Хищева невеста

Прижалась к груди мужа Пёся, ухом приникла к чешуе зелёной. Бьётся сердце, слабо, с перебоями, но стучит еле заметно изнутри. Ладонь лекарка к жвалам поднесла. Не дышит. Закричать в голос девке хочется, зарыдать в ужасе, завыть волком раненым — но не позволяет она себе. Зубы стиснула, с себя платок сдернула, рану быстрее зажала, чтоб кровь-руда на землю не капала. Стрелу извлечь надо, но вдруг кровотечение сильное начнется, мужа ее любимого погубит? Если бы человека обычного так ранили, даже бабушка Ивушка — знахарка куда как более мудрая и опытная, нежели Пёся-недоучка, сказала бы: — Земля ему пухом, и светлая дорога в Ирий. Но давно уж домик свой старый Пёся переросла, не видит она без мужа жизни своей, спасти его она должна пытаться! Да и муж у нее не человек вовсе, а Чудо Лесное, богами ей посланное, сильное, могучее и храброе. Значит, справится она. Не может не справиться. Наконечник в шею глубоко вошел, под углом наклонным. Задел там что-то… Осторожно пальцами по чешуе диковинной Пёся заскользила, нащупать пытаясь, как же стрелу получше вытащить. Нашла! Чуть-чуть толкнуть вперед стрелу, чтоб кончик из металла обломать и древко вытащить аккуратненько. Не смотри, что девка Пёся — силы у нее на мужика крепкого, деревенского хватит. С детства ее гоняли — и в лес, и за водой к колодцу, и в огороде работать, и при надобности скотину силой на месте держать, пока сеструхи ее названные или бабушка повязки накладывают или смотрят, что и где у животины болит. И то, со всей силы пришлось девке навалиться, чтобы стрелы наконечник из плоти Чуда Лесного показался, очень уж кожа крепкая да шея жилистая. Обломала она кончик, древко вытянула. Не хлынула кровь рекой — и то хлеб! Видно, не так, как у людей, у мужа ее тело устроено. На миг в дрожь бросило — а вдруг она, Пёся, неправильно его лечит, вдруг только хуже делает? Но заставила себя девка от этих мыслей отвернуться, перевязку сделала, чтоб кровь не капала, снова прислушалась. Не дышит! Взбесилась вдруг Пёся, как стукнет мужа по груди кулачками! — Живи! Живи, я тебе сказала! Не смей от меня уходить, не позволю! Дернулся слегка Зверь Лесной. Снова Пёся его по груди как ударит! И вдруг хрипло кашлянул, воздух втянул, засопел еле слышно. Облегчение на миг накатило, аж ноги ослабели, если бы стояла — наверняка бы рядом с любимым рухнула. Как бы ей до дома их с мужем добраться? Там и костерчик, и трав запас, и пещера родная… Вдруг соседние кусты шурхнули, из них высунулся тот паренек, который к пещерке дары приносил. — Помощь нужна, Хозяйка Лесная? — Позови скорее парней крепких, надо моего мужа перетащить к дому нашему! — Обрадовалась Пёся. Вскоре появились несколько крепких укуйников, подняли с усилием, понесли своего защитника к логову его. Устроили на лежанке, шапки стащили. — Ты уж о нем позаботься… — Просит один. — Я жена его! — Нахмурилась Пёся, мази свои доставая. — Позабочусь. — Что надо будет, обращайся, Хозяюшка. …Помощи не потребовалось. Через несколько часов очухался Чудо Лесное, хлопает удивленно глазами, явно не понимает, где он и что случилось с ним. Прижалась к нему Пёся, плачет и смеется одновременно, расцеловывает. — Победил ты всех! Саму Смерть обманул, ко мне вернулся! Спросил что-то муж, скривился, закашлявшись, попытался встать. На грудь ему бросилась Пёся. — Не смей вставать, чуть к праотцам не отправился, а уже рвется куда-то! Поднял Зверь дрожащую лапу, тронул повязку, скривившись, понял, что ему жена говорит. Глаза устало прижмурил, положил ладонь на ногу жены своей, словно попросил рядом быть и уснул, но в этот раз уже спокойно дыша, почти не задыхаясь. Через три дня уже и не хрипел почти Зверь Лесной. Нарадоваться на мужа Пёся не может, обнимает, отойти надолго боится. — Люблю тебя, родной мой, люблю, — то и дело, на ответ не надеясь, повторяет девка. И в какой-то момент вдруг муж ее дивный, лакомясь обедом, как скажет в ответ: — Знаю. Тоже люблю. В этот момент поняла Пёся — все у них будет прекрасно. Как в сказках старых. Может, и про нее когда-нибудь будут сказку рассказывать, как про невесту Чудища Лесного…