Ghost of the Robot

      Рей не очень любила вспоминать о школе, отчасти из-за чувства отчуждения между ней и одноклассниками. Над ней пытались подтрунивать, конечно, и даже издеваться — потому что что может быть лучшей мишенью, чем костлявая сирота-зубрила — но столкнувшись с абсолютным и даже пугающим молчанием, обидчики мало-помалу понимали, что ловить тут нечего и никакой реакции на издевки Рей им не выдаст. К старшим классам всё прекратилось бы вовсе, если бы не какой-то совсем отбитый идиот, который посчитал, что будет неплохо случайно выбить еду с подноса прямо Рей на штаны.       Он деланно извинялся, снисходительно глядя на ошметки пюре и раздавленный горох, а Рей не слышала ничего вокруг, потому что уши ей заволок звон.       Она не помнила, как и почему пальцы шутника оказались у неё во рту, но Роуз сказала (хотя, может это была и сплетня), что парню пришлось наложить три шва в больнице.       Еду у Рей не мог отнять никто, да никому эта мысль в голову-то не приходила, и этот практически первобытный инстинкт должен был следовать за Рей сквозь всю её жизнь, вызывая порой недоуменные взгляды и удивление той скорости, с которой Рей поглощает пищу. Ничего. Не самая плохая привычка.       К старшим классам она немного округлилась и перестала напоминать жердь, да и окружающие повзрослели и обзавелись мозгами — большинство из них, с сожалением думала Рей — а посему стали относиться к ней даже с уважением, признав право на автономное существование вне бурлящих школьных потоков.       Одинокой Рей себя никогда не чувствовала. У неё была Роуз, и этого хватало. У неё были ребята из клуба по интересам, с которыми всегда можно было обсудить новости. А кто кому что сказал, и чьи трусики нашлись на полу мужского туалета — эти темы представляли наименьший интерес.       Поэтому ей даже стали нравиться общие сборища, например, в спортивном или актовом зале, где можно было засесть в уголке и вволю понаблюдать за обитателями школы, будто за редкими жуками. Будь у неё тяга к социальным наукам, Рей бы даже могла отнестись к этому как к эксперименту и попробовать подтвердить или опровергнуть теории Смолла или Самнера.       К счастью, такой тяги не наблюдалось.       Но когда Рей нашла себя где-то в задних рядах студенческого театра, она задалась вопросом — как это вообще произошло?       Нужно воспроизвести ситуацию пошагово. Вот она выходит с пар профессора Акбара. Вот она шарит по карманам в кафе, отыскивая последнюю мелочь на салат с курицей. Вот она пообедала и вышла во двор, где столкнулась с Кайло.       Ах да. Вот он, виновник её неожиданного перемещения, сидит в соседнем кресле и крутит в руках сигарету, страдая от невозможности её зажечь. — Тут нельзя курить, — напомнила Рей на всякий случай.       Кайло в последний раз вздохнул и спрятал изрядно измятую сигарету в карман своей чёрной потёртой куртки. — Скорее бы уже, — пробормотал он. Они сидели с краю, из-за чего мимо постоянно сновали люди, и узкий проход между рядами кресел просто физически не мог вместить длинные ноги Кайло. Рей же устроилась с удобством. Зал в МИТ оказался большим и заполненным примерно на треть; кресел, обитых синим немарким бархатом, хватало с лихвой, и Рей с любопытством разглядывала макушки студентов в первых рядах — непосредственных участников конкурса.       Конкурс студенческой самодеятельности не относился к числу досуга, которым Рей привыкла заниматься, но Кайло убедил её прийти и посмотреть на Мэтта, якобы играющего на барабанах. Мысль отказаться, конечно, была, но любопытство пересилило - этот белобрысый чудик в очках ещё и музыкант? — Он примерное время назвал? — спросила Рей. Кайло отрицательно покачал головой и в очередной раз заёрзал, стараясь уместить своё массивное тело в тисках кресла. — Только очерёдность. По идее, сейчас эта девица прекратит мучить свою арфу, и Мэтт покажет класс.       Рей скосила глаза на сцену: слово “мучить” как нельзя точно характеризовало перфоманс. Люди в рядах шушукались, но терпеливо ждали конца выступления. Арфа умирала, но не сдавалась. — Мэтт серьёзно настроен, — сообщил меланхолично Кайло. — Я помогал ему привезти этот дурацкий барабан сюда, и он еле влез в багажник. — Так у него не ударная установка? — Нет, какие-то африканские джембе. Мэтт от них в восторге, чего не скажешь о его соседях снизу.       Арфа замолчала, в зале раздалось несколько жидких хлопков. Девушка поклонилась, и из-за сцены выбежал технический работник. Пыхтя и краснея, он потащил несчастный инструмент за кулисы. — А какой приз? — поинтересовалась Рей. — Почет и уважение, — мрачно пошутил Кайло. - Не знаю, честно. Я пришёл просто ради этого придурка.       Сзади что-то зашуршало. — Опять обижаешь Мэтти? — зазвучал знакомый голос, и По Дэмерон возник как из ниоткуда, поймав шею Кайло в захват. — Он у нас впечатлительный. Привет, Рей! — Привет, — отозвалась Рей с опаской.       С утра она наконец высказала По всё, что думает о коврике, тюбике с пастой и разбитом зеркале, которое никто не собирался менять или выбрасывать, а тот заявил, что Рей могла бы больше думать о чистоте дома, поэтому расстались они напряжённо. Но по виду Дэмерона нельзя было сказать, что он всё ещё на неё дуется, так что копить обиды не было смысла. — Мэтти был бы меньшим придурком, если бы заранее предупредил меня о конкурсе и не срывал бы все планы, — раздражённый Кайло легко выбрался из объятий По и пригладил растрепавшиеся волосы. — Ты что тут забыл вообще? Я думал, ты сегодня на кафедре допоздна.       По легко перемахнул на их ряд через спинки кресел, плюхнувшись рядом с Рей. — Профессор Холдо отбыла на учёный совет, так что в ближайшие два часа я свободен, — улыбнулся он. — Решил посмотреть на Мэтта, раз уж есть повод, давно не слышал его игры. И, — он весело подмигнул Рей, — вижу, что не ошибся. — Я не понимаю, — смешалась Рей окончательно, — вы пришли поболеть за него? — Разумеется, — серьёзно сказал По. — Мэтт прекрасно играет. — Но это не отменяет того факта, что он бывает жутким придурком, — добавил Кайло, снова крутя невесть откуда взявшуюся сигарету. — Это уж точно. А вот и он, гляди-ка!       Мэтт, то и дело поправляя сползающие очки, выбрался на сцену, неловко удерживая джембе перед собой. Ремень от барабана полз сзади. Люди в первых рядах заинтересовано зашевелились.       Как только Мэтт закончил возиться с креплением ремня и начал первые рассеянные удары, у Кайло в кармане громко завибрировал смартфон. Чертыхнувшись, он достал его и взглянул на экран. — Как не вовремя-то, — недовольно пробормотал он и оглянулся. Рей тоже оглянулась, чтобы узнать, что его отвлекло - у противоположного выхода высокая белокурая женщина махала рукой. — Ладно, надо отойти. Надеюсь, у Фазмы ничего срочного. Похлопайте этому придурку за меня, если задержусь.       Рей пообещала, и Кайло, кое-как выбравшись из капкана кресла, проследовал к выходу под уверенные звуки, которые Мэтт извлекал из инструмента. На непритязательный вкус Рей у него получалось замечательно. Он не просто выбивал ритм ладонями, но бил с разным напряжением, заставляя мембрану резонировать с нужной частотой, щелкал и пришлепывал, звуча совершенно невероятно.       Зрители затаили дыхание, и даже девушка-арфистка не отводила глаз и притопывала ногой в такт биению. — Это так красиво, — искренне сказала Рей, восхищенно вслушиваясь в музыку. — Похоже на биение огромного сердца! Звучит так…       Она не смогла подобрать нужное слово и замолчала, завороженная тем, как спокойно и непринуждённо играет Мэтт. Он уже не казался таким нелепым, наоборот, игра стала его естественной средой обитания, его стихией, и он отдавался ей со всей силой и страстью, полуприкрыв глаза и расслабившись, будто выбравшись из своей оболочки. — Знаешь, что больше всего меня восхищает? — негромко сказал По. — Он играет не по нотам, как и многие джембе-музыканты. Мэтт считает циклы. “Тринадцать раз вот так, а потом десять вот так, и еще тринадцать вот так…” — Как Фейнман?       По не ответил. Рей вопросительно повернула голову и встретила его тёплый взгляд. По не смотрел на сцену, он смотрел на неё. — Как Фейнман, — согласился По, не отводя глаза. — Мэтт и увлёкся идеей игры на джембе из-за Фейнмана. Он пошёл немного дальше; если Фейнман при сопровождении балета сосредотачивался на движениях танцоров, чтобы считать, то у Мэтта нет такой поддержки, поэтому он рисует в воображении нечто вроде функции дискретного сигнала.       Биение барабана отдавалась в ушах и резонировало во всём теле, Рей смотрела в тёмные глаза По, которые в полутьме зала казались бархатными, и слушала, как кровь тяжело пульсирует в висках. — Это ещё сложнее, — По вдруг улыбнулся и из-под ресниц посмотрел на сцену. — И чем больше я об этом думаю, тем волшебнее становится то, что я слышу. Симбиоз музыки и математики, поверка алгеброй гармонии. Знаешь, кто это сказал? — Пифагор, — эхом отозвалась Рей. — Верно.       Вдруг повисла тишина, и единственное, что слышала Рей, звук своего пульса.       А потом грянули аплодисменты.

***

      Вечером в пустой квартире Рей ходила из угла в угол, то берясь за какое-нибудь дело, то бросая его, не завершив, то вновь пытаясь забыться. Барабанные ритмы не шли у неё из головы. Она уже слышала джембе у уличных музыкантов и артистов, в некоторых записях ямайских музыкантов, которые изредка слушала, но такой эффект музыка на неё оказала впервые, и это пугало. Почти силой Рей заставила себя улечься в своей комнате на кровати и хорошенько подумать.       Может, она просто слишком впечатлительная. Может, Роуз права, и Рей переутомилась, раз простое выступление на студенческом конкурсе объявилось для неё почти наркотическим приходом.       Рей отбросила книгу, которую пыталась читать, и закрыла лицо руками. Какой стыд, она просто сидела там и пялилась на По, как умалишённая, и теперь это станет одной из тех ситуаций, что преследуют тебя перед сном и не дают заснуть, всякий раз напоминая о том, как ты облажался.       Когда Кайло вернулся, Мэтт уже ушёл со сцены, и его сменил следующий участник — мим в полосатой водолазке, кажется; Рей не могла разобрать, потому что суетливо попрощалась и быстро ушла, почти убежала, не заботясь о том, как это выглядит. Ей нужно было на воздух.       Она села, машинально нажимая на острый уголок книги большим пальцем. Буквы названия расплывались перед глазами, и Рей была слишком погружена в себя, чтобы прочитать надпись.       Был ли это восторг от умелой игры, музыкальный экстаз? Или… что-то иное?       Рей устало зажмурилась: ей нужно передохнуть, может, провести пару вечеров над просмотром хороших фильмов или вытащить Роуз куда-нибудь, потому что с синдромом выгорания она уже сталкивалась перед выпускными экзаменами и повторять сей славный опыт у неё желания не было.       Из прихожей донёсся звук открываемого замка. Рей быстро поднялась и захлопнула дверь в комнату, сдвинув задвижку для надёжности, а потом вернулась в кровать, спрятавшись с головой под одеяло. Видеть или говорить с кем-то она сейчас не могла, чувствуя только бесконечный упадок и усталость. — Рей? — обеспокоенно постучал По в дверь. — Рей, ты там в порядке?       Она не ответила, и через некоторое время услышала шаги — По ушёл к себе, наверняка посчитав, что его соседка заснула.       И Рей действительно хотела заснуть. Очень-очень хотела. Но в ушах всё ещё стоял звон, как тогда в столовой, и звук барабанов.