Нараспашку

В голове у меня пусто. Я просто плыву, наслаждаясь тем, как меня накрывает тяжёлыми волнами умиротворения, будто мягким одеялом. Меня обвивают руки мистера Малфоя, и, боже, какой я дурак, мне это даже снилось. Вокруг всё спокойно. Свет от палочки струится по нашей коже. Я чувствую его ровное дыхание у себя на лбу. Он убирает волосы с моего лица и говорит так тихо, что я могу расслышать только отдельные слова. Бэнд вдали играет что-то успокоительное, я слышу мелодию, лёгкий гул низких нот. Чувствуя тяжесть в веках, я поворачиваю голову к нему. У него такой изящный профиль, с дугой брови и чётким, почти что жестоким изгибом губ. Я собираюсь с духом, не желая портить момент, но мне нужно сказать ему, обязательно спросить его… И тут — словно удар проклятия, мы слышим, как, шипя, рассекает воздух в саду моё имя. — АЛЬБУС? Это папа. У меня широко распахиваются глаза, а сердце падает, противно ухнув. Мистер Малфой деревенеет, и крик повторяется. — АЛЬБУС! ТЫ ТУТ? Мистер Малфой подталкивает меня: — Подъём, вставай! У меня заплетаются ноги, не слушаются. Стопы онемели. — Твою, блин, мать, быстрее! Он хватает мою мантию и суёт мне в руки. Сам он наполовину одет, наполовину раздет, он приглаживает волосы, подбирает палочку, приглушает свет до минимума, и теперь мне видно, только как он застёгивает мантию, будто отрабатывал это раз сто. — АЛ-Л-Л-ЛЬ…БУС-С-С-С-С. Ты где? Мама тебя ищет! Вот же грёбаная срань. Мантия у меня наизнанку, и мистер Малфой вырывает её у меня из рук и выворачивает на нужную сторону, вертит мной то туда, то сюда, с проклятиями просовывает мои руки в рукава, хватается за пуговицы и каким-то образом, не знаю как, приводит меня в приличный вид и даже помогает снова попасть ногами в туфли. Его руки проходятся по моим плечам — раз-два, жёстко и быстро, отряхивают пыль, налипшую с пола, и я успеваю заметить его лицо, холодное и отчуждённое, прежде чем он разворачивает меня на месте и выталкивает за дверь.