Fanfiction

      Антон мог бесконечно придумывать, что им делать с Федей дальше, стараться обдумывать любой свой поступок, тем более, по отношению к мужчине, у них там же поколение другое, стариканы не выкупают приколов, но сейчас Миранчук сам не выкупал, как сгладить сложившуюся напряжённую атмосферу в комнате. Вряд ли посиделки должны закончиться ссорой. Пустяковой, на самом деле, ссорой.       То, что Смолову нравится это читать, можно понять с закрытыми глазами. Наверное, они втроём олицетворяли все стадии отношений к фанфикам, где Леша, конечно, против уж сильной жести, а Федя схавает любое дерьмо, не думая ни минуты.       Леша прислушивался к Тарасову в самые неподходящие моменты, но услышать среди бесконечных шуток правду так и не смог. Ладно, если быть до конца честным, то сначала у Антона появились подозрения насчёт этого, только потом ему пришлось искать время уединиться с Димой, чтобы тот подтвердил – да, Федя приходит в номер, сразу залипает на Фикбук, отказывается выходить из номера в свободное время и опрокинул достаточно симпотную телку без объяснения причины. Нужно оказаться полным дураком, чтобы эту причину не угадать, и Антон, скромно улыбаясь, чуть не задушил друга в объятиях.       Тарасов, конечно, много раз говорил, что с Федей – стопроцентный вариант, но есть ли подтверждение лучше, чем когда ради ваших выдуманных отношений отказывают левой девочке, которая покусилась на чужое?       – А чего, нельзя, что ли? – прозвучало совсем жалко, будто на его глазах мучили котёнка, но Смолов сам сейчас ощущал себя котёнком, которому на хвост наступили, и хвост ноет, а пожаловаться некому. Леша недоуменно глазел в ответ, не зная, наверное, можно Смолову такое читать или нельзя, поэтому мужчина решил пойти излюбленной схемой: – Это же интересно!       Ну да, Смолов, ты тот ещё оптимист. Прямо стопудовый. Всего-то детальная порнуха с элементами БДСМ, а может предложить попробовать такое в будущем? Сразу после сборов, чтобы не было время слиться.       – Ну да, интересно, – подтвердил Антон с улыбкой, после чего ткнул ровно на строку названия, переходя на текст фанфика. Смолов напрягся, глядя на эту улыбку, стараясь не натыкаться на мало понимающие взгляды старшего Миранчука. Близнецы часто понимали друг друга по взглядам, и сейчас младшему казалось, что Федя среди них не был лишним, поскольку оба понимали, что именно заботит нападающего. Антон это чувствовал где-то внутри, а то, что у Леши тоже такое есть, парень понимал по расслабленной спине и взгляду, направленного только на Смолова. Леше нужна была встряска, чтобы не просверлить в Федоре дырку: – Братик, а мы тут не на нижних ролях.       Леша, хоть заигрывался и в целом любил заигрывать с кем-либо, начиная с брата и заканчивая моделью на светской вечеринке, был потерявшимся котенком, который не знал, чего ему надо на самом деле. Он слишком хорошо разбирался в других людях, в ситуации на поле, в незнакомом городе, чтобы теряться в собственных ощущениях и догадках. Избитый сюжет, когда героя в развязке истории тыкают этим в морду, Леша умудрялся перекраивать под себя. Неудивительно, если в конце виноватым выйдет Бара со своим: «Почему вы не предупредили, что вы ещё не вместе?».       Мог ли Леша повести себя адекватнее в ситуации с фанфиками? Едва заметно качая головой самому себе, младший пришёл к выводу, что вряд ли бы. Его брат прыгал из омута в омут, полностью отдаваясь. Внешне оставаясь спокойным, скромным парнем, – Леша настоящий горел.       Мог ли Леша повести себя адекватнее в ситуации с фанфиками? А мог ли Леша сразу после болезненного расставания не влюбляться снова? С размаху впечатываясь в Смолова вслед за братом, Леша наверняка забыл, из-за чего закончились прошлые отношения.       Леша мог стерпеть, когда ему врали. Один раз, два, ну три, но когда Лешу не обманывали, а просто не принуждали себя договаривать ему обо всем так, как есть, Леша злился. Старший любил быть кристальным со всеми и любил, когда с ним поступали честно.       А у Смолончуков все изначально не могло пойти кристально честно, хотя бы потому, что они вдвоём спровоцировали Федю на то, что сейчас он прячется от них со своими ебаными фанфиками.       Антон не вмешивался, не старался помочь отношениям брата, не хотел их продолжения. Антон оставался незримым наблюдателем, спроси его, на чьей стороне он, – Антон высказался бы негативно. Он ведь не желал разлучаться с братом так быстро, но не смел мешать чужому счастью. Все говорили, что пора уже взрослеть, разъезжаться, перестать хвататься за друг друга, и Леша послушался, съехал, перестал во всем советоваться с близнецом и начал с Соней, после чего младший начал цепляться к брату – можешь лучше, не хочешь стараться, ты все теряешь, а в ответ – не можешь иначе, не умеешь так, даже не пытаешься постараться ради общей победы.       А потом все так резко закрутилось, как раньше, и границы стерлись напрочь. Им жить вместе категорически запрещено, то ли воздух чем-то пропитывается, то ли просто два дурака, раз однажды их откровенность дошла до оголенных нервов, не скажешь ведь, когда обычная для мужских междусобойчиков фраза «кого-нибудь хочешь?» пришла к «только не говори, что ты тоже хочешь Смолова». И что, Антону молчать тогда надо было, раз он тоже?       Тоже хотел Смолова. Да и не только хотел. Просто хотел к Феде. Порубиться в фифу, посидеть на кухне, сходить в кафешку или выбраться до торгового центра за новыми кроссами, раз у мужчины вкус на кроссы невъебатый.       – Слушай, а тебе вообще нормально, что там шишерся… шипрся… шипрят... короче, вот это всё? Просто мы никогда не обсуждали эту тему, – Федя Лешу не узнаёт, больше похоже на Антона, который в коридоре после своего же «рассказывай» сжался, чем на старшего, который ему на ухо во время игры с Зенитом шептал. – Ты бы, наверное, не читал бы всё это, если было бы неприятно.       Мужчина кивает, расслабляется и позволяет Антону в тишине дойти до конца, чтобы тот прокашлялся и вышел. В свете от экрана телефона было видно, насколько Миранчук покраснел, даже кончики ушей покрылись краской. Леша вообще совсем смутился, улыбался скромно, глаз поди был готов начал дергаться, хотя пробежался, наверное, лишь в концовке по двум финальным строкам, с которых Смолова переебало сильнее, чем со всего остального. Чисто из-за привыкания к порнухе, а конец – чувственный. Рил ток, почувствуй контраст.

« – И что может быть дальше? Сессии, встречи или тебя в раздевалке зажимать надо? Может, с тобой начать встречаться? Чего ты вообще хотел добиться этим разговором? – Леша зарычал, наступая на Смолова. Тот сделал два шага назад, но дальше было некуда, пришлось упираться в стол, лишь бы подальше от разгоряченного Миранчука, которого не держит по привычке Антон. Федя привык упираться скорее в Антона, чем в стол. Антон следил за тем, чтобы они ладили. Антон умел сделать хорошо и сдержать брата, когда тот собирался сделать плохо, а сейчас парень молчал, скрестив руки на груди, совсем безучастно смотрел на разворачивающуюся сцену, вряд ли он поставил себе пометку в планах вмешаться. Смолову казалось, что Антону не плевать, но сейчас, опустив голову вниз, Федя понимает, что Леше не плевать. Он импульсивный и глупый, но ему не плевать, а Федя за Антона цеплялся, как за круг спасательный, пока круг спускало. И кто в итоге утонул вместе со всем этим кораблем? – Это была разовая акция, Смолов, – покачал головой Леша. Он тяжело дышал, сжал ладони в кулаки, явно боролся с желанием схватить и оставить у них навсегда, только здравый смысл боролся с явью, и Леша спокойно проговорил на выдохе, добивая окончательно: – Катись вместе со своей задницей к черту. Найти, с кем пое… – Хватит, – равнодушно, без эмоций, как машина отрезал Антон, возможно, заступаясь за него, только явно теперь такого не могло быть даже в мечтах. Антону просто надоело. А на что он рассчитывал, приезжая к ним? На то, что может случиться хэппи-энд или на то, что ему мягко откажут? Леша уточнял, что он не захочет терпеть недомолвок, а Федя же молчал о главном. О том, что, блять, походу влюбился. »

      Ну, или он тоже хотел хэппи-энда, как Федя из фанфика.       Да, Федор достаточно промучился с этим художеством, чтобы прийти к концу, потому что интересно дочитать, у любого автора есть талант заинтересовать читателя, да и описано всё достаточно хорошо, но в этом же загвоздка, – всё описано настолько детально, что вскоре Федю замутило, на некоторых моментов он готов был завизжать, как девчонка, а до концовки руки не доходили ещё три часа после тренировки. Пришлось сохранять в закладках и читать новые драбблы. Хорошо, что каждый день появлялось что-то новое в нормальном объеме для «почитать по приколу».       Смолов подумывал закончить у себя в голове фанфик, самому придумать финал и не заморачиваться, чтобы не ходить потом, как Антон сейчас, – до этого он дошёл только сейчас, не зря же Дима, уходя, спрашивал, всё ли у него хорошо, – но дочитал, справился.       И стоило ли мучиться с длинными сложнейшими произведениями Толстого, чтобы потом смущаться от каких-то фанфиков, написанных их фанатами?       Видеть реакцию Миранчуков на это – выше любой похвалы, безусловно. Смолов, так или иначе, был уже готов к такому, медленно подготавливая себя с домашних зарисовок и доходя до жесткого порево, а Антон с живой фантазией наверняка всё это представлял. Закрой он ночью глаза – увидит эту картинку.       Картина «Приплыли», дубль два.       – У нас типа девичник? – хмыкнул Антон, долистывая до конца страницы в поисках чего-то годного. Годные фанфики Антон любил, Федя же старался оценивать все, ну ведь люди писали всё это не со зла, а из желания внести свой вклад.       С кучей ошибок и опечаток, таким оформлением, что глаза устают на четвертой строчке, но тоже вклад. Изначально он тоже мячом никак не владел, а чеканил с горем-пополам, как получится, что мяч падал ровно на счёт «пять», а теперь он – один из лучших нападающих страны, и у всех этих… фикрайтеров тоже будет свой шанс.       Называть их «девочками–школьницами» больше не хотелось. Да, в большинстве это делали девочки, среди этих девочек большинство учились в школе, но ведь не в начальной школе, чтобы их за людей не считать. Сейчас такие подростки, что ты в двадцать восемь лет с покрасневшими ушами слушаешь то, что они пишут в своих интернетах.       – Почему не мальчишник? – откидываясь назад, уточнил Смолов. На потолке не было ни одной трещины, отель правда классный и все дела, только по ночам нечего рассматривать, ведь романтика, Испания, минимализм, а Федя так не любил. Тысяча красивых видов, разные квартиры, но все равно приезжаешь к бабушке в Саранск и понимаешь, что лучше ковра на стене уже ничего не увидишь.       Только как Миранчуки смущаются, тогда уж.       – Для мальчишника нам не хватает стриптиза, а Леша вряд ли согласится станцевать по молодости, – Антон подмигнул брату в надежде придать разговору тот же игривый оттенок, как и раньше, но у него одного не получилось бы и разбудить Тарасова. – О, ты тоже читаешь эту муть про пьяные потрахушки.       – Чего? – поперхнулся мужчина, резко поднимаясь. Он перебрался на чужую кровать какими-то пируэтами, балетом имени Крыховяка, и чуть не снес лампу на тумбочке Димы, пока разворачивался третьим, тут же заглядывая в экран через свободное плечо, и второе ухо Антона опалило горячим дыханием. Стало в разы жарче, хотя сам младший оставался холодным. – Какие пьяные потрахушки, ничего я такого ещё не читал!       – Бля, ну ты мемный, – заржал Леша, полностью избавляясь от напряжения. Федя понял, что на него точно никто не затаил грешка, поэтому выдохнул и со спокойной душой прислонился своим плечом к чужому. – Ну, та хренотень, где на пять глав описание посиделок на кухне.       Леша нарочно избежал предложенного автором описания, потому что некрасиво было бы сказать лучшему нападающему страны: «Там, где Антон тебя трахнул, а я в тебя влюблен». Вот по приколу в компании такое ещё можно ляпнуть, Тарасову такое ляпнуть можно, а с Федей, даже Леша понимал, нужно ещё немного подождать. Вот когда такое случится в действительности, можно будет попробовать, если Смолов лапой не сгребет.

« – Да ну, Антон же не мог поступить так с… Федей, – не зная, как правильно подобрать слова, чтобы не выдать собственного волнения, Леша повернулся к брату, чуть ли не сталкиваясь носами. Антон отвернулся достаточно вовремя, чтобы не видеть покрасневших глаз. – Не мог же? – Мог-мог, – важно покивал головой Джикия, он ухмылялся и переместился ближе к стойке с фильтром для воды, задумчиво рассматривая близнецов такими, какие они сейчас. Всё-таки они все не виделись достаточно времени, хотя он, конечно, не так долго был в разлуке с младшим, чтобы успеть заскучать по нему. – Сделал же. – Да заткнись уже, – Антон зарычал и резко поднимаясь. Джикия удивлённо-наигранно приподнял брови, мол, ты сейчас серьёзно это говоришь? – Чего ты добиваешься? Посраться хочешь? Услышать, что я виноват? Да, я… виноват. Антон начал агрессивно, не понаслышке зная о том, что лучшее средство защиты – это нападение. Сколько раз за сутки они сцепились с Джикией? Но в конце сбился, не смог продолжить также агрессивно, потому что виноват. Перед Федей, перед Лешей, а теперь ещё перед Рифатом и Барой, которые потратили на него время. Леша, несмотря на то, что ему стало вмиг неприятно даже находиться здесь, держался молодцом. Рифат нежно улыбнулся, глядя на то, как аккуратно старший взял близнеца за запястье, переплетаясь пальцами, словно словно в подростковом возрасте, когда Антон пылил на мальчишек постарше, а Леша не хотел проблем. Близнецы всегда ближе, чем кто-либо другой. Неважно, насколько они далеко, сколько людей их разделяют или сколько дней они не общались, – связь никогда не угаснет до конца. Сейчас Леша чувствовал чужую боль, тоску и чувство вины. И ему вмиг стало неважно, насколько сильно Антон плюнул в него самого, наплевав на их уговоры действовать равно. Это его, черт возьми, брат. И его брат сильно раскаивается из-за своих действий. »

      Антон перевёл дыхание, размял челюсть и переместился так, чтобы стало хоть немного легче дышать. Тактильность – это, конечно, хорошо, но Леша уже откровенно засыпал, а Федя сложил ему голову на плечо, Антон тот ещё двуглавый змей, так вдобавок и щекой прижался к оголенному участку шеи, а щека горячая-горячая. И гадай: то ли от контакта нагрелась, то ли Смолов все-таки та ещё школьница, стесняющаяся фанфиков.       Вообще, Федя старался не обращать внимание на мелочи, но то, что Леша правда схватился за Антона, когда тот дошел до самого эмоционального момента, вряд ли можно было пропустить. Леша тот ещё котёнок – набурчал, нахмурился, потом повеселел и теперь с громким «братик» пытается забрать Федин телефон себе. Тоже читать хочет.       – Да на-на, братик чертов, там дальше все равно не очень, – с недовольством в голосе отдал близнецу телефон Миранчук. – Заодно читать научишься, а то мама в детстве не по слогам только меня научила.

« – Мы должны разобраться в ситуации вместе, – после минутной паузы ответил на эмоциональную реплику Джикия. Антон удивлённо вскинул голову, в упор глядя на друга, но тот даже не шелохнулся, полный невозмутимости и какой-то даже отваги. – Раз уж мелкий трахнул Смолова, встретил меня, а я потащил его сюда, то все тут так или иначе уже завязаны. Леша кивнул. Он, конечно, не согласен с тем, что они должны разбираться в этом вместе, только в голове билась мысль, что оставить эту ситуацию на спуск нельзя. Им нужен взгляд со стороны, чтобы понять, как с этим двигаться дальше. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Если Федя не захочет разговаривать с ними, то наверняка Джикия, на которого Леша даже и не думал рассчитывать, сможет убедить приятеля хотя бы выслушать младшего. Леша понимал суть произошедшего. Федя любил себя, был уверен в себе, с должностью принимал чужие взгляды на кубиках пресса, а Антон сломал все разом, подломил под себя. – Пиздец ты загнал, Джи, – хмыкнул Рифат, отчего Леша вздрогнул. Парень матерился не так уж часто, потому что Жемалетдинов всегда в первую очередь заботился о чужом состоянии, чем о своем, но сейчас выглядел жутко уставшим, правда, все ещё горел энтузиазмом. Никто не сомневался, что Жемалетдинов окажется в деле по самые гланды, несмотря ни на что, и утащит за собой Бару. Тому вообще было плевать, во что втягиваться, поэтому Дима невозмутимо листал сторис в инстаграме. – Конечно же, мы все поможем, но всё зависит от Антона. Он совершил слишком жёсткий поступок, воспользовался невменяемым состоянием, а Смолов всегда знал себе цену. Кто уж точно выйдет из дела сухим и полностью здоровым – так это точно Федя. »

      После тихого, жутко самодовольного «да-а, это про меня», Леша не выдержал роли рассказчика до конца и рассмеялся в голос, за что получил по лбу от своего младшего, утыкаясь лбом тому в плечо, Миранчук довольно улыбался, во всю рассматривая Федю в самый прекрасный и подходящий момент.       Федя был красив сам по себе, статен и успешен, только их с Тохой влекла не напыщенность, не мнимая уверенность в себе, рассыпавшаяся в один момент, а именно красота внутренняя. Свет, исходящий от Феди в моменты уединения или личных контактов, перебивал все ядовитые фразы, сказанные в прессу. Куча прочитанных книг, названия которых они никогда не слышали, или фильмы с глубоким смыслом, когда он доходит лишь через время, возможно, даже через года, а до Феди – почти сразу, и тот терпеливо объясняет все моменты после титров.       Федор слишком добр по отношению к ним, у Леши от такого Смолова, вне-экранного, который «я ебал ваших мам», крышняк съезжает напрочь. И им так хотелось, чтобы это было взаимно, что Федя со своими фанфиками рано или поздно правда свихнется.       Не имея возможности прикоснуться, – хотя бы представь, что ты имеешь возможность быть больше, чем просто рядом.       Миранчуки видели много красивых девушек, а Федя был очень красив, на что клюнули оба, но вскоре до них дошло, что ни одна из девочек не могла сравниться со Смоловым, которого не хотелось раздевать с порога, а просто по-человечески поговорить, услышать чужое мнение и ставший родным голос.       Сейчас нападающий светился изнутри. Он, конечно, не выдавал своего восторга, только и скрыть сильную радость никогда не получается, поэтому Федя на школьницу похож – серьёзным пытается быть, хотя бы просто беспрестанным, а все улыбка норовит появиться на лице, тот её прячет, рукой закрывает, будто зевает, а Леша старается не пялиться в открытую и просто подглядывает понемногу, уверенный в том, что Тоха также делает.       Самая красивая, конечно же, улыбка. И губы такие же. И целоваться захотелось, аж губы зазудели.       – А у меня губы чешутся, – случайно вслух озвучил свои мысли Антон, переглядываясь с Лешей.       Близнецы же.       Леша знал, что это взаимно, но Смолов должен дойти до такого же вывода самостоятельно, без их подсказок, полностью самому определиться в том, что эти отношения действительно нужны ему. А они с Антоном могут быть просто рядом, в нужный момент оказаться даже больше, чем рядом, чтобы не нужно было больше представлять.

Тугарев, 01:23 Вы серьёзно все это читаете? Тугарев, 01:24 Зачем ты мне это скинул? Тугарев, 01:26 Я дошёл до третьей главы, мне стало страшно Тугарев, 01:28 Тарасов, я тебя ненавижу Тарасов, 01:31 Спи уже давай, сам интересовался, что там у Смолончуков Баринов, 01:35 Меня в эту беседу приглашать было необязательно Тугарев, 01:38 Нет уж, раз ты поселил червь сомнения в голове Смолова, то уже однозначно в теме Тарасов, 01:39 Мелкий дело базарит