпожой. В последнее время та предпочитала уединение. События, которые заставили бы её улыбнуться, можно было счесть по пальцам. С момента, как Хюррем попала в этот дворец, всё пошло прахом. — Нет, ты слышала? — нарушила молчание Валиде. — Она извинилась за то, что родила дочь! Мало того что сморозила очередную глупость, так ещё и вывернула всё так, словно её волнует наше мнение по поводу того, кого она родила. — Госпожа, она пытается добиться вашего расположения. Поняла, что криками его не привлечь, и теперь добралась до псевдопокаяния. — Её покаяния хуже скандалов. Мило улыбается. Кроткая, как овечка. Вот только взгляд, как у зверя, который готов броситься на жертву. Стук в двери прервал беседу. В покои вошла Нигяр-калфа. Она склонила голову в знак почтения. Совсем недавно она прислуживала Хюррем, но после того, что случилось с Марией, изменила мнение о хозяйке. Нет, она по-прежнему была рядом с Хюррем, но служила теперь матери Падишаха. Может, Валиде и не могла избавиться от Хюррем, но она всегда знала, о чём та думает и что говорит. — Нигяр? Хюррем позволила тебе уйти сразу после того, как родила? — изумилась Валиде. — Не позволила, Валиде. Я сказала, что у меня дела в гареме. — Как моя внучка? — С Султаншей, да хранит её Аллах, всё хорошо. Сейчас она с кормилицей. Эта новость заставила Валиде удивиться. Помнится, когда Мехмета отдали к кормилице, Хюррем устроила грандиозный скандал. Она кричала, рыдала, бранилась, позволяла себе без разрешения врываться в покои Валиде и жаловалась Султану. Сейчас никто не предлагал кормилицу, но Хюррем отдала распоряжение, даже не побыв с новорождённой. Что происходит? Решила, что любимице Сулеймана не пристало следить за детьми? Хотя… — Нигяр, кормилицу предложила ты? — осведомилась Валиде. — Нет, госпожа. Я бы не осмелилась сделать этого, не посоветовавшись с вами или Дайе-хатун. Хюррем сама настояла. Буквально вытолкала меня с ребёнком из покоев. — Даже так? — Валиде поднялась и принялась неторопливо ходить по комнате. Происходило что-то странное. Впрочем, не такое уж и странное. Хюррем ждала сына. Ей нужен был шехзаде, чтобы покрепче привязать к себе Повелителя и укрепить свою силу в гареме. Но родилась дочь. Вот тут-то Хюррем себя проявила. Она дала понять, что ей важен не столько ребёнок от любимого мужчины, сколько его пол. Ох, Хюррем! Кому ты пытаешься врать о своей любви к Султану, если даже не всех его детей принимаешь как дар свыше? — Значит, она не обрадовалась дочери? — Валиде остановилась и посмотрела на Нигяр. — Ох, Валиде, — Нигяр-калфа вздохнула, — видели бы вы, что было. Когда я сообщила Хюррем, что родилась Султанша, она мне чуть в лицо не вцепилась от ярости. Подняла крик. Кричала, что родила шехзаде, но вы его у неё украли и подменили на девочку. Грозилась донести Повелителю и убить всех, кто посмел притронуться к её сыну. — Да… — Валиде покачала головой. — Порой смотрю на Хюррем и начинаю сомневаться в адекватности своего сына Повелителя. Это ж как надо влюбиться, чтобы так ослепнуть и оглохнуть? О, Аллах, за какие такие грехи ты наказал нас? Что такого сделал мой сын, раз ты послал ему эту змею? — Госпожа моя, не нужно так убиваться, — произнесла Дайе-хатун. — Аллах милостлив. Он простит наши прегрешения и… — И что? — устало спросила Валиде. — Придёт и заберёт Хюррем обратно? Нет, Дайе. Она послана нам, и мы сами должны от неё избавиться. Не знаю, откуда она черпает мощь, но её силы растут с каждым днём. Мы должны быть настороже. Наш враг неглуп. Хюррем не обмануть лжерасположением и прочим. Осторожность и только осторожность поможет нам раздавить эту гадину. — А мне что делать, госпожа? — осведомилась Нигяр. — Присматривай за Михримах. Не дай Аллах, Хюррем с ней что-то сделает, а после на нас свалит. От неё можно ожидать чего угодно. И ещё… — Валиде внимательно посмотрела на Нигяр. — Будь осторожна. Помни, что стало с Марией. От Хюррем, если она возьмётся мстить, ничего не спасёт.