mamma mia

Роджер протяжно выдыхает, намеренно уходя от поцелуя, утыкаясь в щеку Фредди носом. Последний бесшумно хмыкает и смазано целует раскрасневшуюся после оргазма скулу, медленно выходит из податливого тела и укладывается рядом, не обращая внимания на сладкую дрожь в коленях.       — Это... было здорово, — Фредди хочет что-нибудь сказать, но глупее фразы не придумаешь, учитывая, что речь идёт о только что завершившимся сексе. Тэйлор весело усмехается, на мгновение морща нос. Он на Фредди даже не смотрит.       — Блять, лучше бы ты молчал, Фред. Парс же глядит на него с нежностью, с лаской, в глубине души надеясь на взгляд ответный. Но Роджер только поднимается и усаживается на краю кровати, утирая взмокший лоб тыльной стороной ладони.       — А что такого? — Меркьюри улыбается и проводит тёплыми пальцами по горячей спине. — Мне с тобой нравится. Тэйлор слегка дергается, замирает и не поворачивается к нему. Роджеру тоже с ним нравится. Но он все прекрасно чувствует и понимает, какого бы дурака из себя не строил. Теперь его голос не запыхавшийся, только холодный и серьезный:       — Мы же только трахаемся, Фред. Фредди понимает, Фредди осознаёт это. Они только трахаются, они в порыве животного элементарного желания налетают друг на друга, не замечая ничего вокруг, трахаются, смеются и расходятся, но не более того. Благодарностями начать обмениваться не хватало для полноты картины. Мучительной, к слову, картины, потому что Фредди давно благополучно позабыл об обещаниях ничего друг к другу не испытывать и сообщать сразу, чтобы мгновенно, на корню все срубить. «Мы только друзья, состоим в самой многообещающей группе тысячелетия и трахаемся, чтобы снять напряжение». Фредди повторяет это из раза в раз, но ничего не может с собой сделать. Фредди думает и, не хотя, верит, что Роджеру даже напоминать себе об этом не нужно — он совсем не любит и ничего не испытывает. Меркьюри тоскливо прикрывает глаза и отводит взгляд, пока барабанщик не видит. Он все знает и все равно не признаётся. Более того, Фредди знает, что Роджер обо всем знает тоже.       — Ты же не забыл? — Вновь вопрошает блондин, не поворачиваясь обратно, так и сидя на краю койки.       — Конечно нет, — голос Фредди искрит смешинками, но видел бы хоть кто-нибудь сейчас его лицо. Роджер и хочет увидеть его, разворачивается, но тот успевает напялить маску безмятежности и полного удовлетворения, довольно улыбаясь и глядя в белый потолок. Роджер щурит глаза и хмыкает в ответ:       — Вот и хорошо. Мне тоже нравится с тобой трахаться. Когда Роджер уходит в душ первым, он не знает, что Фредди со всех сил жмурит глаза и прикусывает язык, чтобы не сорваться и не рассказать обо всем. Когда Фредди глушит себя собственным криком в своей же голове «Не смей! Даже не открывай свой рот!», он не знает, что Роджер, закрываясь в ванной, обречённо глядит в зеркало напротив и проговаривает одними губами:       — Себе почаще повторяй, кретин, что вы только трахаетесь и ничего больше.