Нулевая гравитация

Все началось с кашля. После того, как команда пополнила припасы на Отаре, Виктор с Юри не виделись несколько дней. Точнее, не то чтобы они не виделись. Юри практически переехал в комнату Виктора. Но у них почти не было времени побыть друг с другом, и Виктор от этого становился дерганым. Они оба были слишком заняты — только поэтому Виктор не заметил кашля раньше. Через неделю после стыковки он решил на пару часов передать Крису командование мостиком и спустился в лабораторию, чтобы удивить Юри, по пути захватив на кухне чай. — Юри! Любовь моя! Свет моей жизни! Я пришел к тебе с дарами! Юри выбрался из кучи лабораторных отчетов, бормоча что-то и краснея. — Витя, — укоризненно произнес он, принимая чашку чая, — мы разве не говорили о поведении на работе? Виктор оглядел пустующую лабораторию. — Тут никого нет, солнышко. Да и всем все равно. Юри цыкнул, но Виктор успел заметить отблеск ласковой улыбки. Решив забить на правила, он склонился и поцеловал его в щеку. — Витя! Поведение! — воскликнул Юри. Он отомстил, встав на цыпочки — что было просто очаровательно, — и поцеловал Виктора в нос. Очень скоро все перешло в обмен поцелуйчиками и хихиканье, словно они были дошкольниками. Виктор был просто по уши влюблен. — Что… Ммп! Ч-что там насчет поведения? — поддразнил Виктор. — Заткнись. Юри провел его в свой кабинет в конце лаборатории и сел за свой стол. Виктор, игнорируя остальные кресла, уселся на столешницу прямо перед Юри. Тот вскинул бровь. — Ты сидишь на моих отчетах. — Тебе не нужны бумажные копии, — отозвался Виктор. — А еще я скучал. Я не хочу, чтобы нас разделял целый стол. — Ты сегодня очень прилипчивый. Улыбка Виктора застыла. — Это… плохо? — О, нет! — Юри придвинулся ближе, насколько только мог. — Нисколько. Все хорошо, мне нравится. Я тоже скучал. Виктор ухмыльнулся. Он склонился, чтобы снова поцеловать Юри, но тот неожиданно чихнул. — Вентиляцию к черту, — произнес Виктор. Дотянувшись до края стола Юри, он передал ему платок. — Что? Виктор моргнул. Поднес платок ближе. — Платок? Высморкаться? — Нет, я не о том. Что ты сказал? — Вентиляцию к черту. Вы не говорите так, когда кто-то чихает? Юри покачал головой, хихикнув. — Наверное, так говорят только на космических станциях. На Земле не так. Что это вообще значит? — Ну типа… Юри, хватит смеяться! Иначе я тоже начну! Наверное, мы начали так говорить, потому что в вентиляции много пыли, и люди чихают или… это не так уж странно, Юри! — Прости, говоришь прямо как космический ребенок, — усмехнулся Юри. — Космический ребенок? — Люди, родившиеся в космосе? Ну, как, — Юри закашлялся, — как вы с Крисом. Смех Юри перешел в кашель. Улыбка Виктора погасла. — Ты в порядке? — он похлопал кашляющего Юри по спине. — Д-да, — выдавил тот, а затем отпил чая. — В горле что-то першит. А чай просто прекрасен. Как ты узнал? — Наверное, между нами есть связь, — с улыбкой сказал Виктор. Но где-то глубоко внутри он понимал: что-то не так. ________________________________________ Виктор уходил с дежурства каждый день, чтобы сходить к Юри в лабораторию. Они давненько уже не бывали на задании, так что из занятий оставалась только инвентаризация припасов — по крайней мере, сейчас, когда они летели на очередную космическую станцию. Каждый раз он приносил горячий чай и внимательно следил за Юри в его естественной среде обитания: лаборатории. В понедельник Юри шатался по помещению, собирая документы в стопки и передвигая планшеты. Он болтал с Виктором, пока занимался электронными таблицами запасов и пил свой чай — Виктор еще никогда не видел, чтобы он делал столько всего одновременно. Еще одна причина, по которой Юри скорее всего был самым удивительным человеком на памяти Виктора. Иногда он покашливал, но несильно. Во вторник горло стало хуже, и он уже не говорил с Виктором так много. А когда все же говорил, голос был низким и хрипловатым, и Виктор считал это нереально сексуальным. И весьма отвлекающим. Он шесть раз за час забывал, о чем вообще идет речь. И судя по взглядам, которые кидал на него Юри — он понимал, почему Виктор не может сосредоточиться. Виктор так сильно его любил. К среде от приступов кашля Юри трясло. Он почти не ел и чихал чаще, чем улыбался. Четверг был ужасным. У Юри так болело тело, что он не смог подняться с кровати. Виктор взял им обоим выходной и привел Юри в медотсек. — Капитан, — в дверях поприветствовал его Сынгиль. — Чем могу… — Юри заболел, — сообщил Виктор. Он протиснулся мимо Сынгиля и подвел Юри к креслу. — Вылечи. — Все в порядке, Сынгиль. Просто, — Юри закашлялся, — просто простуда. — Обычно я верю твоим суждениям, Юри. Ты это знаешь. Но, — Сынгиль шагнул вперед, натягивая медицинские перчатки, — ты частенько не обращаешь внимания на свои травмы и не следишь за здоровьем. Все закончится быстро, если перестанешь сопротивляться. Виктор с тревогой смотрел, как Сынгиль крепит к вискам Юри белые медицинские диски и подключает его к биометрическому сканеру. Потом ощупал горло Юри, хмыкая и цыкая что-то неодобрительное. Наконец, Сынгиль посмотрел что-то в планшете и повернулся к ним. — У него корь, — заключил он. — Корь? — не поверил Виктор. — Обычно ее вызывают проблемы с коллективным иммунитетом, — пояснил Сынгиль. — По сути, человеческое население корабля имеет иммунитет к большинству болезней благодаря вакцинам. Должно быть, Юри контактировал с зараженным, когда мы были на Отаре. — Я провел с ним всю неделю, но не заболел. — У тебя иммунитет к большинству человеческих болезней. Виктор закусил губу и поглядел на Юри, свернувшегося в кресле. Тот улыбнулся и слабо показал большой палец. — Я в порядке, — прохрипел он. — Просто корь. Сынгиль нахмурился. — До 22 века корь убила миллионы людей. Виктор поморщился. У Сынгиля хватило такта сделать слегка виноватый вид. — Все с тобой будет нормально, — сказал он. — Много отдыхай и пей побольше воды. Я выпишу рецепт на лекарства от температуры. Они должны помочь, а не помогут — возвращайся, попробуем что-нибудь еще. И две недели никакой работы. Юри открыл рот, чтобы возразить, но тут влез Виктор. — Прошу, Юри, — он взял его за руку, мягко сжимая ее в своих ладонях. — Корабль переживет, и твои исследования подождут, пока ты поправишься. Должно быть, Юри действительно вымотался, потому что спорить не стал. Вместо этого он просто кивнул, словно принимая смертный приговор. — Лекарства от температуры, — повторил Виктор, глядя на Сынгиля. — И отдых? — И много воды. — И много воды, — кивнул Виктор. Он взял больничный и поставил себе цель окружить Юри заботой. Виктор устроил ему на кровати гнездышко, использовав все самые мягкие свои одеяла и еще несколько из комнат Пхичита и Юри, на случай, если станет холодно. Затем поставил на прикроватную тумбочку два стакана воды и сказал Юри подремать. И после этого он погрузился в исследования. Виктор провел в гостиной за датападом несколько часов. В Академии он обычно никогда не готовился к тестам, просто сам по себе все запоминал. А сейчас выуживал каждую крупицу информации о кори, пока глаза не заболели. Виктор даже написал Сынгилю с просьбой рассказать, как лучше всего заботиться о Юри. К тому времени, как Юри вышел из спальни, пошатываясь, искусственное освещение перешло в ночной ржим Единственным источником света в комнате было синеватое свечение планшета Виктора, читающего очередную статью про иммунную систему человека. — Витя? — Юри! Ты проснулся! — Виктор соскочил с дивана и кинулся к нему, обнял. — Нужно что-нибудь? Голодный? — Все нормально. Ты не видел мой планшет? Мне надо… — Нет! — Виктор подвел Юри к дивану. — Никакой работы! Приказ Сынгиля. Юри вскинул бровь. — С каких пор ты его слушаешься? Виктор закатил глаза и легонько надавил Юри на плечи, пока тот не сел. — Отдыхай, — посоветовал он. Юри сдался. — Я тут поискал, и в интернете написано, что ты должен пить какую-то штуку под названием «гат-о-райд». Она должна тебе помочь. Юри весело усмехнулся. — Ты про «Гаторейд»? — Да! «Гаторейд»! В нем есть электролиты! Я уже написал Сынгилю и попросил выписать тебе рецепт. — Ох, Витя, какой же ты милый, — глаза Юри сверкнули, как звездочки в ночном небе, и он попытался сдержать смех. — На «Гаторейд» не нужен рецепт. Это спортивный напиток. — Оу, — Виктор полистал заметки, которые написал в планшете. Он слегка смутился. Как он проглядел важную информацию о том, что «Гаторейд» спортивный напиток? — Да, да, конечно. Я знаю. — Если честно, меня поражает, сколько земных вещей ты не знаешь, — сказал Юри с улыбкой. — Ты ведь был на Земле в Академии. Совсем ни на что не обращал внимания? — На Земле я обращал внимание только на тебя, солнышко, — ухмыльнулся Виктор, прекрасно понимая, как слащаво это звучит, но совсем не беспокоясь. Юри покраснел. Или, может, это румянец от жара? Виктор задумчиво замычал. — Хочешь, дам тебе пакет со льдом? Кажется, тебе жарко. На медицинских сайтах пишут, что лед помогает при температуре. — А рецепт тебе на лед не нужен? — подразнил Юри. Виктор надулся. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут Юри сильно закашлялся, весь содрогаясь. Виктор кинулся к нему. — Ты в порядке? Дыши со мной. Могу включить увлажнитель воздуха, если тебе поможет. Юри? — Все нормально, Витя, — Юри еще кашлянул и отмахнулся. — Правда. Все нормально. — Уверен? Потому что я читал, что… — Витя. В порядке. Виктор закусил губу. — Точно? — Да. И, знаю, я только проснулся, но снова хочу спать. И тебе тоже не помешало бы, — Юри кое-как поднялся с дивана и обнял Виктора за пояс, спиной вперед ведя его в спальню. Виктор растаял в объятиях, позволяя себя вести. — Утром можешь рассказать, что там на сайтах пишут про корь. А сейчас — спать. Они прижались друг к другу в постели. Юри уснул за секунду, тихонько посапывая и уложив голову Виктору на грудь. Виктор дождался, пока он точно крепко уснет, достал планшет и продолжил исследования. ________________________________________ У Виктора ушло несколько дней на то, чтобы постепенно осознать, что он… раздражает. Сынгиль первым сказал ему об этом напрямую. Виктор ходил к нему каждое утро и просил проверить состояние Юри, а заодно дать советы по уходу. На третий день Сынгиль пригрозил уйти с должности. — Капитан, не хочу показаться грубым, но… — Ты? Грубым? — саркастично задохнулся Виктор. Сынгиль пронзил его взглядом. — Если ты еще хоть раз спросишь меня о преимуществах увлажняющих масок для лица, я запру Юри в медотсеке на карантин и неделю никого не подпущу. Виктор побледнел. — Целую неделю? — Сто шестьдесят восемь часов, — твердо сказал Сынгиль. — Иди надоедай Минами. У него тоже медицинское образование. ________________________________________ В ту ночь Виктор созвонился с матерью Юри. — Викчан! — поприветствовала она. Хироко держала планшет слишком близко к лицу, и из-за этого голограмма была сплющенной и искаженной. Виктор был безнадежно очарован. — Окаа-сан! — Выглядишь устало, Викчан, — нахмурилась Хироко. — Юри о тебе заботится? Он всегда так погружен в свою работу. Скажи ему, что я перестану присылать носки, если он не начнет о тебе заботиться! Улыбка Виктора увяла. — На самом деле, поэтому я и звоню. Окаа-сан, Юри заболел. Хироко застыла. — Заболел? Чем? Вы возвращаетесь на Землю? — Корью, — сказал Виктор. — Сынгиль — наш врач — сказал, что все будет в порядке. Хироко нахмурилась сильнее. — Вам надо вернуться домой. — Не можем, — вздохнул Виктор. — Мы в глубоком космосе. И Сынгиль сказал, что за две недели все пройдет. Я просто хотел узнать, что Юри больше всего любит есть в такое время. Выражение лица Хироко смягчилось. Она тепло улыбнулась ему. — Ах, Викчан. Ты такой милый. — Я люблю его, — тихо сказал Виктор. Хироко просияла. — Знаю. Следующие два часа она то давала Виктору рецепты, то рассказывала забавные истории из детства Юри. Где-то на середине звонка Хироко достала его младенческие фотографии. Виктор умолял прислать их, и она согласилась при одном условии: они с Юри должны были прилететь к ним до конца этого года. Виктор согласился мгновенно. Он безумно хотел познакомить ее со своей матерью. Катя Никифорова и Хироко Кацуки, наверное, вдвоем могли бы захватить всю галактику, и никто бы не пикнул. — Викчан, — сказала Хироко перед тем, как повесить трубку. — Я рада, что вы с Юри друг друга нашли. — Я тоже, — ответил Виктор. — Я тоже. ________________________________________ Виктор был хорошим капитаном. (И даже это было звучало преуменьшением. Он не любил хвататься, но его не зря называли новым капитаном Кирком.) Виктор умел делать несколько дел сразу. Он умел командовать. Он всегда в точности знал, чем занимается каждый член экипажа и что нужно делать в экстренной ситуации. Виктор стал вторым человеком в истории, справившимся с заведомо безвыходной ситуацией Кобаяши Мару, и ему даже не пришлось жульничать. Он был хорошим капитаном. Но он становился еще лучше, когда рядом был Юри. А теперь Юри болел, и значит, Виктор был в лучшем случае хорошим капитаном, а в худшем — средненьким. И команда явно это заметила, пусть никто ничего не говорил. Крис постоянно тонко намекал, что Виктору следует взять недельку отгула и передать командование. Малыш Юра заваливал Виктора пассивно-агрессивными сообщениями. Даже Пхичит устал от постоянных вопросов. Виктор точно знал, что именно Юри он достал сильнее всего. Он срывался, проявлял меньше нежности. Виктор знал, что отчасти сам виноват со своей заботой, но все равно было неприятно. Он ничего не мог с этим поделать. Он волновался. Юри, без всяких сомнений, был самым сильным, самым способным офицером во всем Звездном флоте. Виктор лично наблюдал, как он взбирается по скалам. Видел, как Юри за полчаса уговорил две планеты прекратить войну. Юри убирал фазер и пытался договориться и лишь потом прыгал на врага и одним четким движением прижимал его к земле. И все же он без сил лежал в постели из-за, по сути, какого-то кусочка ДНК в гликопротеиновой оболочке, недостойного даже существовать в одной вселенной с Юри. Если бы Виктор мог пнуть вирус, он бы его пнул. ________________________________________ Он старался не приставать слишком сильно, но на пятый день выходного, который Виктор проводил рядом с Юри, все вышло из-под контроля. — Юри! — позвал Виктор, стараясь протиснуться в дверь с пакетами в руках. Дверь закрылась, прижимая один из них, и продукты рассыпались. — Ох, квизнак! Виктор спешно принялся все подбирать, и в этот момент в гостиную выполз Юри. Продукты тут же были забыты. — Солнышко, как себя чувствуешь? — Виктор уложил ладони Юри на щеки, ощущая горячую кожу, а затем поцеловал в лоб и поправил одеяло на его плечах. — Нормально, — вяло ответил Юри. Кивнул в сторону пакетов. — Это что? — Я заходил в медотсек и столовую, — Виктор даже не повернул головы, вместо этого возясь с одеялом. — Ты точно в порядке? Ты немного горячий. — У меня температура, Витя, разумеется я горячий. — Точно. Так, я хотел приготовить суп. Ты любишь суп? Давай приготовлю, — Виктор принялся подбирать упавшие продукты. — Не нужен мне суп. — Какой суп хочешь? Я захватил курицу, потому что читал, что на Земле существует традиция есть куриный бульон при болезни, но я могу сварить и другой. — Я не хочу суп, Витя. — Уверен? Тебе станет лучше. Я могу сходить и взять в столовой мисо, если не хочешь, чтобы я готовил. — Витя, — Юри выпрямился. — Никакого супа. Я не голоден. Вообще, я думал спуститься в лабораторию и… — Лабораторию? — нахмурился Виктор. — Нет. Тебе нельзя работать, ты болен. Тебе надо отдыхать. — Я и так отдыхал, — фыркнул Юри. — Серьезно, не так уж и серьезно я болен. Я уже сильно отстаю по работе. — Ты болен, — повторил Виктор, стараясь скрыть сумасшедшие нотки в голосе. Юри ходил по комнате, собирая свои вещи. Да ни за что он не пустит его в лабораторию. А что, если он закашляется и случайно вдохнет что-нибудь ядовитое? А что, если потеряет сознание и прольет на себя кислоту? — Юри, ты не можешь работать, ты болен. — Витя! В порядке я! — выдав это, Юри тут же затрясся от кашля. — Не в порядке. Просто… — Виктор раздраженно вздохнул. — Почему ты не можешь просто полежать? Ты выглядишь очень уставшим, солнышко. — Я не сахарный, — возразил Юри. — Я знаю, как на меня действует болезнь. Со мной такое уже случалось. — А со мной нет! Юри замер. Виктор взял его за руку и отвел на диван, заставляя сесть, и сам опустился перед ним на колени. — Я никогда еще не видел тебя настолько больным. Я никого не видел настолько больным, — Виктор поцеловал костяшки Юри. — Мне страшно. — Это просто… — Это не просто ерунда! — Виктор уперся подбородком Юри в колени и поднял на него взгляд. — Давай я скажу так: никто и никогда не болел на «Артемисе». Все люди были генетически запланированными. Даже не люди — моя мама, Яков, основная часть экипажа — никогда не болели. — Никогда? — Никогда? Про болезни я только читал в Академии. — Витя, там описаны самые тяжелые случаи. Людей специально пугают страшными картинками, — сказал Юри. — Я в порядке. Я даже не так сильно болен. — Я никогда еще не видел больных, — пояснил Виктор, отчаянно надеясь, что Юри поймет его и не станет отталкивать, — и не понимаю, что делать. Я просто хочу, чтобы тебе стало лучше. Взгляд Юри смягчился. Он притянул Виктора к себе и усадил на диван рядом. — В детстве я много болел, — произнес Юри, переплетая их пальцы. Он был теплым, но не в том смысле, какой обычно ассоциировался с ним у Виктора. Слишком теплым, болезненным. От этого Виктору становилось хуже. — Родители очень волновались. Я расстраивался, что им приходится столько денег тратить на мое лечение. Мари постоянно говорила, что я не виноват, но сложно было поверить. Особенно когда она стала чаще выходить на работу из-за этого. — И моя… суета напомнила тебе об этих днях? — спросил Виктор. Юри кивнул. — Прости, что не подпускал к себе, — неуверенно улыбнулся он Виктору. — Я не хотел на тебе срываться. — А я не хотел, чтобы ты чувствовал себя слабым, — Виктор прижался к нему ближе. — Я просто… очень волновался. Не знаю, что бы я делал без тебя, солнышко. — Действительно, кто писал бы отчеты? — пошутил Юри. Виктор слабо рассмеялся. — Ага, но, правда. Юри, ты очень много для меня значишь. Ты столькому меня научил, стольким поделился, и я… Горло сдавило, и закончить он не смог. — Витя, не плачь, — Юри мягко коснулся его щек. Юри всегда был так мягок. Виктор хотел провести всю жизнь, окружая его такой же мягкостью. — Пожалуйста, не плачь. — Я просто так сильно люблю тебя, — признался Виктор со слезами в голосе. Он уткнулся лицом Юри в плечо, изо всех сил стараясь прижаться всем телом. Он хотел сделать вселенную безопаснее ради Юри, точно так же, как сам Юри одним своим присутствием бесконечно ее освещал. До встречи с ним Виктор даже не знал, что способен чувствовать нечто подобное. — Я люблю тебя. — Витя. В голосе Юри было столько любви и тепла, что слезы потекли лишь сильнее. Может, сказывался стресс от попыток заботиться о нем и вместе с тем не оставлять без внимания обязанности капитана, а может, это были чистые эмоции, но Виктор никогда в жизни так не рыдал. Юри крепко обнимал его, бормоча что-то ласковое и приглаживая его волосы. Далеко не сразу, но со временем Виктор заметил, что Юри снова и снова повторяет «я тоже люблю тебя» голосом, похожим на успокаивающий напев. В конце концов он успокоился. Отстранился немного, посмотрел на Юри опухшими глазами. — Привет, — робко сказал он. Юри улыбнулся, бесконечно сияя. — Ну, здравствуй, — произнес он мягко. — Лучше? Виктор кивнул. Он выпрямился, глядя на Юри. — Я в порядке, а ты? Завалился тут на тебя. — Мне понравилось, ты прямо как теплое одеяло, — ответил тот. Виктор усмехнулся. — Так все хорошо? — спросил он. Юри улыбнулся в ответ — тепло и ярко, как солнце. — Все хорошо. На следующей неделе Виктор подхватил какой-то редкий грипп, влияющий только на полусирен-полулюдей. Юри от волнения сходил с ума. Сынгилю определенно платили мало для такой нервотрепки.