***
Прошло уже ровно три часа с тех пор, как я очнулась в этой комнате, причем, как оказалось, привязанная к цепи. Все мои крики, матерные и не совсем, были то ли не услышаны, то ли проигнорированы. Вспоминая вчерашний день, понимала с каждым мгновеньем, проведенных в собственных мыслях, что этот блондин тот еще засранец. Как он мог со мной так поступить? Все же моя теория о том, что все богачи обдолбанные наголову люди имеет место быть. Истерика, как и следовало того ожидать, последовала незамедлительно и уже спустя полтора часа, я думала как бы мне выбраться отсюда. В комнате не было ничего, что помогло бы мне высвободиться из стальных оков. Все длинные, тонкие, острые предметы отсутствовали будто бы специально и я терялась в догадках, специально ли он так сделал или же просто комната слишком пустая? При более детальном изучении комнаты, оказалось, что все же специально. Как я это поняла? Весь мой гардероб был на месте - в новом шкафу, все мои письменные принадлежности и все любимые книги лежали в столе. Помимо этого в ванной была даже моя косметичка, за исключением маникюрного наборчика. Этот засранец продумал все буквально до мелочей. Даже цепь такой длинны подобрал, чтобы я спокойно могла зайти в ванную комнату и залезть в душевую кабину, не испытывая при этом каких-либо неудобств. Он продумал все, и это настолько сильно пугало, что хотелось забраться под одеяло и никогда не вылезать, хотя это являлось невозможным, поскольку рано или поздно из-за недостатка воздуха я все же вылезу. К тому же, беспокоили мысли о том, что все это - результат долгих раздумий и грандиозного плана. Невозможно найти цепь и замок подходящего размера по щелчку пальцев,хотя.. С его связями это вполне возможно. По мимо моих вещей, тут были еще и "подарки" от его "великого" высочества. Недовольно поджав губы, направилась к окну. В комнате было мало того что противно, так еще и ужасно душно. Хотелось открыть окно нараспашку, но моим последним надеждам было не суждено сбыться. Оно не открывалось вообще и сейчас я действительно поняла, каково это быть птицей в золотой клетке. Каково это, когда видишь мир во всех его красках, но не способен выбраться из-за золотых прутьев. Слезы горячими каплями полились из глаз. Судорожно хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбешка, схватилась руками за плечи и осела на пол. Истерика накатывала на меня с новой силой. Крича, как умалишенная, взяла довольно дорогую и красивую узорчатую вазу, запустив ею в окно. Ожидаемо, ваза разбилась, а окно нет, и тонкие ее осколки полетели на пол. Бросая в чертово окно, все, что под руку попадется, горько плакала, даже толком ничего не видя. Через несколько минут моей истерики, в коридоре послышались спешные шаги и через еще одну минуту дверь открылась, а на пороге появился тот, кого я всей душой своей ненавижу. - Ненавижу тебя, верни все, как было! - истошно завопила, царапая ладони и лицо, пытающегося успокоить меня Каваллоне. - Успокойся, - ласковым тоном начал заливать этот... Даже не знаю, как его назвать. - Все хорошо, - укусив его за руку, отскочила от норовившего обнять меня мужчины. - Какое к черту хорошо? - я гневно нахмурилась и сжала ладони. - Ты "это" называешь хорошо? Верни меня домой! - Скарлетт, чем меньше ты будешь сопротивляться, тем лучше, - миролюбивым тоном произнес кареглазый, - к тому же, зачем тебе домой? - Как это зачем?! - наступив на осколки, вскрикнула и зашипела, но приблизиться к себе не позволила. - Я там родилась и выросла, ты не имеешь права удерживать меня тут силком! Мой папа... - Твой отец сам позволил мне тебя забрать, - слащаво улыбнулся мафиози, закинув руки за голову и сделав пару незаметных шагов в сторону отвлекшейся Корф. - Он не мог, - топчась на осколках и чувствуя, как впивается в нежную кожу острые куски фарфора, в растерянности смотрела на сумасшедшего соулмейта перед собой. - Ты врешь, это все вранье! - закричала, вжимаясь спиной в подоконник. - У меня есть кое-что, что подтвердит мои слова, - наклонив голову на бок, он нарочито медленно стал доставать из кармана куртки диктофон. - Я положил его на всякий случай, но ты не представляешь, насколько он мне пригодился, - нажав на "play", Дино с сочувствием наблюдал за меняющимся лицом девушки. От неверия до непонимания, а после и до отчаяния. - Моя милая бедная лисичка, - начал жалеть ее Каваллоне, размашистыми шагами подходя к упавшей на колени девушке. - Не волнуйся, я буду мил с тобой, - ласково потрепав пушистые, пахнущие апельсином волосы, он присел на корточки, всматриваясь в заплаканное и пустое лицо его родственной души. - Тебе не нужно больше плакать, - подхватив бесчувственного подростка на руки, блондин лишь устало покачал головой. Не так он себе представлял ее переезд.***
Проснувшись от стука в дверь, недовольно потерла глаза и села на кровати. Утренняя истерика давала о себе знать, но после нее делать не хотелось совершенно ничего. В комнату вошли служанки, которые, видимо, принесли мне ужин и окинули до жути раздражающим взглядом, настолько он был сочувствующим, что хотелось им глаза повыкалывать. Посмотрев на еду на столе, легла обратно на кровать. Я не буду тут есть, пить, чем-то заниматься, попросту говоря, я не буду тут жить. Буду существовать, но не жить. Того глядишь и от голода помру. Не придется тут оставаться. Те слова отца для меня были сродни предательству, ведь человек, которого я любила больше всей своей жизни так вот просто отдал меня в руки какого-то малознакомого, хоть и прилично выглядевшего, неадеквата. То есть по факту мне даже вернуться не куда. Даже если мне удастся сбежать, без средств к существованию мне долго не протянуть, а вернуться домой я не могу по той причине, что мой папаша может просто взять и снова передать меня в его ручонки. А после этого, я просто уверена в том, что посадят меня в какой-нибудь подвал без окон с одной только кроватью, столом с едой и ванной, где также не будет окон. Закутавшись в кокон, пока не чувствуя сильного голода, стала прислушиваться к разбушевавшейся синей метке. Он как и всегда был излишне энергичен и явно зол на кого-то. Второй был спокоен, как удав. Насчет последнего ничего знать не хотелось. На душе была пустота. Не хотелось вообще ничего, лишь обычного человеческого тепла. Я чувствовала себя такой потерянной и преданной, что мысли о суициде сами стали закрадываться в голову.***
Последние несколько дней я не ела, лишь пила воду или тот напиток, который приносили. Лицо заметно осунулось и похудело, ровно как и само тело.Стали немного видны ребра, но меня это мало волновало. Конечно, временами, от чувства голода хотелось взвыть и лезть на стену при виде той аппетитной еды, которую мне приносили, но я не позволяла себе что-то есть. Хотя, пару раз я все же ела фрукты и запивала их водой. Я все еще чувствовала себя потерянной и разбитой, но уже не одинокой. Я стала общаться с синей меткой по связи и это стало каким-то ограждающим от самоубийства фактором. Когда я в первый раз ответила на приходящее мне раздражение, то по ту сторону связи оно резко прекратилось и перелилось в недоумение и непонимание. Все же чувствовать чужие эмоции это довольно странно. Так было и последующие пару раз, пока мне не привиделся странный сон с ярко-голубой нитью, ведущей во тьму.Прикасаясь к ней, я могла прочувствовать все то, что чувствует человек на том конце, как и он. Было приятно делиться с кем-то своими чувствами и тому человеку, видимо тоже было приятно получать их от меня,хотя, признаться, в минуты уж слишком сильного отчаяния он раздражался и присылал то волны раздражения, то раскаяния, то поддержки. Через два дня такого "плотного" общения, нить укрепилась и стала больше по размерам, а я, казалось, касаясь нити, касалась этого человека. Это было приятно. Хотелось закутаться в эту теплую, смывающую беды и несчастья, голубую нить. Попробовав один раз, я не смогла больше остановиться. Было так тепло и уютно, я не чувствовала себя одиноко, мне не было больно или плохо. Я вновь становилась собой и выпутываться не хотелось совершенно. Я чувствовала легкие вибрации, которые передавались по связи и была полностью довольна и поглощена им. Меня окутывали в тот кокон безопасности, нежности и стабильности, который мне был так нужен. Этот кокон заменял мне столь необходимое человеческое тепло и общение. Я будто бы находилась в объятиях этого человека, хотя ответить тем же не могла, но понимала, что этого и не нужно. Ему было также хорошо, как и мне, мы буквально утопали и растворялись друг в друге. Я с жадностью поглощала все те эмоции, что он мне отправлял и старалась отправлять не менее яркие и чувственные в ответ. Похоже, этого было достаточно. Связь становилась все сильнее, в то время как я совершенно забыла о двух других. Похоже, что один из них все же потрясающий. И от него я точно не уйду и никогда не откажусь. "Я никогда не откажусь от тебя" - услышит или нет? "Я всегда помогу тебе" - странное чувство нежности и тепла, так внезапно нахлынувших на меня, заставили растянуться в улыбке эфемерные губы и расслабиться. Все же сну было суждено закончиться, а потому, по ту сторону, с явным нежеланием и чувством раскаяния спешно дернули за нить, что медленно, но верно перерастала в канат. "Я все понимаю, иди" - со всей теплотой своей постаралась передать, в ответ же прилетело чувство благодарности. "Спасибо" - и на этом сон оборвался. Просыпаясь, услышала взволнованные голоса, объясняющих что-то служанок. Решив сразу не выдавать себя, стала вслушиваться. - Господин, она не просыпается уже целый день, - взвизгивая то ли от волнения, то ли от страха, объясняла одна из служанок, - в последние дни эта девушка ничего не ела, только пила разные напитки и иногда брала фрукты из вазы, все остальное оставалось не тронутым, - мне показалось или послышался гневный рык? Судя по связи, которая почему-то не была столь же ясной, как раньше, сейчас он злится и волнуется одновременно. Тихо, чтобы только я могла слышать, хмыкнула в подушку и медленно заворочалась, предприняв попытку подняться с кровати. От усталости в теле, непривычности движений и сильного чувства голода потемнело в глазах. - Скарлетт! - раздался совсем рядом обеспокоенный голос, в то время как меня обхватили за плечи. - С тобой все в порядке? - от наигранно-взволнованного тона хотелось вырвать содержимое желудка наружу. Жаль, что в нем ничего не было. Хотя, он ведь сам по себе такой,этот "сладкий" мальчик. Недовольно поморщившись, скинула с себя чужие руки, и, как на зло, зрение вновь вернулось. В презрении скривив губы, поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. В этом коконе я уже успела позабыть, кто является моим главным врагом и где я вообще нахожусь. Дверь из-за цепи закрыть не получится. Подойдя к раковине, дернула ручку крана вверх, погружая руки под струи воды. Неплохо бы умыться и привести себя в порядок. Умыв лицо прохладной водой, почистила зубы и, наклоняясь, немного воды отпила из крана. За что получила от наблюдающего за всей картиной соулмейта. - Нельзя пить воду из под крана, - а мне так-то плевать, гордость не позволит есть и пить у своего похитителя. Он произнес это таким тоном, будто я ребенок. Мерзавец. Чувство отвращения полностью поглотило меня и огромной неожиданностью стало то, что голубая метка на это обеспокоенно отозвалась. Замерев на пару секунд, не свойственно ласково улыбнулась, дергая ту окрепшую нить. "Все в порядке, прости..." "Я тебе не верю." Еще раз умыв лицо холодной водой, обошла нахмурившегося Каваллоне и направилась к кровати. Пора бы отдохнуть. А если этот паршивец мне помешает, то я ему все лицо исцарапаю. Решение игнорировать его было простым и весьма действенным. У него нет точек давления на меня и заставить меня говорить он не сможет. - Злишься на меня? - спросил кареглазый обреченным тоном, подходя со спины и пытаясь обнять. - Злишься, - констатировал факт, садясь рядом на кровати. - Пойми, я делаю это ради твоего же блага, - фыркнув, повернулась к тому спиной и накрылась одеялом. - Прости меня, - кровать позади прогнулась и спустя секунду я почувствовала как меня обнимают со спины. По телу прошелся холодок, захотелось вырваться, но возможности сделать этого не было. Он держал меня слишком крепко. - Я так тебя люблю, - прошептали мне на ухо, заставляя внутри все похолодеть от страха. - Я не могу иначе, прости, - мазнув своими губами по щеке, сдавленно промычал блондин. Страх разрастался в геометрической прогрессии. - Моя милая лисичка, просто пойми, что ты моя, - выудив мою руку из под одеяла, он стал как-то рвано и нетерпеливо ее поглаживать. Я же, зажмурившись, и едва не визжа, сделала только одно. "Спаси меня!" - словно загнанный в угол зверь, взревела, дергая за голубую нить.***