Fanfiction

      – Подожди, ты сделал что? – Леша нахмурился, ухватив младшего за запястье, и потянул на себя, буквально пытаясь заставить смотреть себе в глаза, но Антон наперекор отвел взгляд, потому что немного стыдно было действовать без брата. – А почему ты мне не через год сказал, Тош? Мог бы вообще сказать никогда, ну, или когда вы сошлись бы. Ты вообще понимаешь, что мы, блин, договаривались?       – Да ладно тебе, Леш, ничего не поменялось. Он не понял, – Антон закатил глаза, отмахиваясь от брата. Ему бы не мешало освободиться из хватки, но вырвать руку из лапок брата оказалось непосильной задачей, поэтому ему пришлось остаться так. Разговор не самый приятный, а доказать брату, что он ничего такого правда не сделал – сложно.       Вряд ли Миранчук хоть слово сказал бы про Смолова, если бы речь о нем не зашла. Скрывать бесполезно, да и скрываться от брата Антон не любил, потому что Лешу сложно обманывать. С Лешей вообще, конечно, сложно, но ему не привыкать, правда, в этот раз все осложняется третьим человеком в запутанной истории, у которой нет начала и не будет конца.       Ведь что можно считать за начало? Момент, когда появились чувства у них, как у первооткрывателей возможного варианта развития таких отношений? Или момент, когда они познакомились, когда стали проводить больше времени вместе, общаться, дружить, а нечаянные касания переросли в намеренные?       Антон нервничал не хуже Лешиного, что это может не пойти на пользу. Он не наивно поспешил, он просто сделал все слишком грубо. Как когда родитель хочет предостеречь своего ребёнка от фатальной ошибки, грубо отсекая его глупое предложение, а ребёнок обижается за неимением другого выхода. Просто обидно, что к тебе не могут относиться иначе.        Не сразу Антон догадался о том, что он вложил неправильный посыл в эти слова. Да, все знают, но все знают про фанфики, и он говорил про фанфики, а Смолов, если правда влюблен, легко додумает себе нечто дурацкое.       Антон вообще к этому разговору отнёсся не лучшим образом, прямым текстом обозначив, что все они уже знают, словно высмеивал и Федю самого, и чувства его, которые взаимные на самом деле. Скажи он тогда три слова, – важных не только взрослому мужику с комплексом вечно обделенного ребенка, – возможно, Смолу было бы не так обидно.       Хотя, какая это могла быть обида? Федя – не девочка-школьница, переживающая первую влюбленность, чтобы его действительно задели эти слова. На какие-то секунды Антон даже задумался, что они зря с братом загонялись по этому поводу, наверняка, Смолов действительно не понял, о чем говорил Антон.       Влюблялись ли вы когда-нибудь в человека, наблюдая его худший период, когда выходит наружу все говно, успевшие накопиться за моменты мнимой удачи? Влюблялись ли вы когда-нибудь в человека настолько сильно, что у вас болела голова от него самого, от своих идиотских поступков и его детских обид? Влюблялись ли вы когда-нибудь в человека, работавшего на внимание, но который в какой-то момент жизни не получал его полноценно, пока не появились вы? Вот у Феди они появились вдвойне, обволакивая собой всё, что было раньше.       Кто поздравил Федю с первым голешником за Локомотив раньше всех остальных? Кто болтал с ним на лавке на Чемпионате, отвлекая от происходящего на поле, в большинство своём – от того, как блистал Дзюба. Влюблялись ли вы когда-нибудь в человека неосознанно, но с ощутимым желанием защищать и быть рядом постоянно?       – Антон, – полная форма собственного имени заставила младшего дрогнуть, полностью признавая вину, потому что брат не называл его никогда так просто по приколу. Значит, это правда имеет смысл, и следующая реплика полностью выбивает воздух, Леша словно специально паузу сделал так подходяще к самому волнительному: – После матча, пока ты мило беседовал с Федосом, я пересекся с Джи. Он сказал, что Спартак активно готовят трансфер или аренду нашего нападающего. Не знаю, но это без шуток, понимаешь, слово будет только за ним. Как думаешь, если мы продолжим давить, то он захочет остаться в Локо?       – Да нет, Лех, он не может бросить все и уйти. Федя же не дурак! Только освоился, контакт нашел, лишь бы уйти из-за такой ерунды. Я извинюсь перед ним, честно, – Антон говорил невпопад, постоянно искал поддержки в глазах напротив, не находя ни её, ни чего-то другого, кроме немого упрека, но правда перепугавшись за сохранение того хрупкого, что между ними могло быть. Того хрупкого, чего младший мог пока что только желать. – И с Джикией нужно ещё раз поговорить, он своими грузинскими ушами мог много чего услышать, а грузинским языком много чего передать обратно к себе туда. Хуй Федю отдадим, не сбежит он от нас.       Влюблялись ли вы когда-нибудь в человека, который, как кажется вам, ведёт себя более осознанно, чем вы? Влюблялись ли вы когда-нибудь, чувствуя себя девочкой на рок-концерте, увидевшей своего кумира так близко, который ещё к тому же и подмигнул вам? И вы начинали пламенно представлять ваши отношения, ваше будущее, возможных детей или пышную свадьбу. Конечно, рано или поздно такие мыслишки, чаще всего перед сном, мелькают в дурной голове, заставляя сердце бешено биться.       Только Феде, конечно, даже самостоятельно ничего представлять не надо было – зайди на фикбук, просмотри разные варианты ваших отношений и выбери тот, который понравится тебе больше. А если ни один не понравится, то задумайся: не дерьмо ли у вас в итоге получится? Словами девочек, представляющих это у себя в голове, видимо, тоже перед сном, Федя пришёл к выводу, что Смолончуки – то ещё стеклишко, которое тоннами жрётся каждый божий день и ещё купается в нем по самые гланды.       Смолов нежно пальцем провёл по фанфику PG-13 с Занавесочной историей в жанрах, где они забиваются не целоваться до тех пор, пока Федя не станет лучшим бомбардиром в чемпионате. Он улыбнулся, подумав, что в этот период жизни он, видимо, с кем-то забился – ни голов, ни поцелуев.       Мужчина чувствовал какую-то умиленность к авторам этих фанфиков: они ведь стараются, пишут, тратят силы, а он читает и расстраивается. Полная идиллия, всегда так и бывает. И ведь даже в самых болючих фанфиках в конечном итоге они остаются вместе, как, например, в его излюбленном.       Почему в реальной жизни такого не бывает? Берешь, просто влюбляешься в любого человека, а тебе сразу взаимностью отвечают и к алтарю ведут. К алтарю Феде больше не хотелось, а вот от хотя бы взаимности он бы не стал отказываться.       Смолов готов был поставить деньги на то, что Смолов-придуманный простит Миранчука-придуманного за эту ошибку. Не потому, что он такой ясновидец, чувствует текст за километр, ведь это все вообще неважно, – главное, что он сам бы простил. Вот и кто тут Смолов-настоящий, который лучше знает, что бы он сделал в такой ситуации?

« – Подожди, в смысле? – Леша в недоумении уставился на прикрывшего лицо ладонью Бару, что с раздражением пытался избавиться от услужливых воспоминаний того дня, о котором он не может не жалеть, как о самом худшем дне в этой жизни. Это лишь глупость, секундное помутнение, затмившее неожиданно, зато накрывшее с полной точностью. Он сам чуть не разрушил то, о чем мечтал. – А… если не сложно, то можно подробнее? – И что тебя именно интересует? – прочистив горло, уточнил Рифат со всей своей серьёзностью на лице, но после тихого «всё» улыбнулся, не зная, с чего начать было бы правильным. Страх – это иллюзия, и если Баринов был когда-то его главным страхом, то рассказать спустя много лет об этом легко. Ему кажется, что легко. – Ладно, если другие не возражают, слушай от первого лица. Может, Смол подумает головой, а не задницей. Рифат тяжело выдохнул, чувствуя нарастающую дрожь, но зная, что все нервы сейчас лишние. Он с каким-то необычайным энтузиазмом был благодарен Диме за то, что тот не берётся его поддерживать или даже просто прикасаться сейчас. В какой-то мере, ему до сих пор иногда казалось, что он до сих пор живёт с Бариновым из того вечера, а не с Димой, с которым шлялся по дворам только вдвоём в поисках дешевой подъездной романтики. Если переходить на предпосылки случившегося, то первым делом стоит уточнить его по тем меркам мелкую работу моделью. Не в Париже снимался, но тоже у достаточно серьёзных ребят. Внешность у него всегда была жутко привлекательной, не имея зависимости от вредной пищи, сколько раз отжался или сколько вчера выпил, поэтому удивляться, что в какой-то момент его заметили, – гораздо раньше Смолова, несмотря на то, что Федя постарше, – глупо. Он же, чувствуя вкус то ли лёгких денег, то ли внимание к себе, со всей тщательностью ходил на кастинги, куда только приглашали, как и на съёмки, куда только звали. Но главным для Жемалетдинова оставался Баринов. Семья, учёба, всё ещё подростковые заботы – это всё блекло над Димой, чьё внимание оставалось приоритетом. И если Рифат был красивым, пользовался вниманием, имел даже некоторые связи, из-за которых сближение с компанией Миранчуков несколько разошлось по времени дружбы их же с Федей, то Дима оставался абсолютно обычным. Тихоня с задней парты, молча исполняющий любое задание, наточенный на конкретный результат. Мог ли Рифат дать Диме точный ответ с учётом своего шаткого положения? Мог ли Рифат открыто демонстрировать свою дружбу с Барой, не дай бог нечто большее, если он – из другого теста, пользующийся невероятным вниманием со стороны всех? Единственное, что он мог делать – невольно вытаскивать из передряг, выговаривая виновникам что-то наподобие да нахуй вы к ним полезли, долбоебы? – Из тех времён мне всегда казалось, что ты весьма несправедлив к Баре, – отпивая чай, вдруг заговорил Смолов, тут же неловко осекаясь: – Извини, перебил. Но вроде с ним был, а сам шлялся, слухи ходили. – Если бы не слухи, у меня был бы ровный нос и контракт больше твоего, – парировал Жемалетдинов, кажется, нисколько не смущаясь, что его перебили. Возможно, в чем-то ему нужна была эта передышка, чтобы не переходить ещё ближе к сути. Они никогда не афишировать свои отношения, как дружеские, так и романтические, но при этом ходили слухи о том, что Рифат благословен к компании Миранчуков. После выпуска Смолова, Миранчуки могли отжигать на костях, поскольку Федор долгое время был для них всем, на что можно было молиться, и Рифат даже не думал сомневаться в том, что Федино завышенное чувство собственной важности пошло именно от этого дикого боготворения и желания быть рядом. Мог ли Рифат, как звезда, продолжать игнорировать Миранчуков, с которыми отлично ладил вне Баринова? В чем-то ему даже повезло, что эти трое оставались неразлучниками, поскольку после этого стало легче не искать случайных встреч, а идти сразу за последнюю парту к Диме. »

      В комнате стало душно, и мужчина отвлекся от текста, чтобы с грустью посмотреть сначала на закрытое окно, а потом на отсутсвие Димы в номере. Полежав так какое-то время, словно выжидая самостоятельного открытия форточки, Федор почувствовал, насколько сильно у него слипались глаза. Он зевнул, мельком бросив взгляд на время, и даже решил пойти спать раньше обычного, ничуть не стесняясь недочитанной главы, но раздался едва слышный стук в дверь, из-за которого мужчина вздрогнул, мгновенно просыпаясь. Главу можно и лучше прочитать потом, поскольку чтение маленькими частями заметно облегчит ожидание новой проды.       Соседняя кровать сомнительно пустовала. Федя не мог быть до конца уверенным в том, что это Тарасов снова не потерял ключ или не захотел вытащить его из комнаты, может, даже разыграть, поэтому пришлось вставать, с дикой ленью искать тапочек под кроватью и шлепать в итоге босыми ногами открывать. Ну кто придумал, что если вам не открывают, то вас все равно хотят видеть?       – Привет, Дима тут? – нервно произнёс Антон, поднимая пакеты на уровне головы, при этом по иронии судьбы закрывая обзор на брата, которого видеть после недавнего хотелось больше, чем младшего. – Впустишь? Всё-таки эти сборы закончились, надо отметить в календаре.       – Если там алкашка, то вы пойдёте с таким к Тарасову. Или к Палычу, – пригрозил им Смолов, правда, ему пришлось смягчиться после синхронных кивков, что так сильно заставляли его умиляться. Кого вообще не умиляют близнецы?       Открывая дверь пошире и отступая на полшага, Федя просто надеялся на то, что он хотя бы не пожалеет об очередном своём промахе. Ну кто пускает близнецов к себе в номер в девять вечера, находясь в здравом рассудке?       Кто вообще пустит к себе близнецов, в которых ты влюблен, если ты можешь много чего им рассказать? Смолову показалось, будто он чертовски грязный, думает о вещах, которые к этим людям неприменимы или которые могут их обидеть. Он прикусил губу, невольно задумываясь, на что мог бы выйти их пьяный разговор, хотя из пакетов Антон честно доставал фрукты, йогурты и кучу всего полезного, чего вообще можно достать в Дохе без тщательного надзора всего штаба.       Атмосфера вокруг буквально пропитывалась доброжелательностью Миранчуков, и Федя не понимал столь быстрое изменение в голове Антона. То кидает пустые претензии насчёт фанфиков, то приходит с передачкой, ещё и Лешу за собой тянет. А Леша здесь вообще ни причём! Смолов, сам того не понимая, сделал шаг по направлению к старшему, так и оставаясь.       – Мы слышали, что у тебя трансфер наклевывается, – начал Тоха, он тоже нервничал перед этим разговором, первым после случая в душе, когда вместе с потом ему пришлось вымывать прикосновения Феди, что жглись на коже больше от осознания собственных слов. – Спартак – хорошая команда, но мы же лучше!       – Даже лучше, чем собака, – добродушно хмыкнув, Леша поспешил ласково улыбнулся ему, поднимая на секунду голову от пакета, в котором он усиленно искал что-то, только быстро плюнул на это дело и решил пойти ва-банк, потихоньку начиная тырить фрукты, принесенные Феде. – А ещё мы пришли поговорить. Насчёт нас. Ты же понял, да?       Смол кивнул, словно действительно понял, правда, голова стала жутко тяжелая, а ком в горле перебил все запахи, но он честно держался на славу, пытаясь не выдать себя насчёт них ещё больше. Предположения в голове путались, и нападающий присел на стул, задумчиво откусывая яблоко, которое до этого крутил в руках, пока Миранчуки ровно также пытались собраться с мыслями, даже Антон подумал о том, чтобы молчать в этот раз, лишь бы не ляпнуть Феде очередную глупость, которую тот в жизни не сможет простить ему. Все-таки Леша умеет разговаривать лучше него. Да и Леша ещё не говорил за них, самое время начать это сейчас.       Если есть разговор об этом, значит, есть они, только это едва ли давало лишней надежды, больше мешало, поскольку они могут по-разному воспринимать информацию. Он – уже испорченно думает об отношениях, а они просто искренне хотят вернуть испорченную из-за его же закидонов дружбу. Феде оказалось немного страшно представить, что у них могут сходиться в этом плане мысли.       Мысли сходятся только у дураков.       Смол пришёл к такому выводу ещё до того, как Леша, недовольно фыркая, пихает брату, вынуждает действовать не очень добровольно, хотя едва ли это можно было назвать вынужденными мерами. Им просто нужно было сохранить Федю в Локо, а себе потраченные на него нервы, желательно нервы на него больше не тратить, а для получения такого восхитительного результата Леша знал только правило говорить все напрямую. По советам маэстро Тугарева.       – В общем, мы хотели сказать, что мы все знаем, но мы не про твои фанфики, потому что про них уже все знают, а мы про то, что мы тебе, ну, – старший Миранчук замялся, от нервов парень щипнул себя за руку, будто это действительно могло ему обратно придать уверенности, когда дело дошло до самого главного слова. – Мы знаем, что нравимся тебе. И ты нам нравишься. Сильно очень нравишься. Не как Федор Смолов, а как Федя. То есть, мы видим в тебе человека, а не футболиста.       – А футболисты чего, не люди? – на какой-то момент в комнате замерли абсолютно все, больше всего завис Смолов от собственноручно сказанной глупости, после чего ему многого стоило не тормозить дальше, не запарывать это недо-признание ещё больше. – Я не знаю, что сказать. Если вы всё знаете, я вам нравлюсь…       – Просто скажи, что у нас может быть хоть что-то, что мы сможем встречаться или просто пересекаться, абсолютно как тебе удобно, – мало того, что он жутко некрасиво перебил, Антон ещё подошёл ближе, гораздо ближе дозволенного ему Федей, и с огромной наглостью ладонями упёрся в чужие коленки. Леша тоже не заставил ждать себя, боясь оставить брата один-на-один с мужчиной. – Или одному из нас, Федя. Если, например, я обидел тебя…       Антон неловко остановился, когда взгляд добрался до пижамных штанов Смолова с черепахами, на которых он не мог смотреть иначе, чем с восторгом. Красивые черепахи, как сам Федя, жалко только, что тот не черепаха и не похож совсем, а то проблем у них с Лешей заметно бы поубавилось с черепахой. Не сказать, что у них могла существовать какая-то мания, но с ними осталась привычка скупать шорты, футболки и значки с черепахами, которые некуда было лепить уже.       А тут и черепахи, и Федя – дивное сочетание.       Да и сам Федя, конечно, красивый. Лицо нападающего Миранчук мог с точностью вспомнить с закрытым глазами, но лицо – последнее, о чем задумываешься с Федей. Федю хочется покормить, провести с ним лишнюю тренировку или поднять на руки после заколоченного в сетку ворот мяча. Теперь Феде хочется подарить футболку в тон штанов с большой черепахой.       – Ес-с, – с лёгкостью ответил Смолов, вселяя в Антона страх, что он правда сейчас выберет одного, по условию не его, поскольку он тот ещё говнюк. О том, что люди стараются притягиваться лишь к максимальным говнюкам, которые не стоят совершенно ничего, Антон не знал, правда, у Федора про Миранчука мысли были совсем другими. – Я скажу, что между нами может быть нечто большее, но не сегодня. Слишком поздно что-то обещать, рил ток, в десять вечера я хочу спать, а не пытаться подогнать формулировки под действительность.       Миранчуки не стали спорить, хотя в глазах у Антона проскользнули нотки недоверия. На это Федя мог лишь пожать плечами, раз не доверяет – значит, сам Смолов поступает правильно с тем, что тянет. Близнецы много переглядывались, не решаясь сказать, и Леша, плюнув, с дуру пожелал спокойной ночи и приятных снов, за руку вытаскивая брата с номера.       Закрывая дверь после позднего визита, он готов был завизжать от нахлынувшего восторга, сильнее любого забитого гола, но тогда Миранчуки через два номера сразу поймут, что он готов быть с ними и без дебильных формулировок, без дополнительных опций или желания подождать. Нет, если они знали и позволяли себе немного потомить его, то он тоже немного подождет. И с окончательным ответом Спартаку тоже.       Спать совершенно расхотелось, и Смол, вздохнув, сиротливо посмотрел на время. Конечно, вот теперь пора бы пойти спать по расписанию, но это ведь слишком просто для них. Другого вывода, кроме как пойти дочитывать главу, Федя не увидел. Замечательное окончание последнего дня сборов.