Может, поиграем?

Наслаждение доставляет не секс, а любовник.© Мардж Пирси.

      Ей снова снится смерть. Ей снова снится боль, удушье, жалость к себе, сожаление о том, что не успела. Снится, как мокрое от пота лицо склоняется над ее телом, облизываясь в предвкушении удовольствия. А ей противно от его запаха, ее воротит от его наполненного похотью взгляда.       Она не успевает сделать вдох, а горло сжимают сильнее, выдавливая последние частички жизни. Ей безумно хочется жить. В голове только одна мысль.        «Воздух».       «Мира» сидит в смежной комнате, спрятав лицо в ладони. Пальцы мелко подрагивают, от холода ли? Страха?       Только страха за что? За девчонку, которая свалилась на голову, словно гномы в летний праздник? Трандуил не мог подобрать ответа на этот вопрос. Эта бестия вломилась в его мир внезапно. Маленький огонек среди леса. Потом чужестранка стала заполнять своей аурой все вокруг. Медленно, постепенно. Как если бы в огонь подливали масла по капле. Сначала эта хохотушка пробралась к его слугам, поселилась в сердцах его подданных, разожгла там свое пламя, а позже перешла на его народ в лесу, покоряя своими безумными плясками и играми.       А потом король и не заметил, как эта дева стоит рядом с его троном молчаливой прозорливой орлицей. Как он повелся на ее очарование? Почему решил, что азарт сможет его зацепить? Надо было сразу выгнать её от греха подальше и забыть, как страшный сон. Но нет, ему было ее просто жаль! А еще интересно, странно. Она манила, пугала, очаровывала, заставляла замирать, любуясь.       А он именно пожалел несчастную девушку, оказавшуюся в неизвестном ей мире, в чужом теле, среди непонятных существ. Проникся страхом смерти, который ей пришлось испытать. Прочувствовал боль, которую она натерпелась, когда тонкую шею девушки сжимали до хруста.       Но что потом?       Разве, сейчас, он снова жалеет её? Или себя, что теперь на веки вечные придется остаться в женском теле, а его народ будет оплакивать погибшего «короля»? А его сын? Разве теперь он сможет ему доказать, что на смертном одре будет лежать не Владыка лесных эльфов, а дева из далеких земель?       «Мирослава» поднимает голову и смотрит в сторону Леголаса, сидящего за столом. Принц невидящим взглядом перебирает бумаги, в которых расписано, сколько и какого материала необходимо, чтобы восстановить архитектуру Итилиэна. Сколько провизии придется запасти, чтобы прокормить прибывших в этот край. Но мысли не складываются.       Леголас вспоминает последний день перед тем, как Тауриэль покинула Эрин Ласгален.       — Спасибо вам за все, мой принц, Владыка отпустил меня с миром, пожелав найти спокойствие. — В зеленых, поддернутых пеленой глазах не было ни единой эмоции. Эльф знал, эти формальности стражница с удовольствием бы пропустила, вскочив наконец на коня и рванув как можно скорее к берегу, где в Валинор отправляются корабли.       Принц поджал губы, стараясь сохранить спокойствие. Он бы взял сейчас ее за руку, попросил бы остаться. Но она лишь сухо улыбнется и покачает головой. Все давно бессмысленно. С тех самых пор, как в темницах его отца появились гномы. Тогда принц потерял всякую надежду завоевать сердце непокорной рыжеволосой эльфийки. А сейчас ему лишь остается учтиво склонить голову. Что он и делает, прикладывая руку к сердцу.       — Прости меня, Леголас, — принц не поверил словам, сорвавшимся с губ Тауриэль.       Эльф тут же поднял глаза на заостренное лицо. Девушка смотрела прямо, с сожалением и нежностью. Принц никогда не видел у неё такого взгляда.       — Наверное, стоило, вопреки словам твоего отца, ответить на твои чувства, — тяжелый вздох, она продолжила. — Я бы, скорее всего, пережила бы только упреки и осуждения Владыки. Но подобных мук я бы не знала, — она на секунду замолкла.       Леголас затаил дыхание. А в зелёных глазах блеснули слезы.       — Но знаешь, я не жалею ни об одной секунде, в которые отдавала свое сердце ему. Пусть и гном, пусть смертен, пусть и умер. Но не жалею. И может быть, Эру позволит наконец мне с ним воссоединиться. А Ауле благословит нас, ведь слишком долго ждала. Так что, прости меня. Прости, что тебе пришлось молча наблюдать в невозможности мне помочь. Но посмотри, Леголас, твоя судьба иная и более благородная, нежели любовь с дикой эльфийкой. Не отступай от своих целей, — Тауриэль отступила на пару шагов назад. — И я безмерно благодарна Его Величеству, за его заботу. Он действительно лучший король, который достоин своего леса. Его место здесь, но это страшная ноша, остаться в этих землях в одиночестве, — Тауриэль опустила голову.       Леголаса смутили последние слова.       — Зачем ты это говоришь?       — Эта девчонка, Мирослава. Я в ней сомневалась до самого конца. Она слишком мало пробыла тут. Она невозможная, казалась мне несобранной, легкомысленной и грубой. Но, — Тауриэль широко улыбнулась, — ее место — рядом с Владыкой.       Леголас тоже улыбнулся. Все встает на свои места. Тауриэль больше не будет страдать, и сейчас он видел, что дева счастлива. Принц понял слова стражницы. Его место в Итилиэне, это его миссия, цель. А дальше и он сможет обрести покой, оставив Арде кусочек вековой истории. А Трандуил. Отец сам поймет, что ему нужно. Сын давно уже вырос, больше нет смысла окружать последнюю свою кровь такой опекой. Пора открыть глаза.       Тауриэль покинула Эрин Ласгален, чтобы отправиться навстречу своему счастью и спокойствию.       Вот только есть ли смысл в словах рыжеволосой стражницы теперь? Король умирает, принцу придется оставить свои задумки и сесть на трон. Рядом с ним несравненно будет Синголо, чтобы поддержать, направить, дать совет. Мирослава? Кто она? Он так мало ее знает, но уже успел отметить, какая усердная девушка. Сколько ей лет? Порой складывалось ощущение, что столько же, сколько и отцу.       И все же, это неправильно. Почему отец умирает? Что произошло? Горе? Отчаяние? Что сподвигло к тому, что фэа гаснет? Это просто не его отец! Это не тот эльф, который пережил боли больше, чем каждый из эльфов обширного лесного королевства!       Принц встает из-за стола и просто уходит, не сказав никому ни слова.       После того, как двери захлопываются, Синголо оживает, доселе никем незамеченный, словно статуя.       — И что теперь, Ваше Величество? — Синголо встает и проходится по комнате.       — А мне откуда знать? — «Мира» так же встает с места, подходит к окну и приваливается на раму, вглядываясь в даль.       — Ты меня удивляешь, друг, все слишком очевидно, не находишь?       — Я тебя не понимаю, — «золотоволосая эльфийка» не поворачивает головы.       — А вот я не буду тебе объяснять. Прекрасно ты меня понимаешь, Трандуил, — Синголо раздраженно взмахивает рукой и тоже покидает помещение.       «Мирослава» какое-то время все еще смотрит на недостроенные арки и переходы, на снующих повсюду рабочих. А сейчас все королевство молится. Молится за него. Проходя мимо эльфов, в каждом взгляде можно было уловить боль. Каждый из них надеялся, что король вернется. От этого осознания становилось тепло.       Но это все пустое. Ведь он-то жив! Вот, посмотрите, глупцы, ваш король жив и здоров! Но сколько пройдет времени и сил прежде, чем все это осознают? Страшно подумать. А ведь там, в лихорадочном бреду и ужасе мечется по постели одинокая чужеземка. Она будет существовать только в его мыслях, его воспоминаниях. Для всех Мира — жива. Но только Трандуил будет знать, что золотоволосая дева больше не будет существовать.       «Мира» целенаправленно устремляется в покои, где сейчас лежит «Трандуил». Со всей серьезностью и уверенностью «Мирослава» открывает двери.       «Ороферион» сидит в постели, сложив руки перед собой, разглядывает мерцающие пылинки в свете закатного солнца.       Сердце подскакивает к горлу и тут же падает вниз. Сон ли? Померещилось? Нет, вот сидит, смотрит пустым взглядом задумчиво, отчужденно, словно внутрь себя. «Трандуил» поворачивает голову в сторону дверей, замечая ошарашенную «Миру», слабо машет рукой. «Дева» не может сдвинуться с места.       — Ваше Величество, хотите анекдот? — не дождавшись ответа, продолжает «Владыка», — встретились человек и эльф. И человек говорит: «эльф, ты похож на девочку», а эльф ему отвечает: «для вас, люди, все похожи на девочек. Взялись же от куда-то полуорки, полуогры…», человек сердито: «эй, замолчи!», а эльф: «полудраконы, кентавры…», человек: «Остановись!», эльф: «русалки….».       «Мира» даже не улыбается, медленным шагом направляясь к постели. А «Трандуил», сам посмеявшись над своей шуткой, но не добившись эффекта, продолжает.       — Ну ладно, еще один знаю. Эльф: «с востока орки!». Человек отвечает, оглядев разношерстную армию: «конницей их!». Эльф, посмотрев на гномов: «какая же у гномов конница?», человек кашлянул: «маленькая! понница!»       «Мира» осматривает лихорадочным взглядом «эльфа» перед собой, протягивая руку к лицу. «Ороферион» хихикает, но потом надувает губы, смотря исподлобья.       — Не любите анекдоты? — улыбка спадает с лица, как только «король» глядит в медовые глаза.       — Жива, — шелестит «Мира», усаживаясь на край кровати и дотрагиваясь до лица «Владыки».       «Трандуил» грустно улыбается, беря руку «девы» в свою ладонь, отводит от щеки.       — Мне снилось, что я умирала снова и снова. Коля душил меня, воздуха не хватало. Я хотела жить. Сильно. Сбросить потные руки с себя и бежать без оглядки, — льдистые глаза уверенно направляют свой взор на рассеянную «девушку».       «Король» ласково улыбается, поглаживая чужую ладонь в своей.       — После, наверное, двадцатого раза я поняла, что это бесполезно. Мне было суждено умереть. Я столько раз стояла на грани. Меня насиловали и резали ножом. Избивали так, что приходилось увозить на скорой. Грабили. А я чудом спасалась. Вылечивалась, проходила курсы с психологом и не раз. Говоря себе: «ну, жива и, слава Богу». И все же. Умерла. Оказалась тут. Все равно избежала смерти, как видите, — на какое-то время Мира замолкает. Поднимает руку, чтобы взять в свои ладони уже обе руки «девушки», — я смеялась Коле в лицо, пока он душил меня в последний раз. Потому что смирилась с неизбежным. Хохотала как никогда, потому что знала. Сколько не молись, а все равно убьет. Ваше Величество… — «Трандуил» крепко сжимает маленькие ручки в своих теплых ладонях.       «Мира» молчит, внимательно слушает, ловит каждое сказанное слово. Слушать и молчать. Это все, что приходит на ум. «Ороферион» закусывает губу, заливается легким румянцем. Но потом, тряхнув головой, «Владыка» нежно проводит пальцами по бархатной «девичьей» коже. Золотое сияние снова зажигается теплым ореолом вокруг тела «Владыки Эрин Ласгалена».       — Трандуил, отдайтесь мне. Если не согласитесь, я сама вас возьму.       «Мира» удивленно раскрывает рот, а потом резко закрывает. Хочется разозлиться, взбеситься, накричать за такую дерзость.       — Что ты скрываешь, Мира? — сомнение проскальзывает в янтарных глазах.       «Трандуил» лишь качает головой, потягивая «Миру» на себя.       — Отдайтесь, Ваше Величество. Я никогда не владела мужским телом, вы направите, вы поможете. Это нужно. Это необходимо, — Мира произносит эти слова как мантру. С такой мольбой, что щемит внутри.       Трандуил не хочет поддаваться. Мужчина чувствует подвох. Слишком настойчива. Слишком напориста. Но сейчас король понимает. Ничего, кроме того поцелуя, не дало нужного эффекта. Все внутри кричит против подобного метода, отторгает, выворачивает. Но только этот путь необходим. Но почему она так спешит сейчас, ведь девушка очнулась, жива. Есть еще время. И, словно прочитав мысли, «Трандуил» резко тянет «девушку» на себя, заваливая на кровать и прижимая своим телом к постели.       — Нет времени, — горько срывается с уст.       — Почему нет времени, — не унимается король.       — Потому что я не хочу забирать вас с собой.       Мира сдается. Нет больше смысла отрицать очевидное. Она влюблена. Вконец, бесповоротно. Ищет взгляд, одобрение. Наблюдает за гордой осанкой и манерой речи. Как, порой, становилось стыдно за свое сквернословие. Она сама себе была противна за свои варварство, грубость, недалекость. Можно все списать на воспитание, условия жизни, опыт. Но это не оправдание. Она сама по себе далека от этой утонченности. Мира не могла скрыть своего восхищения этой силой, что источал Владыка, имея за плечами многовековой опыт и мудрость. Уверенность и сосредоточенность во время принятия решений. Это покоряло. А также безмерная любовь, на которую способно многострадальное сердце Трандуила. Как же Мире хотелось получить хоть толику той любви, которую она видела в глазах, устремленных на лес и сына. Все бы отдала, лишь бы на нее посмотрели также.       Только вот, никогда ей этого не получить. После встречи с покойной королевой Мира осознала — дева из прошлого навсегда пустила корни. Жалкой чужеземке нет места в душе Владыки. Ее цветок любви просто вырвут, как сорняк, и выкинут в утиль. Ей нет места в Средиземье. Ведь куда ей идти? В подчинения Арагорну и Арвен? Король умрет, а королева растает в своем горе. Бродить по Средиземью от человека к человеку? Зачем?       Перед тем как Мира проснулась, к ней пришел Мандос, озарив собой все вокруг, подарив ласковый взгляд. Он произнес.       — Игра окончена, Мира, время вышло. Мне не дадут исправить свою шалость, поэтому это сделаешь ты. Если, правда, влюблена в короля, верни ему его тело и отправишься ко мне. Я был слишком жесток, когда решил устроить этот спор. Не думал, что Эру вмешается и внесет свои условия. Условия времени. Ты не смогла добыть сердце короля. Я победил, — слова исказились, вместо певчего голоса майа дева услышала низкий тембр. Черное зарево поднялось за спиной светлой фигуры.       Мира догадалась, в Валинор на кораблике ей не попасть. Только вечный сон в руках правителя мертвых чертог. И если сейчас они не поменяются телами обратно, то это тело умрет вместе с ее душой. А этого Мирослава не допустит.       — Времени нет, забери свое тело, ты сам понимаешь, что иного выхода нет, и это правильно, —«Трандуил» говорит громко, твердо. Правда, местами голос дрожит.       «Мира» опускает взгляд, собираясь с мыслями. Необходимо все мужество, чтобы решиться. Но король знает, что Мира права.       Трандуил смотрит перед собой, видит свою оболочку, но чувствует за всей этой кожей, мышцами и костями нечто большее, светлое и чистое. Она скрывает что-то. Знает, что скрывает. Но не будет спрашивать. Куда заберет с собой? Сейчас ему не хочется знать. Позже. Надо вернуть все на свои места, и тогда он задаст свои вопросы. Иначе, если узнает сейчас, уверенность пошатнется.       «Мира» мягко высвобождает свою руку из цепкого захвата «Трандуила». «Дева» встает около постели, пальцы медленно развязывают шнуровку на платье. «Мира» дрожащими руками снимает с плеч светло желтое одеяние, и оно падает к ногам, шелковой лужицей растелившись на полу. Солнечные блики в последний раз бросают свои язычки на обнаженное тело «эльфийки» перед тем, как алый закат вспыхивает, опаляя своим огнем комнату.       «Трандуил» не может отвести взгляд, ловит каждое движение тонких рук. «Девушка» выглядит поистине золотой. Драгоценность. Сейчас «она» невероятна красива. Но скорее не тело настолько прекрасно в глазах «Орофериона», а то, что внутри этой оболочки. Миновать все это золото, чтобы дотронуться рукой до серебряного блеска — настоящей сущности Владыки.       «Мира» приближается к кровати, устраивается между ног «короля». Ловкие руки быстро снимают легкую ночную одежду. И теперь пара, словно двое подростков осматривают друг друга. Каждый из них знает тело перед собой лучше кого угодно. Это притягивает и отталкивает.       Настает время «Трандуилу» сделать свой шаг. Стоя на коленях, «Владыка» приближается к «девушке», широкая ладонь осторожно оглаживает плечо, ожидая реакции. Пальцы дотрагиваются до острого ушка, проводя по всей длине и останавливаясь на кончике. Потом спускаются ниже, обводя округлость грудей, легко сжимая, поглаживая. Ноготь цепляет уже затвердевший розовый сосок.       Трандуил прислушивался к невиданным ранее ощущениям. Удивляет, насколько это приятно. Жутко осознавать, чье тело касается его сейчас. Но невозможно отрицать, какое блаженство испытывает сейчас он. Чувствительное тело девушки отвечает на каждое прикосновение, распаляясь и становясь горячим. Дыхание учащается, становится глубже.       Его черед. Это походит на своеобразную игру. Как пятнашки. Сначала ты догоняешь, потом тебя. И так по кругу, пока один не сдастся. Тут никто отступать не хотел. Хотя, Мира поддавалась больше. Намного больше. Или же ей это только казалось.       Большим пальцем «Мира» проводит по чужим губам, ладони скользят к шее, останавливаются на широкой груди, обхватывают сосок. С губ «Владыки» срывается стон. «Девичья» рука скользит вниз, к упругому животу. «Трандил» глубоко дышит, его губы приоткрыты.       «Неужели, я так выгляжу, когда… Нет, это все она».       «Мира» уверенно опускает руки еще ниже, затрагивая лобок, но не дотрагиваясь до самой плоти.       «Трандуил» проводит ладонью по щеке «Миры», заглядывая глубже, чем просто в глаза. В самую душу.       — Ваше Величество, закройте глаза, прошу, — сапфировые очи приобретают новый насыщенный яркий голубой оттенок, а зрачки расширяются.       Трандуил слушается, передавая «карты» в руки Миры.       Как только веки опускаются, «Мира» ощущает на своих губах касание. Теплое, влажное. Терпкий запах хвои ударяет в голову. Губы «Владыки» настойчивее льнут к устам «девы». Рты обоих открываются, сплетаются языки, пытаясь проникнуть глубже, перехватить инициативу.       Меж тем, узел, который скручивается внизу живота, сводит с ума. Трандуил испытывал возбуждение и не раз, но это новое, неизведанное, непонятное. Тянет, сжимает, заставляет елозить на месте. Рука сама скользит вниз, дотрагивается до приоткрытых губ.       И, словно никогда не касаясь женской влаги, Трандуил удивленно охает.       Это тело реагирует! Он реагирует на все прикосновения! Любопытство уже ударяет в голову.       «Девичьи» пальцы касаются живота «Владыки», стремительно скользят вниз, нащупывая твердый ствол. «Трандуил» мгновенно громко стонет. «Девичья» рука тут же отдергивается, как от огня.       Пара отрывается друг от друга, тяжело дыша.       Мира смотрит, словно обезумев. Если ей сейчас прикажут валить вон из комнаты, она просто закроет рот королю, свяжет и будет вытворять все, что ее душе угодно, пока не насытит этот жуткий голод. Это невозможно ощущать, невозможно терпеть. Мира чувствует, как тверда плоть, как пульсирует кровь, до такой степени раскалено тело, это почти что больно.       Но Трандуил тоже не мог остановится на достигнутом. Если сейчас они остановятся, то все начатое зря. Но и подчиняться не собирается, гордость возьмет свое даже в такой ситуации.       «Мира» валит «Владыку» на спину, прижимая руки над головой. Губы снова впиваются страстным поцелуем, заряжаясь новой долей возбуждения. «Мирослава» усаживается на твердые бедра «Орофериона», опираясь на свои колени, но не решаясь сесть сверху полностью. Шумно втянув воздух, «девушка» опускается на член.       Трандуил ощущает спектр самых разных эмоций. Все вперемешку. Восторг, удовольствие, легкая боль, чувство наполненности. Мысли улетучиваются, и бедра сами поднимаются и опускаются. Хочется получить больше.       Мире трудно сдерживаться. Шум в ушах, яркие вспышки перед глазами. Вот, что она в этот момент могла бы сказать. Упругие мягкие стенки обхватывают ствол полностью. Когда король двигается, возбуждение разом нарастает, поднимается откуда-то снизу, до самых ушей.       «Трандуил» двигается в такт, желая проникнуть еще глубже, ворваться полностью, насытиться этой влажностью и теплом.       С губ срываются стоны, воздух вокруг накаляется, делая помещение еще теплее. Темп ускоряется, желание почувствовать больше, колотится в мозгу навязчивой идеей. «Мирослава» цепляется коготками в грудь «Трандуила», ища опоры, чтобы двигаться еще быстрее.       Глубже, сильнее. Быстрее, жарче, громче.       Голоса не контролируются, крики раз за разом проносятся по помещению, сотрясая души сплетенной пары.       «Ороферион» уже настолько близок, что кажется, еще несколько толчков и просто взорвется, словно вулкан.       Двое сплетены не только телами. Души перемешались. Переливаются друг с другом, сталкиваются, расходятся, чтобы снова сплестись в огромный светящийся ком.       «Мира» хватает ртом воздух, ощущая, как нечто снизу готово ее разорвать на части, еще немного, совсем чуть-чуть.       Волна оргазма накрывает обоих одновременно, заставляя замереть, выгнуться. Мира кричит, распахивая глаза и видя перед собой Трандуила. Нет, не короля в ее оболочке. А именно прекрасного Владыку Эрин Ласгалена. Его платиновые, спутанные волосы, молочную кожу, покрытую бисеринками пота, крепкое подкаченное тело. Нос, рот, густые темные брови, сейчас изогнутые так, что образовалась морщинка между ними. Это все сейчас было перед взором янтарных глаз.       С губ мужчины срывается тяжелое дыхание, пальцы больно впиваются в ягодицы девушки. Мира ощущает, как семя заполняет ее изнутри, а удовольствие наполняет сердце волшебным счастьем. И эта радость рвется из ее груди стаей бабочек.       — Люблю! Трандуил, люблю тебя, люблю безумно! Люблю! Люблю! — Мира кричит эти слова, заливаясь потоком слез, что срываются вниз большими каплями и падают на тело, смешиваясь с потом.       Король распахивает глаза, не до конца осознавая, кто перед ним. Хватает секунды, чтобы понять, что сейчас в руках он держит хрупкое женское тело, содрогающееся от оргазма, радости и удовольствия.       А еще от отчаяния и боли, но этого Мира не показывает, полностью отдаваясь моменту.       Это точно Мира. Это ее золотые длинные волосы, спутанные и волной оплетающие тонкое тело. Бледная с розовинкой кожа, мягкая, теплая и упругая. Полные алые искусанные губы. Огромные желтые пламенные глаза. Хрупкая, яркая. Это действительно она!       Трандуил крепче сжимает руки, боясь, что это лишь видение.       Когда волна проходит, Мира ощущает, как воздух резко холодеет, тело становится тяжелым, конечности слабеют. Перед глазами плывет, темнота стремительно заволакивает, не оставляя никакой надежды.       — Ну чё так быстро-то, а? — лишь это успевает произнести Мира, прежде чем закрыть глаза.       Тело златовласой эльфийки падает на широкую грудь Владыки. Бездыханное. Мертвое.       Трандуил хватает Миру, сжимая в объятии, вглядываясь в побледневшее вмиг лицо. Губы приоткрыты, девушка не дышит. Владыка не сразу осознает, что в его руках сейчас труп. Взгляд короля лихорадочно бегает, руки дрожат.       — Что с тобой?       Трандуил встряхивает девушку, надеясь, что та придет в сознание. Но тело похоже на тряпичную куклу, голова уходит вбок, а потом наклоняется и падает на грудь.       Ужас сковывет Владыку. Мужчина крепко прижимает к груди златовласую девушку.       —Не-нет-нет! Зачем поддался? Зачем? О, Эру, зачем наказываешь? Мы же вернули тела назад? Почему, тогда, она мертва?! Ответь!       Трандуил осознает медленно, трудно, но неизбежно. Отчаяние охватывает так больно и сильно.       Король взвывает жалобно, громко, приникая губами к макушке еще не успевших потерять свой золотой блеск волос.       «Верни ее, верни мне ее, не забирай, прошу, не забирай ее!»