Коллекция странных фраз

      Джон медленно бредет по улице, любуясь украшениями в витринах магазинов, и вдыхает по-зимнему свежий воздух. Снег – дополнительное украшение каждой рождественской ночи, но ему комфортно и без осадков, сыплющихся на голову и за воротник потертой куртки. Трость с мягким стуком соприкасается с тротуаром; мужчина не замечает, что практически не опирается на нее. Он многого не замечает, пока темная дверь одного из домов по Бейкер-стрит не распахивается, и возникшая на пороге в ореоле света и тепла женщина не зовет его внутрь.       - Проходите, дорогой. У нас не хватает одного гостя.       Джон не помнит, когда в последний раз был для кого-то «дорогим». Миссис Хадсон улыбается, и этого оказывается достаточно, чтобы все разумные возражения остались только в мыслях.       Похоже, октябрьская тяга к поиску приключений еще не выветрилась, решает Джон, переступая порог.       У лестницы, ведущей на второй этаж, его встречают еще двумя улыбками под аккомпанемент торопливых поздравлений. Джон не расстроен, что Ирэн и Молли не заинтересованы в беседе с незнакомцем. Обрети он сам родственную душу, тоже предпочитал бы ее общество любому другому.       В сияющей огнями гирлянд гостиной больше людей, чем необходимо, чтобы чувствовать себя в безопасности, но, единожды решившись, Джон не отступает. Холодное рукопожатие Майкрофта Холмса и острый, словно заточенный клинок, взгляд Джеймса - зовите меня Джимом, мистер Ватсон - не располагает к праздничному настроению, но он намерен наслаждаться этой ночью до последней минуты.       С кухни доносятся обрывки содержательного монолога о поэзии великого Шекспира. Хотя Джон не задает вопросов, Грегори Лестрейд, указав на своего коллегу бокалом глинтвейна, поясняет:       - Диммок пытается произвести впечатление на помощницу мистера Холмса. Майкрофта, - зачем-то добавляет он веско, а потом качает бокалом в направлении сидящей напротив незадачливого ухажера девушки. - Ее же до следующего года называют Антеей. Думаю, ничего страшного, если вы познакомитесь чуть позже.       Джон, глядя на поглощенную собственным телефоном красавицу в платье цвета морской волны, с ним соглашается.       По какой-то причине об использующем колени Холмса вместо подушки мужчине никто не говорит, будто его здесь нет вовсе. Возможно, это правило распространяется на всех спящих в этой квартире. И читающих, мысленно дополняет Джон. Попытки разгадать название книги по тем буквам, что не закрыты длинными музыкальными пальцами таинственного молчуна, обречены на провал.       Он слышит хриплый смешок Джеймса за мгновение до того, как бумажный щит в твердой обложке опускается, открывая взору скуластое лицо в обрамлении темных кудрей. В удивительных глазах незнакомца плещутся все оттенки серого, голубого и зеленого. Уголок четко очерченных губ дергается в выражении то ли раздражения, то ли симпатии.       - Веселого Рождества, - выдыхает Джон в качестве приветствия.       - Сегодня Хэллоуин, - не соглашается тот, и молниеносным, словно удар шпаги, движением отдает книгу на растерзание каминному огню. На обнажившемся запястье четко видно начало заветной фразы. - Хотите докажу?       - Хочу.       И пусть Джон Ватсон ничего не знает об инкубах, феях, вампирах, метаморфах, оборотнях, нагах, русалках и просто «ошибках природы»*, Шерлок Холмс готов просвещать его всю оставшуюся жизнь.