Via est vita

На улице лил дождь, стало настолько холодно, что окна слегка запотели, и Эд, словно ему снова было пять лет, пальцем вырисовывал бессмысленные каракули на стекле. Чем только себя не займешь от скуки. После трогательного воссоединения с Уинри, они немедленно поспешили зайти в дом, дабы наконец скрыться от дождя и просушить одежду. Узнав, что Пинако не будет дома еще несколько дней, парень почувствовал беспокойство. Ведь выходит, что они с Уинри будут дома одни... наедине. Черт, это будет серьезным испытанием! Едва Эд зашел за порог дома, на него нахлынуло внезапное спокойствие и тепло домашнего очага. Без сомнений. Принятое им решение было верным. Это то, о чем он всегда мечтал и ради чего пережил все произошедшее. И сейчас он расскажет обо всем Уинри. Развернувшись лицом к девушке, стоявшей у него за спиной, он вдруг обнаружил, что ее и след простыл. — Эд, мы же до ниточки промокли. Я пойду переоденусь, чего и тебе советую. Думаю, сменная дежда еще лежит в вашей с Алом старой комнате. После твоего отъезда я ничего там не трогала, - уже по пути в свою комнату воскликнула девушка. Быстро перескочив все ступеньки и скрывшись в своей комнате, оставила слегка подвисшего Эда стоять в прихожей. Уставший с дороги, и утомленный долгими странствиями, парень и так был слегка заторможен. Так еще и вся решимость расставить все точки над i, насчет их с Уинри отношений, разбилась вдребезги, как только он ее увидел. Он всегда поражался ее красоте. Не столько внешней, сколько внутренней. Нет, конечно, она была очень привлекательной! Никто бы не поспорил с тем, что юная Рокбелл выросла красивой и приковывающей мужские взгляды девушкой. Однако, то, как она поддерживала их с братом в самые тёмные времена. Улыбалась, хотя хотела плакать, и рыдала, приговаривая, что плачет за них троих. Никогда не требовала обьяснений или извинений. Даже благодарность была ей не нужна. Уинри всегда была человеком, к которому они с братом могли вернуться. Поверженные, побитые, сломленные и потерявшие надежду. Она бы на них наорала, избила гаечным ключом до потери пульса. А потом бы разрыдалась и обняла их, крепко-крепко. Такая странная, светлая, порой раздражающая. Но...это она. Никто другой ему был и не нужен. Эдвард уже давно осознал свои чувтсва к подруге. Еще тогда, в крепости Бриггса, его будто током ударило. Он пытался отмахнуться от этих чувтсв, но, как оказалось, попытка была тщетной. После того, как они остановили гомункулов и вернули тело Альфонсу, он смог вздохнуть полной грудью. Впервые в жизни он мог просто жить, не оглядываясь назад и не боясь затврашнего дня. Вернувшись домой, в Ризенбург, хотел наконец признаться своему чокнутому механику в чуствах, и пусть бы это оказалось невзаимным. Но он струсил. И только спустя два года, когда стоя на станции, Уинри в очередной раз провожала его в длительное путешествие, он решился. В голове все перемешалось, мысли спутались. И вместо красивого признания в любви, он выпалил какую-то ахинею о равноценном обмене. Что же, в те секунды он был готов буквально провалится под землю. Была бы у него алхимия, тогда вероятно это можно было бы устроить. Но в тот момент, когда сквозь шум собственного сердцебиения, он смог расслышать, что ему ответила Уинри, он впал в ступор. Первые несколько секунд он даже не мог пошевелиться, а потом ему стало так радостно. Элрик Был так счастлив, что захотелось просто рассмеятся в голос. Что он и сделал. И чем невольно обидел Уинри. В тот день он обнял ее, и сказал, что скоро вернется. Путешествие продлилось чуть больше года. Немного больше, чем он вначале предполагал, но все же она ждала. Как и всегда, неизменно проверяя почту, стережа телефон на случай звонка, она ждала его. Размышляя над всеми этими сложностями, Эд уже успел переодеться в сухую и свежую одежду, спуститься в гостинную и, устроившись возле окна, вырисовывать корявые картинки на окнах. Уинри все не приходила, хотя после ее ухода прошло не меньше двацати минут. Внезано парень понял, как сильно он измотан долгой дорогой. Дело уже близилось к вечеру, и глаза невольно начали слипаться. И так, думая о своём, Эдвард погрузился в сон. *** Тело немного ломило от неудобного полу-лежачего положения. Похоже, из-за усталости, он успел немного подремать. Он бы и дальше мог лежать и сладко посапывать, но его отвлекла еще одна не менее важная потребность челочеческого организма. Желудок издал довольно громкий звук, схожий разве что с воем кита. «Я смертельно голоден, сейчас бы перекусить чего-нибудь. Черт, Уинри наверное уже заснула, прийдется самому что-то съестное наскрести»,- подумал Эд, уже напрявляясь на кухню и разминая затекшие суставы руки. Вдруг в нос ударил теплый сладковатый аромат. Запах шел из кухни, и парень уже догавдывался, что это такое. Медленно вышагивая, скрипя старыми половицами, Эд встал на пороге кухни, где его взору предстала прекрасная картина. Уинри, явно не собирающаяся ложиться спать ( хотя дело уже близилось к полуночи), ловко орудуя кухонным ножом, нарезала какой-то салат, попутно поглядывая в духовку, где уже подрумянивался так излюбленный им яблочный пирог. Девушка так бы и продолжала кружится по кухне, если бы Эд внезапно не чихнул, от ударивших в нос ароматов приправ. — Ох, Эд, ты уже проснулся. Я, знаешь, уже хотела тебя будить, пирог уже готов! - весело прощебетала Рокбелл и продолжила приготовление блюд. — Уинри... — М? — Ты что... сдурела? Какой к черту пирог, уже полночь, спать иди! — Но ты ведь наверняка голоден! Вот пока ты дремал, я и решила приготовить что-нибудь, что тебе понравится. И вообще, чего это ты тут возмущаешься?! Живо мыть руки, и за стол! - последние слова были сказаны безапелляционным тоном, так что Элрик не стал дальше возмущаться, и бурча себе под нос пошел выполнять указания. Ведет себя с ним, как с дитем малым. «Ну и как тут личную жизнь устраивать, если меня даже за взрослого человека не считают», - насупился Эд. Помыв руки и сев за стол, парень вновь почувствовал напряжение, повисшее в воздухе. Но волнение мгновенно улетичилось, стоило только Уинри поставить на стол свежеиспечённый пирог, от которого исходил восхитительный аромат. Эд тут же накинулся на блюдо, будто голодал уже несколько недель. Хотя, с его то рассеянностью и слегка пренебрежительным отношением к себе, этот дурак скорее всего весь этот год питался как попало. «Ну ничего, ты вернулся и теперь я тебе живо мозги вправлю, будь спокоен», - подумала девушка, с легким раздражением наблюдавшая за абсолютно свинским поеданием пирога. — А ты чафо не еф? - спросил Эд, даже не удосужившись прерваться от жевания. — Во первых, не говори с набитым ртом! Пирог я пекла для тебя, а я...я на диете. Вот, салат себе сделала, - слегка смутившись ответила Уинри. Последний месяц она безвылазно сидела в своей мастерской, сгорбишись над очередным протезом. И потому, как ей показалось, слегка набрала вес. А так, как перед Эдом ей надо было выглядет на все сто, она решила немного поголодать (опять же, была бы здесь бабушка, силой запихнула бы в нее пол холодильника, приговаривая при этом про дурость своей внучки и ее «диет») — Диета? Зачем? У тебя стройное и красивое тело, тебе не ну... - внезапно осекшись, Эд осознал, что сказал это вслух. Уинри сначала подумала, что ослышалась, но когда поняла, что слух ее не подводит, залилась краской и смущенно отвернула голову, не в силах что-либо ответить.Конечно, он считал ее очень красивой, но никогда не говорил этого вслух. Это было не в его манере. Они ссорились, пререкались и устраивали шуточные перебранки. Но никогда еще он делал ей комплименты, не касающиеся ее мастерства механика. Медленно поворачивая голову в сторону Уинри, он уже мысленно проклинал свой длинный язык. « Вдруг эти слова она истолкует как-то не так? Такие вещи ведь только парочки могут говорить друг другу...хотя...разве мы не...», - подумал парень, и в ту же секунду пожалел, что тогда, на станции, не предложил ей встречается нормально, по-человечески. Тогда бы подобного недопонимания можно было избежать. Черт, нужно подобрать момент, и наконец сделать шаг. — Уинри, послушай. Тогда, на станции, когда я сказал...н-ну, то, что сказал, - наконец начал было говорить парень, и уже пожалел об этом. Голос предательски подрагивал, а уши покраснели от смущения. — Да, я... помню, - тихо пролепетала Уинри, слегка опустива голову, чтобы Эд не увидел ее пунцовых щек. Она беспокойно теребила край домашней рубашки, внимательно изучая взглядом пол. — Так вот, я…надеюсь, что ты все еще...ты, - слова давались ему с трудом. «Ну же, будь мужчиной!» — Надеюсь, что ты все еще готова отдать мне обещанные восемьдесят пять процентов, потому что я все же решил отдать тебе все! - внезапно воскликнул парень и резким движением встал со стула. Подняв голову и взглянув на девушку, он увидел на ее лице удивление. Хотя скорее абсолютный шок. «Опять двадцать пять! Хотел же ведь хоть сейчас нормально признаться. Придурок!» Он молча стоял, сосредоточенно гляда на Уинри. Секунды казались вечностью. В голове уже промелькнули сценарий ее дальнейших действий, где она рассмеявшись в голос его отшивает. Но вместо этого, девушка спокойно подняла голову и взглянула прямо ему в глаза. Ее лицо было таким серьезным, что у Эда по спине пробежали мурашки. — Идиот...я ведь.., - тихо сказал Уинри. Медленно встав со стула и подойдя вплотную к парню, она, успокаивая сбившееся дыхание, продолжила. — Ты абсолютно невыносимый идиот. Ты вечно вляпываешься в неприятности, всем грубишь, и постоянно ломаешь мою броню, - на этих словах, лицо Эда приняло болезнно бледный оттенок. « Ну вот и все, меня сейчас отошьют...», - подумал он, но девушка продолжила свою страшную речь. — Ты все время пропадаешь где-то, изучая свою дурацкую алхимию, никогда не прислушиваешься к другим людям и никогда ничего мне не рассказываешь! - девушка уже перешла на повышенные тона, и когда Эд думал, что разбивающееся вдребезги сердце, сейчас втоптают в землю, Уинри внезапно приложила к его щекам своими ладонями. Не в силах шелохнутся он с удивлением смотрел на ее, вмиг смягчившееся лицо. — Но даже со всеми этими раздражающими привычками и недостатками, я... я все равно люблю тебя... придурок, - выпалила Уинри, попутно становясь красной, как помидор. Нахмурив брови и сомкнув подрагивающие губы в тонкую линию, она стала ожидать его реакции.