even if it takes all night or a hundred years

В помещении гулял приятный ветер, за огромным окном расстилался как никогда живой город. Едва ли вечерело, небо чуть потухло, но солнце всё так же упрямо стояло на горизонте, ласкало щёки и слепило глаза. Сидя в одиноком холле, где отдалённо играла музыка, на полу, облокотившись на стену, Хосок потёр глаза, рассматривая пришедшее пару часов назад сообщение от Тэхёна. Они, уже по появляющемуся обычаю, проговорили всю ночь, потому старший не выспался, еле как подняв себя, чтобы в полдень быть на тренировке. Жалеть было не о чём, занятие прошло великолепно, Юшенг светился профессионализмом и увлечённостью своим делом, что очень хорошо передавалось и Чону, который, глядя на него, работал только усерднее. В паре работать было намного веселее, несколько раз Ган помогал ему выполнять движения, в какой-то момент даже примостившись позади него и положив одну руку на плечо, другой – вытягивая руку младшего. Это смутило Хосока, хоть и лицо тренера совершенно не поменялось. Тот позволил даже включить свои любимые треки на разминку, интересовался, как тот проводил время и освоился ли в городе. Было стыдно признаваться, что за несколько дней Чон даже не вышел никуда, кроме как посетить кафетерий и свою студию. Юшенг был очень удивлён, и с живостью предложил прогуляться вместе после второго его ученика, который шёл практически сразу после занятия Хосока. Отказываться не хотелось, ведь никто больше и не мог показать ему город, а кому, как не коренному жителю, можно доверить такое? Потому донсён остался ждать его прямо в холле – как раз за это время успеет разобрать сообщения от начальства и парней. 13:34 персиковый сок чимин который день будит меня с утра пораньше сегодня едем на запись о которой меня даже не оповестили ???? надеюсь вернуться как можно раньше потому что овервотч сам в себя не поиграет ты как ? Хосок перечитал это сообщение несколько раз, отчего-то ему было совестно: может, от того, что донсён постоянно натыкался на его ‘номер недоступен’, или от того, что он не мог поучаствовать в записи тоже. Странное чувство поселилось в груди, после ночного разговора – иногда казалось, что теперь Чон совсем не был частью их команды, потому что никак не успевал занимать своё место в жизни группы, даже будучи на первых этапах практики. Сложно понять сейчас, было ли это плохо или хорошо, но чувство оказалось не из приятных. Настроение менялось каждые пару часов. 15:56 сок-и хён удачи на записи тэ-тэ уверен ты будешь как никогда в ударе ты всё ещё один из самых одарённых людей которых я когда либо знал я недавно закончил с тренировкой и наверное пойду прогуляться с юшенгом-хёном потому что совсем не знаю город:( он такой добрый ко мне !!надеюсь остальные знакомства пройдут так же гладко Отправив сообщение, Хосок прислушался к звукам за стеной: музыка была намного более тяжёлой, чем на их занятии, голос хёна разносился по всему помещению с какими-то замечаниями: видимо, к остальным участникам он был чуть строже от того, что они были соло, в отличии от Чона. Неприятно было даже думать о том, что ему делали поблажки из-за такой чуши, хотелось быть наравне с остальными. Или, быть может, он просто был хорош в танце, как и ранее подметил Ган? Нечасто донсён замечал за собой успехи: годы изнурительных тренировок научили его во что бы то ни было стремиться делать лучше, сильнее, красивее, даже если уже были достигнуты какие-то цели, и со временем это превратилось в соревнование с самим собой, попытки прыгнуть выше головы. Даже Чимин, который занимался где-то наравне с ним подмечал, что Хосок слишком уж сильно был придирчив к себе: ‘Хён, у тебя все ноги в синяках, пожалуйста, пойдём домой?’ – говорил Пак, возвращаясь в студию в который раз, чтобы попытаться забрать его домой. ‘Хён, все уже давно легли спать, я переживаю, ты ведь уже достаточно хорошо отработал новые движения’, ‘ты себя не жалеешь, хён, посмотри, совсем валишься с ног’, ‘ты хорош, хён, даже слишком’ – бормотал Чимин, перематывая повреждённое в который раз колено старшего, – ‘пожалуйста, прекрати изнурять себя’. Несколько раз Чону даже грозились в больнице, что ещё одно повреждение – и о танцах можно забыть далеко и надолго, но мало что действительно могло остановить его. Мечта, она ведь одна, и иногда казалось, что ещё чуть-чуть и можно было дотронуться до неё, но в этот же момент та отдалялась на ещё несколько вселенных, разбивая сердце Хосока. В руке завибрировал телефон. 16:03 персиковый сок м-м спасибо юшенг-хён? вижу вы поладили удачной прогулки Чон смотрел на это, как ему казалось, холодное сообщение и понимал, что Тэхён немного его приревновал – оно и к лучшему, пусть не думает, что он тут в одиночестве тухнет. Наверное, самым большим плюсом будут новые знакомства – Хосок уже и позабыл, что такое – общаться с новыми людьми, ведь, будучи в группе, всегда вертелся между шестью парнями, не далеко выходя за стены общей квартиры и студии. Было ли эгоистично со стороны Чона так думать? Наверное, да, но ему так осточертело быть чуть ли не последним по значимости, привыкать быть на последних местах и принимать больше поражений, чем побед, что сейчас эти мысли казались довольно здравыми. За его спиной проскрипела дверь, и из студии вышел измотанный, явно сильно помятый парнишка, который подарил ему только очень усталый взгляд, проходя мимо. Музыка со скрежетом остановилась, послышалось шуршание, и Хосок поднялся с пола, облокачиваясь на дверной косяк: его тренер, сняв футболку, вытирал ею лицо – довольно живописно. – Привет, – улыбаясь, обернулся на него Юшенг, так, будто бы совсем не пару минут назад безбожно ругался и не провёл две тренировки подряд, – Извини, что так долго заставил тебя ждать. Ты, наверное, голодный. – Не очень, – улыбнувшись в ответ, покачал головой Чон. Он ступил в помещение, чувствуя чёткий запах пота и сильную влажность – окно не было открыто, отчего и скопилась духота, – Успел разобрать почту, мне давно было пора это сделать. – Отлично. Но я всё равно плачу за-а… – протянул старший, хмурясь и смотря на наручные часы, – … Ужин. Прости, – его выражение лица сменилось на сочувствие, и Ган поспешил сменить одежду поскорее, решая не убирать беспорядок, который успел оставить тут с учениками, и подошёл к донсёну, подхватив свою сумку и сумку с вещами младшего. Хосок смущённо промолчал, выходя из студии и наблюдая за тем, как Юшенг запирал её. Вдвоём они спустились на первый этаж, но, к удивлению Чона, не прошли в привычный кафетерий, а вышли из здания. Он послушно следовал за старшим. На улице вечерело и становилось прохладнее, но это скорее радовало, после тяжёлой тренировки и огня в мышцах. Глаза всё ещё были раздражены от недосыпа, но парнишка практически полностью игнорировал это чувство, разглядывая ещё такие непривычные ему здания. – Я был пару раз в Сеуле, – начал старший, поворачиваясь на Хосока, который, чуть отставая шёл позади, – У вас красивый город, но мне удалось увидеть только малую часть, потому что оказался там по работе, и не было никого, кто бы показал его мне, – он чуть грустно улыбнулся, – Не хочу, чтобы у тебя оставались такие же ощущения. Большинство участников из Китая, знают, как всё тут работает и хорошо ориентируются. Ты же, как выброшенная на сушу рыба, – Чон кивнул, понимая, что это и правда было так, но ему не шибко хотелось жалеть себя по этому поводу, хоть и иногда по-другому было никак. Да, город ему был незнаком, было сложно оказываться в новом коллективе и при этом держать свою работоспособность на уровне, но, чёрт возьми, такая возможность давалась раз в жизни – ему не приходилось за это платить, он жил в международном прекрасном отеле, ему предоставили идеальную студию, приспособленную под его виды деятельности наилучшим образом, дали ему классифицированного тренера и даже оплатили еду! Разве можно было называть себя обделенным и несчастным в такой ситуации? От него требовалось только заниматься любимым делом и напрягаться чуть больше обычного, что, по его личному мнению, Хосок мог делать без особого перенапряжения. Естественно, в первые дни любому будет тяжело, но, парнишка был уверен, что совсем скоро освоится, нужно просто время. – Сеул не мой родной город, я родился в Кванджу, он немного меньше, но совсем не уступает по красоте, – подал голос донсён, с теплом в сердце вспоминая родительский дом, где он был в последний раз чуть меньше года назад, – Я просто счастливчик, раз у меня выдалась возможность переехать с парнями в Сеул и продолжать развиваться там. Иногда очень тяжело, мы всё-таки начинающие, но я бы ни за что не отказался от этого, это моя мечта, – было немного некомфортно рассказывать это малознакомому человеку, но Хосок не спешил себя останавливать, видя на себе заинтересованный взгляд, – Ребята в группе самые лучшие, всегда поддерживают меня, мы как семья. – Тогда почему же ты приехал сюда? – задал вполне понятный вопрос Юшенг, сочувственно смотря на него. Вроде бы такой обычный вопрос, но младшего он тут же поставил в тупик – почему же он уехал? – Я… – Чон вздохнул, – Не очень хочу об этом говорить, может как-нибудь потом расскажу, – честно ответит он – от этого засосало под ложечкой, нечасто его спрашивали о таких личных вещах, отчасти потому, что люди видели то, что Хосок не сильно открытый человек, а давить на больное мало кому хотелось в принципе. – Без проблем, только не тухни, я всё-таки настроен исправить положение, не ухудшить его, – Ган улыбнулся, хлопая младшего по плечу. – Всё в порядке, – ответил донсён, оглядываясь по сторонам: они шли по длинной площади, которая в позднее время позволяла рассмотреть все закатные переливы. Несмотря на то, что уже вечерело, людей было довольно много: бегающие и кричащие дети, которые забавляли Чона; родители и просто романтичные парочки – наверное, это место можно было назвать сердцем города. По обе стороны от них располагались цветастые здания, памятники и стеклянные постройки. – Обычно все туристы съезжаются сюда, посмотреть на ворота, здание парламента и театр, – пояснил Юшенг, оглядывая всё с наименьшим энтузиазмом. Они шли достаточно медленным шагом, позволяя себе отдохнуть после изнурительных тренировок, но есть уже хотелось сильно, так что они вышли с площади, спускаясь подворотнями, – На самом деле, я не шибко разбираюсь в ресторанах, но пару хороших местечек знаю. Правда не уверен, что там есть веганские блюда, – на секунду он задумался, и Хосок посмотрел на него с улыбкой – всё-таки приятно, когда не забывают о твоих предпочтениях. Хён свернул за какое-то жилое здание, Чон последовал за ним, чтобы встретиться нос к носу с небольшим ресторанчиком, в котором ещё работала летняя терраса: она освещалась красивыми бумажными фонариками, небольшой гул стоял от немногочисленных постояльцев, в целом атмосфера располагала к приятному времяпровождению. – Думаю, тебе тут понравится, – Ган улыбнулся, складывая их сумки рядом со столиком в углу, ближе к улице, и усаживаясь напротив младшего. Почему-то, Хосок был даже уверен в этом. *** В студии был спёртый, неприятный воздух, стоял шум, а парень, сидящий за большущей стойкой с управлением, натянув громоздкие наушники, с серьёзным видом передвигал маленькие рычажки, нажимал на кнопочки – Тэхён мало что понимал в этом, да ещё и так сильно клонило в сон, что он просто обводил всех ленивым взглядом, мирно ожидая своей очереди. День не задался ещё с того момента, как его разбудили, так потом парнишка узнал, что Хосок-хён пошёл гулять с этим чёртовым тренером. Не тая, Ким неимоверно ревновал старшего и даже не мог с этим ничего поделать, они ведь были совсем далеко друг от друга. Возможно, он даже обиделся. Ну а чего Тэхён ещё мог ожидать? Конечно, Чон найдёт там себе друзей, и всё у него будет чудесно, вот только это совсем младшего не радовало – наверное, он не был таким уж хорошим другом. Он изматывал себя мыслями о том, как сильно переживал о том, что происходило там с Хосоком, куда они пошли ужинать, о чём разговаривали, и ни на один вопрос Ким не мог дать себе ответа, а спрашивать было глупо и неловко – хёна всегда отталкивали такие вещи, в последние полугода тот слишком сильно закрылся в себе, перестал быть открытым с младшим, и в принципе странным. Может, ему чего-то не хватало, а может, он просто опять надумал себе тысячу и одну вещь, о которых Тэхён не имел и малейшего понятия. Каким же он был дураком, что отпустил Чона так далеко, подумал, что тот будет углублён в работу, и не заведёт себе роман. Несколько лет, под присмотром начальства, никто из них, в группе, не стремился найти себе пару, все были заняты по горло, да и понимали, что ни к чему хорошему это не приведёт. А, стоило дать старшему хоть немного свободы – он тут же нашёл себе там новые знакомства. Да, наверное, со стороны Кима было грубо так говорить о своём хёне, но, чёрт возьми, он был влюблён в него уже несколько лет, не раз намекал на это, и даже видел что-то подобное со стороны Хосока, но дальше объятий и сна в одной кровати у них ничего не заходило. – Тэ, ты в норме? – подошёл к донсёну Чимин, усаживаясь рядом на мягком диванчике – тот только-только закончил запись, а Ким просто дожидался старшего, чтобы вместе поехать домой. – Я не знаю, – Тэхён покачал головой, потирая пальцами глаза, он явно был измотан и не в лучшем настроении – просто надеялся как можно скорее оказаться дома и уснуть в комнате Чона. Практически полностью переселившись туда, он не выходил за порог зачастую по часов десять, только если сходить в ванную или на кухню, чтобы ухватить какой-нибудь вредной еды по типу чипсов или шоколада. Но сегодня парнишка не ел вообще ничего, а от еды вставал ком в горле – господи, как же ему было плохо и как хотелось просто поспать, не думать о Хосоке, не видеть с ним снов и прочие прилегающие, которые ему подарила эта влюблённость. Иногда Тэхён спрашивал себя – почему именно он? Что в нём привлекло тебя? И мозг тут же подкидывал ему воспоминания, где, в самые тяжёлые моменты младшего, Хосок оказывался рядом, гладил его по спине и иногда целовал в лоб. ’Малыш, не переживай, в следующий раз ты обязательно погостишь у родителей побольше, просто сейчас нам всем нужно работать’, ‘тэ, малыш, не расстраивайся, у тебя чудесный голос, просто ты приболел’, ‘не плачь, пожалуйста, иначе я тоже расплачусь, а ты же не хочешь, чтобы хён плакал?’. Чон был одним из самых нежных, отзывчивых и понимающих людей, которых когда-либо встречал Ким: поначалу он даже не верил в то, что это было не наигранно. Нередко, отдав всю свою любовь и энергию донсёнам, Хосок опустошался сам, рыдал в одиночестве в комнате и не подпускал к себе никого, чтобы уж точно не заразить этой вселенской тоской. И всё было бы идеально, если бы в какой-то момент, что-то будто щёлкнуло в голове хёна, и он начал отгораживать себя ото всех, особенно – от Тэхёна, и это разбивало сердце. Его будто бы подменили: из светлого, приятного человека, Чон превратился в серую тучу, которая в любой момент могла извергнуть грозу, поранить близких. Чёрт, Ким был готов принять на себя удар, готов был терпеть, лишь бы Хосок оставался рядом, лишь бы доверял ему, как прежде. Он прекрасно помнил, как, во время путешествия по Италии, они жили в каких-то ужасных мотелях, нередко спали просто на матрасах, но зато были вместе, ночь напролёт шептались и хихикали. Запомнив эти моменты очень ярко, донсён просто не мог отпустить ситуацию, не мог просто взять и спустить несколько лет дружбы в никуда. – Хосок-хён что-то писал? – не отставал Чимин, прекрасно зная то, что Тэхён слишком редко был таким вялым без причины. Чего уж таить, в последнее время Пак начал осуждать старшего за то, что тот так вёл себя – будто бы он один во вселенной, будто бы ему было всё равно на то, что происходило с остальными. Хёны в этом понимали больше, потому винили не Хосока конкретно, а сложившуюся в группе ситуацию, которая давила на него. Не было смысла осуждать Чона, потому что тот тут же принимал боевую стойку, дабы защитить личное пространство. – Какая разница? – ему докучали эти вопросы, ведь в этой ситуации Чимин ничем не мог помочь, только в очередной раз попытаться убедить Тэхёна в том, что ему давно пора позабыть о своих розовых мечтах, о былом Хосок-хёне. Может, дело было в том, что Ким был слишком упёртым во всём, чего хотел добиться в жизни, и, если он выбрал Чона, чтобы любить, то никто не мог убедить его в обратном. – Тэхён-а, не груби мне, – Пак нахмурился, разглядывая чуть ли не серого от тоски донсёна, и чувствуя укол в сердце оттого, что не мог ничем помочь, – Я пытаюсь помочь. – Я знаю, хён, но это не слишком подходящий момент, я просто хочу, чтобы мы поехали домой и отдохнули, – чуть ли не взмолился Тэхён, поднимаясь с места. За изолированной комнаткой сейчас находился Намджун, который, как и все ребята, был измотан. – Ладно, – кивнул хён, поднимаясь следом. Они максимально тихо вышли из студии, ступая по огромному пустующему зданию, – Хочешь, заедем в продуктовый за твоими мармеладками? – аккуратно предложил он, дотрагиваясь до плеча младшего. – Не очень, – покачал головой Ким, нажимая на кнопку лифта – несколько секунд ожидания сейчас казались ему адом. Даже пищание, которое издавала эта металлическая коробочка, как никогда сильно давила на натянутые, будто струны, нервы. Возвращаясь домой на такси, они сидели в звенящей тишине, Тэхён – спустившись вниз по сиденью и прислонившись головой к стеклу, рассматривая казавшийся ему таким серым город, а Чимин – периодически поглядывая на донсёна взволнованным взглядом и стараясь подсесть ближе, утешить взглядом. Стоило им преодолеть порог квартиры, донсён тут же зашёл в комнату к Хосоку, закрываясь изнутри и падая на незаправленную кровать. Давно не ощущая настолько подавленного состояния на протяжении долгого времени, Ким сдался, обнимая огромную подушку, которая всё ещё пахла хёном, и принимаясь рыдать в голос – это было единственным возможным спасением, которое было ему доступно. Горячие слёзы катились по щекам, неприятно цепляя уши на своём пути, но сейчас на это было так всё равно – было желание просто схаркнуть всю свою злость и грусть, уснуть на часов двенадцать. И без того раздражённые глаза приняли на себя второй удар за день. Тянущая боль в груди только усиливалась с каждым всхлипом – как же ему хотелось, чтобы Чон оказался рядом с ним сейчас, разве он требовал многого? Стоящий за дверью Чимин почувствовал то, как сжалось его сердце только от того, что он слышал: видеть боль донсёна всегда было для него очень тяжёлым, а когда Пак даже не мог никак повлиять на ситуацию – тем более. Разозлившись, он достал телефон из кармана и тут же открыл контакт Хосок-хёна, набирая короткое сообщение. 17:58 чимин-и хён тэхён просто в ужасном состоянии лежит и плачет в твоей комнате у тебя вообще есть совесть? Это было немного не в его характере – разговаривать так со старшим и нагло влезать в их проблемы, но Чимин вообще не представлял, как ещё мог бы исправить эту ужасную ситуацию: его хороший друг несколько дней прыгал из ужасного состояние в хорошее, много плакал и сбил себе режим сна, Пак считал, что Хосоку должно было быть стыдно. В то же время, Чон, сидя в ресторане с тренером, прекрасно проводил время: они разговаривали о танцах, музыке и шутили. Он не поставил телефон на авиарежим, потому что обстановка была более расслабленной, и в груди было странное предчувствие – несколько раз Хосок порывался позвонить ребятам, потому что от Тэхёна не приходило больше сообщений, но парнишка склонялся к тому, что донсён просто приехал с записи уставший и лёг спать. Когда же он увидел сообщение, тошнота подступила к горлу – Кима так расстроило то, что он пошёл ужинать с Юшенгом? Чон тут же вышел из-за стола, извиняясь перед хёном, и отошёл на приличное расстояние, чтобы его точно не было слышно, набирая номер младшего. В первые разы тот сбрасывал, видимо, не готовый в таком состоянии общаться с Хосоком, но потом таки ответил, шурша чем-то в динамик. – Тэ, малыш, ты в порядке? – взволнованно поинтересовался старший, вслушиваясь в тихие всхлипы, от которых его сердце просто разбивалось: впервые за полгода он почувствовал огромную вину перед донсёном. Тот молчал, видимо, пытаясь успокоиться, – Тэхён, ответь, пожалуйста, я очень волнуюсь. – Я тебе не нужен, – такого разбитого, расстроенного парнишку Чон не слышал слишком давно. Его сердце сжалось от этих слов хотя бы потому, что это кардинально было неправдой. Если бы его заставили выбрать единственного человека на планете, он бы выбрал Тэхёна. Никто ещё так не понимал его, не любил всем сердцем, и кого бы он не любил до тошнотных бабочек. – Это неправда, господи, Тэхён, это всё из-за этого чёртового ужина? Ты серьёзно? Если бы ты попросил, я бы никуда не пошёл! – Хосок был очень напуган, более того – у него началась паника, потому что парень никак не мог сейчас помочь. В голове даже возникла мысль – а что, если он улетит сейчас обратно в Корею? – Я не знаю, – Ким звучал не так плохо сейчас, его голос гнусавил, но было заметно, что тот, услышав Чона, стал понемногу успокаиваться, – Видимо, я совсем не готов к тому, чтобы ты улетал на год. И я не знал, как сказать тебе это. Мне очень стыдно и больно. Извини, хён. – Тэ, тебе не за что извиняться, – покачал головой Хосок, абсолютно полностью понимая чувства младшего – примерно такие же преследовали и его, – Слушай, я могу попросить Юшенг-хёна довести меня до отеля, потому что я сам не помню, как выбраться отсюда, а ты пока позволишь Чимину позаботиться о тебе, идёт? – внутренне он уже проклинал этот ужин, и то, что совершенно не подумал, как это может отразиться на Тэхёне. В своё оправдание он мог сказать только то, что был уверен в том, что тот отреагирует на это спокойно – даже если Ким и ревновал его, максимум, что он делал – возмущался или напрямую говорил об этом. Возможно, сыграло то, что раньше Хосок давал на это только размытые поводы, и был в основном где-то под рукой. Скорее всего, донсён плакал просто от накопившихся эмоций, а не из-за какого-то ужина, Тэхён далеко не был таким ребёнком. Чон винил себя в ребячестве и том, что не дал им возможности нормально поговорить и вместе обсудить ситуацию. Сейчас ему было плохо не меньше, чем Киму. – Ладно, – парнишка согласился, вытирая мокрые глаза и чувствуя себя чуть получше от того, что старший не проигнорировал эту ситуацию, не оставил его одного. Было, конечно, стыдно, обычно он старался вести себя гораздо собраннее, но приложилась и усталость и длительные переживания. Отключившись, Тэхён смотрел в стену и размышлял, что же будет дальше, как всё сложится. Хосок, чувствуя то, как сильно билось его сердце, попытался сделать все эти дурацкие дыхательные упражнения, которые советовали делать психологи, но ничего не работало, и он, как есть, направился в сторону ресторана, где Юшенг сидел, обеспокоенный. – Что случилось? – поинтересовался он: еда давно была отложена, счёт, оплаченный, лежал на столе. – Мне очень жаль, но мне срочно нужно обратно в отель, ты не мог бы меня проводить? – Чон расстроенно поджал губы, – Пожалуйста. – Да, конечно, никаких проблем, – кивнул тренер, отодвигая стул и вставая, хлопая по ногам руками, – Что-то серьёзное, как я понимаю? – Хосок успел закинуть на плечо свою сумку, когда Ган успел последовал его примеру, и они двинулись. – Да, – честно ответил донсён, не имея никакого желания вдаваться в подробности, по крайней мере сейчас. Город не казался ему таким красивым, каким был буквально сорок минут назад, всё отдавало серостью, а ночные огни неприятно слепили глаза. Страшно было оставлять Тэхёна одного сейчас, даже на такое небольшой промежуток времени – казалось, что тот сейчас мог надумать себе кучу вещей. Чёрт, да, возможно, Чону было бы приятно, если бы младший его приревновал, но ни в коем случае он не хотел, чтобы дело доходило до такого – если бы он только знал, что его донсёну будет так плохо, то ни в коем случае не пошёл бы на этот ужин, и вообще не стал бы общаться с Юшенгом за пределами студии. Господи, его сердце разрывалось, едва стоило вспомнить, как его чудесный, заботливый, самый лучший Тэ плакал – Хосок не сможет простить себе это ещё очень долгое время. Сейчас его тревожило не только это, вставал вопрос о дальнейшем нахождении здесь – так нелепо, но, после нескольких дней их общих страданий, Чон не был так уверен в том, что хотел остаться. Был ли он когда-то в этом уверен вообще? Да, это была чудесная возможность; да, такое случается раз в жизни; да, все уже понемногу начали мириться с его отъездом, но сейчас Хосок как никогда ощущал то, что нуждается в Тэхёне, а Тэхён – в нём. Голова пухла от мыслей, очень сильно хотелось оказаться сейчас рядом с младшим, просто даже помолчать, взять его за руку, но он, чёрт возьми, был в Пекине. Парень очень надеялся, что, из-за происходящего, не возненавидит этот чудесный город. Квартал за кварталом, они шли молча – наверное, Ган осознавал, что ему лучше было не вмешиваться в это, но было заметно, что растерянный вид Хосока его беспокоил. По этому человеку вообще было сложно понять, о чём он думал, чем руководствовался. Оказавшись у отеля, хён схватил парнишку за руку, останавливая. – Слушай, давай я дам тебе свой номер, я правда хочу помочь, и так ты сможешь обратиться ко мне, если что. Всё таки, ты совсем не знаешь город, – произнёс он с неким сочувствием, его глаза были чистыми и честными. Чон вздохнул, оглядывая его, и протянул свой телефон тому в руки. – Спасибо за ужин и помощь, мне очень жаль, что так случилось, – покачал головой Хосок, принимая гаджет обратно. Старший приобнял его, шокируя, и донсён пошатнулся в сторону отеля – он не был к этому готов, в тому же – его мысли витали уже далеко от этого места. Они неловко попрощались, и парень тут же направился в отель практически бегом, попутно набирая номер Тэхёна. С каждым гудком его сердце сжималось всё сильнее, как же он надеялся, что ничего за этот промежуток времени не случилось. – Хён, – едва появилась связь, Чон услышал голос донсёна, выдыхая – тот явно больше не плакал, звучал довольно серьёзно, насколько мог звучать в этой ситуации – в общем, наверняка успел взять себя в руки. – Тэ, – ответил Хосок, улыбаясь – с его груди будто бы упал камень. Он оказался на своём этаже и не торопясь шёл в номер, нервно играя с карточкой в руке. – Нам нужно поговорить. Сейчас, – от этого тона старший напрягся. ‘О, Господи, – подумал он, – сейчас он скажет, что ему всё это осточертело, и он больше не хочет этого всего, и мы больше никогда не будем друзьями, о боже, я всё испортил’. – Хорошо, – Хосок вздохнул. Уж сейчас он точно не мог уйти от разговора, да и всяко было лучше раньше, чем позже. Ком встал в горле, на ватных ногах он достиг комнаты и открыл её, практически скидывая с себя обувь и падая на кровать – даже чёртово окно с прекрасным видом не утешало его сейчас. Тэхён на том конце провода вздохнул тоже. – Я решил, что лечу к тебе, и это не обсуждается. Я уже успел купить билет, мой самолёт через пару часов, об этом знает только Чимин, остальные узнают завтра. Нам нужно наконец поговорить с глазу на глаз, я не хочу больше изображать то, что я рад происходящему, мне плохо, и тебе плохо тоже, я слишком хорошо тебя знаю, чёрт возьми, – Ким явно был зол, взлохмачен, но у Хосока только от одних слов крутило в животе, на лице появилась улыбка – наконец-то донсён додумался просто решить всё за него, это всё, что ему требовалось, – Никакие возражения не принимаются. Раз ты не додумался вернуться обратно в Сеул, я сам прилечу к тебе, – повисла тишина. Тэхён даже немного испугался – что, если он переборщил? – Хорошо, – выдохнул Чон, не в состоянии больше сдерживать улыбку. Боже, он был таким болваном. – Хорошо? – нахмурился Ким, плохо веря в то, что старший просто так взял и согласился с ним сейчас. Это всё было больше похоже на огромную шутку. – Хорошо, – подтвердил Хосок, – Я буду ждать тебя, – говорил он тихо, будто бы боясь нарушить какую-то сложившуюся между ними атмосферу. Внутри что-то зашевелилось, сердце затаилось и будто бы замедлилось, растягивая этот момент на атомы. – Я не шучу, Хосок, – неформальное обращение ещё больше заставило хёна испытать странное чувство по всему телу, которое чем-то походило на перевозбуждение, когда ты, вопреки запретам мамы, допоздна играешь во дворе с друзьями, а потом часами не можешь уснуть, ворочаясь в постели и считая звёзды за окном, – У меня, чёрт возьми, есть билет, и я вылетаю через несколько часов. Беру с собой необходимые вещи в ручную кладь и всё такое, – тот всё ещё звучал настороженно, будто через несколько мгновений Чон ополчился бы на него и засыпал запретами, но парнишка, как заколдованный, просто повторял ‘хорошо’, ‘ладно’, ‘как скажешь’, что приятно удивляло. – Тогда поговорим после того, как я встречу тебя в аэропорту, – улыбнулся Хосок, зажимая между головой и плечом телефон, вставая у самого окна и прикладывая к нему руку, будто бы чувствуя Тэхёна на таком огромном расстоянии. – Ладно..? – Ким даже остановился, складывая некоторую одежду, нижнее бельё и носки в свой бездонный рюкзак. В груди застеналось сердце, которое до этого момента спокойно билось, так как на сопротивление со стороны хёна он был готов, как и готов был лететь, даже услышав отказ. Плохо верилось в происходящее, но где-то на подкорке парень был счастлив. – Купить что-нибудь к твоему приезду? У меня тут совсем нет еды, – всё так же спокойно спросил Хосок, рассматривая сгустившееся чёрное небо, считая пролетавшие самолёты, мигающие верхушки высоток. – Э-эм, – мгновенно затупил Тэхён, мгновенно про себя возмущаясь – ну про какую еду могла идти речь? Он только что проревел добрые полтора часа, при этом он спал часов пять, а теперь он летит в чёртов Китай – Купи выпить. – Как скажешь, – опять же, это поставило донсёна в тупик, ведь пили они крайне редко, чаще курили траву, а алкоголь не шибко нравился Хосоку – особенно, когда пил младший, но он принял и это, – Напиши, когда будешь уже в самолёте. Я встречу тебя. – Хорошо. До встречи, Хосок, – Ким не сбросил звонок, всё ещё опасаясь того, что под конец старший просто заявит ему, что он полный дурак, и никуда он не летит. – До встречи, Тэ, – улыбнулся хён, первым нажимая на круглую красную кнопочку на дисплее и откладывая телефон в сторону. Было такое ощущение, что он вот-вот был готов заплакать от того, как много вещей произошло, как ему на самом деле было страшно от того, что собирался ему наговорить донсён, потому, чтобы этого ни в коем случае не произошло – не хватало им обоим плакать, Чон нашёл любимую джинсовую в ещё плохо разобранном чемодане, и, накинув её на себя, вышел из номера, направляясь в ближайший супермаркет, чтобы купить по меньшей мере две бутылки вина или бутылок шесть пива, а то и всё вместе. Сегодня ему явно можно было, как и его воинственно настроенному Тэхёну, который, – господи, Хосок всё ещё верил с трудом – наконец-то окажется рядом. Казалось бы, прошло всего-то несколько дней, во время которых они отлично общались и сообщениями и по видеосвязи, но за это время Чон, да и Ким, знатно измотали себе нервы, которые теперь будут восстанавливаться невесть сколько времени. В конце концов, наверное, всё равно бы вся эта затея обернулась именно так – Хосок просто пытался убеждать себя в обратном и мучил остальных. За это ему было совестно, но сейчас было сложно думать об этом, так же, как и гадать о том, что же за мысли с собой привезёт Тэхён. Он вспомнил о том, что Юшенг оставил ему свой телефон, и решил, что будет правильно написать ему о том, что всё более-менее встало на свои места. 21:44 неизвестный номер привет это хосок если что я в порядке но не смогу завтра прийти на тренировку скорее всего тяжело переживаю конфликт в группе надеюсь ты поймёшь Немного приукрашенной лжи, как считал Хосок, пойдёт только на пользу. Никому нельзя было знать о том, что Тэхён прилетит к нему, это было запрещено, но, отчего-то, ему совсем не было страшно, если вдруг это вскроется. Сейчас его волновало совершенно другое. 21:46 Юшенг Спасибо, что отписался мне. Надеюсь, что у вас всё наладится. Понимаю, как это важно для тебя. Ничего страшного не случится от того, что ты пропустишь одну тренировку, ты и так в неплохой форме. Но послезавтра у нас первое коллективное занятие, не забывай об этом. Если что, всегда готов прийти на помощь. Хосок ухмыльнулся, рассматривая пришедшее в ответ сообщение, и тут же заблокировал телефон, понимая, что ему нужно успеть купить алкоголь за крайне короткий срок. Что же, это было самой легко решаемой из всех его проблем на данный момент.