Рыжий

      Он очнулся в больнице, кислородная маска до сих пор была на месте, а над ним склонилась кудрявая медсестра.              — Эй! Вы очнулись! — сказала она, улыбаясь.              Во рту был ужасный привкус, горло пересохло. Глотать было больно. Он неловко попытался снять маску, и медсестра, к счастью, помогла ему, сразу же предлагая стакан с соломинкой.              — Не торопитесь. После этого я задам вам несколько вопросов, — сказала она.              Питер выпил всю воду. А затем ответил на — по крайней мере он так думал — обычные вопросы. Как его зовут, какой сейчас год, кто был президентом… что? Тьфу ты.              — Хорошо, мистер Хейл, — сказала она после того, как они закончили, — я думаю, вы в порядке. Вам всё равно придётся подождать, пока врач вас не осмотрит, но, похоже, с вами всё хорошо. Мы проверили ваши лёгкие, нет никаких повреждений, а кислород только для того, чтобы облегчить ситуацию.              — Спасибо… — Он прищурился, смотря на бейдж с именем. Чёрт, ему правда скоро понадобятся очки. Может, он даже не будет дожидаться дня рождения. — Мелисса.              Он колебался секунду, раздумывая, поможет ли она ему, но терять было нечего, поэтому он спросил:              — Я… Там в огне был мальчик. Стайлз Стилински. Не знаете, с ним всё в порядке? Он здесь?              Её взгляд сразу смягчился.              — Да, здесь. Ему тоже чертовски повезло, он оправился даже легче, чем вы. Он сейчас со своим отцом. Джон тоже здесь, всё ещё в реанимации, но сейчас ему намного лучше.              Чёрт, Питер даже не подумал об этом. Бедный парень.

***

      До выписки его навестил Джордан. Отис был в порядке и до сих пор гостил в его доме, тем более что Питеру некуда было его отвезти. Криса Арджента арестовали, впрочем, похоже, он не имел никакого отношения к поджогам, но его удерживали для допроса. Кейт Арджент оставалась мёртвой.              Питер, как мог, ответил на вопросы Джордана, придумав мрачную историю о том, как обнаружил Стайлза, который потерял память и бродил по лесу рядом с домом, и приютил его. Он надеялся, что история получилась как можно более расплывчатой, чтобы не противоречить тому, что уже рассказал Стайлз, и удивительно, как Джордан не обиделся, несмотря на очевидные дыры в его показаниях.              После этого доктор ещё раз осмотрел его, прежде чем подписать бумаги, и Питер был свободен.              Он правда хотел позвонить Талии, но вместо этого ноги увели его вглубь больницы.              Он нашёл Стайлза спящим в коридоре отделения интенсивной терапии. Тот растянулся на паре ужасно неудобных пластиковых стульев, одна его нога свисала, а шея болезненно вытянулась. Это было так знакомо, что Питер с трудом сдержал смешок.              Он не знал, что делать. Раньше они даже не разговаривали. Они ведь даже не знали друг друга.              Прежде чем Питер успел развернуться и уйти, глаза Стайлза распахнулись, осматривая его вверх ногами. Его глаза покраснели, но в остальном он выглядел нормально.              — Привет, — сказал Стайлз, садясь и каким-то образом почти падая одновременно.              — Привет, — ответил Питер. — Как твой отец?              Стайлз потёр нос рукавом рубашки. В плечах она казалась на несколько размеров больше, но была короткой в рукавах. Питер задумался, кто бы мог её дать.              — Ну, — протянул он немного истерично, — я думал, что он умер, так что… ему намного лучше.              Он казался таким потерянным, что Питер больше не мог стоять. Он сел, оставляя пустое сидение между ними.              — Мне очень жаль, — честно сказал он. — Но Джордан сказал, что он поправляется, верно?              Стайлз глубоко вздохнул, как будто хотел сосредоточиться.              — Да. Они сказали, что он уже не в крайне тяжёлом состоянии, но это займёт какое-то время. Они продержат его без сознания ещё несколько дней. Может, неделю. Просто чтобы убедиться, что всё хорошо.              Питер кивнул. Он никогда не был хорош в делах больничных. Или с больными. Но он мог посочувствовать горю, которое волнами расходилось от мальчика.              Молчание затянулось. Оно не казалось неуютным, но всё же. Питер привык… что Рыжий издаёт все возможные звуки.              По коридору прошла медсестра, бросив на них острый взгляд, её рыжие волосы были стянуты в мучительно тугой хвост. Питер проследил за ней взглядом и мысленно записал в помощницы злодея для следующей книги.              К тому времени как он повернулся, Стайлз скользнул над сиденьем между ними и сел рядом.              Питер улыбнулся и обнял его за плечо, позволяя мальчику прижаться ближе.              — Сожалею о хижине, — сказал Стайлз через некоторое время.              Питер потёр руку. Да. Он будет по ней скучать, но не то чтобы он остался без средств к существованию.              — По крайней мере, у меня есть повод вернуться к цивилизации, — ответил он. Талия не станет смеяться над ним из-за того, что его дом сгорел. Ну, он надеялся.              Стайлз поднял голову, глядя на него сквозь тёмные длинные ресницы.              — Ты не… злишься?              Питер приподнял бровь.              — За сгоревшую хижину? Или за… Рыжего?              Стайлз поморщился, напрягся, но Питер продолжал тереть его плечо, пока тот снова не расслабился.              — Хижина не твоя вина. И я до сих пор не уверен, что переварил всё остальное. Готовься, потому что у меня будет много вопросов… — сказал он, его разум разрывался между всеми мыслями, крутящимися в голове. — Как ты терпишь собачью еду?              Стайлз фыркнул. Это и близко не было похоже на «кек», но почему-то мысль выражало ту же.              — Она ничего. Мы не похожи на оборотней, наше человеческое сознание немного притупляется, когда мы в лисьей форме, так что…              — Подожди. Оборотни?!