Fanfiction

      Решением избегать близнецов Смолов перечил собственной просьбе быть с ними ближе, пока его мысли не вскрылись, и хрупкие нормальные отношения, не успев начаться, закончились. Лучше наблюдать издалека за ними, чем потом искать новую команду после очередного позора. Спасибо ещё, что девчонка Тоня не побежала сразу в прессу, чтобы окончательно его добить.       Тугарев перестал вздрагивать в автобусе каждый раз, как к нему садился Смолов, хотя первые разы Миша чуть сам не начал шарахаться от Федора, пересекаясь с ним на одном этаже, настолько хорошо полузащитник описывал все свои страхи. Начиная тем, что в их группу кидал Тарасов. Палиться с таким Роме было чересчур боязливо, они ведь лезли в чужую жизнь и, грубо говоря, занимались подстрекательством.       Первым отправился на дело Тарасов, разузнав у Миранчуков о ночевке рядом с Федей: ничего такого, что могло бы дать толчок этим отношениям, они втроем не нашли. Пустое прощупывание почвы, которое никогда им не поможет. Смолончуки просто ни к чему не придут так, запутаются в мыслях друг друга, даже Леша, скорее всего, запутается в догадках Антона насчёт «них».       – Надо не действовать напрямую, но и не булки мять, – протянул как-то Рифат, который оставался в курсе всей ситуации, но не присоединялся к нашествию тупых идей. Он оставался якорем между глупыми идеями Тарасова и глупыми идеями Миранчуков, а ещё вовремя останавливал Баринова, если тот предлагал уже что-то слишком тяжёлое для бедных Смолончуков. – Бара, молчи. Я знаю, что ты хочешь скорейшего окончания этой истории, но молчи! Невозможно справиться за одни сборы, даже если вы их закроете в комнате на двое суток. Вам вообще не нужно лезть в это.       – Кто сказал? – пожал плечами Тарасов, справедливо рассудив, что без них это трио не станет существовать совсем. Если они не придут к общему, то это ещё выгодный для них вариант, а если рассорятся? Ссориться с кем-то из своей сферы деятельности – тот ещё отстой. Смолов замкнется, испугается того, что все это нереально, а Леша сделает что-то резкое, сбивающее напрочь, и Антон устанет рукой хлопать по лицу, потому что он там единственный мало-мальски думающий, правда, думать он умеет, конечно, только потом эти думы рассказывать так и не научился, на пальцах объясняется. – Риф, ну невозможно смотреть на них. Мы ведь лучшего хотим. Ну немного поможем.       Рифат закатил глаза, отчего все пришли к выводу, что тот смирился с этим фактом. За распределением плана действий время прошло совсем быстро, нужно было собираться на тренировку и расходиться пораньше, чтобы никто не заметил их частое совместное времяпровождение, которое Леша раскусит на раз-два, а Антон напрочь запретит вмешиваться. Единственным человеком среди них, чью пропажу могут списать на что-то другое, был Рома, который бегал после своих тренировок дожидаться окончания чужой тренировки.       Поэтому неудивительно, что Рома стал следующим, кого отправили узнавать обо всем, только теперь от Феди, что значительно увеличивало его собственный страх. Изначально несчастным единогласно выбрали Бару, включая голос Рифата, но Бара уже палился со Смолончуками, когда ещё даже не о таком движе, поэтому активно протестовал, приводя два активных довода в пользу Тугарева. На него ведь не могут упасть подозрения! Ну, не понимает малой, чего и как у них там, а откровений Феди от малого никто не требует. Тоже аккуратно прощупывают почву!       – Как дела? – вытаскивая наушники после окончания плейлиста, спросил Рома, даже улыбнулся в попытке изобразить дружелюбие. Хотя какое тут дружелюбие, когда раньше человек был чуть ли не твоим кумиром, а теперь ты должен разузнать о нем грязные вещи? Но Рома уже вписался в грязь, поскольку детально вчера продумывал свой плейлист, чтобы песен не хватило ровно на половину поездки. – А я плейлист не рассчитал.       – Гуфа? – Федя рассмеялся, но где-то глубоко в душе напрягся, – он не чувствовал ни одной положительной мысли, исходящей от Роминых намерений, да и откровенные разговоры в последнее время приводят только к большему расстройству. Смолов хотел разблокировать телефон, тыкнув на клавишу, но тут же заблокировал обратно, не успев даже посмотреть время. В последние два дня мужчина оказывался чересчур растерянным, поскольку все его мысли снова занимали размышления, чего и как. – Да всё нормально, а что?       Рома прокрутил в голове тысячу вариантов развития событий.       Самым очевидным казалось не придуриваться, точнее, начать придуриваться, что он не в курсе их взаимоотношений и просто спрашивает под предлогом постоянных разговоров в команде об этом. Из этого же вытекал план сказать, как есть, – извини, брат, у тебя на лице написано, не хочешь открыть душу своему юному другу?       Рома не знал, какой подход подобрать к нападающему, чтобы потом не оказаться защитником.       – Слушай, такая тема, – Федя скосил на близнецов, в обнимку спящих в конце автобуса и неловко улыбнулся, поддерживая парня, потому что самому хотелось поговорить с этим невысоким футболистом, ворвавшимся в коллектив и чуть не сместившим его с позиции центр-форварда, а если Рома зажмется, то можно будет заканчиваться самому. – Я выгляжу, как гей?       Тугарев поперхнулся. Он слышал, что нападающие, как и вратари, имеют собственную специфику, например, они более резки и готовы к неожиданным поворотам, да и Миша часто его стукал за очередную не замеченную прямоту в его адрес, но испытывать такое на себе – последнее, о чем его предупреждал Тарасов. Тарасов вообще считал, что с Федей Рома должен идти в нападение, потому что тот сейчас чересчур напряжен, зациклившись на Миранчуках, и не заметит хитростей, которые может провернуть тот. Досчитался.       – В смысле? – уточнил Рома в надежде, что это имеет какой-то другой смысл. Отвечать человеку на такой вопрос, когда ты знаешь о нем немного больше, чем надо, явно должно считаться подвигом. Тарасов автоматом прописал им один поход в боулинг с Мироновым, иначе стресс серьезных разговоров полностью его поглотит.       – Ну, я веду себя по-гейски? Или выгляжу? – Смолов занервничал, об этом свидетельствовал бегающий по салону автобуса взгляд и закушенная губа, обветренная и вся в ранах. Странно. Судя по всему, Рома слишком выпал, раз мужчина решил внести большие корректировки, а может и оправдаться: – В комменты просто пишут, что выгляжу по-пидорски, а мы с тобой в одной команде, но не часто пересекаемся, поэтому мне показалось, ты можешь дать какую-то характеристику.       Больше, чем с осветленной бошкой, Смолов выглядеть по-пидорски не мог. Рома критически его осмотрел, не зная, как откинуть предрассудки, что этот человек влюблен в двух одинаковых парней. Вот считается ли геем человек, влюбленный в близнецов, или это все-таки пидор? Как вообще можно Смолову сказать, что он не выглядит ни капли похожим на гея, но абсолютно точно в нем что-то не так, при этом ещё и не спалиться, что Рома знает?       Тугарев тревожно думал, к чему можно прицепиться. В принципе, неважно, как человек выглядит, даже ведь Роналду считают геем, а тот вообще не выглядит так, просто ухаживает за собой…       Думать оставалось две секунды, и парень решил то ли схитрить, то ли не сдать себя, но, рассказывая Смолову взгляд со стороны на него же, Рома думал о Криштиану, представляя сейчас, что после такого же вопроса рассказывает о нём.       – Ну, ты ухаживаешь за собой, там, прически модные делаешь, постоянно держишь себя в тонусе, любишь покрасоваться. И у тебя давно никого не было, – Рома загибал пальцы под внимательным прищуром, следящим за ним. Перечисления давно закончились, после чего оставалось лишь поставить точку, хотя для Ромы это скорее вишенка на торте: – А ты гей?       С чувством собственной победы, Тугарев неловко пожал плечами, стараясь не заулыбаться, потому что уважение-уважением, а ты попробуй уложить одной фразой, спасибо, не коронной, своего кумира в прошлом, с которым тебя постоянно сравнивали.       Рома, ты как Смолов. Вы разыгрываете пенальти, как Смолов и Мамаев. Как хорошо, что есть замена Смолову. А ты сравниваешь себя со Смоловым? Раньше бы Рома ответил категорическое «нет», теперь бы Рома ответил, что он не гей.       По-крайней мере, не выглядит геем и не задаёт глупых вопросов.       Смолов сморщился и откинулся на спинку сидения, полностью отдаваясь поездке, видимо, решив последовать за примером доброй половины команды, хотя Рома невольно даже обиделся, что его оставили без должного внимания и не ответили на провокационный вопрос, который окончательно расставил бы точки.       Сказал бы, что нет – значит, ещё не готов к чему-то большему, чем маленькие шажки к друг другу наподобие тонкому льду, когда оступишься или наступишь, не распределив правильно вес, и ищите все пятеро.       Сказал бы, что да – значит, нервничает и прячет все за шутками, в душе где-то готов, а прятать ему на самом деле нечего.       Миранчуки проснулись от тихого копошения, и Антон пытался спрятаться от нарушителя порядка, что бесцеремонно хотел пробудить его после очередной сложной ночки с братом. Антон тысячу раз обещал себе, что не будет больше сдвигать кровати с братом, даже если тот попросит об этом в обмен на новые кроссы, которые стоят как две пары излюбленных им, но снова проигрывал эту борьбу. Леша ведь просит. Леше хочется. А Антону хочется просто быть немного ближе.       Но не падать с кровати на холодный пол, когда тебя снова выкидывают.       Мало того, что Леша – слон, которому не хватает одной односпальной кровати, Леша ещё любит разлечься, и Антон не понимает, как он уживался с такими параметрами с хрупкой Соней. Где-то внутри Миранчук со злорадством представлял, как близнец ночью выталкивает её с семейного, мать его, ложа, а ещё где-то внутри вовремя останавливался.       Переходить за грани всегда плохо.       – Тох, Лех, просыпайтесь, нас сейчас на тренировку не пустят, – голос Феди окончательно прояснил ситуацию, хотя для Леши скорее запутал, потому что он с закрытыми глазами вцепился мужчине в руку, скатываясь вниз, пока Антон пытался проморгаться и увидеть этот мир более четко. – Лех, Лех, Лёха-а, ты че делаешь?!       Старший окончательно проснулся, растерянно глядя на брата, на чьих коленях он лежал головой, но тот сам вряд ли мог объяснить, что произошло, и лишь взглядом указал на то, как Смолов с силой тянет парня вверх за руку в попытке поднять этого слона.       – Это бесполезно, – по привычке хриплым после сна голосом обрадовал нападающего Антон. – Отпускай его, чем ударится – всё его.       Федя послушно отпустил Лешу, не проронив ни слова, только они и не требовались. Парень быстро, абсолютно не грациозно, как бывает у все еще сонных людей, поднялся с чужих колен и потянулся, разминая спину так, что руками закрывал Антону вид на Смолова. Тот то ли хотел их подождать, то ли просто следил за ними, все также абсолютно безмолвно, уже привычно тихо взгляд бегал туда-сюда, с одного близнеца на другого, поэтому Антон не удержался от грубо прозвучавшего «чего?». Играть в молчанку ему надоело первому.       Мужчина молча покинул автобус, видимо, он воспринял это за попытку отогнать от себя, не желая показаться надоедливым. Федору казалось, что он поступает по-взрослому, вновь сбегая от братьев, когда те этого не просят. Со стороны это выглядело проще, чем молча остаться рядом.       Молчать Федя не любил ещё больше, чем думать.       Леша с хмурым выражением лица желал стукнуть близнецу за очередное фиаско с их стороны, они ведь за одну команду играют, поэтому очко сейчас сняли не только у Антона, но и Леши, а Леша так легко терять данные им шансы не хотел. Сказать друг другу, кроме как «браво, уебошка», было нечего. Старший на секунду, толкаясь на выходе из автобуса, прикоснулся к чужому запястью и вышел следом.       На тренировке они к друг другу так и не подошли. Каждый думал о чем-то своём, но оба раздельно пришли к мысли, что нужно держать Федю около себя, пока он не сбежал от них окончательно. Оставаться без такого важного, нужного обоим человека после проведённой вместе ночи, при том, что в этом ноль какого-либо интимного подтекста – хуже, чем остаться без зарплаты после нарушения режима. Они или вместе, или никак.       Разве Смолов этого не понимает?

« Антон не хотел уточнять насчёт умственных способностей его друзей, разве что у Бога, за что ему такие наказания, но Бог вряд ли ответит ему после совершенного, а одна из заповедей гласит: не поминать Иисуса всуе. Антон ведь послушный ребёнок, как говорят великие люди, хороший человек, только уебок немножко, но это так, слегка. Леша ему исправиться поможет обязательно. Отпустил от себя вечного ребёнка всего лишь на секунду, думал, что так лучше будет – свобода и прочее, – а оказалось, что брат его – та ещё клуша, шельма гребанная, и, стоя почти что на пороге квартиры Смолова, он устало пытался рукой причесать волосы, пока младший кругами ходил, чертовки он боялся ткнуть на звонок и столкнуться взглядом с человеком, которого наверняка сильно обидел. – Да чего ж вы такие-то, – Джикия уверенно оттолкнул обоих от двери, которую те собой заслонили. Антон оступился, наступая на шнурок, поэтому пришлось прислониться к стенке лифта. Парень впервые за эти три дня почувствовал усталость: дни летели незаметно, хоть и неприятно, он конкретно выпал из графика, но его постоянно вкусно подкармливали и не забывали подливать чай. – Оба вы клуши, одинаковые! – Джи, не стоит, – Рифат положил другу руку на плечо, буквально останавливая его от необдуманных поступков, например, барабанить в дверь Федору, встреча с которым у Жемалетдинова не вызывала особой радости, лишь воспринималась необычной поездкой. Ведь что есть у Рифата? Бара, квартира и кот. Скучная работа на дому не в счёт, а тут сразу полное приключение, ещё и переться пришлось на другой конец города. Он дышал полной грудью, когда Джикия аккуратно нажал на дверной звонок, трелью раздавшийся по всей лестничной площадке, и даже не заметил, насколько перехватило дыхание. Но Бара осторожно схватил его за руку, проверяя пульс, и Рифат выдохнул, снова вдохнул и укоризненно покачал головой. Он следил за всем со стороны. Единственным близким человеком тут был Дима, который, слава богу, не ввязывался больше ни в какие проблемы, а все остальные шли фоном, хорошим кино с долгой развязкой. А Федор правда выглядел не лучше, чем в обычные дни или на обложке какого-то журнала. Жемалетдинов даже забыл, насколько тот бывает красив, хотя в его голове навсегда остался Федя, обычный мальчишка. Первая их встреча оказалась последней, поэтому парень поспешил спрятаться за Димой. Ему мужчина абсолютно точно был поближе. Чувствуя себя неуютно, он держался изо всех. Рифат единственный здесь бился за результат, за полное искупление вины и за то, чтобы Федя смог простить Антона за глупость. В его идеале Смолов в конце обязательно бы принимал обоих близнецов такими глупыми, наглыми, самоуверенными, но подходящими мужчине по знаку зодиака, полностью – только его. Баринов смотрел прямо в глаза, и Рифат грустно улыбнулся, понимая, о чем сейчас вспомнил Дима, только переходить на причины их совместной жизни, на их потоки и то, как это вышло совершенно не хотелось. Оба наелись дерьма с друг другом, оставалось только помочь другим. »

      – А вы с похожими поссорились, что ли? Мне казалось, вы после ночи вместе должны тройняшками стать, – Тарасов наклонился, внимательно шнуруя бутсы так, чтобы потом не сдавило, но ничего не получалось. Он пытался списать всё на то, что это новые, правда, Антон не считал вещь новой после двух использований, не то, что его пятый, а туалетка, по мнению Миранчука, могла храниться веками. Спрашивать тогда про соду и уксус Дима не стал, поскольку он понимал, что Антон долго будет тупить, пытаясь вспомнить, где это вообще у них чисто в теории может лежать. – Михалыч, вы опять пропали в сети Интернет? Отвлекись, Земля вызывает Смолова.       – А? Не, – поднимая голову, молниеносно среагировал нападающий, тут же блокируя и пряча телефон в сумку. – Мы не ссорились, просто времени нет пообщаться.       – Просто Федя старается общаться с нами молча, – приблизившись к ним, съязвил Антон, пока Леша болтался с Чарли. С надеждой, конечно, что его очередная язва не выйдет за пределы их импровизированного треугольника, где он – наконечник. Миранчук понимал, что он схож с девушкой во время месячных или просто истеричкой, только поведение Феди выбивало из колеи, сложно было придумывать следующий шаг, когда вы, кажется, отступили на два назад. – Прости, вырвалось. Просто вырвалось.       Смолов кивнул, мол, принял к сведению, но ничего не ответил, а вскоре отошёл к Крыховяку, спрятавшись за ним. Мужчина остро уловил в словах Антона что-то большее, чем желание задеть. Не мог понять, правда, что именно парень мог вложить в колкость, грубость, хамство, поэтому впервые за долгое время предпочел отвлечься. В его радость, Гжегож, как разносторонняя личность, по-детски удивлялся российским условиям и цеплялся за каждую возможность поболтать.       И почему же бывает так сложно любить говнюков, о которых ты знаешь, что они точно говнюки, но какие-то родные и портят в основном только тебе всю жизнь?