Рыжий

      Когда Питер наконец позвонил Талии, она, казалось, больше обрадовалась тому, что он прислал рукопись до того, как его дом сгорел, чем тому, что он жив, но Питер воспринял это как само собой разумеющееся. Тем более что через несколько минут ему уже звонил местный риэлтор, которого сестра нашла за считанные минуты.              Чуть больше чем через день после выписки у него был совершенно новый, меблированный дом в Бикон Хиллз. Он стоял в стороне, близко к лесу, но не изолированно. Ему понравилось, и, когда он забрал Отиса у Джордана, пёс сразу же обзавёлся любимым местом на крыльце.              Ось мира вернулась на место, он снова чувствовал себя хорошо со своим псом и в месте, которое мог назвать своим, но всё же это казалось… не совсем правильным.              Питер возился, пытаясь понять, где что лежит в его новой кухне, и оплакивал отсутствие своего любимого зелёного чая, стараясь игнорировать то, каким пустым казался дом.              Его совсем не удивило, что, отправившись за продуктами, он снова оказался перед больницей Бикон Хиллз.              Стайлз нашёлся именно там, где Питер его оставил, и спал в коридоре. Питер вспомнил, что его отец всё ещё недостаточно здоров, чтобы навещать его подолгу, и мальчику некуда идти.              — Когда ты в последний раз ел?— спросил Питер, с лёгким весельем наблюдая, как Стайлз просыпается, шлёпая себя по лицу.              — Эм-м…              Питер закатил глаза.              — Хорошо, пойдём. Я как раз иду в магазин.              Стайлз застыл в нерешительности, не сводя глаз с двери, за которой лежал его отец, и Питер почувствовал, как смягчился.              — Я верну тебя после обеда, — пообещал он. И что вечером заберёт его — тоже.              Мальчику нужен хороший ночной отдых где-то, кроме больничного кресла.              Стайлз облизнул губы. А потом его желудок заурчал достаточно громко, чтобы воскресить мёртвых.              Стайлз вспыхнул ярким милым румянцем              — Окей.

***

      Они впали в рутину. Утром Питер привозил Стайлза в больницу, возвращался домой, долго гулял с Отисом, забирал Стайлза на обед, а потом редактировал книгу. Вечером он приглашал Стайлза на ужин, а потом они возвращались домой.              Теперь у Стайлза была своя комната, рядом с комнатой Питера. Не то чтобы он проводил в ней много времени. После первой ночи, когда Питер обнаружил, что Стайлз бродит без сна, они начали спать в одной постели; неловкость быстро прошла. Если что-то и оставалось неизменным, так то, что Питеру лучше спалось с Рыжим, а Рыжему, очевидно, с Питером.              Они это ещё не обсуждали, но его отцу тоже нашлась бы комната, если он захочет. Внизу был кабинет, который Питер не планировал использовать, а на превращение его в спальню уйдёт не больше полудня. Первый этаж пойдёт на пользу Джону, так как тому придётся долго отдыхать.              Он не был уверен, как к этому относиться — всем этим изменениям, решения о принятии которых он не мог вспомнить. Он не жил с людьми с тех самых пор, как уехал из дома в восемнадцать, и не думал, что когда-нибудь захочет. Но в то же время… казалось, что Рыжий разрушил его одиночество. Питер чувствовал себя одиноко в компании только Отиса, и неважно, насколько его пёс был огромным.              На седьмой день он не нашёл Стайлза на его привычном месте в коридоре. Питеру пришлось дважды проверить, на нужном ли он этаже. Потом открылась дверь, Стайлз высунул голову, и его лицо расплылось в яркой улыбке.              — Питер! Входи!              Шериф Джон Стилински не очень был похож на человека с фотографии, которую Питер помнил из газеты. Теперь он похудел и побледнел. Ещё и ожоги покрывали часть его лица, пробираясь ниже линии больничного халата.              Но его глаза казались яркими и умными, напоминая о Стайлзе, несмотря на разный цвет.              — Ох, так вы и есть знаменитый, щедрый и невероятный Питер, — сказал он с лёгкой улыбкой, протягивая руку с плохо скрываемой дрожью от боли. Питер пожал её.              — Ваш сын лжёт, — невозмутимо ответил он.              Джон вздохнул и закатил глаза.              — Уж мне-то не знать,— сказал он, сразу же начиная рассказывать о каком-то происшествии из детства, из-за чего Питер фыркнул.              Стайлз смотрел на них так, словно хотел выпрыгнуть из кожи от счастья.

***

      — Тебе придётся позволить мне помочь со счетами, — сказал Джон месяц спустя, когда Стайлз подкатил его к двери. Врачи сказали, что он снова сможет ходить, но это потребует времени, усилий и многих, многих часов физиотерапии.              Питер фыркнул. Они уже через это проходили. Очень много раз.              — Не фыркай на меня, сынок, — добавил Джон, вытянув шею, чтобы посмотреть на него. — У меня есть пенсия, знаешь ли.              Питер поднял руки в знак капитуляции.              — Хорошо, хорошо, — сказал он. — Просто заходите уже, я замерзаю.              Стайлз исчез вместе с ним в новой комнате, взволнованно рассказывая о том, как ему удалось уговорить администрацию колледжа разрешить ему посещать онлайн-занятия весь следующий семестр.              Питер слушал, как он бормочет, начав готовить обед. Он планировал приготовить пасту с соусом. Что-то простое. И старался не споткнуться об Отиса; Стайлз избаловал его, и теперь проклятый зверь считал, что имеет право выпрашивать объедки на кухне.              Он почти закончил, когда понял, что Стайлз стоит в дверях и наблюдает за ним.              — Как у него дела?              — Прилёг вздремнуть, — ответил Стайлз, в его голосе звучала улыбка.              — Хорошо. Поставишь чайник? — попросил Питер, отвлёкшись. Ему не нравилась переваренная паста, он хотел альденте, как и задумывал бог.              Стайлз молчал, двигаясь рядом, и щёлкнул электрическим чайником. А затем прислонился к столу.              Питер снова перемешал соус и поднял ложку.              — Что думаешь?              Стайлз ухмыльнулся и наклонился, чтобы попробовать.              — Хорошо, — сказал он, но не отступил, глядя на Питера умными яркими глазами. Затем он подался вперёд, прижимаясь губами к губам Питера на долгую секунду, прежде чем отскочил, заставляя его потерять дар речи.              — Я… эм, дерьмо, извини, — пробормотал Стайлз, покраснев, и выглядел так, словно готов сбежать.              А Питер? Питер не мог этого допустить. Он притянул его назад, накрыв затылок ладонью и пальцами запутавшись в мягких волосах. Он дразнил раскрытые губы Стайлза, заставляя его стонать в поцелуй, а тело — расслабиться, прижимаясь к Питеру.              Когда они наконец отстранились, он улыбнулся Стайлзу, облизнув губы.              — Нужно ещё немного соли.