Неоновый демон Нью-Йорка

      Вероника влюблена, влюблена по-глупому, по-детски, нежеланно и неожиданно, так, как любят только художники. Лодж влюблена в образ, сгенерированный ее головой, не в человека, какой он на самом деле. Она не знала, да и знать не хотела, чтобы не рушить идеал. Вероника рисует, рисует, рисует, профиль, анфас, чуть вправо, чуть влево, вверх, вниз. Она пачкает руки в сангине, акварели, масле, серебре грифеля. Потихоньку сходит с ума, а люди называют это благословением, ее вдохновением. Лодж как маленькая девочка смотрит издалека, прячет глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Внутри любовь к нему изливается вулканом, ее сердце опутывают корни деревьев, впиваются в оболочку, клапаны забивают облака, похожие на его силуэт. Это пытка. Но боль сладкой негой собирается во рту, стекает по горлу. Веронике неприятно, хочется сдирать кожу ногтями, но она лишь смотрит восхищенно, взглядом требует "еще, еще, еще". Лодж выдыхает его имя ночами в подушку и чувствует, что в легких нет кислорода, в них порхают бабочки. Тонкими крыльями щекочут стенки и выпивают воздух и кровь как нектар. Она не любит боль, ту, которая заставляет содрогаться и падать на колени, словно перед богом, "Ave, Maria, gratiā plena...". Она ждет, когда же это закончится?       Джагхед для нее — звездное небо. С разбросанными по телу родинками. Соедини — получишь созвездия, с черными как ночь волосами, выпирающими венами — дорожками комет. Его глаза — океан. Безмятежный, изредка пенящийся, поднимающий тяжелые, блестящие волны. И ее накрывает ими с головой.        Вероника не спит ночами, но от своих чувств отсмеивается, отплевывается, отрекается.       — Не помню, когда последний раз видела тебя такой, — говорит Шерил, подсаживаясь к ней, она радостно и осторожно улыбается.       — Какой? — голос у Вероники усталый и сиплый.       — Вдохновленной, — говорит Блоссом, избегая того самого слова. Она обнимает ее нежно, почти по-сестрински.       Веронике хочется плакать и смеяться одновременно, она утыкается Шерил в шею и сжимает ее ослабшими руками так, как только может.        Уже два года она страдает от безответной любви, смотрит на то, как в его жизни появляются новые друзья, девушки, знакомые. Лодж научилась переживать свое бремя тихо, спокойно, с привычным леденящим, будоражущим взглядом. Она уже не так фанатична, она знает, что он небезгрешный и неидеальный, но разлюбить не может и несет это в сердце под тремя замками. Она уже не так страдает, плача ночами, разрывая рисунки, она более сдержанна и взросла. Она уже смирилась, привыкла и просто поводит плечами, когда кто-то спрашивает ее об усталых глазах и слишком сжатых бордовых губах. Ее образ — образ черной вдовы. Вероника сталкивается с ним за университетом, он курит, она сидит и слушает музыку. Оба пытаются побыть наедине.        Как-то раз Джонс молча протягивает ей сигарету, Лодж берет тонкими пальцами и ухмыляется игриво. Кивает, благодаря. А дальше каждый скрывается за стеной никотинового дыма.        Ее любовь более тихая, но с большими страстными порывами. Они рисуют обнаженные фигуры, Вероника пытается представить, как бы выглядел ...       Джагхед в последнее время все больше курит, стоит на их месте, но она не подходит за очередной сигаретой. Вероника Лодж не жалкая овечка, он не волк. Она не позволит управлять собой. Садится подальше, рисует облака, дома, машины. Пока бледная мужская рука не опускается на спинку скамейки. Она оборачивается, уже зная, кто это, вынимает один наушник и смотрит уверенно, готовая дать отпор. Джонс смотрит пару секунд в альбом, хмыкает:       — Красиво.       — Спасибо. Он перелезает через спинку и садится на другой край скамьи:       — Ты не против?       — Как хочешь.        Она краем глаза видит, как поднимается и опускается широкая грудь, проклинает его, пытаясь понять в какие игры он играет. Измывает от желания, еле сдерживает дрожь в руках. Она незаметно обводит его взглядом и прикусывает губу, пытаясь собрать мысли.       — Джагхед Джонс, Журналистика, организатор кружка фотографии.       — Вероника Лодж, Искусство, кружки пения и испанского.       — Испанский? — он ухмыляется.       — ¿Pasa algo?       — Было приятно познакомиться.       — Да. Он уходит, Веронике остается лишь проводить его взглядом.       Стресс, экзамены, несколько бессонных ночей, Лодж устала видеть его во снах. Она точно знает, где и когда его найти. Джагхед уйдет своей дорогой, а Вероника — своей, в одном университете им осталось пробыть две недели. И это последний толчок, последний шанс, неоновый указатель над его головой и красноречивые взгляды Шерил. Она всегда знает где его найти, а сегодня она знает что ему сказать.       — Станешь моей натурой?