***
Питер чувствовал лёгкое раздражение самим собой, возвращаясь в хижину, что случалось каждую субботу. Это было глупо. На самом деле он никогда не любил активный отдых на природе, страстно ненавидел походы, а его поездки в город на выходные просто напоминали ему, что он идиот. Даже после двух лет в лесу маленькая, отчаянная часть его сознания, которая слишком привыкла к маргарите и небоскрёбам Нью-Йорка, всё время спрашивала: как ты можешь так жить? В основном, назло. Потому что серьёзно? Когда он начал горячо спорить с Талией по поводу своей трудовой этики и угрожал переехать в лес и жить как отшельник, у неё хватило наглости сказать ему, что он не проживёт и недели. Прямо в лицо. Что ему оставалось? Возможно, продажа пентхауса и покупка настоящей хижины в лесу — это чересчур, но Питер никогда не пасовал перед вызовом. И, как бы ни было неприятно признавать, отсутствие доступа к интернету или даже мобильной связи творило чудеса с его производительностью. Иногда он мимолётно задумывался, что Талия сделала это нарочно, но мысль о том, что его так ловко обыграли, оставляла неприятный привкус, поэтому он прогонял эту идею всякий раз, как она появлялась. Он припарковался и услышал лай Отиса, выйдя из машины. По крайней мере, хоть кто-то всегда рад его видеть. Как только он открыл входную дверь, пёс прыгнул на него, положил тяжёлые лапы на плечи Питера, лизнул его в лицо и чуть не столкнул с крыльца навстречу смерти. — Успокойся! Фу, ну же, приятель, дай мне хотя бы войти! Отис, убедившись, что хозяин в порядке и на самом деле дома, неохотно повиновался, выбежал на улицу, чтобы совершить привычный променад вокруг машины, принюхиваясь и проверяя, не отдали ли другие собаки в городе дань уважения колёсам, пока Питер нёс продукты. В доме было ещё тепло, но огонь погас, и он пообещал самому себе принести дров, чтобы как можно скорее разжечь камин. Зима приближалась быстро, и он с горечью вспомнил, что вскоре его ждёт серьёзная заготовка дров. Питер разложил всё по местам, радуясь, что чай, который он заказал на прошлой неделе, благополучно прибыл в абонементный ящик. Он мог справиться с холодом, мог справиться с изоляцией, но не мог справиться с непонятным зелёным чаем, который продавался в местном продуктовом магазине. Где-то же должна пролегать граница. Понадобилось несколько минут, чтобы разобраться в вещах, и только тогда он заметил, что Отис не вернулся. Питер нахмуренно посмотрел в сторону открытой двери. Если у них и было что-то общее, так это любовь к изысканной кухне, и Отис знал, что по субботам Питер всегда приносит ему пачку хорошего собачьего корма. Он натянул куртку и пошёл на разведку. — Отис? В ответ — ни звука, к тому же Питер не видел его рядом с машиной. Несмотря на то, что Отис — большой мальчик, Питер прекрасно понимал, что в душе тот был пугливым котом, поэтому взял топор с колоды для рубки дров недалеко от дома и направился в сторону леса.***
— Чёрт подери, надеюсь, ты не нашёл медведя, — десять минут спустя пробормотал он под нос в медленно темнеющем лесу, когда наконец-то услышал лай Отиса. Отис был не в состоянии справиться с гризли, и, если подумать, Питер тоже — несмотря на топор. Он осторожно перепрыгнул через небольшой ручей, давший название району. В Краб-Крик крабов не водилось, но он обозначал границу его владений, так что теперь приходилось беспокоиться не только о борьбе с хищником, но и о том, что его застрелят за незаконное проникновение. Его не устраивал ни один из вариантов. — Отис! Сюда! Сюда Отис не спешил. С другой стороны, Отис редко делал то, о чём его просили, так что это не повод для беспокойства. Потребовалось всего несколько шагов сквозь подлесок, чтобы наконец найти своего пса, и чем ближе Питер подбирался, тем спокойнее ему становилось. Отис всё ещё лаял, но теперь Питер был достаточно близко, чтобы понять, что это не похоже на тревогу. Это звучало как нечто среднее между «играть!» и «белка!». Питер понял, что он, вероятно, слишком много времени проводит в компании одного лишь своего пса. — Отис! Что там? Пёс вилял хвостом, карауля корни дерева, и когда Питер подошёл ближе, то увидел, что на самом деле не дерево привлекло его внимание. В основании укрылся пушистый шар рыжего меха. — Чёрт… Это был маленький лис. По крайней мере он выглядел маленьким, но Питер понятия не имел, насколько большими бывают взрослые лисы. Он казался совсем крохотным рядом с Отисом. Глаза лиса оставались закрытыми, несмотря на лай и неуклюжее появление Питера, и, присмотревшись, он заметил, что местами шерсть его была тёмной. Питер бы вообще принял его за мёртвого, если бы не видел облачко пара от дыхания в прохладном воздухе. — Давай, парень, оставь его, — сказал Питер Отису, схватив того за ошейник и тщетно пытаясь оттащить. Пёс, разумеется, не сдвинулся с места. Он больше не лаял, но продолжал вилять хвостом, глядя на Питера блестящими глазами, словно чрезвычайно гордился своим замечательным открытием. — Нет, — решительно отрезал Питер. Последнее, что им нужно, — это, вероятно, заразное, больное, поражённое блохами дикое животное в хижине. Отис уселся рядом с лисом и долго смотрел на Питера, прежде чем издать одинокое жалостливое: «Ваф». — Нет, — повторил Питер с бόльшим выражением, потирая лицо рукой. — Ни в коем случае. Лес вокруг них молчал. Питер назвал бы это предзнаменованием, если бы принадлежал к тем людям, которые читают его романы. — Я возвращаюсь, и ты идёшь со мной или, клянусь богом, останешься без ужина, — сообщил псу Питер, прежде чем развернуться на пятках. Он бы никогда так не поступил, но Отис не должен этого знать. Очевидно, Отиса это не волновало, потому что через несколько шагов, когда Питер оглянулся через плечо, то обнаружил, что пёс следует за ним вместе с лисом, которого нёс в пасти за шкирку. — О, боже, нет! Фу! Положи, — умолял Питер, но безрезультатно. Иногда он радовался, что живёт так далеко от своей семьи, потому что был уверен, что Талия никогда бы не позволила ему жить под командованием пса. — Отис, — сказал Питер с чувством. Он не будет умолять. Не. Будет. На секунду показалось, что это сработало, потому что Отис осторожно — очень-очень осторожно — положил лиса на землю. Вот только секунду спустя Питеру пришлось со здоровой долей ужаса наблюдать, как пёс начал вылизывать полумёртвого лиса, пытаясь его отмыть. — Нет! Нет, нет, нет! Пёс поднял голову, его хвост медленно бился о землю, а большие карие глаза умоляли. Питер скучал по Манхэттену. — Прекрасно, — выплюнул Питер и сердито стянул куртку. Если глупый пёс хочет лиса, то он получит грёбаного лиса. Но это не значит, что Питер позволит ему контактировать с какой бы то ни было болезнью. Он быстро опустился на корточки и укутал животное, чтобы не прикасаться к нему. — Ты должен мне куртку, — прорычал он Отису. Пёс ответил ещё одним «Ваф» и бросился вперёд, в сторону дома, виляя хвостом, довольный, что добился своего.