Вы скажете, что не разумен. Мой довод, но сдается мне, что тот, кто наяву рисует, порой рисует и во сне. Вся эта маленькая повесть- попытка догадаться, как вершит Художник тяжкий поиск и что живет в его зрачках. (Белла Ахмадулина)
Вэй Ин откинул капюшон и поёжился от холода. Когда он собирался к шиди в гости, не думал, что застрянет здесь надолго, и не взял тёплую одежду. Да и погода подвела. Тёплые деньки резко сменились на холодные и промозглые. — Молодой человек, вы шарф потеряли, — Вэй Ин не сразу понял, что это ему. Его догнали и вручили шарф. Вэй Ин вяло улыбнулся. Его спаситель оказался высоким мужчиной с непроницаемым лицом. — Спасибо, — мягкий алый шарф привычно обвил шею, и Вэй Ин продолжил путь. Цзян Чэн как всегда наорал на него, но заварил чай и набрал в ванну горячей воды. — Ты странный последнее время. — Было бы намного лучше, если бы ты оставил меня одного. Но Цзян Чэн, как обычно, его не послушал, притащил маленькую скамью и уселся рядом с ванной, в которой отмокал Вэй Ин. Тот лишь тяжело вздохнул и отвернулся к стене. — Что с тобой произошло. Ты месяц назад мне писал, что нашёл вдохновение. — Я его потерял… — Кого? Вдохновение? — И это тоже! Цзян Чэн тяжело вздохнул и включил душ: — Давай я вымою твои волосы… Пропуская мокрые длинные пряди сквозь пальцы, Цзян Чэн думал, что никогда не видел брата таким разбитым. Внезапная догадка осенила его: — Кто был твоим вдохновением? Она тебя бросила? — Он… Он меня бросил, — вздохнул Вэй Ин и встал из ванны. Цзян Чэна всегда поражало бесстыдство брата, но указывать ему на наготу он не стал, завернул в полотенце и, приподняв, вытащил из ванны. — Ты такой лёгкий… — Тебе виднее, — тихо проронил Вэй Ин. Цзян Чэн отнёс его в спальню и уложил в кровать, предварительно вытерев насухо. Вдохновение терял Вэй Ин часто, потом всегда приходил к Цзян Чэну, тот утешал его, помогал, и Вэй Ин снова уходил. Такое повторялось из раза в раз. Он ненавидел Вэй Ина, но не мог ему отказать — слишком сильно он его любил, а братец и не понимал, как страдает Цзян Чэн от «вдохновений» Вэй Ина. Как сложно ему прикасаться, зная, что для него он лишь брат. — Что произошло на этот раз? — Цзян Чэн лёг на край кровати. — Вэнь Жо Хань женится… — Вэнь Жо Хань?! Почему нельзя было кувыркаться с кем-нибудь менее гордым и расчетливым? — Ты не понимаешь. Он так хорошо разбирается в живописи. Он оказался настоящим кладом для меня. Ах, если бы ты слышал, как он играет на скрипке! Вэй Ин снова загорелся, к нему вернулся румянец. Подорвавшись, он выбежал из комнаты в коридор и тут же вернулся с увесистой папкой. — Смотри! Смотри какой он! Цзян Чэн взял в руки рисунок. Яркие краски… Картина словно дышит… Солнечные блики, а в них стоит мужчина со скрипкой. От картины веет нежностью и умиротворением. — Похоже, ты действительно влюблён в него… Вэй Ин сразу потух. Словно кто-то задул свечу. — Только он меня не любит… — С кем у него свадьба? — С дорогим и важным человеком… — А кто это? — Я не знаю… Кажется, братец погорячился и, наверное, всё неправильно понял. Цзян Чэн вздохнул и пошёл за чаем. В дверь позвонили, а потом настойчиво застучали. Юноша открыл дверь и зло ухмыльнулся — на пороге стояла причина страданий братца. Вэнь Жо Хань собственной персоной. — Что ты здесь забыл? — Он у тебя, — спокойно ответил Жо Хань. — Я не вижу причины пускать тебя к нему, а уж тем более в свой дом! — Я пришёл сделать ему предложение. — Цзян Чэн? Кто-то к тебе пришёл? — из комнаты выполз Вэй Ин, завёрнутый в одеяло. Вэнь Жо Хань замер, разглядывая поникшего художника. — Пришёл на свадьбу приглашать? — Ты так быстро уехал. Я даже не успел тебе сделать предложение? — Стать свидетелем? — Нет, моим мужем. Одеяло упало, а Вэй Ин бросился в объятия Вэнь Жо Ханя. Цзян Чэн, чувствуя, что он лишний, отступил в комнату.***
Вэнь Жо Хань вёл машину по извилистой дороге, рядом сладко спал Вэй Ин. На телефон пришло сообщение. «Если он появится ещё раз у меня на пороге в таком состоянии, тебе не жить. И да, собак он не любит, а вот что в такой, как ты, псине он нашёл, я не знаю.» Подписи не было, но Цзян Чэну и не нужно было подписывать сообщения. Такое мог написать только он.