california state route

      Ванда оставляет трейлер на парковке маленького местного магазинчика. Тянется в бардачок за сигаретами и задевает фотографию брата. Пьетро на ней счастливо улыбается, еще не зная, что не доживет даже до тридцати. Но смотрит, словно, с укором, взглядом говорит, что жизнь продолжается. Он не видит — она умерла тогда вместе с ним, в Зоковии, под горячими пулями.       В висках боль искрами рассыпается, от воспоминаний, которые душу терзают. Ее память — самое страшное оружие, сдавливает тисками, вырывает слабо бьющееся сердце из груди.       Для Ванды сигареты, как таблетки от мигрени, временное спасение. От этой зависимости уже не излечиться.       В магазине воняет плесенью и старостью, но старушка-продавщица беззаботно листает газету. Она словно не чувствует, не замечает, что вокруг кроме них двоих ни души, никто сюда давно заглядывает.       В солнечных бликах пыль осыпается пеплом на ржавые прилавки. Время здесь застывает где-то на точке необратимости.       — Пачку с ментолом, пожалуйста, — она высыпает всю мелочь из карманов.       — Курить вредно, — отзывается женщина своим скрипучим голосом, откладывая газету.       — Жизнь — дрянная штука, знаете ли?       Ванда забирает из ее морщинистых рук смятую пачку, неосознанно тянется за зажигалкой.       —Тебе отдохнуть нужно, деточка, в городе фестиваль.       Ванда молча соглашается, она так давно не чувствовала себя легко и беззаботно.       На фестивале она покупает клубничное пиво и хот-дог.       Стивен в соседнем киоске покупает сок в мерзком пластиком стаканчике у местного фермера. На пиццу налички не хватает, а банкоматы здесь еще не изобрели.       Ванда с интересом наблюдает со стороны.       — Будешь должен. — У нее голос тягучий, как мятный орбит без сахара. И сама она не приторно-сладкая.       Ванда оставляет смятую пятерку на прилавке. Она помогает ему вдруг просто так, безвозмездно. И пусть доброй никогда не была, надо же когда-то начинать.       У Ванды больше ни цента в кармане, но плюс пять к карме, потому что иногда она не только о себе думает. В этом ее искупление, маленькая жертвенность ради большого чувства.       Стивен смотрит на нее со странной благодарностью, он к подачкам не привык, но ее оттолкнуть не может.       Ванда выглядит особенной, словно светится изнутри, своим мягким правильным светом.       Он выигрывает для нее в тире нелепую ковбойскую шляпу на резинке. Работник кричит в след о том, что они милая пара. Ванда смеется в ответ так заливисто и звонко, что Стивен не может не улыбаться. Он в шутку переплетает их пальцы и подмигивает.       От этого по сердцу приятное тепло терпким медом разливается.       Для Ванды, болезненно-одинокой, это шанс быть нужной кому-то хоть на короткое мгновение. Больше чем смысл жизни.       Для Стивена забавный эксперимент.       Они гуляют всю ночь, рука об руку, под яркими вспышками звездопада на млечном пути. Благодарная вселенная смотрит на них с упоением: две родственные наконец-то встретились, они еще не понимают, как счастливы.       Ванда уезжает на рассвете, не попрощавшись, потому что не хочет привязываться. От нее пахнет ментолом и арбузной жвачкой, и это все, что Стивен знает.